100 лет битвы за Варшаву: исторические уроки

16 августа 1920 года началось массированное наступление белополяков на левый фланг и тыл армий Западного фронта РККА, наступавших на Варшаву. Из-за ошибок командования во главе с будущим маршалом Тухачевским красноармейцы потерпели тяжелое поражение, а польские русофобствующие националисты почти на 20 лет заграбастали вожделенные «восточные кресы», исконные древнерусские земли на территории Западных Украины и Белоруссии.

Война Польши против Советской России началась еще в 1918 году. Да-да, именно в таком порядке: дорвавшиеся до власти в ставшей независимой Польше маршал Пилсудский и его клика тут же возжелали поставить под свой контроль так называемые «восточные кресы». То есть исконные земли Руси, аннексированные сначала Литвой, после катастрофы Батыевого нашествия, а потом «добровольно-принудительно» переданные литовцами Варшаве по условиям кабальной Люблинской унии 1569 года, образовавшей Речь Посполиту.
Правда, после распада этой недо-империи в конце XVIII века, в силу патологической неспособности доморощенных «гоноровых шляхтичей» терпеть сколь-нибудь действенную власть короля, земли бывших Юго-Западных русских княжеств вошли в состав Российской империи. А после революции уже новая власть Советской России прогнозируемо попыталась установить над ними свой контроль. 
Вот этому-то и воспротивились поляки, несмотря даже на вялые напоминания своих «патронов» из стран Антанты, что на пресловутых «восточных кресах» и поляков-то проживает раз два и обчелся, а белорусы и украинцы под гнет наследников бывших магнатов и шляхты особо возвращаться не желают. Не помогло – польские агрессоры начали свой «дранг нах остен» задолго до Гитлера.
Противостояние шло с переменным успехом, затишьями и обострениями. Весной 1920 года оперативная пауза вновь завершилась, и поляки начали массированное наступление на Украине и Белоруссии. Им даже на некоторое время удалось занять Киев. Впрочем, после переброски с Северного Кавказа 1-ой Конной армии Буденного, устроившего лихой рейд по тыловым коммуникациям интервентов, они откатились за Днепр почти с той же скоростью, что и прежде наступали.
Еще больших успехов добились армии Западного фронта, действовавшего на территории Белоруссии. Создав там первоначально почти двукратное превосходство в силах над противниками, наши войска начали стремительное наступление, в июле-начале августа продвинувшись на Запад на добрые 600 км!

***

Встал вопрос: что делать дальше? С военно-стратегической точки зрения, белополяков надо было добивать. Во-первых, потому что оставлять на своей границе такой «гнойник» было чревато постоянным риском новой агрессии. Достаточно сказать, что еще до начала 1939 года польские политики усиленно набивались к Гитлеру в партнеры для его гипотетического похода на СССР. И даже накануне начала Второй мировой 80% польских дивизий было развернуто не на западной, а на восточной границе против нашей страны.
Во-вторых, Антанта и США с каждым днем наращивали объем военной и финансовой помощи своим «вассалам». И промедли РККА с наступлением, разбить западных холуев было бы намного сложнее, чем летом 1920 года. И так уже к моменту приближения к Варшаве силы сторон были практически равны…
В исторических источниках можно встретить мнение еще и о третьей причине «польского похода» Красной Армии. Желания высшего политического руководства СССР «разжечь пожар мировой революции». 
При этом, правда, основным автором такого плана почему-то называют … Ленина! А Троцкий, дескать, был тут совершенно не при чем и даже якобы «призывал к осторожности».
Ага, «свежо предание, да верится с трудом». Это Лев Давыдович-то «осторожничал», так что изначально рассматривал Россию в качестве «охапки сена, должной быть брошенной в пожар мировой революции»?! В этой связи особенно красноречиво звучат слова из приказа его любимчика Тухачевского, возглавлявшего Западный фронт, перед началом июльского наступления: «Бойцы рабочей революции. Устремите свои взоры на запад. На западе решаются судьбы мировой революции. Через труп белой Польши лежит путь к мировому пожару. На штыках понесём счастье и мир трудящемуся человечеству. На Запад! К решительным битвам, к громозвучным победам!»
Зато якобы «главный инициатор разжигания мировой революции» Ленин в письме И. Т. Смилге, начальнику Политуправления Реввоенсовета, акцентировал: «Издайте, если считаете полезным, приказ войскам о том, что, удесятерив усилия теперь, они обеспечат России выгодные условия мира на много лет». 
Вот так-то – «выгодный мир на много лет», а не пусть и желанные, но труднодостижимые без кровопролитной войны, на которые у Страны Советов на тот момент просто не было ресурсов, «счастье и мир трудящемуся человечеству». Хотя, конечно, тезис о том, что в случае успеха нашего наступления могло бы увенчаться успехом восстание рабочих в Германии выглядит вполне обоснованным. 
Действительно, немецкие коммунисты и незадолго до гитлеровского переворота набирали на выборах до трети голосов, так что победа социалистической революции в Веймарской республике была бы вполне реальной. А после нее и образование там дружественной СССР страны с мощной развитой промышленностью и озлобленным на Запад за «похабный» Версальский мир населением. Во всяком случае, Гитлера бы в такой «альтернативной» истории точно не было бы, как и ужасов нацизма и фашистского нашествия. 

***

Но «камнем преткновения» для успеха всех вышеизложенных замыслов стала неготовность к столь ответственному делу командующего Западным фронтом, аккумулировавшего большую часть сил РККА в данной кампании, Тухачевского. Именно его позиция, доклады наверх, рисующие благостную картинку в духе: «еще немного и победа у нас в кармане», способствовали созданию в Москве неадекватной оценки ситуации. 
Действительно, если на месте все хорошо, почему бы и не наступать до победного конца – взятия Варшавы? Сам же фаворит Троцкого предпочитал не акцентировать внимание на том, что после стремительного наступления коммуникации растянуты, в войсках большие потери, бойцы предельно устали. Даже патронов и то осталось в обрез.
Неудивительно, что противник воспользовался нашими «слабыми местами». 16 августа главные силы польской армии нанесли фланговый удар южнее Варшавы на наступавшие на польскую столицу с севера армии Западного фронта РККА, быстро выйдя им в тыл, разорвав коммуникации и подвоз продовольствия и боеприпасов. 
Спустя 2 дня Тухачевский отдал приказ на отход, но он, увы, запоздал. Не считая значительных потерь в остальных армиях, большая часть 4-й армии оказалась в окружении, и ее подразделения были либо уничтожены, либо попали в плен – польский или прусский, – перейдя границу Восточной Пруссии. Немцы, кстати, оказались намного гуманнее поляков, отпустив домой около 30 тысяч красноармейцев спустя считанные недели.
Как справедливо отмечал Сталин на совещании в ЦК уже после поражения Западного фронта, «дело не в том, что мы не взяли Варшаву 16 августа 1920 года. Дело в том, что Западный фронт стоял, оказывается, перед катастрофой ввиду усталости солдат, ввиду неподтянутости тылов, а командование этого не знало, не замечало, а если знало, то почему молчало?
Если бы командование предупредило ЦК о действительном состоянии фронта, ЦК, несомненно, отказался бы временно от наступательной войны, как он делает это теперь…
Небывалая катастрофа, взявшая у нас 100 000 пленных и 200 орудий, это уже большая оплошность командования, которую нельзя оставить без внимания. Вот почему я требовал в ЦК назначения комиссии, которая, выяснив причины катастрофы, застраховала бы нас от нового разгрома. Тов. Ленин, видимо, щадит командование, но я думаю, что нужно щадить дело, а не командование». 

***

Поражение было очень тяжелым. До сих пор историки спорят: сколько же в общей сложности попало в плен наших бойцов? Цифра, озвученная по горячим следам Троцким, 60 тысяч. Однако Сталин, видимо, не без оснований, сразу заявил, что она была сильно занижена, а на самом деле в плен попало больше 100 тысяч красноармейцев. Ныне же можно встретить цифры и в 140 тысяч!
И самое печальное, что из плена вернулось всего 75 тысяч наших пленных. То есть около 60 тысяч погибло! Даже поляки, не заинтересованные в выставлении напоказ своей явно не «цивилизованной» жестокости, соглашаются с цифрой в 20 тысяч погибших. 
Но ведь только в концлагере в Тухоли, по данным эмигрантской русской газеты «Свобода», не склонной подыгрывать большевикам, погибло более двадцати двух тысяч человек из числа красноармейцев! Уровень смертности в других лагерях был не ниже.
Начальник Брестского лагеря однажды цинично заявил пленным: «Убивать я вас не имею права, но кормить буду так, что сами подохнете».
Впрочем, насчет «не имею права» – это достойный «гоноровый шляхтич» несколько преувеличил. Так, например, генерал Сикорский, будущий глава эмигрантского польского правительства в Лондоне, тупо приказывал массово уничтожать российских пленных, «чтобы не тратиться на дармоедов». 
Так, по его приказу были расстреляны из пулемётов 300 измождённых советских военнопленных. Есть данные, согласно которым бравые польские гусары даже тренировались в «рубке лозы», стандартном кавалерийском упражнении – срубая головы пленных красноармейцев. 
Еще один польский генерал, Пясецкий заставлял подчиненных не брать красноармейцев в плен живыми. Так что доблестные «жолнежи» после каждого сражения просто достреливали раненных советских бойцов на поле боя. 
Впрочем, даже это зверство выглядело относительно «гуманным» на фоне действий многих других польских военачальников, которые, видимо, экономя патроны, просто оставляли раненых и больных бойцов РККА медленно умирать. Как под Барановичами, где таких жертв было минимум 2 тысячи. 
И это несмотря на подписанную Варшавой Женевскую конвенцию от 6 июля 1906 года о больных и раненых солдатах, статья 1-я которой гласит: «Больные и раненые воины, а равно и другие прикомандированные к армии лица пользуются со стороны военной власти, в руках которой они находятся, покровительством и уходом без различия подданства».
На всякий случай (вдруг вновь всплывет либеральный миф «СССР Женевских конвенций не подписывал, а потому с ее пленными и обращались так жестоко»?) уточним: все указанные Конвенции подписавшие их страны обязались выполнять вне зависимости от того, подписали ли эти документы их противники. То есть на международный трибунал все эти «патриоты-пилсудчики», с заслуженной петлей по его итогам, однозначно заработали. 

***

Впрочем, если не считать потери РККА лишь по цифрам одной только «Варшавской битвы», проигранной по вине Тухачевского и стоявшего за ним Троцкого, общие итоги польско-советской войны в ходе кампании 1920 года составили убитыми 232 000 человек, а Войска Польского – 184 246 солдат и офицеров. То есть наши потери вполне сравнимы с таковыми у противника, особенно с учетом, что последний чуть не потерял большую часть своей территории, на которую наступали наши бойцы. А наступающая сторона теряет в среднем втрое больше, чем обороняющаяся. 
Тем не менее, общие итоги польско-советской войны оказались не слишком утешительными для нашей страны. Белополяки-таки добились контроля над вожделенными «восточными кресами» с живущими на них миллионами белорусов и украинцев.
Но еще более горьким уроком для руководства ВКП(б) стало печальное понимание того факта, что надежды на польский пролетариат оказались тщетными. Как писал в те дни Ворошилов в письме к Орджоникидзе:  «…Мы ждали от польских рабочих и крестьян восстаний и революции, а получили шовинизм и тупую ненависть к “русским”!»
Можно сказать, что тенденция эта среди польских якобы «братьев-славян» практически неистребима. Не то, что ныне, когда Польша является главным проводником антироссийской политики США в регионе, но даже когда Польская народная республика была вроде бы союзником СССР по Варшавскому договору. Тогда тоже антисоветский поворот в стране начался с деструктивных действий «рабочего профсоюза» «Солидарность». Но это уже – тема для отдельной статьи.