Кем на самом деле были подпольный миллионер Корейко и Адам Козлевич со своей «Антилопой-Гну»

Неподражаемый Остап-Сулейман-Берта-Мария-Бендер-бей, он же Бендер-Задунайский и просто Остап Ибрагимович, «великий комбинатор» и «идейный борец за денежные знаки». Обаятельный мелкий жулик, «человек без паспорта» и «сын лейтенанта Шмидта» Михаил Самуэлевич Паниковский. Наивный и неудачливый обладатель «молодецкой внешности» и тоже мелкий жулик и «сын лейтенанта Шмидта» Шура Балаганов. Все это - бессмертное творение Иехиела-Лейбы бен Арье Файнзильберга и Евгения Петровича Катаева, более известных как Илья Ильф и Евгений Петров «Золотой теленок».

Но все описанные ними события стали бы невозможны без еще, как минимум, двух персонажей. Это Александр Иванович Корейко, за подпольными миллионами которого охотился Остап Бендер, и Адам Казимирович Козлевич с его «Антилопой-Гну», без которого охота стала бы невозможна. И самое интересное, что у обоих были реальные прототипы. Реальный прототип был и «Антилопы-Гну».

Прототипом Корейко литературоведы считают человека с очень созвучной фамилией - Константина Михайловича Коровко. Он родился в 1876 году на Кубани, в 22 года получил образование агронома и приехал в Санкт-Петербург и поступил одновременно в Технологический и Горный институты. Вскоре после окончания учебы он провернул свою первую аферу, предложив своему бывшему сокурснику Константину Мультко, владевшему велосипедным магазином, заняться поставкой на Кубань дорогих английских велосипедов. Денег у Коровко не было, поэтому он просил выдать ему 10 велосипедов под расписку и обещал рассчитаться после их продажи на Кубани. Чтобы было понятнее, такой велосипед стоил 400 рублей, зарплата неквалифицированного рабочего в те времена составляла около 25-35 рублей в месяц, денежное содержание поручика – 80 рублей, зарплата высококвалифицированного рабочего – 75-120, а выплаты депутату Государственной думы – 350 рублей.

Мультко не соглашался давать велосипеды без оплаты, и тогда Коровко пригласил его в ресторан «Тюба» — один из самых известных, дорогих и модных ресторанов Петербурга того времени. Там Константин Коровко познакомил Мультко со многими влиятельными людьми и в его присутствии обсуждал с ними деловые вопросы. Это произвело на него настолько сильное впечатление, что когда Коровко предложил ему участвовать в крупном инвестиционном проекте, тот согласился и вложил 56 тысяч рублей в строительство кожевенного и конного заводов. Коровко регулярно отчитывался перед ним о состоянии их общих дел, демонстрировал фото паровой мельницы, которая строилась под Новороссийском, и кожевенного завода на станции Тихорецкой, но в итоге выяснилось, что ничего этого на самом деле никогда не существовало.

Коровко создавал акционерные общества, обещал прибыль в 300% годовых, рассылая предложения вступить в них по всей стране. К примеру, под солевые залежи «Каспийско-Романинского общества» он собрал 158 тысяч рублей с 274 пайщиков. Проспекты его предприятия содержали убедительные фотографии пароходов и цистерн. После рекламной компании, он смог собрать еще больше денег -  622 тысячи рублей с обычных вкладчиков и 340 тысяч рублей от лиц, которые стали агентами общества. Коровко систематически рассылал вкладчикам письма, в которых информировал их о состоянии вкладов и сроках, когда станет возможной выплата дивидендов.

Но когда один из вкладчиков съездил посмотреть, как идут работы, то обнаружил на месте добычи соли и алебастра только печь, трубу и сарай с дровами. Коровко специально нанял человека, который разжигал в топке огонь перед прохождением поезда, из которого было видно трубу, и это создавало иллюзию бурной деятельности. 

И это акционерное общество было далеко не единственным.

В 1912 году банкирский дом Коровко был признан банкротом, а сам он арестован. Двумя годами позже его судили. Защищавший его известный адвокат Иван Данчич в суде настаивал, что Коровко не мошенник, а фанатик, который страдал манией величия, искренне верил в успех своих предприятий, а деньги акционеров (в общей сложности 3,2 миллиона рублей) потратил, неудачно спекулируя на рынке ценных бумаг. И вообще люди вкладывали деньги добровольно, а посему сами и виноваты. В итоге Коровко признали виновным лишь в том, что он ввел пайщиков в невыгодную сделку, и приговорили к трем месяцам заключения и выпустили из зала суда на свободу – пока шло следствие и суд, он уже отсидел два года.

После Февральской революции Константин Коровко стал уполномоченным Наркомпроса на Восточном фронте, проворовался и вновь был осужден, но сидел очень недолго, а в 1923 году бежал в Румынию тем самым путем, которым впоследствии пытался воспользоваться Остап Бендер. Далее след Коровко потерялся, хотя есть сведения о крупном землевладельце и скотопромышленнике из Аргентины с такой же фамилией, который там появился как раз в начале 1920-х годов.

Об аферах Константина Коровко много писали в дореволюционных газетах, поэтому версия о том, что именно он, учитывая созвучность фамилий, стал прототипом Корейко, может быть весьма достоверной.

Не менее интересен и человек, который стал прототипом Адама Козлевича. Примечательно и то, что это, в отличие от истории с Корейко-Коровко, не версия. В 1926 году Евгений Катаев, уже писавший под псевдонимом Евгений Петров, начал работать в газете «Гудок» фельетонистом и по заданию редакции приехал в Ярославль. Именно там он и встретил потрепанный автомобиль с надписью на борту «Эх, прокачу!» и легкового извозчика, как это официально называлось в те времена, Иосифа Карловича Сагассера, только в отличие от Адама Козлевича тот был не поляком, а чехом. Он возил Катаева по городу и рассказывал истории о местных казнокрадах.

В 1914 году, не желая участвовать в войне, Иосиф Сагассер из Чехии, бывшей тогда частью Австро-Венгрии, вместе с женой Эмилией Анатольевной попал в Российскую империю – сначала в Польшу, а в начале 1920-х годов в уже советский Ярославль. Там он купил дом на ул. Малой Федоровской, впоследствии переименованной в Малую Пролетарскую.

Адам Козлевич был одержимым техникой и решившим отойти от криминального прошлого мелким и неудачливым вором. Иосиф Сагассер не был вором, но тоже был одержим техникой. Он стал первым в Ярославле владельцем частного автомобильного извоза.

Через 4 года после того, как в СССР в 1933 году был впервые издан «Золотой теленок», Сагассера, который был гражданином Чехословакии, арестовали в рамках ежовской «чистки городов от контрреволюционных элементов», к которым, помимо царских и белых офицеров, причисляли латышей, эстонцев, поляков, чехов и прочих живших в СССР иностранцев.

К этому времени у него было два автомобиля. Первый, тот самый, на котором он возил Евгения Петрова, был куплен у исполкома за 1100 рублей с рассрочкой в год. С покупкой второго ему помог работавший в гараже местного управления НКВД Федор Малкин. Так случилось, что Малкина не только уволили с работы за пьянство, но и сочли шпионом. Попав под пресс, он дал показания, что сотрудничает с латвийской разведкой и при продаже автомобиля завербовал Сагассера.

Несмотря на то, что Сагассер отрицал свою вину, в начале 1938 года в закрытом судебном заседании его приговорили к 10 годам лишения свободы с конфискацией имущества и поражением прав на 5 лет.

В архивных документах сохранилась запись заявления Иосифа Сагассера в суде: «Я по своему мировоззрению не могу вести борьбу против русских славян народа в пользу немцев, которые веками угнетали чешский народ».

В кассационной жалобе Иосиф Сагассер потребовал проведения очных ставок с оговорившим его Федором Малкиным. Суд направил дело на доследование, но оказалось, что тот уже расстрелян, но все же на повторном суде приговор был смягчен до 5 лет лишения свободы. Поражение в правах тоже отменили, потому что подсудимый был иностранным гражданином.

Но выйти на свободу прототипу Адама Козлевича было не суждено. Иосиф Сагассер, которому на момент ареста было 62 года, умер в заключении 20 октября 1943 года. 28 ноября 1957 года его дело было пересмотрено, и он полностью реабилитирован.  

Что же касается «Антилопы-Гну», к радиатору которой Адам Козлевич прикрепил бляху с названием французского автомобиля «Лорен-Дитрих», то автоконструктор, журналист и историк автомобильной техники Юрий Долматовский считал, что, судя по тому, как машина описана в книге, скорее всего это был «Фиат», выпущенный не позже 1908 года. Не исключено, что это Fiat 24-40 HP, который выпускался с 1906 по 1907 год.

Для фильма «Золотой теленок» 1968 года, в котором роль Адама Козлевича сыграл Николай Боярский, «Антилопу-Гну» делал инженер-конструктор Лев Шугуров, который использовал двигатель, раму и трансмиссию от советского УАЗ-452, также широко известного как «буханка», задний мост от ГАЗ-А, выпускавшегося с 1932 по 1936 год и все остальное созданное по его чертежам. Машина получилась совершенно не схожей с книжной, но при этом была очень стильной, чего не скажешь о самоделке, которая снималась в сериале «Золотой теленок» 2006 года. Она вышла менее убедительной, чем Дмитрий Назаров в роли Адама Козлевича.