Как московская знать чуть не продала страну иностранцам и иноверцам

Сентябрь 1610 года богат на судьбоносные для нашей страны события трагического Смутного времени – первой в Московском царстве гражданской войны. Тогда боярская камарилья, засевшая в Москве, вручила трон польскому принцу Владиславу, предав ради собственных привилегий Родину и веру. 

После убийства боярами, перешедшими на сторону Лжедмитрия, последнего законного русского царя Федора Годунова, Смута в России полыхнула с новой силой. До этого власть Лжедмитрия распространялась на всю страну почти год. 

Новый царь Василий IV Шуйский стал почти исключительно царём града Москвы, остальная часть страны ему не подчинялась, а где-то власть за пределами столицы находилась в руках второго Лжедмитрия, который объявил себя сыном Ивана Грозного.

Второй Лжедмитрий, сидевший в Тушине, был, как и первый, творением рук поляков, но потом разошелся с ними, бежал в Калугу, стал окружать себя соотечественниками. Отец будущего первого царя Фёдор Никитич Романов (впоследствии патриарх Филарет) состоял при «Тушинском воре» патриархом, когда ещё был жив законный Патриарх Московский и всея Руси Гермоген, позже заморенный поляками голодом в осажденном Кремле. Именно Фёдор Романов начал в 2010 году переговоры с поляками о возможном занятии московского престола принцем Владиславом.

Дела Василия Шуйского шли все хуже. Его союз со шведами привел к вступлению в войну против России Польши, чьи войска осадили Смоленск. В мае 1610 года на пиру в Москве бояре отравили талантливого воеводу – Михаила Скопина-Шуйского, одержавшего немало блистательных побед над захватчиками-иноземцами. Царь Василий Шуйский был низложен всё теми же боярами при поддержке недовольных москвичей, кричавших под стенами Кремля: «Ты нам не царь!».

Те семеро знатных бояр (семибоярщина), которые после свержения Шуйского вершили политику Москвы, единого взгляда на события Смуты не имели. Каждый преследовал свои интересы, а кто-то сам примерял на себя шапку Мономаха. Однако пока в затылки «набольшим людям» дышали полки «Тушинского вора», московская знать нуждалась в военной помощи отца принца Владислава, польского короля Сигизмунда, осаждавшего Смоленск. В конце июля 1610 года, семибоярщина созвала  Земский собор, который избрал на царство принца Владислава и присягнул ему.

При этом московская знать пыталась и невинность соблюсти и капитал приобрести, настаивая, чтобы Владислав перешёл в православие перед венчанием на царство в Москве и пообещал править в согласии с Боярской думой и Земским собором. Кстати, эти радетели за матушку Русь присягнули еще невенчанному на царство принцу-католику и пригласили польский гарнизон под командованием Гонсевского занять Кремль. На первом месте у них всегда стояли шкурные интересы; ради этого они готовы были предать и Родину, и веру отцов, а кто-то мечтал о превращении царства Московского в подобие Речи Посполитой, где каждый магнат сам себе король. 

После изгнания поляков из Москвы нижегородским ополчением Минина и Пожарского эти люди не утратили силу. Они обрели власть над созванным в 1613 году Земским собором и избрали «Государем, Царём и Великим князем всея Руси» 16-летнего Михаила Фёдоровича Романова. Однако это уже другая история…