Манифест 17 октября – половинчатыми реформами царское правительство революцию не остановило

17 октября (30 октября н.с.) 1905 года Николай II издал манифест «Об усовершенствовании государственного порядка», предусматривавший введение в стране отдельных демократических свобод и усеченного варианта парламентаризма.

Первая русская революция после трагических событий Кровавого воскресенья 9 января 1905 года месяц от месяца нарастала. Поражения русской армии на Дальнем Востоке в войне с Японией подливали масла в огонь. Все чаще вспыхивали бунты, в том числе в военных частях. Летом 1905 году взбунтовались команды на броненосце «Потемкин» и крейсере «Очаков». Особенно тревожным для властей стало то, что команды остальных судов эскадры отказались стрелять по мятежному броненосцу. 

Назревала необходимость спустить пар народного недовольства.

С лета 1905 года правительственные чиновники трудились над проектом создания в России парламента – органа народного представительства. Первая Дума, названная булыгинской по имени тогдашнего министра внутренних дел Булыгина, таким парламентом и должна была стать. Однако Думу лишили права принимать или хотя бы утверждать законы, лишили возможности работать над бюджетом, ей оставалось только «доносить до власти глас народа». То есть удовлетворяться разговорами. 

При этом избирать депутатов дозволялось далеко не всем подданным империи. Избирательные права были дарованы лишь дворянам, а в сословиях горожан и крестьян – лишь домовладельцам и только с 25 лет. А те, кто не имел домов в собственности – рабочие, многие мелкие чиновники, учителя, врачи, члены семьи домовладельца, студенты (в большинстве своём они были моложе 25 лет) – были лишены доступа к выбору народных представителей. О женщинах-избирательницах речи вообще не было, даже о дворянках.

Царский манифест 6 августа 1905 года не мог остановить роста протестов и забастовок, и к началу октября эти выступления переросли во Всероссийскую политическую стачку. Требования были не только экономическими (8-часовой рабочий день, равная оплаты труда мужчин и женщин), но и политическими – свобода собраний, слова, неприкосновенность личности. И уже звучало кое-де «Долой самодержавие!», «Даешь демократическую республику!».

Размах стачки был таким, что только в Москве и Петербурге в ней приняли участие сотни тысяч человек. Общее число бастующих оценивается приблизительно в три миллиона. А когда к стачке присоединились железнодорожники общим числом в три четверти миллиона, наступил паралич железных дорог, остановилась значительная часть перевозок. Правительство лишилось возможности оперативно перебрасывать воинские части для подавления выступлений.

Манифест 17 октября появился на пике октябрьской политической стачки, и он шёл дальше тех реформ, которые были обещаны манифестом 6 августа. Царь обещал дарование «действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов». Было объявлено о намерении «привлечь теперь же к участию в Думе, в мере возможности, соответствующей кратности остающегося до созыва Думы срока, те классы населения, которые ныне совсем лишены избирательных прав».

Царь обещал также «установить как незыблемое правило, чтобы никакой закон не мог восприять силу без одобрения Государственной думы и чтобы выборным от народа обеспечена была возможность действительного участия в надзоре за закономерностью действий поставленных от Нас властей».

Выполнение этих обещаний оказалось значительно скромнее обещанного. Выборы были не прямыми, а косвенными. Рабочие, например, по новому избирательному закону получали возможность избирать своих представителей (не в Думу, а только всего в городскую коллегию выборщиков) лишь в случае, если их численность превышала в том или ином населённом пункте 10 тысяч человек. И тогда даже тогда процент выборщиков от рабочих не должен был превышать 1-2% от общего количества выборной коллегии.

А относительно требований введения введении 8-часового рабочего дня в царском Манифесте не говорилось ничего. 

Так что, хотя Всеобщая политическая стачка и была прекращена спустя несколько дней после опубликования Манифеста, созданные в ряде городов революционные комитеты взяли курс на подготовку вооруженного восстания, которое и вспыхнуло в Москве и некоторых других городах в декабре 1905 года.

До февраля 1917 года реальной законодательной власти ни одна из четырёх Дум, избиравшихся в межреволюционный период 1905-1917 годов, не имела. Над страной продолжали самодержавно властвовать царская фамилия, Двор, аристократические верхи, высшее чиновничество.

И всё же Манифест 17 октября 1905 года привёл к демократизации общественно-политической жизни. Проблемой теперь становилось то, что общество в империи стало меняться быстрее, чем императорская власть успевала предусмотреть и учесть изменения. Разрыв между верхами и низами увеличивался. С конца 1905 года в стране стали впервые легально создаваться профсоюзы, политические партии, общественные организации. Это сыграло свою роль в 1917 году.