Книга Маркеса

Я люблю октябрь. В октябре больше ветра и дождей. Погода часто бывает облачной. Под ногами шелестят желтые листья, а листопадная пора придает сердцу спокойствие и утешение.

Вчера было ветрено, а сегодня шел дождь. К вечеру, хотя было тихо, горечь, которая распространялась от земли вокруг, и влажный запах все еще задерживались в моем дыхании. Вечером температура сильно упала, поэтому я остыл, стоя на балконе. Затем вошел внутрь.

В моей уютной комнате была длинная и большая книжная полка. Я подошел к ней и мгновение не знал, что делать. Я не был склонен читать книги в то время. Голова болела, а сердце стучало. Невозможно представить, как можно читать книгу в подобной ситуации.

Когда я опустился на один из стульев в комнате, снова вспомнил, что Нафиса не просила книгу, как это было в последние дни. Последний раз она взяла «Сто лет одиночества» Маркеса ровно десять дней назад, чтобы прочитать. С тех пор ее не видно.

Тем временем боль в голове усиливалась. Я должен был принять лекарство. Поэтому встал и принял лекарство от головной боли. Вдобавок пил свежесваренный горький кофе. После этого я начал ходить по комнате взад и вперед…

…В доме через дорогу от меня жила русская старуха. Она умерла два месяца назад, и Нафиса со своей семьей переехала в ее квартиру. Сын старухи, живущий за границей, продал им дом. Отец Нафисы был военным, работал в военной части города, а она сама, если не ошибаюсь, преподавала английский язык в школе. 

Должно быть, она слышала от соседей, что у меня есть личная библиотека. Сама никогда не спрашивала меня об этом. Потому что, когда она встречала меня на улице, только кивала головой в знак приветствия, не проронив ни слова, наверно, было неудобно попросить что-то.

– Можно мне что-нибудь почитать из ваших книг? – сказала она однажды, внезапно появившись перед моей квартирой.

Сначала я был очень удивлен. Никто здесь не попросил бы у меня книгу. Тем не менее пригласил ее внутрь.

– У вас так много книг.
Она смотрела на мою библиотеку и радовалась, как маленький ребенок. Я молча стоял перед окном, прижимая сигарету к губам. Не хотел отвечать ей. Я думал, что она будет задавать больше вопросов, если отвечу. Я привык никому не отвечать, когда курю. 

– Могу ли я взять книгу Джека Лондона? – спросила она вскоре после этого. 

Я кивнул в знак согласия, вдыхая сигаретный дым и поворачиваясь к ней спиной. Нафиса взяла книгу и от души поблагодарила меня.

– Большое вам спасибо! Я прочитаю ее быстро!

Ее первой книгой была «Мартин Иден». Затем, через три или четыре дня, она взяла за привычку приходить ко мне. Мы мало общались, она немного стеснялась разговаривать со мной или каждый раз передумывала, когда видела, что я не обращаю на нее внимания. Заметив, как я равнодушно курю перед окном, она осторожно положила прочитанную книгу на полку и, взяв с нее то, что ей нужно, поспешно вышла из комнаты.

Подобный сценарий повторился несколько раз. Но в последний раз, когда она пришла ко мне, все было иначе. Я даже не знаю почему. На этот раз я не курил перед окном. Наоборот, сидел в кресле и не сводил с нее глаз. Она тоже не спешила уходить, оставив одну книгу и взяв другую. Дольше обычного стояла перед полкой, как будто трудно было выбрать книгу. После долгой паузы она взяла книгу Маркеса «Сто лет одиночества» и с интересом смотрела на нее, стоя в центре комнаты.

– Оказывается, вы любите читать мировую литературу? – спросил я, впервые пристально глядя на нее.

Когда она заметила, что я смотрю на нее, покраснела, как свекла.

– Да, я часто читаю мировую литературу, – сказала она, сохраняя самообладание, и продолжала перелистывать страницы книги. 

Всякий человек, посмотревший на нее, не смел бы сказать, что она привлекательная, благодаря ее самобытности. Сверх того, она выглядела очень деликатной. Тем не менее ее вежливое поведение, спокойствие ее действий и характера, жажда жизни, которая сияла в ее глазах, не преминули сделать ее привлекательной. 

– Вы прочитали все книги, которые находятся здесь? – спросила она, поднимая голову от книги и глядя на меня. 

– Почти так, – сказал я, посмотрев на шкаф.

– Я завидую вам, – продолжила она, закрывая книгу и решаясь уйти. 

– Что вы скажете на счет чашечки кофе? – спросил я, внезапно встав, когда она достигла порога. – Сегодня подходящая погода, чтобы пить кофе.

Нафиса выглянула в открытое окно.

– Ну, если вы не возражаете… – сказала она смущенно.

– Вам с сахаром или без сахара?

– Пусть будет без сахара.

Выпивая кофе, я забыл про свою нелюдимость и застенчивость. В основном с энтузиазмом говорил о книгах, которые я прочитал, и авторах, которых я ценю. Она слушала меня с интересом, концентрируя свое внимание. Когда подошла ее очередь, она с удовольствием рассказала о прочитанных книгах, не уступая моему энтузиазму. Слушая ее, я понял, что был очарован разговором с человеком, чье мировоззрение было похоже на мое как две капли воды, и что я нашел сладкое удовольствие, которого не хватало в моей жизни в течение многих лет.

Когда она ушла, я снова остался один перед книгами. Один, как всегда. Я сильно ошибался, ожидая что мое сердце, привыкшее к одиночеству, снова начнет тихо блуждать в его пустынных уголках. Впервые я почувствовал себя глубоко одиноким, ощущал все взлеты и падения этого мрачного одиночества в четырех стенах.

Когда я вышел из дома на следующий день, случайно встретил Нафису на улице. Рядом с ней была ее сестра, которая шла в школу. Как всегда, я поприветствовал ее, но шел молча до автобусной остановки. Я хотел поговорить, но раздумал. Может быть, опять смутился из-за окружающих меня людей. 

На остановке я нанял такси, она села в автобус. Когда ехал в такси, я вспомнил ту книгу, которую она взяла, чтобы прочитать. Затем границы моего воображения блуждали, задаваясь вопросом, не прочитает ли она ее быстро и на этот раз. В конце концов я твердо решил, что у нее снова получится это.

Так прошло четыре дня. Ничего не было известно, как и раньше. На пятый день внезапный отказ Нафисы выйти на смену книги выдавил душевный покой из моей души, вызвав ее неконтролируемый дискомфорт. На шестой день, вопреки моей природе, мое сердце упало, и я начал очень нервничать. На седьмой день, когда, как обычно, курил перед окном, я пришел к выводу, что невозможно не закончить чтение этой книги Маркеса за неделю, и этот вывод привел меня к припадкам. 

Вчера мое психическое состояние ухудшилось. Из-за этого я не мог работать как обычно на своем рабочем месте – в известной страховой компании. Я не мог представить, что можно читать книгу из трехсот восьмидесяти шести страниц так долго, и постоянно думал об этом. Различные вопросы также задерживались в моем мозгу. Наверно, у Нафисы не было времени, чтобы прочитать книгу, сказал я самому себе, опуская руки возле рабочего стола. Спустя минуту, подумал, что ей просто не понравилась книга и она забыла вернуть ее мне.

Большинство моих коллег не интересовались чтением, за исключением Ферузы Анваровны в отделе «Управление риском». Ей было около тридцати пяти лет, искренняя и очень умная женщина. В перерыве я хотел спросить ее об этой книге Маркеса, которая занимала весь мой разум. 

– Феруза Анваровна, – сказал я, входя. – Могу я вас кое о чем спросить?

Феруза Анваровна сортировала стопки бумаг на столе.

– Конечно, Хумаюн, – сказала она, поднимая голову от работы.

– Сколько дней вы будете читать книгу из трехсот восьмидесяти шести страниц?

Феруза Анваровна немного подумала. 

– Это зависит от того, что это за книга. Если меня это заинтересует, я закончу читать через семь дней. Если нет – я не смогу закончить это даже через месяц.

В ходе работы я обратился к одному из клиентов, который подошел ко мне, с тем же вопросом. 

– Если я постараюсь, вероятно, я прочитаю ее в течение двух недель, – сказал он, задумавшись.

Когда возвращался домой после работы, я задал этот вопрос и таксисту. 

– Честно говоря, я не интересуюсь чтением книг, – сказал он, улыбаясь мне через зеркало заднего вида.

Вернувшись домой, я стоял в коридоре, прислонившись к стене, не заходя внутрь. С этой точки зрения у меня была цель: если бы Нафиса из окна увидела меня, входящего, она, вероятно, пришла бы поменять книгу. Я стоял так двадцать минут. Но не было никакого стука в дверь. Разочаровавшись, я сунул руку в карман брюк и вытащил пачку сигарет оттуда. Коробка была почти пуста. К счастью, в ней осталась сигарета. Я прижал ее к губам и зажег спичку под носом. Расслабившись с помощью курения, подошел к книжной полке и оттуда взял несколько книг. В одной книге было двести пятьдесят четыре, в другой сто восемьдесят три, а в третьей сто двадцать четыре страницы. Я оставил эту третью и положил остальные обратно на полку. Держа книгу в руке, я перелистывал ее от начала до конца и решил рекомендовать ее Нафисе в следующий раз…
 
…Прогулка вперед и назад по комнате вскоре утомила мои ноги. Я откинулся на спинку кресла. Боль в голове начала уменьшаться, когда я принял лекарство. Но мое сердце все еще колотилось. Положив голову на край кресла, на мгновение закрыл глаза. Черты внешности и характера Нафисы проходили перед моими глазами одна за другой. Потом я почувствовал дискомфорт, нервозность, ухудшение настроения – все это было результатом моего десятидневного ожидания. Я, который с детства научился ничего не ожидать, ждал ее несколько дней. Я с нетерпением ждал, когда она снова придет ко мне, поговорит со мной здесь, и ее приятный голос на короткое время разнесется по комнате. Зачем мне лгать? Ведь на самом деле для меня не имело значения, как долго читается книга Маркеса.
 
Когда я признал этот факт, вдруг рассмеялся. Мой смех был полон боли, тоски и грусти. Я продолжал смеяться. Мой голос становился все громче. В этот момент как будто в дверь постучали. Сначала я не обратил внимания. Снова кто-то постучал. Прежде чем открыть ее, я поправил галстук, согнутый на шее, и застегнул пуговицы на рубашке. После этого открыл дверь. Нафиса стояла на пороге, держа в руке книгу.

– Я с трудом закончила, – сказала она, пытаясь улыбнуться, показывая мне книгу. – Маркес заставил меня сильно попотеть…