Командировка к морю

Глеб Чистов сидел в своём кабинете и просматривал график строительства гостиницы в небольшом приморском городе. Офис располагался на седьмом этаже высотки, и сквозь окно ясно просматривались городские застройки. Глеб любил в вечернее время выключать свет, подвигать ближе к окну кресло и смотреть на лежащий внизу город с подсветкой зданий. Строительная фирма «Глобус», в которой он работал ведущим инженером, выиграла тендер на возведение современной трёхэтажной гостиницы с бассейном. И как признался в приватной беседе с ним директор фирмы Сергей Перегудов, он сумел договориться с заказчиком перед рассмотрением тендера на строительство. С шефом Глеб когда-то учился в одном строительном институте, только в разное время.
Телефон на столе зазвенел, отвлекая Глеба от работы, он не любил, когда дёргали по пустякам. Снял чёрную трубку и, не прикладывая к уху, стал слушать. Говорил директор Сергей Перегудов и просил срочно зайти к нему.
Глеб отложил в сторону график, выключил компьютер и вышел из-за стола. Упругой походкой бывшего спортсмена прошёл к двери, на ходу прикидывая причины срочного вызова. Только потянулся к ручке, как дверь распахнулась, и перед ним возникла секретарша директора Светлана Звонарёва. Молодая женщина с красивым овалом лица, тонкой, почти осиной талией и высокой грудью, она привычно, как всегда, мило улыбнулась, обнажив резцы, и эта улыбка на некоторое время держалась на её лице:
– Глебушка! Тебя шеф срочно зовёт к себе, он что-то сегодня с утра не в духе. Приехал заказчик гостиницы, и у них состоялся острый разговор, – она придвинулась к нему ближе, и от неё пахнуло свежим ароматом французских духов. Её волнительная грудь почти касалась Глеба.
– Сейчас приду, только покурить схожу. Нужно ведь собраться с мыслями.
– Ты не задерживайся, иначе шеф будет сердит, а ты знаешь, что это такое, – кивнув головой, она пошла по коридору.
Глеб проводил Светлану глазами и спустился на межэтажную площадку, где обычно курили сотрудники фирмы. Там никого ещё не было, он достал пачку «Cаmеl», подержал её в руках и засунул обратно в карман. Курить что-то расхотелось. Он прислонился спиной к стене, прикрыл глаза и вспомнил, когда он несколько лет назад пришёл работать в фирму по приглашению Перегудова и случайно столкнулся со Светланой в узком гардеробе на первом этаже. Стояла сырая осенняя погода. Дождь нудно накрапывал с небес, то мимолётно проглядывалось солнце среди тяжёлых серых туч, то снова начинался дождевой поток. Глеб снял с плеч новый польский плащ коричневого цвета, повесил его на крючок и собрался уже выйти, как мимо него прошла молодая женщина в кожаной куртке почти неземной красоты.
Она бросила на него мимолётный взгляд и прошла дальше. Как ему показалось, она просто повела плечами, и куртка сама спала с её хрупких плеч, на ней было обтягивающее зеленоватое шерстяное платье. Она пошла к выходу, оставляя запах свежести и романтизма. Потом он узнал, что её любимыми духами были на тот период «Nina Ricci». Тонкие щиколотки, в меру худощавые ноги и походка… У Глеба на время остановилось сердцебиение, и он позабыл, как дышать. Через месяц у них завязался бурный служебный роман, хотя оба были обзаведены семьями и имели детей. Они настолько притянулись друг к другу, будто атомы, и были намагничены физической страстью.

Жена Лида почувствовала колющую в груди женскую тревогу, когда Глеб стал задерживаться на работе. Уезжал по выходным на какие-то срочные совещания.
В тот злополучный вечер он вернулся домой поздно, тихо прошёл в детскую, поцеловал спящую дочку и прошёл на кухню, где его поджидала жена. Она сидела, подперев ладонью подбородок, и пристально посмотрела на него. В её глазах читалась боль. На столе стоял разогретый ужин: гречневая каша с бифштексом и яйцом, стакан яблочного сока. Глеб вяло пожевал, отодвинул тарелку и посмотрел на Лиду виноватыми глазами. Она молча убрала со стола, повернулась и пошла в спальню. Глеб зашёл в ванну, встал под горячий душ, его сильное тело, перекрученное мышцами, было создано для жизни и любви.
Вышел из ванны, насухо обтёрся махровым полотенцем, подошёл ближе к запотевшему зеркалу и посмотрел в него. Он увидал мужчину тридцати лет с сероватыми глазами, упрямыми губами и высоким лбом с зачёсанными волосами назад. Справа на шее у него краснел небольшой Светин засос. Притронулся кончиками пальцев, словно хотел его стереть с упругой кожи, покачал головой, обречённо вздохнул и пошёл в спальню. Лида не спала, лежала, ждала его, натянув одеяло на самые глаза. Как только Глеб появился в дверном проёме, она щёлкнула выключателем настольной лампы, и мягкий свет растелился по комнате.
– Глеб! – суховато, словно простуженным голосом произнесла она. – Скажи мне, у тебя появилась женщина?
– С чего ты это взяла?! – ответил как можно спокойнее Глеб, хотя у него в груди ёкнуло сердце. Подойдя к постели, он прилёг и хотел придвинуться ближе к Лиде, как она отодвинулась от него дальше, закутываясь в одеяло.
– Я это чувствую по тебе! Ты стал равнодушным ко мне и пустым в душе. – Лида тихо заплакала, утирая слёзы пододеяльником. – Если действительно есть женщина, просто скажи, и мы с дочкой уедем к родителям в Пермь. Скажу откровенно, ты стал другим, и однажды я почувствовала от тебя запах женщины, хотя ты усердно мылся в душе. И сегодня ты пришёл с засосом на шее. 
Лида привстала, откинув одеяло с Глеба, ткнула указательным пальцем в шею.
– Это что такое? Или соври мне, что упал, когда шёл домой с работы, или придумай что-нибудь другое. Например, что тебя местные хулиганы душили в подъезде дома, требуя денег. Идиот! Так слушай! Я решила, что мы с дочкой послезавтра уедем к родителям. Поживи пока один и подумай, нужны ли мы тебе.

Глеб жил уже полгода один. Приходил после работы в пустую квартиру, и накатывалась где-то внутри такая тоска, что хоть волком вой. Чтобы заглушить душевную пустоту, он доставал из холодильника финскую водку и наливал себе в стакан. Выпивал одним глотком, затем ложился на диван и прикрывал глаза. Тёплая волна окутывала сначала его голову, затем спускалась вниз живота, и он засыпал на короткое время. Проснувшись, смотрел тупо в потолок, собираясь с отрывками мыслей, брал с пола сотовый телефон и звонил жене. Лида долго не отвечала, потом послышался её суховатый, даже чужой голос. Разговор не клеился, и Глеб понимал, что скорой встречи у них не будет… жена помнила свои обиды.
Зайдя в приёмную директора Перегудова, Глеб увидел, как Светлана подкрашивает губы красной помадой, стоя перед зеркалом. Роман у них прекратился уже несколько месяцев назад, и они создавали вид, что ничего между ними не было. Увидев Глеба, Светлана повернулась к нему и натянуто бледно улыбнулась, сощурив по-кошачьи глаза.
– Иди, шеф уже заждался тебя! Приехавший заказчик промывает ему мозги, видимо, хочет закрыть финансирование строительства. Ты побольше молчи и кивай головой, как китайский болванчик, и всё будет славно, – Светлана, сказав напутственные слова, продолжила подкрашивать пухлые губы, вытянув их вперёд.
У Перегудова в кабинете сидел за столом мужчина с сероватым налётом на почти аскетическом лице в тёмном костюме. Поблёскивали линзами очки. Сухие жилистые кисти с узловатыми пальцами лежали на полированном столе, и он слегка ими отбивал барабанную дробь.
– Садись поближе. Будет серьёзный разговор, – Пригласил Перегудов Глеба. 
Перегудов включил напольный вентилятор, и большие пластиковые лопасти стали гонять по кабинету тёплый воздух. Снял трубку прямой связи с приёмной.
– Светлана! Принеси охлаждённой минералки, да и свари нам по чашке кофе. Меня нет до конца дня, я на совещании.
Представитель заказчика ослабил тугой узел красного галстука, налил себе минеральной воды из стеклянной бутылки. Кадык на тонкой шее несколько раз дёрнулся, когда он глотал воду. Глебу почему-то захотелось ударить его ребром кисти по кадыку. Мужчина не вызывал у него признаков симпатии. Он блеснул очками в сторону Глеба и, повернувшись к Перегудову, начал перечислять нудным голосом, загибая пальцы, недостатки строительства гостиницы. Глеб прикрыл глаза, думая, когда же он закончит свой полёт мысли. Наверное, мужчина готовился что сказать, когда ехал на поезде почти полутора суток.
Перегудов поджал полные губы, свёл хмуро брови над переносицей, сердито постучал карандашом по столу:
– Глеб Данилович, прошу не отвлекаться! Тем более тебе придётся ехать на неделю в командировку, а может и больше. Там на месте разберешься с ситуацией и проконтролируешь ход строительства объекта. Выделим дополнительно финансы, и сам решишь, кого можно ещё подключить, чтобы ускорить работы по монтажу и сдаче субподрядчикам. У них в городской администрации гостиница включена в титул сдачи на следующий год. С Михаилом Потаповичем детали мы уже обговорили. Так что завтра собирайся и в добрый путь. Заказчик натянуто улыбнулся, когда прозвучало его имя, и застучал снова пальцами по столу, отбивая победный бравурный марш.
– Можно идти? – спросил Глеб, вставая со стула. Солнечный луч попал ему в глаза, он зажмурился.
– Иди…Иди! И скажи Светлане, чтобы она срочно приказ подготовила и принесла мне на подпись. Жду тебя через неделю с докладом о законченных работах. И не подведи нашу фирму. Мы всё же дорожим своей репутацией.

В приёмной Светлана сидела за компьютером и играла в пасьянс. Рыжеватые волосы обрамляли очерченный овал светлого лица. Светлана оторвалась от игры, посмотрела на него тёмно-коричневыми глазами с длинными ресницами.
– Как, Глебушка, сходил к шефу? Поедешь в командировку к морю? 
Глеб молча стоял возле стола, думая, что Светлана знала о предстоящей командировке заранее и не предупредила его. Вот непредсказуемая женская натура.
– Да, еду! Буду греться под солнцем неделю. Шеф просил подготовить приказ, и ему на подпись.
– Может, мне с тобой махнуть?! Отдохнуть от суеты и серости городской. Сколько на улицах тополиного пуха, так аллергия может появиться, – она сморщила аккуратный носик, и в глазах заплясали насмешливые чёртики.
– А как же твой благоверный? – Глебу хотелось задеть Светлану, он знал об их натянуто-холодных отношениях. Муж был тот ещё ревнивец, и Светлана преподносила ему постоянные поводы для этого.
– А что муж? Он был бы не против нашей поездки, – Светлана щедро улыбнулась, повела плечами, грудь заколыхалась под платьем. – Муж объелся груш! – коротко закончила свой разговор, подведя черту. 
Утром он не стал дожидаться лифта, побежал вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступени в приёмную фирмы. Открыв дверь, Глеб увидел, как Светлана, наклонившись над столом, выписывает ему командировку. Увидев Глеба, она выпрямилась и, подойдя ближе, провела кончиками пальцев по его виску. От неё так пахло свежестью женского тела, что у Глеба мелькнула шальная мысль, что, может, нужно было взять её с собой, и вместе провести там время.
– Не забывай меня, Глебушка! Я буду по тебе скучать, – у Светланы на глазах неожиданно навернулись слёзки, она глубоко вздохнула, отошла к окну, и послав ему воздушный поцелуй, отвернулась.

Полуденное солнце стояло в зените и пылало сверху, не проглядывалось ни одного облачка. В глубоком подсинённом небе прочертил белый след реактивный самолёт. 
До отправления поезда ещё оставалось время, и Глеб, приехавший пораньше на вокзал, оставил спортивную сумку в камере хранения, решил пройтись по извилистой улице, которая тянулась вверх по склону. По сторонам улицы теснились одноэтажные кирпичные дома с глухими заборами. Проходя мимо добротного дома, Глеб остановился перевести дыхание, как совсем неожиданно из-под дверной щели показалась голова небольшой лохматой собачки, она посмотрела на него маленькими злобными глазками, затявкала и, выскочив, пыталась вцепиться в штанину брюк. 
Дверь слегка приоткрылась, и в щели показалась растрёпанная седоватая женская голова, белое лицо с красными прожилками было угрюмо. Она посмотрела выцветшими глазами на Глеба:
– Ты кого-то ищешь? – спросила осипшим голосом женщина. За её спиной послышался надрывистый мужской кашель.
– Вы собачку свою заберите! Ненароком меня покусает. 
Глеб хотел пнуть собачку, но, видимо, она, предвидя это, юркнула хозяйке под ноги, легла на землю.
– Ходят тут всякие, – грубо произнесла женщина и, подвинув ногой собачку, наглухо закрыла со стуком дверь.
Глеб посмотрел на часы и решил идти на железнодорожный вокзал, до отправления оставалось полчаса. Быстрой походной спустился вниз, где шумела пчелиным ульем привокзальная площадь. Сновали между людей смуглолицые цыганки в ярких платьях. Одни продавали дешёвую золотистую бижутерию, другие занимались гаданием. Пожилую цыганку с выбившими седыми прядями волос из-под платка обступили полукольцом несколько женщин, желающие узнать свою судьбу.
– Дай погадаю, молодец! – возле Глеба внезапно возникла красивая женщина средних лет, она щедро улыбнулась. На него почти в упор смотрели не моргая смолянистые большие глаза. Гадалка поймала Глеба за руку, не желая отпускать. 
– Я тороплюсь на поезд, – он освободил свою руку от назойливой цыганки и, пройдя несколько шагов, услышал звонкий голос:
– Скоро, совсем скоро встретишь свою любовь и вспомнишь обо мне.
Спустился вниз в полутёмное помещение, где была камера хранения. За окном выдачи сидел детина с бритой головой, обтянутым тонкой кожей костистым носом на лице, которое было равнодушно ко всему происходящему, только раскосые монгольские глазки бегло смотрели по сторонам. Протянул широкую ладонь, коротко бросил: 
– Жетон давайте!
Получив его, не вставая с места, ногой подвинул к себе сумку, поднял её на стол. Пробурчал: 
– Ваша?
– Моя, – ответил Глеб и посмотрел на часы с длинными чёрными стрелками, висящие на серой стене, оставалось до отправления ровно десять минут.

Выскочив из полутёмного помещения, Глеб оказался на перроне и, пройдя десяток шагов, оказался возле своего вагона. Протянул билет проводнице, симпатичной брюнетке с носом кнопочкой. Она стояла в приталенном форменном синем костюме и мило улыбнулась тонкими губами:
– У вас пятое место во втором купе.
Дверь купе была распахнута. Когда Глеб зашёл, увидел сидящих двух мужчин и пожилую женщину с худощавым лицом в очках, она посмотрела на него тусклыми глазами, уже подёрнутыми старческой пеленой. У Глеба было место на нижней полке. Засунув сумку вниз, присел перевести дыхание. Напротив него был мужчина средних лет, на нём ладно сидел коричневый пиджак с широким синим галстуком. Он почесал затылок и стал пристально рассматривать Глеба, не моргая глазами с белёсыми ресницами. На почти голом черепе выступили бисеринки пота, было жарко в костюме, и он вытирал пот небольшим полотенцем. Женщина достала из сумки газету и стала подслеповато читать, шевеля сухими ломкими губами.
– Вот напишут, так напишут! Так даже не сбрешешь, если захочешь! – негромко возмутилась она, отложив газету в сторону.
Белобрысый мужчина с припухлым лицом и отвислыми усами сидел в спортивном костюме рядом с Глебом, бросил короткий взгляд, сердито сдвинув жиденькие брови:
– Вы бы не читали всякой чепухи! Мало ли что там напишут, и всё принимаете за истину, потом сна лишаетесь, мамаша. Мой вам совет! Не читайте газет до обеда и после него. Знаете, можете даже испортить себе пищеварение, это мне сказал один знакомый врач.
Он глухо засмеялся, показывая редкие передние зубы, в груди у него что-то заклокотало, затем достал из туго набитого чемодана бумажный пакет и стал извлекать из него, ставя на стол, бутылку «Зубровки», два красных яблока и круг копчёной колбасы с прожилками сала.

Состав дёрнулся и медленно двинулся мимо вокзала, потом стали мелькать разнокалиберные киоски, в которых продавались сувениры и продукты в дорогу. На перроне остались несколько человек.
– Вот, наконец, и поехали, – почти радостно произнёс мужчина в пиджаке. – Может, не так жарко будет, – он встал с места и потянулся открыть окно.
– А вы снимите пиджак, снимите, – настойчиво посоветовала женщина. – Если хотите, то я могу выйти, чтобы вас не смущать.
Она поправила голубую блузку с длинными рукавами и вышла из купе, тихо затворив за собой дверь. 
Вагон слегка покачивало, Глеб прикрыл глаза, обдумывая утренний разговор со Светланой. «Может, она действительно любит меня, а я отношусь к ней, как к временному явлению. Да и она замужем, есть сын». Ему не хотелось вмешиваться в чужую семью и тем более как его воспримет сын Светланы, по её разговорам, он очень привязан к отцу, вместе ходят на рыбалку, зимой на лыжах. Глеб отодвинул навалившиеся мысли в сторону.
Мужчина в спортивном костюме «Адидас» повернулся к нему лицом:
– Присаживайтесь поближе к столу, перекусим, как говорится, чем бог послал.
– Спасибо за угощение, но я воздержусь, как-то не привык выпивать в полдень, – мягко, чтобы не обидеть соседа по купе, отказался Глеб и стал из сумки доставать кроссовки.
– Ноги что-то затекли. Жарко сегодня, – он переобулся, снял пиджак и вышел в коридор, оставив своих соседей выпивать. 
Вскоре соседи по купе стали горячо обсуждать футбольный матч на чемпионате страны. Лица у них раскраснелись от жаркого спора и выпитого. Их голоса чередовались возгласами.
Солнце закатывало свой красный диск за дальние холмы, небо приобрело фиолетовый цвет, и редкие белёсые облака тянулись на запад. Мимо вагонных окон проскочил неизвестный полустанок. Низкое деревянное здание, окрашенное в жёлтый цвет, с большой цветочной клумбой осталось позади. Небо стало темнеть, стирая дневные краски и воспоминания. Мимо проскочил встречный пассажирский поезд, полоса света вскоре потухла где-то вдалеке.
Глеб вернулся в купе, мужчины уже спали на своих полках. Женщины не было.
В дверь постучали, Глеб открыл, в проёме возникла проводница: 
– Кофе, чай, что-то будете заказывать?! – дежурно улыбнулась, растянув привычно губы.
– Сегодня нет, – Глебу не хотелось ничего пить, и он решил лечь спать пораньше, тем более утром рано выходить.
В дверь боком протиснулась соседка, женщина в очках. Поправив причёску, она как-то тяжело вздохнула и присела на своё место.
– Вы куда-то пропали? – поинтересовался у неё Глеб.
– Встретила в соседнем вагоне свою подругу, она едет к внуку, вот и проболтали за чаем, – улыбчиво ответила она и стала разбирать постель, готовясь ко сну. 
– Спокойной ночи! – пожелал Глеб, протянул руку, нащупал на стене выключатель, свет в купе потух. На верхней полке мужчина в спортивном костюме спал на спине, внутри у него что-то булькало, и он громко всхрапывал во сне. Другой, отвернувшись к стенке, подложил под голову руку, поджал ноги и покачивался в такт поезда. В купе пахло свежим перегарным дыханием. Слышно было через дверь, как маленький мальчик из соседнего купе бегает по коридору, громко топая ногами. Ему, видимо, это приносило радость и восторг, и он частил ногами от своей матери.
Рано утром Глеб, едва проснувшись в душноватом купе, посмотрел на ручные часы. Поезд приходил по расписанию через час. Он быстро встал, прихватив полотенце и, стараясь не шуметь, вышел из купе. В туалет была очередь из нескольких человек, видимо, они тоже выходили вместе с Глебом на станции. Последней стояла полноватая женщина, ещё не отошедшая ото сна, с мятой причёской на голове. На Глеба она посмотрела, повернув голову, и окинула его большими синими глазами с ночной поволокой.
Ночь стояла теплая, и день обещал быть жарким. На сероватом небе вдалеке проглядывалась светлая полоса, кто-то невидимый приподнял край горизонта. Пока загоризонтное солнце окрашивало небо в красноватый цвет.
Поезд остановился возле вокзала из стекла и бетона. На перроне стоял, широко расставив ноги и заложив руки за спину, молодой милиционер, он смотрел на немногочисленных выходящих пассажиров из вагонов и шевелил губами, над которыми чернела полоска усов. Возле него крутился мальчик с сонным лицом. Бейсболка сползла ему на затылок, оголяя светлые волосы. Он, задрав голову, смотрел на милиционера и улыбался щербатым ртом.

Впереди Глеба неторопливо шёл с большой дорожной сумкой пожилой мужчина в соломенной шляпе, прихрамывая на одну ногу. Глеб догнал мужчину, подхватил баул и помог донести до билетной кассы. Мужчина сдвинул шляпу почти на самый затылок, приподнял седые кустистые брови на усталом лице, виновато улыбнулся железными вставными зубами, стал в кармане искать деньги. Глеб быстро прошёл сквозь вокзальную пустоту и оказался на автобусной остановке. Час был ранний, и общественный транспорт ещё не ходил. Поставив сумку рядом с ногами, он с огорчением подумал, как же ему добраться до гостиницы, где ему забронировали номер. Пока он размышлял, возле него остановился автомобиль «Мицубиси» белого цвета. Капот в нескольких местах помят, лобовое стекло в паутинках трещин. Машина была неновая, и водитель, видимо, по ночам таксовал. За рулём иномарки сидел грузный пожилой мужчина с рыжеватой копной волос на голове, припухлыми глазами, выглянул в приоткрытое окно, спросил осипшим голосом у Глеба: 
– Куда поедете?
– До гостиницы «Прибой», – наклонился к нему Глеб, рассматривая водителя. Мужчина кивнул головой, шевелюра на голове колыхнулась.
– Поехали. Быстро довезу и недорого возьму. 
В салоне пахло бензином, ацетоном и ещё чем-то, отчего Глеб закашлялся, прикрывая рот ладонью. Хотелось выйти и вдохнуть свежего воздуха.
– Недавно свою ласточку ремонтировал, – нежно отозвался о своей старой машине водитель, увидев, как его пассажир дышит в открытое окно. Он надавил на педаль газа, под днищем что-то застучало, и машина резво рванула с места, будто застоявшийся скакун, и покатила по сонному городку.
– По делам или просто отдохнуть? – повернув голову, поинтересовался водитель и откинул грузное тело на сиденье.
– В командировку приехал. Посмотреть, как у вас новая гостиница строится.
Водитель сразу оживился, повернул голову к Глебу:
– Гостиница нужна. К нам стали приезжать туристы из разных городов. А старая, куда я вас везу, ещё построенная при царе Горохе, уже никуда не годится. У меня там супруженька несколько лет назад горничной работала. Она рассказывала, что зимой в ней холодно, сквозняки гуляют по коридорам, нужно рамы оконные менять, с крыши капает осенью и весной, а денег на капремонт нет. Старое руководство привело хозяйство в упадок, всё, что можно было, растащили. В ресторане хорошее пианино стояло, и то обалдуи куда-то уволокли. Хотя мне один знакомый рассказывал, что видел инструмент на даче у бывшего директора гостиницы. Ни дна им ни покрышки, – он сердито поджал губы, наморщил лоб и зачем-то ударил по рулю ребром ладони и плюнул в открытое окно.
Остаток пути они проехали молча, каждый думая о своём. Вскоре машина остановилась возле трёхэтажного сероватого здания. Большие окна затянуты плотными шторами. К входу тянулась выщербленная асфальтовая дорожка, вдоль неё выложен бордюр из красного кирпича. В цветочной клумбе круглой формы сидела пушистая кошка неопределённого окраса, увидев машину, она спряталась в зелени. 
Глеб вышел из машины, взял сумку из багажника, подошёл к водителю и протянул деньги.
– Сдачи не нужно. Спасибо, что быстро подвезли.
Водитель на прощание блеснул коронкой на переднем зубе, засунул деньги в карман рубашки в клеточку, кивнул на прощание лохматой голой, уехал, поднимая дорожную пыль.

В притемнённом холле за столом сидела женщина лет сорока. На ней была надета водолазка серого цвета и юбка в клеточку. Она рукой сдвинула очки на лоб, отчего брови поднялись вверх, прищурив близорукие зеленоватые глаза, всматривалась, кто зашёл в дверь. 
– Да вы проходите… проходите, – пригласила регистратор Глеба тихим голосом и рукой отодвинула в сторону цветной журнал, который она недавно с интересом читала.
Глеб протянул командировку:
– Мне нужен отдельный номер на неделю. Найдётся у вас?
Регистраторша посмотрела на него поверх очков, тихо скрывая зевоту:
– Да, конечно, у нас есть свободные номера. Пока в городе затишье, а через две недели будут различные мероприятия.
– Какие, если не секрет? – поинтересовался Глеб, хотя ему было безразлично, его уже в это время не будет.
– День города. У нас всегда отмечают с праздничным салютом. Наш градоначальник бывший военный и любит всякие фейерверки и музыку, где грохочут барабаны. Красиво, ночью в тёмном небе разноцветные огни, – регистратор слегка улыбнулась, растянув синеватые губы в линию.
– Извините… А где у вас можно позавтракать? – поинтересовался Глеб, впрочем, особо не надеясь, что это удастся в ранний час.
– Вы сумку-то оставьте здесь и идите прямо по коридору, а там на переходе свернёте направо и окажетесь в нашем ресторане, они вас чем-нибудь накормят, – регистратор посмотрела на часы, висящие возле входной двери.
Глеб шёл по тёмному и узкому коридору, чуть не столкнулся с полноватой женщиной, она, погруженная в свои мысли, явно не ожидала встретиться с мужчиной, испуганно ойкнула и, опустив голову, торопливо зашагала дальше. 
В ресторанном зале стояло несколько столиков, застеленных светлой тканью. Из кухни пахло чем-то пригорелым, слышались глухие женские голоса. Потолок в ресторане был высокий, сверху свисала тяжёлая бронзовая люстра с пожелтевшими от времени стеклянными висюльками. В дальнем углу виднелось возвышение с микрофоном. «Видимо, вечером здесь играют музыку, – подумал Глеб». Он сел за столик возле окна и смотрел на унылую пустынную улицу с тополями. Проехал мотоциклист без шлема, виляя по улице и объезжая рытвины.
Из кухни вышла юркая невысокая молодая женщина в белом переднике и заколкой на голове. Она остановилась, не ожидая увидеть раннего клиента и, повернувшись, ушла обратно в кухню. Вскоре появилась с раскрасневшимся лицом, держа в руке лист плотной бумаги.
– Вот вам сегодняшнее меню. Пока все блюда не готовы, – передала меню Глебу, не зная, куда спрятать красные руки. Вчера с мужем почти до вечерних сумерек копались в огороде, и под ногтями виднелась чернота.
Глеб взял протянутое меню и положил на стол, не читая его. Поднял голову, посмотрел на официантку. Та засмущалась ещё больше. Круглое лицо залилось краснотой, мохнатые ресницы, словно крылья бабочки, подрагивали.
– Вот что я закажу, сударыня. Сделайте мне, пожалуйста, глазунью из двух яиц и лука туда побольше. Сметана есть у вас?
Официантка молча кивнула головой.
– Тогда ещё стакан сметаны и крепкого чая.
Закончив с трапезой, Глеб забрал свою сумку и поднялся к себе в номер на втором этаже. Там всё было скромно. Стены обклеены желтоватыми обоями, и над столом торчал гвоздь, видимо, когда-то висело зеркало. Толстый шкаф, односпальная кровать, тумбочка, на которой стояла лампа, и истёртый прикроватный коврик, который дополнял картину провинциального гостиничного номера.

Спустился вниз к регистратору, которая была углублена чтением журнала. Она наклонила голову вниз и, увидев подходящего Глеба, оторвалась и посмотрела на него.
– Как мне пройти к строящейся гостинице? – спросил Глеб.
– Да тут совсем недалеко… пройдёте два квартала вниз к морю и увидите кирпичное здание, это и будет гостиница.
Глеб стал спускаться по узкой дороге вниз. Пахло свежестью, водорослями и рыбой. Море внезапно распахнулось перед глазами, оно серело совсем близко, и ему показалось, что оно дышит. Он не замечая прибавил свой шаг, а море становилось всё больше и больше и уходило далеко, сливаясь с горизонтом.
Увидев строящуюся гостиницу, он прямиком направился туда. Нашёл выломанную доску в заборе, отодвинул её в сторону, пролез в щель. Обошёл вокруг здания и, не встретив ни одного рабочего, пошёл искать мастера Чихонина, он был ответственный за строительные работы. Неожиданно из-под дорожной плиты выскочила лохматая серая собака, она звонко залаяла, задирая вверх острую, похожую на лисью морду, приседая на задние лапы. На собачий лай из вагончика, обшитого кровельным железом, вышел мастер Чихонин. Высокий, сутуловатый, с крупной лысой головой, которая почти вросла в плечи. Носатое лицо при виде Глеба как-то сразу сделалось улыбчивым, он широко распахнул двери вагончика, впуская Глеба внутрь.
– Здрасьте… Здрасьте, Глеб Данилович! Совсем не ожидал вашего приезда, – как-то взволнованно зачастил он, стоя в дверях.
– Чихонин! Хочу тебя спросить, а где рабочие? Я что-то их не заметил на объекте, – спросил раздражённо Глеб, присаживаясь на табурет, услужливо подставленный мастером.
– Дак они скоро будут, – у мастера лицо враз посерело и выглядело даже испуганным, на лбу высыпали мелкие капли пота. Он-то знал, что его работяги придут только к обеду, не раньше. Вчера они подкалымили, копали траншею к коттеджу одного цыгана, а вечером, разумеется, крепко выпили и пока отсыпались в съёмной квартире.
– Тогда пойдём посмотрим, что осталось доделать к передаче субподрядчикам, – решительно встал с табурета Глеб и направился к выходу. За ним потянулся Чахонин, стараясь идти с ним в ногу.
– Вы не беспокойтесь, Глеб Данилович!.. Всё сделаем, как надо, в срок, – пытался виновато оправдываться мастер, вздыхая на ходу. Ему осталось до пенсии совсем немного, и в планах было остаться в фирме ещё поработать, он догадывался, что от приезда ведущего инженера зависит его дальнейшая судьба.

Они поднялись на третий этаж, откуда было видно море. Солнце отблескивалось от спокойной глади и слепило глаза. Буруня носом воду, проплыл небольшой покрашенный в серый цвет катер, за ним, качаясь на волне, тянулась привязанная деревянная лодка. На корме стоял, широко расставив ноги, матрос в тельняшке. Потом он потянулся и скрылся в машинном отделении. Чайки возле береговой кромки чертили в воздухе замысловатые пируэты. По причалу ходила одиноко женщина в ярком платье, в руке она держала косынку или шарфик. Лёгкий ветер задувал платье меж ног. Она, приложив ладонь козырьком ко лбу, всматривалась вдаль, будто ждала кого-то.
– Смотри, Чахонин! Этаж не перекрыт плитами, а если пойдут дожди, они прольют до первого этажа.
– Плит перекрытия уже неделю как нет. Звонил на ЖБК, они отвечают, что нет цемента, – мастер как-то неуверенно, в душе надеялся, что ведущий инженер поверит ему, но, увидев хмурый взгляд Чистова, сразу осёкся.
– Ладно, хорошо, позвоню в администрацию, пусть они возьмут этот вопрос на контроль. А где твои архаровцы? Им бы уже пора появиться на сдаточном объекте. – Глеб посмотрел на Чахонина. Тот только развёл в стороны руки, пряча глаза, и как-то неуверенно произнёс:
– Придут ещё. Я им хвоста накручу. Так накручу, – и для убедительности сжал кулаки, заиграл скулами.
– Похоже, тебе нужно делать выводы, если объект и дальше будет отставать от графика. Ты понял меня? – Глеб помрачнел, посмотрел ещё на причал, женщины там уже не было, стал спускаться по круто приставленной деревянной лестнице вниз.
На обед пошёл в гостиницу, оттуда позвонил директору фирмы Перегудову и доложил о том, как идёт стройка. Перегудов молчал несколько минут, и Глебу даже показалось, что он отключил телефон.
– Ты вот что, Глеб Данилович! Переговори этот вопрос с заказчиком, дальше съезди на бетонный завод и реши, что у них с цементом, это первое. Второе, я пошлю ещё одну бригаду строителей, а мастера... как у него фамилия? 
Услышав фамилию, Перегудов сразу нашёлся, что сказать:
– Этого старого пня отправь обратно к нам, переведу его бригадиром на хоздвор, а тебе пошлю другого более инициативного Гришкина. Понял?!
– Все вопросы будут решены, Сергей Игоревич, – успокоил его Глеб и положил трубку.

В течение недели на строящейся гостинице всё завертелось. Плиты перекрытия подвозили ежедневно, монтажный кран крутился, на нём работала смешливая крановщица Мария, она, увидев внизу Глеба, помахала ему рукой с высоты.
Мастер Чахонин с виноватым видом, потухшими глазами сновал возле Глеба:
– Глеб Данилович! А Глеб Данилович! Я же не виноват. Так получилось. То одно, то другое, – он поджимал губы. – Не хотел подвести нашу фирму, ей богу не хотел. Поверьте. Ладно… переведут в бригадиры, и то хорошо, до пенсии немного осталось. Вы уж не обессудьте. На вечернем поезде поеду домой. А Гришкин – толковый мастер, он всё сделает к сроку. Этаж перекроют, сделают кровлю и передадут субподрядчику вовремя.
В ближайшую субботу Глеб решил уехать обратно. В пятницу он встретился в администрации с тем чиновником, с которым познакомился в кабинете Перегудова. Они сидели в угловом кабинете, в нём было прохладно, окно настежь распахнуто, и морской ветер приносил свежесть.
– Ну вот вы приехали, и всё стало на свои места. Подписали новый график строительства, и сейчас, я думаю, сдадим гостиницу в срок. Нам она нужна вот так, – Михаил Потапович рукой провёл по горлу. – Скоро сюда будут туристы приезжать в любой сезон. Рядом острова, там стоят древние православные Храмы. Знаете, и всё ещё стоят, хотя раньше строили без гвоздей. Вот такие были мастера. Паломники приезжают и разбивают палатки в лесу, жгут костры. В прошлом году загорелся лес, так пожарная команда двое суток тушила. Не бережём нашу историю. – Он замолчал, подпёр острый подбородок ладонью, стал задумчиво смотреть в распахнутое окно. 
– Может, немного выпьем? – предложил как-то неуверенно, извлекая из стола початую бутылку шотландского виски «Белая лошадь».
– Нет, спасибо! Днём как-то пить… вечер насмарку пойдёт, – отшутился Глеб и засобирался уходить. – Лучше прогуляюсь по берегу, подышу свежим воздухом, погода позволяет.
– Сходите… Сходите. Сегодня погода позволяет. Да купите на причале в магазинчике наши сувениры, там хорошие поделки из камня делают мастера, – лицо чиновника тронула слабая улыбка. Он ещё не отошёл от вчерашнего разговора с женой по поводу переезда в новую квартиру. Они жили в старом доме вдвоём, небольшой огородик был в двух шагах, и Михаил Потапович решил обменять в новостройке, но жена не соглашалась, и между ними началось тихое противоборство. Вечером, придя с работы, он поплескался под краном и сидел на кухне, жена молча поставила перед ним тарелку с гречневой кашей с большой паровой котлетой, чашку кофе и отвернулась к окну, скрестив руки на груди. Ночью она легла в другую комнату, а Михаил Потапович решился было идти на мировую, ткнулся в дверь, она была на запоре изнутри.

На следующее утро ветер разогнал тучи на небе, оно отдавало голубизной. Море было спокойно, волна накатывалась на пологий берег, усыпанный круглой галькой, и откатывалась назад, оставляя белую пену.
Глеб на автобусе добрался до железнодорожной кассы, купил билет на обратный путь. Народу на вокзале было немного. Молодой милиционер ходил по пустому залу, заложив руки за спину, и зорко посматривал на спящих мужчин, которые согнувшись спали на сиденьях. Он прошёл совсем рядом и хотел было их разбудить, как раздался скрипучий голос женщины-диктора из громкоговорителя, висящего на стене, объявившей о прибытии скорого поезда до Москвы. Милиционер поправил на ходу фуражку, застучал сапогами по плиточному полу, поспешил на перрон.
Вечером Глеб надел чёрный костюм в полоску, белую рубашку и пошёл в ресторан поужинать. Спустился вниз по лестнице и, пройдя мимо регистратора, кивнул ей головой, та приподняла седоватую голову, прищурилась, слабо улыбнулась и снова погрузилась в свои раздумья.
В зале было много людей, слышались громкие голоса, в воздухе витал сизоватый табачный дым. Глеб остановился в проходе, всматриваясь вглубь зала, ища свободное место. Мимо него прошла знакомая белокурая официантка с подносом, она остановилась, посмотрела на него:
– Что-то вы сегодня поздно пришли!? Видите, все места заняты. Пойдемте, посажу за служебный столик, он там, в самом углу. 
Глеб пошёл вперёд, обходя столики. Заказав двести граммов пятилетнего коньяка «Кизляр», жареный картофель с бифштексом, стал рассматривать публику в зале. В ресторане было двадцать столиков, может, чуть больше, и все они заняты. Лица у некоторых мужчин были красными от выпитого. Рядом за соседним столиком сидели мужчины с женщинами. У мужчины лет под пятьдесят, который сидел как раз напротив Глеба, было открытое лицо с мощным, как у боксёра, подбородком, большой нос, волосы, зачёсанные назад, открывали покатый лоб. На нём форма морского капитана. Рядом с ним сидела женщина примерно около сорока лет со сбитой причёской на голове. У неё тонкий хрящеватый нос, удлиненное лицо, ярко крашеные губы. Она наклонилась к уху капитана и что-то ему шептала, кося глазами на Глеба. Чёрное платье с глубоким декольте и блестками открывало высокую белую грудь. Когда женщина смеялась, то грудь колыхалась волной.
Из комнаты за сценой вышли три музыканта, они не спеша разобрали свои инструменты. Полноватый саксофонист с густой светлой шевелюрой на голове в белой рубашке с жабо и выпирающим брюшком из-под ремня, оглядел полный зал, взял в руки инструмент, зажал губами мундштук, приготовился играть. Соло – гитарист, конопатый, крепкий молодой парень в пуловере и галстуке, притоптывая правой ногой, небрежно брякнул по струнам пальцами, начал петь сиплым тенорком:

Море вернулось говором чаек,
Песней прибоя рассвет пробудив.
Сердце, как друга, море встречает,
Сердце, как песня, летит из груди…

Все зашевелились, отодвигая стулья, мужчины приглашали женщин на танец. Капитан, подхватив за локоток женщину в чёрном платье, повёл вперёд, она на ходу обернулась и посмотрела призывно на Глеба, подавая некий скрытый знак или сигнал.

Глеб увидел в дверях женщину в цветастом платье, на шее у неё был повязан газовый сиреневый шарф. Каштановые волосы обрамляли бледноватый овал лица. На сгибе правой руки она держала небольшую чёрную сумочку. Она растерянно смотрела по сторонам, ища свободное место. Возле неё возникла официантка с короткими крепкими ногами, они поговорили и вскоре оказались возле столика, за которым сидел Глеб.
– К вам можно посадить женщину? – спросила она.
– Да, конечно! Пожалуйста, пусть присаживается, – пожал плечами Глеб и, привстав, отодвинул в сторону свободный стул.
Женщина кивком головы поблагодарила официантку, села, взяла в тонкие руки меню и стала читать.
– Здесь особых разносолов нет, как, впрочем, и ананасов, – хмыкнул Глеб, украдкой наблюдая за женщиной. Ему показалось, что он её видел несколько дней назад на причале.
– Не беда, закажу, что есть в меню, – улыбнулась женщина с глазами оливкового цвета.
– Извините, как можно к вам обращаться? – спросил Глеб, чтобы хоть как-то завязать вечерний разговор.
– Надин, – просто ответила женщина и снова улыбнулась, отчего на щеках появились небольшие ямочки.
– Какое у вас интересное имя?! – удивился Глеб, пристально вглядываясь в облик незнакомки. Она всё больше ему нравилась. Лицо, высокие скулы, сочные мягкие губы, грудной голос женщины притягивали к себе. – И что же оно означает?
– Моя мама, учитель филологии, всю жизнь увлекалась персидской поэзией, вот так и назвала меня, а означает блестящая.
– Вот как! Что ж, красивое и необычное имя, – согласился Глеб и сморщил лоб: – Хотя я плохо знаком с восточной литературой, только могу вспомнить Омара Хайяма.
Блондинистая официантка принесла заказы и стояла, держа в руке поднос, в нерешительности: уйти или нет.
– Вы что-нибудь ещё будете заказывать? – поинтересовалась она, достала из небольшого кармана на переднике карандаш и маленькую записную книжечку, приготовилась писать.
– Мне, пожалуйста, позже кофе без сахара. – Глеб вопросительно посмотрел на Надин, она кивнула головой: 
– Мне тоже кофе, только с сахаром.
Официантка ушла, оставив их вдвоём.
Глеб налил в рюмку темноватый, чайного цвета коньяк:
– Вам тоже?
– Не откажусь, – согласилась Надин, рукой прошлась по густым волосам, под светом люстры они блеснули светлой медью.
– Вот это дело, и без всяких жеманств, – при этом он шутливо многозначительно поднял вверх указательный палец и сделал большие глаза, – о-о!
Они выпили, в зале послышалась медленная музыка. Свет притушили.
– Можно вас пригласить на танец? – спросил Глеб
– Да, конечно, – Надин встала, пригладила рукой платье, и они пошли в середину зала, где уже танцевали пары.
Женщина в чёрном платье завистливо проводила Глеба взглядом. Мужчина в капитанской форме повернулся к ней и что-то сказал, она резко встала, оттолкнула стул в сторону и пошла мягко по-кошачьи, поигрывая бёдрами, к столику, за которым сидели четверо мужчин, они плавали на одном судне, громко разговаривали, доказывая друг другу какую-то истину.
В танце Глеб положил одну руку выше талии, касаясь её тела только пальцами, а в другую ладонь Надин положила свою. Глеб почувствовал, как от неё пахнет вечерней свежестью и морем, Надин была от него так близко, что ему захотелось прижать к себе и поцеловать мочку уха. Она, видимо, поняла его намерения, немного отстранилась, и уголки губ снисходительно дрогнули, миндалевидные глаза прикрылись веками.

В этот момент свет в зале погас, люди недовольно загудели. С фонариком из кухни выплыла полная женщина, возле её ног плясал желтоватый круг света.
– Извините, пожалуйста, за прерванный вечер! На электроподстанции случилась опять авария, где-то замкнули провода. Ветер усилился, и на море обещают шторм. Так что приходите завтра и не забудьте рассчитаться с официантками. Всем до свиданья! 
Фонарик погас, и женщина в темноте исчезла из зала.
– Вы в каком номере остановились? – спросил в темноте Глеб, притянув ближе к себе Надин, особо не надеясь на продолжение вечера.
– В пятнадцатом, – тихо ответила Надин.
– А я в двенадцатом, сейчас закажу бутылку шампанского и приглашу вас к себе в номер.
– Это уже слишком! Мне завтра рано уезжать на первом автобусе, – Надин освободилась от руки Глеба и пошла к столику забрать сумочку.
Пока Глеб искал в темноте официантку расплатиться за ужин, Надин уже ушла. Он купил бутылку «Советского шампанского», коробку шоколадных конфет и, не взяв сдачи, заторопился к себе в номер.
Зайдя в номер, сразу приоткрыл окно. В комнату ворвался упругий сырой воздух, он разметал шторы в стороны. Глеб прикрыл плотно створку окна на шпингалет и вышел в коридор. Пятнадцатый номер был рядом, он прошёл по скрипучему полу и, постояв немного возле двери, постучал согнутыми пальцами. Послышались лёгкие шаги, дверь распахнулась, и в тёмном проёме он увидел Надин. Её тонкий силуэт вырисовывался на фоне лунного света, который проникал в окно и стелился по полу.
– Можно вас пригласить к себе? Я принёс из ресторана шампанское. Посидим, поговорим. – Глеб стоял в нерешительности. Он подумал, что Надин сейчас просто закроет дверь и отгородится от него, исчезнет. Ему так не хотелось этого.
– Хорошо, я сейчас приду, – прозвучал мягко её голос. – У меня свечка в номере есть. Видимо, прежний постоялец оставил. Взять с собой?
– Конечно, возьмите! Вы луч света в тёмном царстве.
– Тоже мне скажете! – дверь закрылась, и вокруг темнота, только в дальнем конце коридора светилось оконце.
В номере Глеб снял пиджак, повесил его на спинку стула, открыл коробку шоколадных конфет, помыл под холодной водой стаканы и водрузил пузатую бутылку шампанского на стол. Стал ходить по комнате, унимая волнение. Он себе сам удивлялся, что стал робеть перед незнакомкой.

В дверь тихо и как-то неуверенно постучали. Глеб подошёл к двери, отворил, на пороге стояла Надин, держа в руке зажжённую свечу. Свет от неё выхватывал из темноты фрагментарно черты лица. Глаза показались ему более глубокими и выразительными.
– Проходите, пожалуйста! – Глеб отошёл в сторону, пропуская Надин в комнату.
На ней было надето другое приталенное платье синего цвета, и тонкую шею обвивали крупные чёрные бусы. Туфли на высоком каблуке делали её фигуру более изящной.
Она прошла в комнату и поставила свечу в небольшую тарелку, которая была на столе, и подошла ближе к окну. Вечер погрузил ближайшие дома в непроглядную темень, и в небе появилась первая неуверенная звезда. Мерцающая голубизна усиливалась и становилась больше. Слышался отдалённый шум моря, он нарастал почти в грохот, на гостиничной крыше стучал лист плохо приколоченного железа.
– А вы как здесь оказались, Надин? – Глеб подошёл ближе к своей гостье, чувствуя её запах.
– Приехала из Костромы на встречу выпускников школы. Я здесь раньше жила и после экзаменов уехала поступать в институт на филфак в Ленинград. А затем по направлению в Кострому учителем русского языка. Так что продолжаю семейную традицию.
– А вы с какой целью в нашем городке? – поинтересовалась Надин у Глеба.
– Приезжал на неделю. Наша фирма новую гостиницу строит на берегу моря.
– Конечно, пора давно что-то построить новое! А эта уже превратилась в халупу, в которой стыдно останавливаться. Извините за подобное сравнение.
– Глеб налил в стаканы шампанского и протянул Надин.
– Выпьем за неожиданное приятное знакомство, – предложил он, смотря ей прямо в глаза. 
– Давайте, тем более мы никогда больше не увидимся. Я завтра тоже уезжаю, только рано утром. Отпив шампанского из стакана, она языком провела по верхней губе.
– Сладкое шампанское, и газы нос щиплют.
– Какое было у них в буфете, да и разбираться особо возможности не было. Темнота кругом.
Надин присела на стул, положив руки на стол. Наклонила слегка голову набок, посмотрела на Глеба.
– Расскажите мне о себе.
– Особо рассказывать нечего. Работа, дом, изредка спортзал. Так обыкновенная жизненная рутина изо дня в день.
– А жена у вас есть? – неожиданно спросила Надин, кончиками пальцев схватывая верх желтоватого пламени свечи.
– Можно сказать нет. 
– А у меня мужа нет. Разошлись два года назад, как говорится, не сошлись характерами. Так что мы с вами почти родственные души.
Глеб снова налил в стаканы шампанского.
– Ну тогда выпьем за клуб одиноких сердец, если вы не возражаете.
– Совсем даже нет. Знаете, Глеб, напиток мне сразу в голову ударил. Видимо, давно не пила. 
Глеб подошёл к ней, погладил по мягким, словно лён, волосам. Надин молчала, и только дрожащий свет от свечи выхватывал часть лица и полуулыбку.

За окном ветер усилился, так что старые тополя, росшие недалеко от гостиницы, скрипели стволами. Надин стояла возле окна. Звёзд на небе не было, только тёмное угрюмое небо висело над ними. Свеча в комнате погасла, стало сразу неуютно.
Глеб подошёл ближе к Надин, обнял её за талию, привлёк ближе к себе и стал целовать шею, кожа была нежной. Она как-то испуганно вздрогнула, повернулась к нему лицом и руками отстранилась.
– Не нужно этого… – коротко и твёрдо сказала, будто отрезала и пошла бесшумно к двери.
– Я вас чем-то обидел? – невольно вырвалось из груди у Глеба.
– Нет! Не обидели. Как-то сразу за вечер многовато разных событий навалилось на меня. И, откровенно, устала и давно уже пора спать.
– Мы разве больше не увидимся? – огорчённо спросил Глеб, не предвидя такой скорый вечерний поворот.
– Скорее всего, нет. Да и зачем? Так, лёгкое и ни к чему не обязывающее знакомство… и завтра мы забудем о нём, как сон.
Надин, открыв дверь, растаяла в ночи, оставив запах морской свежести.
Утром Глеб подошёл к администратору. Седоватая женщина посмотрела на него сквозь очки с толстыми стёклами, произнесла синеватыми губами, такие обычно бывают у сердечников:
– Вам тут оставили конверт, – вяло сказала она и стала отрешенно смотреть поверх Глебиного плеча куда-то в пространство.
Глеб сунул его в карман пиджака, думая, что оно от Чихонина, вышел в блестящее утро. Шторм за ночь перебесился, море, отражавшее солнце, было спокойным. Он поймал такси и быстро доехал до железнодорожного вокзала. Увидел на привокзальной площади молодого милиционера в начищенных сапогах, стоящего возле дверей. Запрокинув голову, он смотрел на небо, по которому низко летел самолёт, оставляя белёсый след. Пройдя мимо него, Глеб оказался в прохладном зале ожидания. Присел на скамью рядом с мужчиной в кепке на голове и в мешковатом костюме. Он повернул лицо с благородными баками и горбатым носом к Глебу, окинул равнодушными серыми глазами и уронил подбородок на грудь, прикрыл глаза. Глеб достал из кармана пиджака конверт. В нём лежала короткая записка от Надин, в которой она благодарит его за вечер, и её домашний телефон.

Художники Михаил и Инесса Гармаш.