Надька

Сразу после защиты диплома Надька уехала в Прагу к маман, где та жила уже много лет замужем за чехом. Она всегда проводила каникулы у маман, поэтому её отъезд и в этот раз не вызвал ни у кого вопросов.
Надька с бабушкой жили в центре Москвы, где в большой коммунальной квартире, принадлежавшей до революции семье деда Надьки, занимали одну, но довольно просторную комнату.
Маман прошла тяжёлый женский путь после рождения дочери, которую отец признал и дал ей свою фамилию, но на маман не женился. Она долго не выходила замуж – конец сороковых и начало пятидесятых годов были неблагоприятным временем для замужества. Многие мужчины этого возраста не вернулись с войны, и их просто не хватало по статистике. Время от времени мужчины возникали в жизни маман, но брак ни с кем не складывался. Бабушка и даже Надька очень хотели выдать маман замуж. Если к ужину ожидался потенциальный жених, бабушка красиво сервировала стол с вкусной едой, за которой она успевала съездить в ресторан «Арагви», и жениху говорила, что маман это всё приготовила своими руками. Маман была красивой женщиной, выглядела всегда моложе своих лет, поэтому никто не задумывался, когда она выдавала Надьку за младшую сестру. Чех, за которого вышла маман, учился в Москве в Высшей партийной школе. О том, что Надька не сестра, а дочь маман, он узнал, уже женившись на ней, а его родственники и вовсе об этом не узнали.
Оставшись вдвоём с двенадцатилетней внучкой, бабушка, будучи по натуре жертвенным человеком, всю свою любовь отдала ей, но мать трудно заменить, как она ни старалась. Закалённая жизнью с дедом, который был известен крутым нравом, бабушка привыкла сглаживать углы. Разочарованная в жизни маман с частыми нервными срывами обвиняла мать в собственных неудачах. Бабушка безропотно принимала все удары на себя, а после удачного замужества маман за границу, эстафету приняла Надька. Но бабушка с пониманием относилась и к грубостям внучки, жалела её и старалась ей угодить.
Надькин отец присутствовал в её жизни не только алиментами. Она бывала у него, отношения с его женой и их дочерью были ровные, но не тёплые. Отец был известным специалистом в своей профессиональной сфере, и Надька гордилась им.

В Надькиной жизни особое место занимали подруги. Имена их она сразу превращала в Гальку, Светку, Наташку – объясняла, что так принято у чехов. Через школьную подругу Любку познакомилась с её институтской подругой Светкой, с которой они стали близкими подругами. Никаких конфликтов или ревности у них между собой не возникало. Но было у Надьки ещё несколько подруг-одноклассниц, которые никогда не пересекались со Светкой. С кем дружила в институте Надька, никто из неинститутских подруг не знал, да и не интересовало это тогда никого.
У Надьки было ценное для подруги качество. Ей можно было позвонить в любое время суток, и она выслушивала то, что волновало подругу, задавала нужные в тот момент вопросы и давала советы. Иногда могла и нагрубить, бросить трубку, но позже перезванивала: «Прости меня – нахалку!»
Уехав с дипломом о высшем образовании в Прагу, Надька в Москву не вернулась. Она поступила там в университет на отделение чешского языка для иностранцев. Устроилась через знакомых на хорошую работу по своей инженерной специальности и письма подругам в Москву были полны восторженными описаниями «той» жизни. Светке, называя её в письмах «детка», она сообщала, что теперь носят в Праге, но всегда добавляла «ты этого не поймёшь» или «ты в Москве такого, конечно, не видишь». Каждой подруге Надька сообщала в письмах о разном, проявляя удивительную способность дифференцировать общение, исходя из общего уровня и интересов подруг, о которых у неё было своё представление. Она и в письмах старалась задеть какие-то их душевные струны, чтобы сделать эпистолярий важным для адресата. Приоритетной была область всяких жизненных неурядиц. Здесь Надькина способность к сопереживанию раскрывалась во всю свою ширину и глубину. Она всегда ухитрялась в разговоре с подругой вставить сообщение о неприятностях других подруг или знакомых. Так плюс к своим заботам Надька нагружала подруг ещё и чужими. Светлана не понимала, зачем ей нужно знать о проблемах не знакомых ей людей.
Приезжала в Москву маман и привозила какие-то вещи на продажу. У маман сохранились ещё более искажённые представления о том, «что теперь носят в Москве». Она привозила даже ношенное нижнее бельё. Из Москвы она везла то, что в Праге было дороже, например, гладильную доску.

Надька и маман съездили ещё в советское время в Париж, где главной достопримечательностью в Лувре оказалась случайно встреченная там Надькина московская парикмахерша, о чём с высокомерным недоумением сообщала Надька подругам. В Париже жили родственники по линии маман, которых Надька никогда не видела. Они эмигрировали из России ещё в начале прошлого века. Надька с маман решили их навестить без приглашения. Родственники, поприветствовали их через дверь, но внутрь не впустили.
Надька вышла замуж за чеха и сразу родила ребёнка. Им дали трёхкомнатную квартиру, что изменило и содержание Надькиных писем. Светке она писала о проблемах с выбором расцветки ковра для гостиной, он ведь должен гармонировать с другими предметами интерьера. Через много лет Надька рассказала, что маман, приехав в Прагу к мужу, оказалась не в Праге, а в пригороде, где они с мужем и двумя детьми жили в очень стеснённых условиях без ванной и горячей воды и с туалетом на улице. Но об этом тогда в Москву не сообщалось.
Светлане стало неинтересно и даже тягостно отвечать на высокомерные письма Надьки. особенно из-за покровительственного тона с обращением к ней «детка», И она стала редко отвечать на Надькины письма. Но от Надьки регулярно приходили красивые, поздравительные открытки, в которых уже были золотом перечислены пожелания к празднику, и Надька только подписывала под этим списком «желает Надя!».
Через насколько лет Надька приехала в Москву с мужем и маленьким сыном. К тому времени бабушка тоже переехала в Прагу к маман, где и умерла, но о её смерти они много лет не сообщали, и комната в коммунальной квартире за ней сохранялась. Надька пригласила Светку зайти посмотреть вещи, привезённые на продажу. К тому времени Светлана уже вышла замуж второй раз и сказала, что придёт с мужем. Несмотря на то что подруги не виделись много лет, и Надька не видела не только второго мужа Светланы, но и первого, она попросила, чтобы та пришла одна. Муж Светланы остался в подъезде, где ждал её, сидя на стуле лифтёрши.
Надька встретила подругу так, как будто они виделись только вчера и сейчас было просто деловое продолжение их вчерашней дружеской встречи. Светлана ушла очень быстро, правда, её никто и не задерживал, к тому же она не обнаружила ничего интересного из привезённых вещей «оттуда». Но муж Надьки Якуб оставил очень приятное впечатление, его интеллигентная внешность соответствовала поведению и даже тем нескольким словам, которыми он успел перекинуться со Светкой. Он явно чувствовал себя неловко из-за такого холодного приёма, оказанного его женой подруге.
Постепенно переписка Светланы с Надькой сошла на нет. Светлана с мужем и сыном тоже переехали в трёхкомнатную квартиру, и как выяснилось, одевалась она в Москве не хуже, чем Надька в Праге. С другими подругами Надькина активная переписка продолжалась. Несколько одноклассниц с несчастливой судьбой были ей ближе остальных подруг. Одноклассница Надьки Любка, которая училась в институте со Светкой, была несчастлива в браке, её младшая сестра Танька развелась с мужем, и Надька посчитала своим долгом поучаствовать в этом несчастливом периоде её жизни. Одна из Надькиных одноклассниц сильно располнела и по этой причине не выходила из дома. Она звонила Надьке по ночам, плакала, жаловалась на судьбу, и Надька с удовольствием её утешала, иногда до утра. Были ещё две подруги, с которыми охотно переписывалась Надька, которые так и не вышли замуж, но жили полной жизнью. 
Надька родила второго сына, у Светки тоже был сын, и она была счастлива в браке. Правда, с родителями у неё были сложные отношения, но это пока не было основанием попасть в разряд подруг, которым нужно было активное вмешательство Надьки в их жизнь. И к тому же Светка не относилась с придыханием к заграничной жизни.

Много лет Светлана ничего не знала о Надьке, да и общая подруга Любка молчала. Когда после ранней смерти мужа Светлана с сыном уехали в Германию, она редко вспоминала о Надьке, и о прерванной дружбе не жалела. У неё образовался новый круг общения, и началась новая жизнь. Как-то Светлане позвонила знакомая – бывшая переводчица Интуриста. В Германии она работала в социальной сфере, помогала русскоговорящим иммигрантам оформлять документы. Разбирая бумаги на рабочем столе, она увидела обрывок русскоязычной газеты с объявлениями, одно из которых, с фамилией и именем Светланы, бросилось ей в глаза. Это было объявление Надьки, которая разыскивала Светлану и сообщала свой адрес и номер телефона в Праге. Когда Светлана позвонила Надьке в Прагу, та рассказала, как по её просьбе Светлану в Москве разыскивали две её одноклассницы, но не нашли, и тогда Надька дала объявление в русскоязычную газету. 
– Откуда ты их знаешь? – имея в виду своих одноклассниц, удивилась Светлана. Но оказалось, что одна из них училась с Надькой в институте, и Надька дружила не только с ней, но и с её школьной подругой. Светлана ни разу не слышала от Надьки имён своих одноклассниц, как и они ни разу не слышали от неё о Светлане.
Так возобновилась дружба Светланы с Надькой и со своими одноклассницами. Теперь, когда Светлана стала вдовой, Надька, узнав об этом, поняла, что её предназначение в текущий момент времени – быть рядом с подругой. Она разыскала её и включила в круг своих подопечных.
Надька звонила Светлане почти ежедневно, рассказывала о своей жизни, интересовалась подробностями её жизни. Охотно уделяла время обсуждению каких-нибудь неприятностей. Она задавала наводящие вопросы с такой участливой интонацией в голосе, что хотелось поведать ей о своих горестях, припав к воображаемой жилетке. А вот хорошее было Надьке неинтересно, 
– Учти, Светка, лучше не будет, – часто резюмировала Надька, – будет только хуже! – На этой нерадостной ноте Надька обычно завершала разговор. 
Из своей жизни сразу сообщила, что её дочь Анна – модель. Рассказала она и о том, что после рождения Анны муж ушёл из семьи, но ей удалось его вернуть, правда, только через год. Светлана приехала в Прагу на несколько дней и познакомилась с семьёй. Якуб хорошо запомнил Светлану, хотя они не виделись лет пятнадцать. Он даже сказал, что запомнил юбку, в которой Светлана тогда зашла на несколько минут, чтобы посмотреть привезённые Надькой тряпки. Дети уже выросли. В семье говорили по-чешски и по-русски, как на родном. Якуб и до женитьбы на Надьке говорил по-русски. Из троих детей самый удачный был Яник. Он учился в МГИМО, а у красавицы Анны были контракты в разных восточных странах, где она периодически жила короткое время. Надька очень надеялась, что Анна благодаря своей внешности удачно выйдет замуж. Девочка действительно была очень красива, к тому же характером уродилась в отца. Такая же уравновешенная и доброжелательная. Светлана увидела, что Надька была главой семьи. Она решала не только хозяйственные вопросы, но вообще все и командовала мужем, который ради сохранения спокойной обстановки не возражал, а тихо подчинялся всем решениям жены. Иногда Надька резко одёргивала его, переходя на крик. Тогда Якуб сразу выходил из комнаты, втянув голову в плечи, Эти моменты остались неприятным воспоминанием для Светланы.
С маман отношения были такие, что можно было сказать, их не было. Все их контакты заканчивались скандалами. Если она приходила к Надьке, дальше порога та её не пускала и, сопровождаемая криками дочери, маман уходила. Та же сцена повторялась, когда маман звонила по телефону и Надька накричав на неё, швыряла трубку. У Надьки остался тот же стиль поведения с домашними, что и в детстве и юности с бабушкой, на которой она срывала своё настроение.

Она очень увлекалась телепередачами российского телевидения, не пропускала эфиры Малахова, смотрела сериалы. Для того чтобы привить дочери правильные представления о приоритетах в жизни, Надька будила Анну рано утром, чтобы она смотрела очередную серию популярного тогда российского телефильма «Обречённая стать звездой», где рассказывалось о тернистых путях, которые должны пройти девушки, чтобы найти своё счастье в личной жизни или профессии. Путей таких было достаточно, поэтому и серий много. Сама Надька с упоением смотрела передачи Малахова и сюжеты пересказывала Светке, чтобы обсудить с ней и сделать заключение, кто прав, а кто виноват. Надька ненавидела маман и все передачи про плохих матерей смотрела с особенным вниманием, а вновь воссоединившись со Светланой, стала обсуждать с ней. Но Светлана не смотрела Малахова, и её отношения с собственной матерью не были приятной темой. Это была её боль. У Надьки тоже была боль, что понятно. Мать занималась всю жизнь собой, но при этом осознавала свою вину и понимала истоки отношения дочери к себе. У маман тоже была своя боль. Чувство вины, если оно есть, тоже боль.
Надька ещё до отъезда в Чехословакию показывала с гордостью фотографии двух красивых мальчиков, детей маман от чеха. Один из них погиб в юном возрасте, так что маман плюс ко всему остальному, тоже досталось в жизни. Надька говорила всегда о жадности и скупости маман, которая не хотела отдать ей какие-то ювелирные украшения. На вопрос Светланы, что ещё Надька предъявляет маман, кроме того, что та не дарит ей часть фамильных бриллиантов, она уводила разговор в сторону. 
– Но маман любит тебя. Она же тебя никогда не предавала? – спрашивала Светлана. 
– Нет, не предавала, – приходила на минуту в себя Надька. Она даже не замечала, что маман вовсе и не скупая. Когда Яник поехал учиться в МГИМО, маман оплатила его образование. С Яником учился в Москве ещё один чех, от которого Яник узнал, что тот получил в Чехии грант на учёбу в Москве. Это вызвало негодование Надьки. Она позвонила Светлане и рыдала в трубку от обиды, почему Яник не получил грант, а другой парень получил. Светлана пыталась ей объяснить, что получение гранта – это конкурс, который выигрывают единицы. Но ей не удалось успокоить подругу. Тогда Светлана впервые задумалась о тенденциозности переживаний Надьки.

После окончания МГИМО Яник вернулся в Чехию и начал работать в системе МИД, где много лет работал его отец Якуб. Вскоре Яник женился. Надька прислала много фотографий, на которых свадебная церемония выглядела, как сцены из чехословацких фильмов-сказок, на которых выросли советские дети. Невеста модельной внешности в роскошном белом платье с кренолином и голубоглазый красивый Яник в смокинге выходили к толпе гостей из настоящей роскошной кареты с запряжённой тройкой лошадей. Столы были накрыты в саду. Как-то это не вязалось с постоянными жалобами Надьки на безденежье. На вопрос Светланы, почему на фото нет маман, Надька небрежно заметила: 
– Её не пригласили, она не заслужила! 
– Но она оплатила образование Яника в МГИМО, – возразила Светлана. 
– Ну и что, – как всегда в таких случаях свернула разговор Надька.
Яник начал работать в Москве, в посольстве Чехии. Жил он с семьёй в жилом доме посольства на Тверской. Надька и Якуб часто приезжали в Москву на рождественские каникулы, иногда и в другое время. Светлана тоже подолгу жила в Москве. Но, приезжая, Надька ни разу ни ей, ни двоим общим подругам не звонила, не говоря уже о встречах. 
Как-то Надька позвонила и с возмущением рассказала Светлане о сплетнях, которые распространяет о них обеих одна их общая знакомая, и посоветовала порвать с ней все отношения, Светлана, тоже возмущённая непорядочностью этой знакомой, не объяснившись с ней, последовала совету Надьки. Но сама Надька продолжала дружить с этой приятельницей и передавать Светлане новые сплетни о ней. Опять пришлось прекратить отношения с Надькой. Но она позвонила через два года – и дружба снова продолжилась.
Надьку очень интересовала деятельность Светланы, которая занималась тогда организацией международных культурных проектов. Как-то Светлана сказала, что ей интересна организация круглых столов по переводу русской литературы. 
– Ты раскладываешь на круглых столах книги? – показала Надька знание предмета. Светлана объяснила, что такое круглые столы, и что там обсуждается. 
– Я тоже смогла бы переводить русские книги на чешский язык, поддержала разговор Надька. 
– Но чешский не родной твой язык, попыталась вернуть подругу в реальность Светлана, 
– Ну и что? Я же его учила, у меня диплом есть. Я с двумя высшими образованиями смогу делать переводы, – настаивала Надька. 
– Но для этого надо обладать определёнными способностями, даже чтобы писать на родном языке, – уже завелась и Светлана. На этом закончился очередной период дружбы. Надька бросила трубку и много лет не звонила. Встречаясь с общими подругами в Москве, Светлана узнавала от них, что происходит в Надькиной жизни. У неё всё было хорошо. Она, наконец, получила наследство после смерти маман, а Яник – повышение по службе, при этом оставаясь в Москве и тоже по дипломатическому ведомству, но в другом департаменте. Теперь Надька с Якубом часто приезжали в Москву и оставались подолгу в служебном доме Яника, где у него была квартира и для родителей. Она стала не только звонить общим со Светланой подругам, но и встречалась с ними. К тому времени круг подруг Надьки сузился – с несколькими приоритетными подругами Надька рассорилась и у неё образовались окна, которые надо было заполнить. Она попробовала было возобновить знакомства из прошлого в надежде превратить их в дружбу, но не получилось, в чём она призналась сама.
За это время произошли изменения и в жизни Светланы. Вслед за сыном она вернулась в Россию, где удалось, правда, приложив немало усилий, получить в наследство сыну часть квартиры родителей покойного мужа, а после смерти его сестры Маруси и её доля собственности отошла по завещанию Игорю.

Неожиданно, сразу после удачного завершения наследственной тяжбы, Надька позвонила Светлане. Прошло уже лет семь или восемь после последней ссоры. Формальным поводом для этого послужило страстное желание Надьки обсудить именно со Светланой историю из передачи Малахова о состарившейся популярной когда-то киноартистке, которую хотят убить дети или внуки или и те, и другие вместе с целью завладеть её квартирой. Надька начала разговор словами: «Только ты можешь такое понять, больше мне не с кем это обсудить!»
Светлана не сразу поняла, почему Надька решила, что эта тема должна быть ей известна и даже близка, но вспомнила, что Надька давно увлекалась эфирами Малахова и его братьев по разуму. Она стала звонить каждый день, говорили подолгу. Надька, помимо рассказов об очередной истории, обсуждаемой в телеэфирах, подробно рассказывала о своих детях. В основном о Янике и Анне. Старший сын не удался, хотя на фото выглядел красивым голливудским героем. Но он не сделал карьеры и не женился. Поэтому рассказы Надьки касались только двоих её детей, жизнь которых удалась. Анна вышла замуж за латиноса, живёт с ним в США, где они снимают виллу со стеклянной стеной, выходящей прямо в океан. Яник с семьёй теперь переведён по службе из Москвы в столицу одной из стран Латинской Америки, и живёт в огромной квартире, одна стена которой тоже стеклянная и тоже выходит в океан. Свой восторженный рассказ Надька подкрепила фотографиями всей семьи, когда они собираются в каждой из стран пребывания её детей. Она подробно рассказала о размерах помещений и мебели в обоих жилищах. Они с Якубом теперь летают не в Москву, а в США и Латинскую Америку, где круглый год лето. Особенное внимание уделила Надька рассказу о последней поездке её и Якуба к Анне в США, когда зять оплатил им билеты в бизнес-классе.
Светлана тоже рассказала ей о наследстве от Маруси, которая недавно умерла. О том, что она попала в поле зрения «специалистов», отслеживающих одиноких пожилых людей с квартирами, как от них пришлось отбиваться. Выяснилось, что Надька всё это знала, но её представления об этом деле оказались продуктом многократных обсуждений с общей подругой. В её клиповом сознании под влиянием других историй, тенденциозно срежиссированных и смонтированных на её любимых ток-шоу Малахова, сформировались модели скандалов, которыми она жила уже много лет. В этих моделях нужно обязательно друг друга уничтожать в режиме «стенка на стенку».

Общение Светланы с Надькой после последнего многолетнего перерыва продолжалось уже дней пять. На пятый день разговор начался как обычно: с обзора ток-шоу о распрях родственников. Когда перешли на личное, Надька признала, что ей повезло с мужем.
 – Но я ему не прощу никогда, что он не купил мне дом! – вдруг выдала Надька. – Почему у его сестры есть дом, а у меня нет? 
Так как Светлана растерялась от такого заявления и не поддержала тему, разговор развернулся в её сторону. Надька завела разговор о наследстве, которое получил Игорь. Посыпались конкретные вопросы: когда началась приватизация жилья в России, когда была приватизирована квартира, когда умер муж Светланы, а когда – его отец, по какому праву Игорь получил наследство? Было ясно, что она не представляет себе юридическую базу получения наследства, потому что мыслит категориями ток-шоу. Постепенно Надька повышала тон и, добавляя ещё больше металла в голос, перешла фактически к допросу. Главным в этих следственных действиях было вывести Светлану на признательные показания, на которые она никак не выходила. Вместо этого она пыталась объяснить, что наследство получено абсолютно законно. Да и по справедливости Игорь должен был его получить от семьи своего отца, фактически оставшись сиротой в подростковом возрасте и единственным потомком семьи. Светлана не понимала, что происходит. Она почти чувствовала яркий свет настольной лампы, направленной ей в глаза, как показывают допросы в кино. 
– Ах, твой Игорь сирота?.. Так вот! – сделала она паузу перед тем, как нанести окончательный удар. – Ты влезла туда и влезла по-хамски! – выкрикнула Надька. Светлана непроизвольно отключила телефон, даже не заметив этого. Сколько времени она просидела в прострации с телефоном в руке, она не знала. Была только опустошённость.
Позже Светлана вспомнила, что комната в коммунальной квартире у Чистых прудов долго оставалась за бабушкой, умершей задолго до приватизации, а государственная жилплощадь не наследовалась. В результате комнату они потеряли. Вспомнились и Надькины рыдания, когда она узнала, что сокурсник Яника по МГИМО получил грант на учёбу в Москве, а за Яника пришлось заплатить им самим. И благополучных подруг, живущих в счастливом браке, у Надьки не было. Только женщины с несчастливой судьбой. Стало ясно, что очередной виток так называемой их дружбы был вызван только тем, что Надьке надо было выплеснуть эмоции по поводу того, что ей не удалось сохранить комнату в Москве, а Светлана с Игорем оказались в квартире, благодаря чему они вернулись в Москву из Германии. Хотя эти два случая ничего общего между собой юридически не имели, она не могла простить Светлане свою неудачу. Поэтому Надька восстановила общение после многолетнего перерыва и не случайно хотела сразу навязать Светлане тему разговора о жестоких детях и внуках, которые якобы хотят отравить бывшую артистку ртутью, чтобы завладеть её квартирой. И её слова, что Светлане близка эта тема, должны были отождествлять борьбу Светланы с чёрными риелторами за наследство с действиями внуков артистки.

Закрыв тему Надьки в своей жизни, Светлана сразу ощутила физическое облегчение.

Художник Лилия Рудик.