Джайхун и Аланга

Сценарий, написанный на основе этой повести, занял 1-е место в Международном конкурсе сценариев по мотивам мифов, сказок и эпосов стран Азии и Кореи (Южная Корея, 2014 г.).

Сияющее пунцовое солнышко лениво поднимается из-за гор, которые спали крепким сном под одеялом из цветов и трав. Чтобы окончательно проснуться, оно широко зевнуло, помотало головой, от чего его золотая шевелюра заколыхалась.
Под лучами солнца на вершинах гор заблестели их белые снежные шапки. Солнечный свет соскальзывает с вершин величественных гор к подножиям. А внизу сочная трава и яркие цветы лугов – яйлау.
На склонах растут красивые яркие цветы. Кажется, что художник радужными красками разрисовал этот луг. Легкий ветерок, словно любящая мать, гладит лепестки и листочки цветов и нежно будит их.
Все травы и цветы на склонах гор проснулись и приступили к ежедневным заботам – впитывать в себя живительные лучи доброго солнышка. Они так соскучились по теплу, что подставляли свои листочки под лучи и как будто тянулись к небу.
Любимец лугов – синеголовый василёк спокойно спит, укрыв небесно-голубые лепестки тёмно-зелёными чашелистиками. Трудолюбивая пчёлка, которая с раннего утра порхает с одного цветка на другой, чтобы собрать побольше мёда, жужжа, прилетела и села на василёк. 
– Ж-ж-ж! Какое красивое утро! – жужжала пчела. – Эй, василёк, проснись скорее! Как можно спать в такое время?
Головка василька затрепетала. 
– Ох, как ты мне надоела! – проворчал он, даже не стараясь скрыть своё недовольство. – Ешь скорее и лети отсюда подальше! Не прилетай ко мне больше и не мешай спать! 
– Ж-ж-ж! Оглянись вокруг! Все живые существа, от насекомых до бабочек и муравьёв, наполнены желанием жить. Не стыдно тебе просыпать такое чудесное время? Проснись, эй, соня! 
Василёк не ответил ей и, ни на кого не обращая внимания, вяло собрал лепестки, склонил головку и продолжил спать. Пчела рассердилась, жужжа, взлетела ввысь, покружилась немного над уснувшим васильком. Но, заметив, что её старания тщетны, улетела к ярко-алым макам. Маки, которые заполонили большой луг – яйлау, были добрыми хозяевами, поэтому поспешили угостить трудолюбивую пчёлку пыльцой. 

Девушка в алом

На краю луга река с быстрым, стр嬬мительным течением. Вода в ней пенится, бушует, в середине поднимаются высокие, прыгающие, как норовистый стригунок, волны. Увенчанные пеной головы высоких волн блестят и сияют под лучами яркого солнца. Между ними резвится молодой водяной. Тело у него небесного цвета, а волосы – тёмно-синие. Это Джайхун – сын и наследник владыки рек и морей Сайхуна. 
Вот Джайхун остановился, присел на макушку волны, замахал руками и захохотал. В этот миг из другой волны выпрыгнул водяной конь. Это Айгыр – верный друг Джайхуна. Он похож на обычного коня, только весь из воды, а вместо копыт – мощные плавники. С их помощью он очень быстро передвигался по макушкам волн, но вот догнать Джайхуна никак не мог.
Неожиданно убегающий Джайхун резко остановился. Несущийся за ним Айгыр, хотя и видел, что его владыка остановился, но не смог вовремя затормозить и изо всех сил врезался в парня. Джайхун и не пошевелился, а огромный водяной конь по инерции отлетел на несколько шагов. 
Джайхун взмахнул руками, и поднимающаяся над речкой волна тут же замерла. Он посмотрел на неё, стоящую перед ним как гора, потом побежал обратно к Айгыру.
Подойдя поближе и увидев состояние своего верного коня, Джайхун засмеялся. Водяной конь посмотрел на парня своими огромными тёмно-синими глазами.
– Ну что, приятель, сдаёшься?! – спросил Джайхун, смеясь.
Айгыр, громко фыркая, замотал головой. Грива водяного коня растрепалась, река забурлила, запенилась, закружилась на одном месте. 
– Ну что ты такой упрямый?! – воскликнул Джайхун. – Сдавайся быстрее! Ты ведь всё равно не догонишь меня!
Но Айгыр не обращал внимания на своего хозяина. Его тёмно-синие глаза раскрывались всё шире и выражали удивление. Водяной конь уже не слушал парня, всматриваясь в сторону степи.
– Ты что, онемел, Айгыр? – воскликнул Джайхун. 
Наконец Айгыр очнулся. Он заржал громким голосом и начал мотать головой. Сейчас его глаза и мысли были далеко от Джайхуна. Он завороженно смотрел в сторону степи, расстилавшейся от берегов реки до подножия гор. 
– Эй, что с тобой? Что ты там увидел?!
Джайхун, приговаривая, приблизился к Айгыру и неожиданно в зрачках широко раскрытых глаз водяного коня увидел танцующую девушку в огненном платье. Несколько секунд он, ничего не понимая, смотрел на это зрелище: степь, танцующая девушка, огонь, потом резко повернулся в сторону степи.
Степь, расстилавшаяся от берегов реки до подножия гор, вся была покрыта пожелтевшей от летнего солнца жухлой травой, только кое-где виднелись низенькие, наполовину высохшие кустарники.
Издалека бросается в глаза какое-то движение над степью. Сначала показалось, что по воздуху пошла рябь, он заколыхался и задвигался в разные стороны. Но всмотревшись, парень заметил, что быстро приближающийся с дальнего конца степи огонь беспрестанно кружится, танцует и постепенно приобретает человеческие очертания. 
В зрачке коня отражается танцующая над степью девушка-огонь. Она кружится всё сильнее. Попавшая в ловушку огня жухлая трава в степи начала загораться, и язычки пламени разбегались в разные стороны от девушки.
Острые глаза Джайхуна рассмотрели в самом центре огня танцующую девушку. Кажется, ей лет семнадцать-восемнадцать, глаза, брови и волосы тёмно-бордового цвета, а сияющее пунцовым сиянием лицо и тело было цвета солнышка, спешившего в свою спальню вечером. Стройная, одетая в ярко-оранжевую, пылающую как огонь лёгкую шёлковую тунику, девушка танцевала неистово, легко касаясь пятками сухой травы степи. И с каждым шагом из-под её ног в разные стороны разлетались искры, и степь загоралось всё сильнее. 
Джайхун очарованно смотрел на танцующую над степью невиданной красоты девушку. Забыв обо всём на свете, он любовался ею. Парень, который никогда не видел такого изящества и прелести, сразу стал пленником её красоты. 
Но девушка, не замечая следящих за ней Джайхуна и его водяного коня, продолжала танцевать над жухлой травой степи. От её движений в воздухе рябило, вокруг кружились и танцевали искорки. 
Очарованный танцем красавицы в огненном платье, Джайхун не мог отвести глаз. Наконец с усилием оторвав от неё взгляд, он посмотрел на своего водяного коня. И Айгыр не мог оторвать глаз от танцующей девушки и зачарованно уставился на неё своими большими синими глазами.
– Что это?! Что за чудо? Почему я никогда раньше не видел такую красоту? – спросил Джайхун с удивлением.
Айгыр замотал головой и… вдруг громко заржал. От неожиданности Джайхун, замахав руками, немного попятился назад, но вдруг потерял равновесие и расплескал воду. Волна, стоящая дыбом как гора и замершая на месте, ожила от жеста Джайхуна и с сильным шумом упала вниз, растекаясь по течению реки. Забурлила полноводная река, длинные, невысокие волны, запрыгав, побежали вниз по течению.
Ржание коня напугало танцующую девушку. Она вздрогнула, но не прекратила танцевать, а только повернула голову в сторону реки. 
Её большие красивые глаза светились тёмно-бордовым светом, и брови были такого же цвета. Кожа была нежно-пунцовой, а волосы горели оранжево-красным пламенем. Сначала она смотрела на них надменно, но через секунды это чувство сменилось удивлением. 
Девушка заметила парня с большими, тёмно-синими глазами и такого же цвета бровями, тёмными волосами, отливавшими голубоватым сиянием. Она с улыбкой посмотрела на него, а в его больших глазах читались удивление и восторг.
– Кто ты? – еле переведя дух, спросил Джайхун.
Девушка не ответила. Она, опять спрятав своё лицо за маской надменности, одарила безразличным взглядом синеглазого парня и водяного коня. Потом с торжествующим смехом начала махать правой рукой в сторону степи. Из её пальцев вылетел пучок лучей и искр, и в этот же момент с треском загорелась сухая трава в дальней части степи.
Джайхун в недоумении смотрел то на девушку, то на горящую степь. Вот он увидел чёрный, простирающийся за девушкой, как шлейф, след. И вдруг поняв, что происходит, он протянул руку в сторону девушки.
– Эй, стой! – воскликнул Джайхун. – Что ты делаешь?! Ты же сжигаешь нашу степь! 
Девушка повернула голову и надменно посмотрела на него. Ничего не ответив, просто кивнула головой и продолжила танец. 
В это время стоящий рядом с Джайхуном водяной конь резко выпрыгнул из воды и бросился в сторону девушки. Из спины и гривы Айгыра как из ведра текла вода. Пока он бежал в сторону танцующей девушки, выливающаяся из него вода немного погасила огонь. Айгыр гневно мотал головой, и из его гривы в разные стороны летели капельки воды.
Девушка резко обернулась в сторону водяного коня, теперь в её больших бордовых зрачках отражались боль и испуг.
– Что это?! Что ты делаешь?! Мне ведь больно! – сказала девушка мелодичным, как трель серебряного колокольчика, голоском.
Летящие от гривы водяного коня брызги воды попали на подол и рукава девушки. Те места, куда попала вода, почернели. Девушка с ужасом посмотрела на чёрные пятна на своём платье, потом перевела взгляд на водяного коня. Посмотрела на Джайхуна, который до сих пор зачарованно следил за ней. В её тёмно-бордовых зрачках отражался ужас. Неожиданно она замахала руками. Погас огненный ореол вокруг неё, и она убежала.
Айгыр, хотя бегал, как ветер, но не мог догнать девушку в огненном платье. Он остановился почти на другом конце степи и сокрушённо посмотрел вслед быстро удаляющейся в сторону гор девушки.

Хозяйка огненного дворца

Девушка в алом платье, которую встретили Джайхун и Айгыр в степи, вернулась в построенный из огня дворец царицы огня – Оловбону. Даже издалека были видны ярко пылающие стены дворца и поднимающийся от них жар. 
Стены дворца пылали таким сильным огнём, что ярко-красные языки пламени почти доходили до облаков и превращали их в пар. Это говорило о том, что царица огня Оловбону разгневана уходом дочери без её разрешения. Царица находилась в своём огромном зале, построенном из красного мрамора, и ждала от дочери объяснения. Но удастся ли ей объяснить свой проступок грозной матери?
Когда девушка в алом платье зашла в огненный тронный зал, в ней ни капли не осталось от той надменной девицы, которая танцевала в степи. Зияли чёрные дырки на её ярком платье. И в нескольких местах на коже рук нежно-малинового цвета краснели огромные бордовые волдыри. 
Вот она зашла в огромный, жаркий, как горячий тандыр (2), тронный зал Оловбону и, виновато опустив глаза в пол, встала перед грозно нахмурившейся царицей.
Увидев чёрные пятна и волдыри на теле своей дочери, Оловбону резко подняла руку. Но она не ударила своей огненной молнией в низко склонившую голову дочь, а, наоборот, с осторожностью потрогала пальцами волдыри на её руках.
– Аланга, дочь моя! – звонким голосом воскликнула Оловбону. – Я же тебя предупреждала, чтобы ты близко не подходила к границе моего извечного врага Сайхуна! Сайхун – владыка рек и морей, он очень опасный и могущественный враг. 
– Мамочка, я даже близко не подходила к границе страны царя воды, – поспешила оправдаться Аланга. – Я просто гуляла по степи и, танцуя, наслаждалась летней погодой. Что плохого в том, что я любовалась красивыми пейзажами? Вдруг на дороге встретилось странное существо с тёмно-синими волосами и громким, очень противным голосом. Оно как молния бросилось на меня, и от каждого его движения мне становилось всё больнее. Я поняла, что оно опасное, и убежала! 
Царица огня в ярости вскинула руки вверх. От её рук разлетелись искорки, и горящие стены дворца заалели. Внутри тронного зала стало так горячо, что даже Аланга в испуге попятилась.
– Ты, противная девчонка! – гневно закричала Оловбону, не сумев сдержать свой гнев. – Сколько тебя учить разбираться в своих врагах и друзьях, а ты только и думаешь, что о танцах! Тебе только бы петь и танцевать! Я ведь рассказывала тебе о наших врагах, предупреждала о том, что надо избегать их, верно?
– Да, мамочка, – шепнула Аланга. 
Из-за того, что девушка чувствовала себя виноватой, её мелодичный, как трель серебряного колокольчика, голосок уже не звучал как раньше.
– Помнишь, я рассказывала тебе о Сайхуне и его сыне Джайхуне? – спросила Оловбону.
– Ага… – ещё тише ответила Аланга.
– Не говори «ага», это слово – знак невежества. Говори «да»! – яростно приказала Оловбону.
– Да… – очень тихо сказала Аланга.
– Почему тогда возле реки ты не разглядела своего врага Джайхуна и его верного коня Айгыра?! – гневно спросила Оловбону.
– Мамочка, но… 
Собиравшаяся протестовать Аланга вдруг замолчала. Перед глазами девушки появились степь и река. Из реки смотрит на неё парень с тёмно-синими глазами и такого же цвета волосами. Его синие глаза большие, в них отражается танцующая девушка в алом платье. Рядом с парнем встряхивает головой его конь, рассыпается его грива, от которой разлетаются капли воды…
Аланга вздрогнула и виновато опустила голову.
– Ну, что «но»?! – нетерпеливо спросила Оловбону.
– Но тот, которого ты называешь «Джайхун», был не плохой! – тихим голосом сказала Аланга. 
– Да-а?! – в удивлении и с яростью воскликнула Оловбону, потом съязвила. – А ты откуда это знаешь? 
– По его глазам видно, – ответила Аланга. – Он очень добрый и…
– Добрый, говоришь? – яростно закричала Оловбону. – Если бы только его конь догнал тебя, он бы мигом тебя погасил…
Царица хмуро посмотрела на дочку. С повышением тона царицы стены стали краснеть и, наконец, стали ярко-красного цвета, с громким треском в небо бросились яркие языки пламени. Оловбону так разозлилась из-за проступка своей старшей дочери, даже не могла найти слов, чтобы выразить свой гнев. Вдруг она резким движением подняла руку и сильными пальцами, из которых с громким треском вылетали искры, нажала на розовый волдырь на руке дочки. От неожиданности и охватившей всё тело сильной боли девушка вскрикнула. 
– Ой, мамочка, что ты делаешь?! – закричала Аланга, закрыв глаза от боли. – Больно же!
– Да-а, больно? – язвительно спросила Оловбону. – Тогда представь себе, что бы с тобой случилось, если бы ты попалась в руки Джайхуна?! От тебя осталось бы только мокрое место! Даже золы не успела бы оставить…
– Но, он…
– Не перебивай! – приказала Оловбону. – Впредь не только не подойдёшь близко к реке, но и во время дождя будешь сидеть внутри огненного дворца! 
– А почему… – собиралась возразить Аланга.
– Потому что капли дождя – шпионы Сайхуна! – резко прервала её Оловбону. – Они снуют всюду, могут залезть даже в маленькие щели. Разузнав всё на свете, передают информацию Сайхуну. 
– Неужели? – ужаснулась Аланга.
– Да! – насмешливым тоном ответила Оловбону, потом, вытаращив глаза, спросила: – Что, сомневаешься в словах матери?!
– Нет, нет мамочка! Конечно, я верю тебе! – волнуясь, спешно ответила Аланга. – Просто я об этом не знала!
– Знала! Вернее, знаешь! – твердила Оловбону. – Я с самого твоего рождения каждый день, каждый час говорю об этом. А ты… – она хмуро посмотрела на неё. – Думаешь только о танцах и музыке!
Оловбону сердито махнула рукой и отвернулась от дочери. Сейчас царица огня была так разгневана, что внутри неё кипела и бушевала её огненная сила. Она боялась, что если нечаянно дать ей волю, то этот внутренний огонь сожжёт дотла не только всё вокруг, но и её любимую дочку. 
Не зная о внутренних волнениях своей грозной матери, Аланга виновато склонила голову, подошла поближе к ней и нежным голосом позвала:
– Мамочка… 
– Перестань подлизываться! – прикрикнула Оловбону, еле сдерживая свой гнев, но всё-таки повернулась к дочери. – Натворишь дел из-за своего невежества, а как доходит до признания вины, начинаешь подлизываться! – она сердито посмотрела на дочь. – Ты поняла, что я велела?! Впредь чтобы я не слышала о том, что ты близко подходила к границе Сайхуна! И не вздумай появляться на его территории! Хотя ты глупая, но всё-таки моя старшая дочь, поэтому моя власть перейдёт к тебе. А младшие дочки… Нет, они ещё слишком маленькие, чтобы о них волноваться. Они всегда безупречно выполняют мои приказы. А ты проказница… – она с силой ткнула указательным пальцем в лоб дочки и покачала головой, – смотри в оба! Ведь мы испокон веков враждуем и частенько сталкиваемся с владыкой рек и морей Сайхуном. Хотя до сих пор никто из нас не победил и пока у нас силы равны, но, быть может, я когда-нибудь не выдержу его натиска!
– Мамочка, что ты говоришь?! – испуганно воскликнула Аланга, дрожа всем телом. 
– Так что знай своё место и старайся набраться сил, о танцах вообще забудь. Поняла?! – резко бросила Оловбону.
– Поняла… – опустив голову, шепнула Аланга.
Неожиданно перед глазами девушки появился водяной конь, стремительно летящий в её сторону над сухой травой степи. Когда он встряхивал головой, рассыпалась грива, от неё разлетались капли воды, от которых на теле Аланги появились большие волдыри и нестерпимая боль. А из реки смотрел на неё парень с тёмно-синими глазами и такого же цвета волосами. В больших синих глазах парня отражалась танцующая девушка в алом платье… 
От неожиданного видения девушка вздрогнула и спешно взглянула на мать. Она боялась, что её грозная мать – царица могла заметить её состояние. Но в это время Оловбону была далеко от неё. Она, развевая пылающим длинным подолом вишнёвого платья, быстро шла по огненной террасе своего дворца. 

Владыка воды  

Тихая ночь. Река течёт спокойно, отражаясь на поверхности воды, мерцают звёзды. Длинной серебряной дорожкой простирается свет царицы ночного неба – Луны. Несмотря на знойную жару, ветер целый день бегал над землёй, поэтому он так раскалился, будто вышел из горячего тандыра. Вот ветер дошёл до реки, несколько раз кувыркнулся над его поверхностью, и его горячее дыхание остыло. После этого опять воспрянул духом и улетел в степь. 
Джайхун, положив руки под голову, лежал на макушке волны и смотрел на небо. Мелкая рябь волн качает его, как на гамаке, но парень явно не замечал этого. Мыслями он был далеко отсюда. Хотя волне, на макушке которой отдыхал принц Джайхун, больше нравилось играть в догонялки с другими волнами, но она, не смея нарушить покой своего владыки, осторожно качалась из стороны в сторону. 
Айгыр нырял в воде. Он окунулся в воду, затем вынырнул, встряхнул гривой. Тысячи капель воды разлетелись вокруг. Несколько из них попали на Джайхуна. Он лениво поднял руку и недовольно поморщил лицо, потом недовольным тоном воскликнул:
– Перестань, Айгыр! Не видишь, что сейчас у меня нет настроения играть с тобой?
Айгыр, будто не понимая его недовольство, опять встряхнул гривой. Ещё тысячи капель воды попали на Джайхуна. Он не выдержал, вскочил с места и бросился на коня.
– Ты! Сейчас получишь у меня! – крикнул Джайхун.
А в это время Айгыра уже не было на месте. Верный конь, хорошо знающий Джайхуна, предугадывая его реакцию, уже помчался по течению вниз. 
Увидев это, Джайхун бросился вдогонку за Айгыром. А тот, громко ржа, уплывал от него. 
Вдруг с низовья реки начали приближаться стремительные громадные волны. Из-за движения этих волн течение реки разворачивалось и текло в обратную сторону. Когда волны подошли совсем близко к Джайхуну, он наконец-то заметил изменения в движении реки и поднял голову. 
Возле ног Джайхуна образовался водяной столб. Вода резко поднялась вверх, вспенилась. Через несколько секунд водяной столб превратился в очень высокого, созданного из воды, но с виду очень могущественного водяного человека. Его тёмно-синие волосы были собраны наподобие короны, и в каждом волоске отражалось сияние луны, от этого казалось, что у него в голове сверкал огромный алмаз. Густые тёмно-синие брови, тонкий нос и волевой подбородок выражали его силу и гнев.
Джайхун резко вскочил с места, сложил руки на груди в знак уважения и поклонился:
– Отец! Добро пожаловать!
Джайхун опустил голову. Сайхун пристально посмотрел на сына в ожидании ответа, но парень и не думал поднимать голову. Тёмно-синие густые брови Сайхуна грозно поднялись. 
– Спасибо, сын мой, – ответил на приветствие Сайхун. – Я тебя не узнаю! Ты стал таким степенным и тихим! 
Джайхун собирался ответить, но побаивался отца, поэтому молча склонил голову. А Сайхун внимательно следил за поведением сына, поэтому тоже промолчал и ждал, как сын выйдет из этой ситуации. Но Джайхун предпочёл безмолвие, поэтому не поднимал голову. 
Не дождавшись ответа от сына, Сайхуна разозлился, тёмно-синие брови нахмурились.
– Что же, если мой сын предпочитает молчать, тогда мне придётся допросить его коня! – властным, но спокойным тоном объявил Сайхун. – Надеюсь, конь не посмеет отвечать мне молчанием! – и он позвал грозным голосом. – Айгыр!
Из-под воды выскочил водяной конь, тысячи капель воды разлетелись вокруг.
Поняв, что намерение отца серьёзное, Джайхун опешил:
– Отец!
Сайхун резко повернул голову в сторону сына и спокойным голосом приказал:
– Молчи! Ты мне уже ответил молчанием! Теперь черёд твоего коня отвечать! 
В это время, будто почувствовав, что его ожидает неприятный разговор с владыкой, Айгыр замедлил своё движение. По телу коня пробежала дрожь, над рекой разнеслось испуганное ржание. Даже журчание воды не смогло заглушить ржание, полное испуга. Поняв испуг своего верного коня, Джайхун опустил голову:
– Отец, мой владыка, простите меня! Прошу Вас, пощадите моего коня! 
Сайхун посмотрел на Айгыра. Хотя он всё ещё был грозен, но уже немножко смягчился. Джайхун, хорошо знавший великодушие своего отца, надеялся на это. Он молча кивнул головой своему коню: – Иди подальше отсюда, не показывайся на глаза владыке! 
Умный Айгыр сразу нырнул в реку и поспешил удрать под водой.
– Хорошо, я пощадил его. Ну, и что теперь?! – спросил Сайхун.
– Отец, я... 
Джайхун остановился в нерешительности. Он колебался не от того, что не знал, с чего начать разговор, а не знал, как подействуют те слова, которые он скажет сейчас отцу, и эта неизвестность пугала его больше всего и мешало решиться. Он в смятении посмотрел на отца, и вдруг заметил, что строгий взгляд вперился в него, как прежде, но на самом дне его тёмно-синих глаз блестели крупинки отеческой любви. Тогда он решил выложить отцу всю правду. 
– Отец, я… Я встретил одну девушку!
– Девушку? – спросил Сайхун, стараясь скрыть своё удивление.
Джайхун, у которого язык онемел, только кивнул головой. Потому что он давно понял, что его отец никогда не сможет понять его чувства к той девушке в алом платье, которую встретил в степи. 
Сайхун посмотрел в сторону реки. Его глаза уставились точно в то место, где под водой скрывался Айгыр. Водный конь, скрывшись от гнева владыки, сначала лежал под водой, но, в конце концов, победило его любопытство, и он решил спрятаться за большим валуном, выступавшим из воды посреди реки и оттуда подглядывать. Айгыру показалось, что Сайхун заметил, где он прячется, поэтому он попятился немного назад и не решился высовывать голову из воды. Слегка открылись тёмно-синие губы водяного коня и чуть не выпустили на свет испуганное ржание. 
Но водяной конь не понаслышке знал, каким жестоким может быть владыка в гневе. Поэтому сумел выдержать его взгляд, хотя ярко-голубые зубы застучали от испуга. Он согнул шею и мощную голову, залёг на дно реки, а расчёсываемая течением синяя грива закрыла глаза водяного коня.
– Ты встретил девушку? – переспросил Сайхун.
– Д-да… – ответил Джайхун медленно, с расстановкой.
Сайхун задумался. Его кустистые брови сближались, образуя подобие двух горных вершин, сверкающие злостью тёмные глаза сердито смотрели на сына. Хотя Джайхун много раз видел отца в гневе, но не привык к такому промедлению, особенно когда он повторял каждое слово, медлил, долго думал. И сейчас именно это пугало Джайхуна. Медлительность – не конек Сайхуна! Владыка вод может взорваться в любую секунду. Такие моменты его гнева могут выдержать не все живые существа… 
Ещё не дойдя до конца своих мыслей, Джайхун вдруг понял, что происходит то, чего он очень боялся. Густые как вековые леса брови владыки начинали подниматься вверх и стали похожи на две синие вершины гор, а это говорило о том, что он очень разгневан. Тёмно-синие глаза Сайхуна от гнева блестели иссиня-чёрным цветом. 
– Ты! – неожиданно оглушительным голосом заревел Сайхун. – Встречаешься с дочкой моего извечного врага – царицы огня Оловбону?!
Джайхун, не сумев скрыть своё удивление, уставился на отца. Потом воскликнул: 
– Что? У царицы огня Оловбону есть дочь?!
– Да! – ответил Сайхун с отвращением в голосе. – У царицы Оловбону есть дочь. Ее зовут принцесса Аланга!
А Джайхун никак не мог прийти в себя от такой новости и даже не пытался скрыть своего удивления: 
– Разве та девушка, которую я встретил в степи, была дочерью нашего врага?
Сайхун так рассердился на вопрос сына, что не удостоил его ответа. Хотя Джайхун боялся гнева отца, но вдруг понял, что нужно разузнать у него побольше о той девушке. От этой мысли у него на душе посветлело:
– Но… Но отец, ты же не сказал, что принцесса Аланга такая красивая?
– Что?! – от гневного рёва Сайхуна поднялись воды, и река начала выходить из берегов. – Что ты мелешь?! Ты называешь моего врага «красивой»?
Поняв, что оплошал, Джайхун промолчал. Но чувства парня так переполняли его душу, что он был не в силах молчать:
 – Да, дочь царицы Оловбону очень красивая!
Сайхун уставился на поникшую голову сына. Через несколько секунд понял ситуацию, начал огромными руками колотить свою голову: 
– О! О! О, горе мне! Горе! – воскликнул Сайхун. – Это моя вина! Я сам виноват в этом.
В голосе Сайхуна было больше сожаления, чем гнева, а его сердце заполнилось противоречивыми эмоциями. А Джайхун, слушая громкий стук своего сердца, с испугом ждал того момента, когда его отец наполнится гневом. При этом он даже не мог представить себе, что владыка рек и морей будет винить в произошедшем себя, а не его.
Неожиданно вода, из которой состояло громадное тело владыки, растеклась, влилась в воду реки и смешалась с ней. А Джайхун стоял, не шевелясь и ничего не понимая.
Лишь капли воды, ещё висящие в воздухе, отражали очертания фигуры Сайхуна. В считаные секунды владыка рек и морей исчез, только мелкая рябь воды была на том месте, где только что он стоял.
Всё ещё ошеломлённый, Джайхун посмотрел на водяного коня, застывшего вдали, как скала.
– Айгыр, прости, друг, тебе придётся остаться здесь, а мне следует пойти за отцом, – сказал Джайхун, обращаясь к водяному коню. – Владыка сердится. И таким сердитым я с роду не видел его. Значит, я натворил что-то очень страшное! – Джайхун пожал плечами. – Но, хоть убей, не понимаю, в чём моя вина. Но, что бы ни случилось, чувствую, что сейчас я должен быть рядом с ним.
Джайхун, не договорив, погрузился в реку. В эту же минуту река, которая только что текла спокойно и мирно, вдруг начала бурлить, поднялись высокие волны с белыми макушками пены, и течение стремительно направилось вслед за своим принцем. 
Волны были такие сильные, что даже Айгыра, не устоявшего перед их напором, уносило течением на некоторое расстояние. Потом водяной конь, еле вынырнув из воды, перешёл на тихую сторону реки, встал на ноги и грустно посмотрел вслед своему хозяину.

Тайна девочек 

Дворец царицы огня Оловбону. Большая комната, стены которой состоят сплошь из пылающих красных костров. Языки костров издалека кажутся свисающей красной шёлковой тканью. В комнате собрались разновозрастные девочки в оранжево-красных нарядах. Это были девочки-огоньки – дочери Оловбону, родившиеся после Аланги. Девочки-огоньки были пылкими, шустрыми, и они, как и их старшая сестра, очень любили танцевать, радоваться, смеяться и петь. Они танцевали так интенсивно, что всё вокруг загоралось и превращалось в пепел.
Аланга сидела среди девочек и задумчиво гладила кудрявую головку младшей сестрёнки, сидящей у неё на коленях, и мечтательно смотрела на большую полную Луну, медленно плывущую по небу. Хотя она делала вид, что слушает острые шуточки своих сестрёнок и иногда на её прелестных губах появлялась чарующая улыбка, но по лицу было заметно, что её мысли сейчас далеко отсюда. 
Девочка-огонёк, которая появилась на свет после Аланги, начала тормошить её длинные бордовые волосы. Мысли принцессы прервались, и она посмотрела на сестрёнку.
– Сестра, расскажи ещё раз о красивом парне, которого ты встретила в степи! – тараторила девочка.
Она смотрела на сестру широко открытыми горящими глазами.
Две её сестры-подростка, услышав слово «парень», начали громко смеяться. Когда Аланга посмотрела на них строгим взглядом, девочки замолчали и опустили головы, но как только их сестра отвела от них взгляд, снова начали хихикать.
Потом и маленькие сестрёнки подняли шум:
– Расскажи, расскажи! Сестра, расскажи нам тоже о том парне!
– Э-э, что вам рассказать?! – махнула рукой Аланга. – Вы всё равно не поймёте! Вы ещё маленькие!
Одна из сестрёнок недовольным голосом буркнула:
– Никакие мы не маленькие! К твоему сведению, мне уже тринадцать лет!
– Ну и что, что тебе тринадцать лет? – спросила Аланга, не скрывая своего удивления. – Что это значит?
– Это значит, что… – девочка несколько секунд думала, потом торжественно заявила. – Это значит, что мне тринадцать! 
Её сестры, глядя друг на друга, начали хихикать. Аланга, ничего не понимая, продолжала смотреть на старшую сестрёнку. Потом, увидев, что другие сестрёнки смеются, она с нетерпением спросила:
– Не мямли, говори!
Девочка тоже присоединилась к хихикающим сестрёнкам и сказала с улыбкой: 
– Ладно, ладно, сестра, не сердись! Я просто так, пошутила! Ну, сестра, не тяни, давай расскажи! Не бойся, мы не расскажем маме! Это будет нашей тайной! Общей тайной девочек!
Сказав это, девочка вопросительным взглядом посмотрела на своих сестёр, окружавших её. А те поспешили подтвердить:
– Да! Да, конечно! 
Аланга махнула на них рукой: 
– Ах вы, хитрюги! 
Потом Аланга широко раскрыла объятия и улыбнулась старшей сестрёнке:
– Ну-ка, иди сюда, шалунья!
Девочка бросилась к ней в объятия. И другие девочки, тоже торопясь, толкая друг друга, бросились к ней в объятия.
Аланга, загораживая руками младшенькую на коленях, воскликнула: 
– Эй, эй, осторожно! Не задавите малышку!
Хотя её голос звучал серьёзно, но в улыбающихся глазах горело пламя любви к сёстрам.

На спине молнии

Река мчится по горам и скалам. Годы проходят и превращаются в века, но течение и жизнь реки не меняются. Вода гладит каждый камень, встречающийся на своём пути, и из каждого из них выхватывает частицы одну за другой. Но у когда-то бывших огромными, но постепенно уменьшившимися, лежащих под прозрачными водами реки камней нет другого выбора, кроме как смириться со своей судьбой и терпеливо ждать того дня, когда они превратятся в песчинки. 
Хотя текущая в реке вода расчищает себе путь, заставляя камни постепенно исчезать, но она дарит жизнь окружающему миру. Цветы и растения, которые она поливает, буйно растут. Иногда среди высоких зарослей камыша виднеется полосатый хвост тугайного кота, а иногда олень или кролик подходит к реке попить.
Медленно плывущего Джайхуна не интересовала красота этих мест. По уставившимся в невидимую точку неподвижным глазам можно заметить, что его мысли очень далеко отсюда. Хотя от тоски сердце Айгыра чуть не разрывается, но он не осмеливается беспокоить принца, поэтому молча скользит следом за ним по волнам.
Вдруг произошло нечто неожиданное. Стремительно плывущий Джайхун внезапно остановился. Он поднял голову из воды и огляделся. Вокруг было так красиво! Склоны гор покрыты зарослями арчи, которая вырастала на горстке почвы между гор, скал и валунов. Хотя лето ещё не подошло к концу, но здесь уже чувствовалось прохладное дыхание осени. Многие деревья успели сбросить листву, издалека видны гнёзда птиц на обнажённых ветвях. Острым зрением Джайхун заметил, что птичьи гнёзда на ветвях деревьев уже опустели.
Некоторые деревья, почувствовав дыхание осени, укутались в золотистые покрывала. Ивы, растущие на берегу реки, давно уже отказались от своего одеяния – листвы и сейчас, выставляя свои голые ветви, всем своим видом показывали, что не боятся морозов. 
Стойкие кусты шиповника, выдерживая атаку жестоких горных ветров, с упорством растут среди камней и приносят свои ярко-алые плоды в дар птицам...
Стоп! Плоды шиповника... Ярко-алые, как раскалённые угли... Кого-то они напоминают...
Мысли Джайхуна запутались. Он долго смотрел на спелые, огненного цвета плоды шиповника. 
Огненный цвет! Аланга! Дочь царицы огня Оловбону...
Принцесса Аланга! Дочь вспыльчивой и эгоистичной Оловбону – злейшего врага Сайхуна. Значит, она и Джайхуну враг… 
Нет, несравненная по красоте принцесса Аланга…
Раскатистый гул прервал размышления Джайхуна. Оторвав взгляд от плодов шиповника, он посмотрел туда, откуда доносились звуки. Только недавно небо было чистое, без единого облачка, а сейчас всё покрылось чёрными тучами. Начинается гроза. Сверкает молния, непрестанно грохочет гром, словно предупреждая о приближении дождя. Очень длинные, ветвистые молнии бьют по небу... 
Джайхун остановился, забыл о своих мыслях, поднял глаза к небу и невольно начал любоваться изумительно красивыми молниями. С давних времён его привлекали скрытые в молниях сила и мощь. Но владыка рек и морей Сайхун всегда твердил, что иногда бьющие в реку молнии причиняют сильную боль, и наказывал Джайхуну быть подальше от этих небесных огней. 
Но сейчас Джайхун далеко от отца. Владыка рек и морей Сайхун никогда не узнает, с каким удовольствием любовался его сын молнией. Если Айгыр не проболтается, конечно… 
Чтобы позвать своего коня, Джайхун отвернулся от молнии. В этот момент в глаза бросилось что-то знакомое. Он опять поднял голову в небо и посмотрел туда, где разразилась гроза. Да, правда, острые глаза не обманули его. Вот вспыхнула очередная длинная молния и осветила почерневшее от туч небо. И рядом с молнией появилась девушка в алом платьице. 
Ресницы Джайхуна дрожали, ещё шире раскрылись глаза. Вдруг громко заржал Айгыр, и Джайхун, вздрогнув от неожиданности, повернулся в сторону водного коня. 
В тёмно-синих зрачках Айгыра отражалась крепко обнявшая молнию… Аланга! 
Молния пролетела над растущей на берегу ивой. Аланга отпустила её и спрыгнула на дерево. Но как только её ноги тронули ветки ивы, та мигом загорелась. Птицы, отдыхающие на ветках дерева, с шумом поднялись в воздух и разлетелись в разные стороны. 
Пока Джайхун сообразил, что происходит, стоящий рядом с ним Айгыр резко перепрыгнул через иву. От него разбрызгалась вода на горящее дерево, и огонь сразу погас. Но до этого Джайхун успел заметить девушку в алом платье, отскочившую в сторону.
Аланга стояла возле старой арчи, не замечая, что уже горит старая трава под ногами, даже ветки арчи начали тлеть. Она, словно ища Джайхуна, озиралась по сторонам. Увидев водяного коня, умная девушка сразу поняла, что хозяин этого удивительного и страшного существа находится поблизости. А Джайхун стоял возле старой арчи и не мог оторвать глаз от огненной девушки. 
Парень был так очарован красивой дочкой царицы огня, что даже не заметил, что сухая трава под её ногами начала с треском гореть, алые языки пламени пожирали уже нижние ветки арчи. 
Аланга, горящими, как уголья, тёмно-бордовыми глазами пристально смотрела на парня. 
Погасив горящую арчу, Айгыр собрался атаковать Алангу. Но Джайхун, чувствуя намерение своего коня, бросился в защиту огненной девушки.
– Стой, Айгыр, стой! – крикнул Джайхун. – Она ведь не специально! – Джайхун обратился девушке. – Так ведь?
– Конечно, не специально! Честное слово! – обрадовалась Аланга, потом улыбнулась. – Что, не верите? 
Увидев улыбку Аланги, водяной конь отступил на шаг и тихо заржал, оскалив ярко-голубые зубы. Затем Айгыр покачал головой, разбрызгивая воду в разные стороны.
– Айгыр, осторожнее, нельзя, чтобы вода попала на Алангу! – воскликнул очарованный улыбкой Джайхун, придя в себя, потом улыбнулся девушке. – Почему же не верю? Конечно, верю. Не беспокойся, всё в порядке, мы тебя не обидим. Меня зовут Джайхун. Я... 
– Я знаю, – кивнула головой Аланга. – Ты сын владыки воды Сайхуна. Ты появился чуть раньше моего рождения. Я много слышала о тебе. После твоего появления моя мать побоялась остаться одна в борьбе против владыки рек и морей Сайхуна, поэтому произвела на свет меня. Мама часто рассказывала мне об этом. Кстати, ты знаешь, кто моя мама? 
– Конечно! – улыбнулся Джайхун. – Твоя мама царица огня Оловбону. 
– Твой отец рассказывал о нас, наверное? – спросила Аланга.
– Да...
Вспомнив, как отец приходил в ярость, услышав имя принцессы Аланги, Джайхун вздохнул. Аланга, по-своему поняв вздох парня, пристально посмотрела на него. Джайхун поспешил объяснить: 
– Оказалось, наши родители заклятые враги… Но, я думаю… – Джайхун замялся. – Хотя наши родители враждуют, неужели и мы… но мы… Как ты думаешь, сможем ли мы подружиться? 
Джайхун полным надежды взглядом смотрел на девушку. Аланга ответила ему улыбкой. И только тогда вдруг заметила, что арча, возле которой она стоит, потрескивая и благоухая хвоей, сильно разгорелась, и от дерева огонь перескакивает на сухую траву, растущую вокруг. 
– Джайхун, можешь мне помочь?.. – чуть смущённо попросила Аланга, оглядываясь по сторонам. 
Джайхун недоумённо смотрел на неё, потом, увидев горящую траву и дерево, понял, в чём дело, и бросился на помощь. 
– Отойди в сторону! – приказал Джайхун девушке.
Он ладонями создал несколько водяных шариков и бросил их в сторону горящей травы. Пожар сразу погас. 
Джайхун повернулся в сторону девушки. Она сидела на большом камне и грустно смотрела на него.
– Вот видишь! – вздохнула Аланга.
– Не понял… – пожал плечами Джайхун.
Большие глаза Аланги были грустные.
– Что непонятного? – в её голосе чувствовался недовольный тон. – Мы никогда не сможем дружить. Потому что куда ни наступит моя нога, там начинается пожар. 
– Ну и что же, это разве проблема? – сказал Джайхун беспечным тоном.
От его беспечности Аланга почувствовала горькую обиду и тихим голосом сказала: 
– Мы противоположные. Я создаю пожар, а ты его гасишь. Мы ни на секунду не сможем быть рядом, потому что поневоле можем убить друг друга.
Девушка глубоко вздохнула.
– Никогда этого не случится, – твёрдо сказал Джайхун.
– Я бы тоже хотела, но… Ты бы спросил, почему я гуляю в этих пустынных местах… – сказала Аланга. 
– Ну, и… – заинтересовался Джайхун.
– Я искала тебя! Чтобы не устроить пожар, я путешествовала вместе с молниями. Ведь, куда я ни наступаю, там загорается огонь, а по этому огню мама меня легко найдёт. Если бы я не хотела увидеть тебя, то сейчас сидела бы в своём огненном дворце.
Аланга грустно улыбнулась. Сияние качающихся на небесных качелях молний освещало нежно-розовое личико девушки. Она сидела на камне, крепко обняв свои коленки. 
Джайхун внимательно слушал Алангу. А когда она закончила говорить и улыбнулась, её розовое личико начало полыхать оранжево-персиковым цветом. Легкий ветерок, веющий со стороны реки, легонько гладил и развевал оранжевые волосы девушки.
Наблюдая это изумительное зрелище, Джайхун почувствовал удивительно тёплое чувство, запомнившееся издавна. Как будто весь мир вращался вокруг девушки с огненными волосами. Джайхун вдруг понял, что больше не может представить этот прекрасный мир без нежной улыбки этой девушки, сидящей на камне, без её горящих глаз, её голоса, звенящего, как трель серебряного колокольчика. 
Он, собрав все свои мысли, начал говорить:
– Знаешь, Аланга… 
Сказав это, он на мгновение замолчал. Аланга глядела то на Джайхуна, то на водяного коня, с недоверием молча смотрящего на неё чуть поодаль.
– Что? – спросила Аланга.
Долгое молчание уже начало раздражать девушку. В тот момент тучи на небе стремительно рассеялись в разные стороны. Западная сторона неба, приобретя малиновый цвет, начинала пылать как пламя, выходящее из устья тандыра. Откуда-то издалека раздался громовой голос:
– Аланга-а!
Услышав этот голос, Аланга вскочила с места. В её глазах появился испуг. 
– Это моя мама! Лучше, чтобы она не видела меня здесь! – сказала Аланга с тревогой.
Вдруг над головой Аланги сверкнула молния. Она быстрым движением обняла её руками и исчезла с глаз. В ушах Джайхуна зазвенел голос Аланги: 
– Пока, Джайхун! Джайху-ун… 
Ошеломлённый Джайхун смотрел вслед молнии, улетевшей вместе с Алангой. Огненная девушка так быстро исчезла, что он сколько ни всматривался в небо, не смог увидеть ничего, кроме быстро расходящихся туч и вишнёвого цвета заката.

Битва двух стихий

Тёплые лучи спешившего подняться на свой небесный трон Солнца нежно гладили горы, лес, луга и степь. С рассветом просыпалась природа, начинала кипеть жизнь. Щебет птиц, рёв животных, шелест листьев казался очень интересной беседой. 
День приближался к полудню, и Солнце, будто приказывая всем найти прохладное место и отдохнуть, начало раскалять воздух. В это время царица огня Оловбону в длинном красном одеянии осматривала свою территорию, медленно летая над горами.
Хотя она была разгневана, но это делало её ещё более красивой. 
Вокруг царицы огня, внутри пламени всё горело и пылало. Четыре ветра – востока, запада, севера и юга – танцевали в ритме музыки этого величественного костра. Ветер севера дул леденящим холодом и снижал жар огня. Но ветер юга, обдувая обжигающим горячим воздухом, похожим на жар из-под казана, на котором кипит сумаляк (3), вынуждал брата отступать.
Горячие и холодные течения воздуха вдруг сцепились друг с другом, смешались, и образовался высокий, доходящий с земли до небес смерч. Хотя спокойный ветер востока старался сгладить буйство своих братьев, но было ясно, что смерч ему неподвластен. Смерч, беспрестанно кружась с быстротой молнии, начал танцевать в бескрайней степи. 
Смерч всё быстрее вращался и увеличивался в размерах. Неожиданно он подхватил летящие на небе молнии, заставил их танцевать вместе с ним. Казалось, будто на всей планете не было ничего, что могло бы остановить его. 
Ветры востока и запада поняли, что не смогут усмирить разъяренных братьев, и решили успокоить царицу огня Оловбону. Они начали дергать её за платье. Но из-за этого красное платье Оловбону ещё сильнее запылало, в разные стороны разлетелись искры, и языки пламени охватили лес. 
Смерч, образовавшийся из дыхания южного и северного ветров, танцуя, дошёл до маленькой речушки, протекающей на краю степи. Он легко перепрыгнул через неё и продолжил свой смертоносный танец. Всё, что попадалось ему на дороге, он захватывал с собой: кусты и траву вырывал с корнем, даже мирно пасущихся баранов и спрятавшегося под кустом от быстро вращающегося чудовища зайчонка прихватил и поднял в небо.
Смерч, всё больше увеличиваясь, приближался к кишлаку, люди в котором, не подозревая о приближении невиданной напасти, спокойно занимались своими делами. 
Кишлак небольшой, в нём жило около сотни человек, в основном в маленьких, старых домах. Эти строения были окружены садами и дворами, в которых росло много плодовых деревьев: яблоки, вишни, орех, шелковица, виноград. В конце кишлака был высокий, круглый холм. Этот холм называется Гултепа – «цветочный холм». Он весь покрыт маками и васильками и издали кажется застланным огромным зелёным ковром с красными и синими цветочками. 
Жители кишлака заняты своими будничными хлопотами. Вот женщина стирает бельё и вешает на длинную бельевую верёвку, натянутую во дворе. В другом дворе мужчина окучивает грядки картошки. В третьем под большой яблоней на деревянном возвышении сидит старуха и шьёт тюбетейку, а её маленький внук, положив голову на колени бабушки, мирно спит. На улице, возле калитки стоят несколько женщины и, размахивая руками, оживлённо болтают о чём-то. Рядом с кишлаком хлопковое поле, на котором работают несколько мужчин и женщин. 
Молодая женщина, живущая в доме в конце кишлака, вынесла во двор бешик (4). Она поставила его посередине двора на деревянную кровать. В тени кровати лежит громадный, грозного вида пёс. Хотя глаза его закрыты, но он не спит и при приближении хозяйки, приоткрыв глаза, следит за ней. 
Увидев пса, женщина начала ворчать на него:
– Олапар, ну что ты опять разлёгся возле кровати?! Это не твоё место! Иди на своё! 
В ответ на это пёс повилял хвостом, показывая, что понял слова своей хозяйки, но ему явно не хотелось покидать своё излюбленное место. Поэтому даже не пошевелился, только умоляющим взглядом чёрных, как бусинки, глаз посмотрел на женщину. 
Она нежно погладила пса, словно понимала собачий язык, потом начала ругать его, будто разговаривала со своим близким другом:
– Ну и хитрюга ты, Олапар! Всегда пользуешься моей добротой! Ладно, лежи, только охраняй мою девочку! Понял?! А я пойду немного поработаю в поле, пока она спит. 
Пёс опять завилял хвостом, радостно гавкнул, словно уверяя хозяйку в том, что её ребёнка охраняет самый верный и надёжный охранник. 
Женщина сняла платок с головы, поправила и заново надела. 
Пёс, подняв голову, внимательно следил за хозяйкой. Потом посмотрел на бешик и спящую в нём маленькую полугодовалую девочку и, положа голову на лапы, закрыл глаза. Чуткий пёс хорошо слышал дыхание спящего ребёнка, поэтому лежал спокойно.
Женщина открыла старые ворота и вышла на улицу. Быстро шагая, она направилась на поле, где работали дехкане…
В это время восточный ветер, будто пытаясь остановить смерч, тщетно гонялся за ним. Но теперь смерч набрал такую силу, что двигался намного быстрее восточного ветра, и постепенно становился устрашающе большим и грозным. Из его нутра раздавался страшный вой.
Смерч всё громче ревел, быстрее кружился и надвигался на хлопковое поле, где спокойно работали дехкане.
Вот, наконец, люди, работающие в поле, заметили приближающуюся напасть. Они никогда в жизни не видели ничего подобного, поэтому сначала с удивлением и страхом смотрели на смерч.
– Ой, что это? – воскликнула одна женщина, предчувствуя опасность.
– Как он похож на минарет! – удивилась вторая женщина.
– Но минарет не двигается и не издаёт звуки, – в нерешительности подала голос третья женщина.
– Но он… Он идёт прямо на нас! – В ужасе закричала первая женщина.
– Да, ты права! – ответила дрожащим от испуга голосом вторая женщина. – А если он нас раздавит?
– Может, это дэв какой-нибудь? – предположила третья. 
В этот момент первая женщина, не дослушав соседку, с громким криком помчалась в сторону кишлака. Другие женщины, тоже недолго думая, побежали за ней. Увидев кричащих женщин, другие работающие в поле дехкане тоже испугались и, опасаясь попасть в лапы смерча, побежали в кишлак. 
Стоящая над вершиной горы царица огня Оловбону внимательно следила за движением смерча. Она была явно довольна тем, что тот носился из стороны в сторону, как маленький ребёнок, и переворачивал всё с ног на голову. Кажется, царица огня ждала чего-то… Или кого-то...
Вдруг река, мирно текущая со стороны гор, забурлила. Вода вспенилась, закипела, и из неё поднялись высокие волны. Они становились всё выше и выше, и, наконец, из них вышел владыка рек и морей Сайхун. 
Хотя он был в своём обычном тёмно-синем одеянии, но не выглядел, как обычно, спокойным. Владыка воды был разгневан: тёмно-синие кустистые брови подняты вверх, как две горы, глаза сверкают, как молнии, в руках длинный аркан из воды. Вокруг кружатся, как в водовороте, а над головой висят тёмно-синие тяжёлые от воды тучи свинцового цвета. 
Оловбону, увидев Сайхуна, довольно кивнула головой. На её грозном лице появилась кривая усмешка. Она, будто насмехаясь над ним, начала смеяться. 
Сайхун, злой из-за проделки царицы огня, постарался взять себя в руки и гневно крикнул: 
– Царица Оловбону, что тебе нужно? Почему ты нарушила мою границу и творишь безобразие?
– А тебе самому что нужно? – спросила Оловбону, криво усмехаясь.
– Мне от тебя ничего не нужно! – рявкнул Сайхун, еле сдерживая гнев. – Я ведь не нарушал твои границы и не беспокоил тебя!
– Извини, дорогой, но ты давно меня беспокоишь! – с негодованием крикнула Оловбону.
– Царица! Ты что, с ума сошла? Думай, что говоришь! – взревел Сайхун, не сумев обуздать свой гнев. 
– Да! Да! – крикнула Оловбону. – Я тысячу раз думаю, прежде чем говорить! Ты беспокоишь меня! Вернее, твоё отродье, которое украло моё спокойствие! 
– Что-о?! Мой сын?! Джайхун?!
– О-о! – Оловбону подняла руки вверх в знак удивления. – Так его зовут Джайхун?!– царица рассмеялась. – Смотрите-ка, какое имя у молодого принца! Да-а, имя твоего сыночка очень подходит ему. Значит, его зовут «Бешеная река»?!
– Перестань крутить мозги! – угрожающе взревел Сайхун. – И что сделал тебе мой сын? 
Разгневанная Оловбону была уже не в силах сдерживать свою ярость, поэтому она подняла руки вверх и закричала:
– Разве тебе неизвестно? О-о! Твой мерзкий сын сбивает с пути мою дочь! 
– Не лги! 
Владыка рек и морей Сайхун так крикнул, что от его голоса затряслись небо и земля.
– Это правда! – кричала царица Оловбону. – Если хочешь, спроси у своего непутёвого сына!
– Ты с ума сошла, царица! – ревел Сайхун. – Ведь твоя дочь – огонь! Мой сын – вода! Они даже близко друг к другу не могут подойти!
– Эй, Сайхун, ты совсем ослеп! – гневно визжала Оловбону. – Если не видишь, что происходит под твоим носом, значит, постарел! Тебе уже пора превратиться в вонючую лужу и наслаждаться кваканьем лягушек. 
– Царица, попридержи язык! – грозно ревел Сайхун, чувствуя, что теряет самообладание.
– Позови сына! Спроси у него самого! – приказала Оловбону.
– Я не верю тебе! Мы с тобой давние враги! Поэтому мой сын и твоя дочь тоже враги друг другу! – гордым и внушительным тоном заключил Сайхун.
– Ты мерзкий старикан!
Не заканчивая слова, Оловбону начала резко махать руками. На кончиках её пальцев вспыхнули тысячи огоньков. Они соединились друг с другом, превратились в большой огненный шар и с молниеносной быстротой ринулись в сторону владыки воды.
Сайхун, увидев летящий прямо на него огненный шар, резко взмахнул тёмно-синим водяным арканом, который держал наготове в руке. Водяной аркан пронёсся в воздухе, как тёмно-синяя молния, и огненный шар, оказавшийся внутри петли, сразу погас. Из аркана, свободно зависшего в воздухе, на землю стекала вода. 
Но в это время царица Оловбону успела приготовить другой, более крупный огненный шар. Она снова направила его в сторону Сайхуна. Вокруг водяного царя быстро сгущались тучи, они окружали владыку со всех сторон и темнели. И небо потемнело. Хотя ещё было далеко до полудня, но день уже превратился в безлунную ночь, которую озаряло только сверкание молний. Ничего не было видно в темноте, бросалось в глаза только сияющее от света молний лицо и озаряющиеся в лучах пальцы Оловбону, был слышен только грозный голос Сайхуна.
Пока владыки двух самых сильных стихий – воды и огня вели смертельную битву, танцующий и поглощающий всё на своём пути смерч добрался до кишлака. Постоянно вращаясь, он начал двигаться посередине кишлака. Улетали в небо крыши старых, низеньких домов, вековые деревья он вырывал с корнем и бросал на землю, а маленькие деревья летали вместе со смерчем в небе. Люди, увидев такое, укрывались в своих домах.
Вдруг со стороны горы прилетел громадный орёл. Он, тяжело размахивая крыльями, делал круги среди туч и зорко следил за битвой двух владык. 
Оловбону, атакуя Сайхуна огненными шарами, зло хохотала, а хмурый Сайхун, отражая её наступление, так быстро работал водяным арканом, что в воздухе блестели синие круги. И тут Сайхун не успел поймать один из огненных шаров. Тот прошёл мимо водяного аркана владыки и попал в кусты, растущие на берегу реки. их сразу охватило пламенем. Образовавшийся огромный костёр тянул свои огненные языки в сторону Сайхуна.
Очутившись между огнём и Оловбону, Сайхун понял хитрую уловку царицы огня. Он одним взмахом водяного аркана в сторону пылающего куста погасил огонь. А Оловбону, пользуясь тем, что Сайхун на несколько мгновений отвлёкся, успела образовать ещё несколько огромных огненных шаров и начала их бросать один за другим в сторону владыки воды. 
Один из огненных шаров чуть не попал Сайхуну в шею. Но в это время из воды выскочил водяной конь Айгыр. Он стремительно прыгнул высоко в небо и своим огромным носом успел ударить и направить огненный шар в другую сторону от владыки. Хотя от столкновения с водой огненный шар мгновенно погас, но и конь обжёг себе нос. Над его тёмно-синим носом поднялся пар и улетел, вслед за ним небо заполнило ржание от боли. 
Услышав отчаянное ржание коня, Оловбону начала злорадно хохотать. Алое платье царицы, цветом похожее на щёки летнего солнца, стало ещё ярче и развевалось от четырёх ветров. А у самой царицы глаза горели неистовым огнём злости и радости одновременно. 
Но хохот царицы длился недолго. Когда опьяневшая от предвкушения своей победы царица огня потеряла на мгновение бдительность, Сайхун использовал момент и атаковал её водяным арканом. Петля аркана порвала рукав её алого платья и поранила руку. Горящие ярким пламенем рукава сразу погасли, а кожа в тех местах, куда попал водяной аркан, почернела, и царица почувствовала нестерпимую боль. 
Её прекрасное платье было испорчено, от чего Оловбону разозлилась, но когда увидела, что неожиданно Сайхун начал превосходить в сражении, она ещё больше разгневалась. Оловбону с молниеносной быстротой, даже не прицеливаясь, начала беспорядочно атаковать Сайхуна. Поэтому её огненные шары попадали то близко, то далеко от него. 
Сайхун уже не успевал отражать все атаки царицы, и вокруг него увеличивалось число костров.
Множество огненных шаров улетало далеко от гор и долетало до кишлака. Уже загорелся один дом. Потом огненный шар попал в вековую чинару, и старое дерево превратилось в огромный факел. Отлетавшие от горевшей чинары искры попали на крышу дома, стоящего у дерева. И старый дом сразу начал гореть. Люди, спрятавшиеся от смерча в своих домах, в испуге выбегали на улицу. Они старались убежать подальше от загорающихся один за другим домов. 
Сайхун был занят отражением атаки царицы огня, поэтому поздно заметил несчастье, случившееся в кишлаке. Он в надежде скорее погасить пожар в кишлаке, торопливо взмахнул водяным арканом в сторону туч, окружавших его. Из туч мгновенно пошёл ливень. Он сразу погасил огонь в деревне. 
Но Оловбону, пользуясь тем, что мысли владыки заняты предотвращением пожара в кишлаке, бросила нескольких огненных шаров в него. Два из них долетели почти до ног владыки. От подола его длинного халата начал подниматься белый пар. 
Сайхун поднял голову и водяным арканом ударил прямо в сторону царицы Оловбону. В эту же секунду ливень превратился в сильный водопад, льющийся из туч, вода в реке забурлила и поднялась очень высоко. 
С верховья реки двигалась очень высокая, как гора, мощная волна. Дойдя до владыки, она разделилась надвое: одна часть, обогнув Сайхуна, стремительно неслась в сторону Оловбону, а вторая поднялась над берегом и стремительно потекла в сторону низины, где расположен кишлак. Из реки друг за другом поднимались волны и, разделившись надвое, направлялись в обе стороны. 
Вот волны, направившиеся в сторону Оловбону, дошли до царицы. Но она, высоко подпрыгнув, успела сесть на крыло северного ветра. Не привыкший к такому жару, какой веял от царицы, северный ветер начал кружиться на месте, как юла. 

В это время в кишлаке, пострадавшем сначала от смерча, потом от огня царицы Оловбону, началась суматоха. По улицам кишлака текла и пенилась вода. Люди, выбегая из своих домов, оказывались по колено в воде и останавливались, потом под дождём бежали то в одну, то в другую сторону. 
А вода всё поднималась, и было заметно, что течение усиливается. 
В это время на улице появился высокий, худой старик с коротенькой белой бородкой. Он, махая руками, беспрестанно кричал: 
– Эй, люди! В кишлаке наводнение! Бегите в сторону Гултепы (5)! Бегите на Гултепу!
Люди побежали в сторону холма Гултепа. А старик, шлёпая по колено в воде, то падая от напора воды, то быстро вставая и выжимая воду из волос и бороды, продолжал бегать по улицам кишлака и беспрестанно кричать:
– Люди! Бегите в сторону Гултепы! – кричал старик. – Вода не поднимется так высоко!
Вода, охватившая кишлак, быстро поднималась, а течение усиливалось. Потому что волны, прибывающие со стороны верховья реки, всё ещё продолжали течь в двух направлениях.
Волны, атакуя одна за другой, разрушали окружавшие дома невысокие каменные заборы и с силой врывались в тесные улочки. Под их напором разваливались старые дома дехкан, падали деревья. 
Окружившие со всех сторон деревню волны начали заливать дворы, дома, магазины и улицы. Люди, увидев воду, наступающую на их кишлак, бросали всё, что есть, и бежали в противоположную сторону кишлака. А те, кто не успел убежать от волн, барахтались в грязной, бушующей воде. 
Всё больше прибывающие сильные волны были похожи на маленького, необузданного ребёнка, не понимающего, что он творит, и уносили с собой всё, что встречалось на пути: обломки крыш, дверей, рам, старые одеяла, ковры, даже посуду. Вода поднялась так высоко, что заполнила весь кишлак почти до крыш домов. Не осталось ни одного целого дома: всё разрушилось и унесло течением. 
Грязная, громко бурлящая вода быстро текла, издавала пугающие страшные звуки, макушки стремительных волн вспенивались. Над водой плавали обломки, одеяла, посуда. Среди этого беспорядка спокойно плыл бешик. 
Покрывало бешика приоткрыто, и из этой щели видно лицо уже проснувшегося ребёнка. Девочка большими чёрными глазёнками смотрела вокруг и искала маму. А её мама барахталась в нескольких метрах от бешика. Женщина не умела плавать и уже почти тонула, но, несмотря на это, пыталась доплыть до бешика и спасти свою дочь. Но всё усиливающееся течение воды удаляло бешик от тонущей женщины.
Наконец она оставила надежду сама спасти своего ребёнка и стала кричать умоляющим, уже охрипшим голосом:
– Моя дочь! Помогите! Умоляю! Эй, люди! Помогите! 
Очень уставшая, она ушла под воду, но через мгновение опять выплыла. Вдруг плывущий в воде сломанный ствол дерева ударился о женщину. Она одной рукой схватилась за ветку дерева, полными слёз глазами отчаянно глядела вслед плывущему по воде бешику и хриплым голосом шепнула: 
– Мой ребёнок! Спасите!
Неожиданно женщина увидела барахтающегося в воде большого, лохматого пса. Это был её пёс Олапар, который любил нежиться под солнышком и, по мнению своей хозяйки, был большим лодырем. Олапар, большими лапами оттолкнувшись от воды, быстро плыл в сторону бешика. Вот пёс добрался до него и начал толкать носом. Бешик плавно и покорно плыл в сторону, куда его направлял пёс. 
Олапар, разбрызгивая воду крупными лапами, повернул голову набок и посмотрел на стонущую хозяйку, которая крепко держалась за дерево. Но до неё было очень далеко, и казалось, женщина потеряла сознание. От безысходности пёс гавкнул и, направляя бешик носом, поплыл в сторону небольшого холма, где собрались выжившие жители кишлака.
Собравшиеся на вершине холма Гултепа люди с ужасом смотрели вниз – на то место, где недавно стояли их дома, а сейчас бурлила вода, и все вещи, накопленные ими годами, сейчас плавали в ней: домашняя утварь, пустая посуда, тазы, одеяла, сундуки. В воде кружились обломки деревьев, крыши домов, рамы и двери. Видя это, мрачнели лица мужчин, а женщины стояли с распухшими от плача глазами.
С неба всё ещё лился дождь. Хотя он был уже не такой сильный, как вначале, но всё-таки людям было тяжело стоять под льющейся на головы водой.
На самом краю холма сидела женщина средних лет. Она, вперив взор во вспенившиеся грязные потоки воды, вполголоса бранила кого-то. Вдруг ей в глаза бросилось что-то необычное. Она, привстав от неожиданности, начала пристально смотреть. Бешик? Бешик! Старый бешик, плавая спокойно по воде, приближался к Гултепе. 
– Ой, бешик! – с удивлением воскликнула женщина. – Эй, люди! Смотрите, бешик плавает по воде! Это чудо!
Люди, собравшиеся на холме, позабыв свой страх, с удивлением смотрели на бешик. 
Действительно, бешик, пересекая течение, медленно приближался к холму. Люди, дрожащие от холода, мгновенно забыли о трагедии и с надеждой уставились на него. Слышались их возгласы.
– Это не чудо, это – ужас! Это беда! – ворчал один мужчина, не скрывая своего раздражения.
– Может быть, там… внутри бешика… чей-то ребёнок? – шёпотом спросила одна женщина у своей соседки.
– Не слышно голоса ребёнка, значит… – неожиданно громким голосом заключила другая женщина.
– Замолчите вы! – рявкнул мужчина, и женщины сразу умолкли.
Мужчина миг колебался, потом решительно шагнул в воду. 
– Нурмат ака (6), я тоже пойду с вами! – воскликнул один из молодых людей, сидящих ближе к воде. 
Нурмат задумчиво посмотрел на смуглого высокого парня, только через несколько секунд понял смысл его слов.
– Да, Кадир, идём, ты ведь хорошо плаваешь! Эй, Садык, братишка, идём с нами! 
Рослый белолицый и чернобровый парень, которого звали Садыком, встал с места и вместе с Кадиром подошёл к Нурмату. Нурмат впереди, а парни на шаг позади него начали входить в воду. Сначала зашли по колено. Потом сильными взмахами рук начали плыть в сторону бешика. 
Нурмат был отличным пловцом, поэтому намного опережал молодых людей и первым доплыл до бешика. Он подплыл к нему с другой стороны и увидел пса, который, толкал бешик своим носом.
Нурмат так удивился, что чуть не ушёл с головой под воду, но через секунду вынырнул и с удивлением воскликнул:
– О-о! Что за чудо?! Собака спасает человека! 
Нурмат заглянул под покрывало и пристально посмотрел в лицо спокойно лежащего ребёнка. Хотя девочка не спала, но и не плакала, а спокойно созерцала мир своими чёрными, как бусинки, глазёнками. 
Нурмат посмотрел на пса, который, увидев, что прибыли на помощь люди, перестал толкать носом бешик и, качаясь над водой, блестящими глазами смотрел на них. Нурмат, протянув руку, осторожно погладил пса по голове.
– Молодец! Ты хороший пёс! Ты не пёс, а самый настоящий герой, какого не найти во всём мире! – приговаривал он, поглаживая пса. Потом обернулся к уже приплывшим спутникам. – Смотрите, вот что можно назвать чудом! Прошёл ужаснейший смерч, какого мир не видел, потом случилось наводнение и от кишлака камня на камне не осталось, а ребёночек-то сухонький, спокойно лежит в своём бешике! – Нурмат, любуясь девочкой, спокойно лежащей в бешике, улыбнулся ей. – Солнышко! Ты очень везучая девочка!
Олапар, будто понимая слова Нурмата, уставился на него умными глазами. А Нурмат повернулся к парням, которые с удивлением смотрели на умную собаку:
– Ну что, ребята, поплыли на холм?
В это мгновение внезапно в голову Нурмата пришла одна мысль. «Ребёнок-то в бешике чудом выжил, но где может быть его мать? Понятно, что её нет среди выживших на холме, иначе она весь мир подняла бы на ноги, умоляя спасти её малыша. По-моему, в то время, когда волны приближались, она была в кишлаке, и её уносило течением... Или...».
Нурмат покачал головой, чтобы отогнать плохие мысли, и посмотрел на Кадира:
– Кадир, ты с бешиком плыви в сторону холма. А ты, Садык, плыви за мной. Наверное, мать этого ребёнка попала в беду и осталась в кишлаке. Может быть, она ещё жива, поэтому нам нужно спешить. Должно быть, это её пёс. Умное животное решило сначала спасти ребёнка, а потом вернуться за хозяйкой. Точно не знаю, но чувствую, что его хозяйка где-то поблизости... – Он задумался. – Слушай, а ты случайно не знаешь, чей это пёс? 
– Нет, Нурмат ака, не знаю! Не видел его раньше, – с сожалением покачал головой Садык. – Эх, пёсик, почему мы раньше не познакомились с тобой, а? Ты молодец! – он широко улыбнулся. – Такой умный!
– Да, я думаю, он даже умнее человека! – воскликнул Нурмат, с восхищением глядя на пса.
Когда мужчины закончили разговор, произошло ещё более интересное событие. Олапар, молчавший всё это время, увидев собиравшегося плыть с бешиком в сторону Гултепы парня, коротко залаял. Потом чёрными глазами посмотрел на Нурмата и Садыка, опять коротко гавкнул и спешно поплыл в другую сторону кишлака, куда текла вода. 
Нурмат и Садык, не поняв намерение пса, молча глядели друг на друга. Проплыв немного, Олапар оглянулся на них и начал громко лаять. Услышав его лай, удивление Нурмата исчезло.
– Слушай, Садык, это настоящий пёс или он мне кажется псом? – спросил он спутника, плывя вслед за псом. – Такое ощущение, что это животное старается показать нам то место, где находится его хозяйка.
– Нурмат ака, я тоже удивляюсь, неужели этот пёс понимает нас? – тяжело дыша, ответил Садык. – Вот какие дела случаются, а? Скажешь кому, так никто и не поверит! 
Нурмат с Садыком недолго плыли. Вдруг раздался громкий лай Олапара. Острые глаза Нурмата заметили в воде ствол дерева, которое смерч вырвал из земли с корнем. Плывя по течению, он зацепился за крону вековой чинары, растущей на окраине кишлака. Молодая женщина была без сознания, но её рука крепко вцепилась в ветку дерева. Верный своей хозяйке Олапар, плавая вокруг неё, громко лаял.
– Вот это животное! Нужно ставить памятники таким верным друзьям! – воскликнул Садык и, приблизившись к псу, погладил его по голове. – Всё, всё, успокойся! Мы нашли твою хозяйку, теперь всё будет хорошо. Ну-ка, иди ко мне, я помогу тебе доплыть то Гултепы. А то ты очень устал.
Парень, приговаривая, одной рукой взял пса в охапку и быстро поплыл в сторону холма. А в это время Нурмат отцепил руки женщины от дерева и вместе с ней поплыл за Садыком. 
Когда они вернулись на холм вместе с псом и его хозяйкой, все собравшиеся на Гултепе с интересом начали разглядывать спасённых. 
– Да это же моя соседка Мехринисо?! – воскликнул один старик, разглядывая побелевшее лицо женщины. 
– Да, да, конечно, это Мехринисо, – подтвердила женщина, сидевшая рядом со стариком.
Женщина, лежавшая без сознания на мокрой траве на холме, быстро пришла в себя и открыла глаза. Увидев людей, собравшихся вокруг, она заплакала.
– Моя дочь! Спасите! Спасите мою доченьку! – умоляла она.
– Мехринисо, доченька, не плачь! Жива твоя дочка! Её спас твой пёс! – мягким голосом сказал старик. 
– Где?! Где моя дочь? – спросила Мехринисо, не сумев сдержать слёзы.
Один из парней поднял бешик и направился в сторону женщины. Молодая женщина, которая качала бешик и баюкала девочку, тоже шла за ним. 
Мехринисо потянула руки к бешику. Она с опаской потрогала мокрое покрывало. Молодая женщина, заметив испуг в глазах матери, поспешила её успокоить: 
– Сестра, успокойтесь, хотя покрывало мокрое, но постель вашей доченьки не намокла. И девочка совсем не пострадала. 
Мехринисо, почувствовав облегчение, с любовью посмотрела на свою маленькую девочку. Лежащая в бешике малышка, блестя чёрными, как бусинки, глазками, спокойно смотрела на маму и улыбающихся ей незнакомых людей. 

Визит пророка Ак Ата

Битва между владыкой воды Сайхуном и царицей огня Оловбону была в самом разгаре. Правители двух могучих стихий – воды и огня – собирались продемонстрировать свою силу и мощь. Но в это время почему-то оба: и царица, и владыка – замерли на месте. Вода, поднявшаяся выше своего правителя позади Сайхуна и принявшая форму высокой и широкой стены, внезапно застыла, как статуя.
Огненный шар, готовый лететь в сторону врага своей царицы, пылал ярко-алым цветом в её ладонях. А сама царица очень хотела одним взмахом руки превратить Сайхуна в пар, поэтому, вытаращив глаза, тщетно пыталась освободиться от невидимой силы, сковавшей её силы. 
Неожиданно между Сайхуном и Оловбону, на поле, где уже бушевала вода, появился человек. Вернее, это был худощавый старик в белом одеянии, с аккуратной белой бородой. Это – Ак Ата, волшебник-пророк, хозяин этих мест. 
Ак Ата был хранителем и защитником птиц и животных, населявших эти горы, жителей кишлаков и всей природы в этой местности. Хотя многие люди в окрестных кишлаках сочиняли легенды о том, что Ак Ата обладает магическими способностями и что встретивший его человек будет счастливым, но не всем удавалось увидеть старика в белом одеянии. Ак Ата жил в пещере среди недоступных скал, часто незримо, а иногда в облике старика в белом одеянии контролировал свою территорию. Обычно там, во что вмешивался Ак Ата, угнетение и зло исчезали, заканчивались засухи, а бедствия и трагедии сменялись изобилием и процветанием.
Ак Ата, который недавно прилетел в облике гигантского орла, некоторое время с интересом наблюдал за смертельной битвой владык двух стихий. Но после того, как их война начала вызывать необратимые разрушения вокруг, понял, что должен вмешаться.
– Стойте, окаянные! – выкрикнул Ак Ата мощным голосом, в котором явно чувствовалось недовольство. – Что вы делаете?! Ради того, чтобы свести свои старые счёты, губите всю природу?! Из-за вашей вечной вражды страдают невинные животные и люди!
Царица огня Оловбону почувствовала, что после того, как начал говорить Ак Ата, невидимая сила, сковавшая её руки и ноги, исчезла. Но она даже не обратила внимания на слова старика. А владыка воды Сайхун не оставил свою заботу даже во время смертельной битвы, поэтому резко обернулся в сторону кишлака. Увидев горящие деревья, разрушенные под напором воды дома, дрожащих от холода и страха дехкан, которые собрались на холме, на лице Сайхуна появилось выражение вины, даже синего цвета глаза потемнели. 
Ак Ата и Сайхун смотрели в сторону низины, где происходила трагедия. И было ясно, что от всего увиденного им было очень досадно и печально. 
– Видите, к чему привела ваша вражда! – сказал Ак Ата солидным, серьёзным и упрекающим тоном. – От ваших скандалов страдает природа, живые создания, невинные люди! Я не позволю вам причинять зло тем, за чью жизнь я в ответе! Я защищаю каждое живое существо, живущее на этой земле. 
Мощный и звонкий голос старца Ак Ата раздавался эхом среди гор. Признавший свою вину Сайхун склонил голову:
– Ак Ата, извините, но я...
– Не оправдывай себя! – отрезал его слова Ак Ата. – Вы оба виноваты в этом происшествии! За поступки детей всегда отвечают родители, потому что от их неправильного воспитания дети совершают такие ужасные поступки! 
Пока Сайхун, опустив голову, слушал слова Ак Ата, Оловбону незаметно готовилась напасть. Она стремительно взмахнула рукой и расставила широко пальцы. Но в это мгновение петля на конце водяного аркана Сайхуна с молниеносной быстротой крепко схватила запястье царицы. Из аркана на царицу полилась вода, и её огненное платье сразу погасло. Оловбону с громким визгом взлетела высоко в небо и исчезла. 
– Извините, отец, но я должен был это сделать, – сказал Сайхун смущённо. 
Ак Ата не ответил, молча кивнул головой и исчез. Сайхун несколько мгновений стоял в задумчивости, потом протянул руку в сторону реки:
– Айгыр!
Вода в реке забурлила, забегали волны, и из них появилась голова водяного коня.
– Где мой непутёвый сын?! – злостно взревел Сайхун, но, не дождавшись ответа водяного коня, приказал. – Сию же минуту найди Джайхуна и передай ему, пусть немедленно явится в мой дворец! А пока я... – он, нахмурив брови, рукой указал в сторону низины. – Тут наведу порядок!
Сайхун посмотрел в сторону кишлака, кивком отпустил Айгыра и поднял свой водяной аркан вверх. Дождь тут же прекратился, а чёрные тучи, словно подлизываясь, начали кружиться вокруг владыки. Теперь Сайхун направил свой аркан в сторону кишлака. По его приказу вода, бурлившая в кишлаке, встала дыбом, как стена, потом начала крутиться и, превратившись в огромный водяной вал, потекла в сторону гор. 
Люди, собравшиеся на макушке холма, с удивлением следили за тем, как вода, окружавшая их кишлак, с молниеносной быстротой уходит. А водяной вал, всё быстрее вращаясь, двигался в сторону гор. 
– Люди, смотрите! Вода течёт наверх! – воскликнул один старик, с удивлением и страхом следя за этим происшествием. – Столько лет живу, но такого чуда в жизни не видел! 
– Это чудо! – шепнула одна женщина, руками вытирая слёзы. 
Царица огня Оловбону была очень недовольна тем, что из-за несвоевременного визита полоумного старикана Ак Ата пришлось отложить на неопределённый срок смертельную битву. Она так нервничала, что не находила себе места и, размышляя о чём-то, безостановочно ходила из угла в угол в большой, пылающей комнате своего дворца. Искры, отлетающие от пальцев царицы, говорили о том, насколько она была напряжена. От этих искр стены комнаты сильно нагрелись и были похожи на раскалённые угли. 
Одна рука Оловбону была покрыта большими бордовыми волдырями. Когда она ходила, бросалось в глаза, что царица хромает на одну ногу, и этого не мог скрыть даже длинный подол ярко-красного платья. 
– Проклятый Сайхун! – с яростью кричала Оловбону. – Я была на волоске от смерти! Ах, окаянный! – тряся малинового цвета волосами, увидела почерневшие волосинки и опять разозлилась. – Он чуть не погасил меня своим арканом! Я ему этого не прощу! Я ему отомщу! Ох, как отомщу!..

Окончание следует.

Примечания:

1. Тандыр – небольшая глиняная печь для изготовления лепёшек.
2. Сумаляк – праздничное блюдо узбеков, которое готовится во время весеннего праздника Навруз.
3. Бешик – традиционная восточная колыбель.
4. Гултепа – гора цветов (на узб.)
5. Ака – вежливое обращение к старшему мужчине, прибавляется при почтительном обращении.

Перевод с узбекского Мухаббат Юлдашевой.

Художник: П. Беньков.