На распутье

За ужином обсуждали будущее сына. Тот окончил с отличием девять классов и теперь на семейном совете решалось, что ему делать дальше: продолжать обучение в лицее или поступать в какой-нибудь колледж.
Игорь был за колледж. Жена настаивала на лицее.
– Гришенька ещё не вырос, – по мнению жены это был весомый аргумент. – Ему всего шестнадцать лет. Что в этом возрасте можно понимать? Пусть учится до двенадцатого класса. Потом на бакалавра сдаст. К тому времени, даст Бог, определится с профессией, в институт поступит.
– А дальше? – Игорь был полон скепсиса. – В нашей стране институтский диплом разве что-то даёт? Выйдет он в 23 года обалдуй обалдуем и побежит работу искать. Хоть какую, хоть где… Будет со своим высшим образованием пиццу развозить или бензин на заправке заливать. Знаю я таких… Мы на работе в кафешке обедаем, так там у всех поголовно официантов юридическое образование. Такое ты будущее Гришке хочешь?
– Ну что ты кипятишься? – спокойно возражала супруга. – Зачем обязательно пиццу развозить? К тому времени он подучит французский. Муся обещала помочь. Поедет к ней в Монреаль, будет жить, как человек. Не то, что мы!
Муся была младшей сестрой жены. Пять лет назад она уехала в Канаду, открыла в Монреале собственный бизнес, жила припеваючи. Гришу она к себе не звала, но из разговоров с ней жена с чего-то решила, что сестра обязательно поможет сыну с переездом и даже, якобы уже пообещала эту помощь оказать. 
Игорь не сдавался. Он всегда рассматривал худший вариант. А что если Гриша никуда не уедет? Что с ним станется? Сначала будет до одурения в лицее учиться, потом в университете. И к 23 годам только и будет уметь, что книжки читать. Игорь судил по себе. Его родители тоже хотели, чтобы он в своё время институт окончил. Ну, будь по-вашему. Оттрубил он свой срок в универе, а толку? Ребята-одноклассники в его годы уже кто чем занимался: кого по белу свету мотало, кто в бизнесе крутился, двое даже в немецкой тюрьме отсидеть умудрились. А Игорь? Ему 25 лет, а он ребёнок ребёнком. Воробей нестреляный. Диплом в кармане, а по большому счёту ничего не знает, ничего не умеет. Сидит и ждёт, когда отец скажет, как жить дальше. А отец сказал: ну, сынок, теперь у тебя высшее образование, ты стал взрослым, давай, зарабатывай деньги. Отец верил, что с дипломом о высшем образовании перед Игорем, как в советское время, все двери открыты. А Игорь в поисках работы помаялся, в разные места потыкался, да и устроился, куда взяли – охранником на стройку. Так бы свой век в сторожах и прокуковал, книжки почитывая, если бы мама через знакомых к себе на швейную фабрику не устроила.
– Ты, Игорёша, как отец твой, меряешь Гришу своим аршином. А так нельзя. У нас ребёнок умный, он своё место в жизни обязательно найдёт. В английском мы его поднатаскали, сейчас за французский возьмёмся и к окончанию института у нас будет золото, а не ребёнок. Поедет в Канаду, окончит их колледж, а там карьерный рост ему обеспечен. Там не как у нас, там государство молодых специалистов поддерживает!
– Что ж ты его в зубрилу-то превращаешь? – вскипел Игорь. – Учиться, учиться, учиться… Прям не к Канаде его готовишь, а к коммунизму! А он и руками должен уметь что-то делать! Чтобы всегда мог себе на кусок хлеба заработать!
Игорь завёлся. Жена не уступала. Ужин непременно закончился бы скандалом, если бы присутствующий при разговоре Гриша, до этого вяло ковырявший вилкой в тарелке, не набрался храбрости и тихим голосом не проговорил:
– Я не хочу никуда уезжать.
Родители одновременно замолчали.
– Зачем куда-то ехать? – Гриша отводил взгляд. – Мне и с вами хорошо. Здесь дом, сестра… Бабушки, дедушки… Плохо нам вместе?
Первой опомнилась жена.
– Гришенька, ты так говоришь, потому что других стран не видел. А там всё совсем по-другому. Там во сто крат лучше нашего. Там так хорошо, так хорошо…
– А мне это ни к чему, – насупился сын. – Пусть их хорошо с ними и остаётся. Мне чужого не надо. 
– Послушай, Гриша, – Игорь решил поддержать супругу. – Это ты сейчас так говоришь. Потом подрастёшь, захочешь самостоятельности, жить достойно. А кто у нас в Молдове тебе даст жить нормально? Здесь же что ни правитель, то вор. Вспомни хотя бы олигарха этого, – Игорь назвал фамилию. – Он с компанией холуёв украл из госбюджета несколько миллиардов, а с него всё как с гуся вода. Ни его, ни его прихлебателей никто и пальцем не тронул. Наоборот! Президент страны подписал указ, по которому эти миллиарды за счёт налогов будут возвращать простые граждане. Мы с мамой! И ты, Гриша! И дети твои, когда появятся. И нужна, скажи, тебе эта кабала? На воров горбатиться?
– Да сволота эта парламентская только о своём кармане и думает! – горячо поддержала Игоря жена. – Ты пандемию вспомни. Ковид этот, будь он неладен, когда нас на два месяца по квартирам заперли! Мы же на воздухе экономили. А по телевизору нам в уши лили, государство поможет, государство то, государство сё! А на самом деле? Никому – ничего! Только цены подскочили, да счетами, как чёрными метками, почтовый ящик завалило! А Мусе в Канаде государство каждую неделю компенсацию выплачивало! Вот это я понимаю – помощь! Вот это забота!
Но Гриша оставался непреклонен. До заграничного благоденствия ему не было никакого дела.
– Он тебя не понимает, – сказал жене Игорь. – Он пока сам не станет зарабатывать, все разговоры о деньгах для него пустой звук.
– Всё я понимаю, – обиженно пробурчал Гриша и встал из-за стола. – Просто не хочу никуда ехать, вот и всё!
Игорю бы переубедить сына, но в это время зазвонил телефон. Игорь недовольно глянул на часы. Восемь вечера, кому там неймётся?
Звонил мужчина, представился Алёшей. Без причины заливаясь задорным детским смехом объяснил, что у него сломалась швейная машинка. Просил починить её сегодня же. 
Игорь попытался перенести вызов на завтра, но мужчина воспротивился:
– Как на завтра? А что мне ночью делать? Нет уж, приезжайте сейчас! 
Летний день долог, отчего же не поработать, если предлагают. Игорь нехотя согласился, но предупредил, срочные заказы оплачиваются по особому тарифу. Разговор о деньгах заставил мужчину снова разразиться радостным смехом.
– Вообще не вопрос, – весело хохотнул он и назвал адрес.
Кишинёв – город небольшой, через полчаса Игорь стоял у подъезда заказчика и звонил в домофон.
Окно квартиры первого этажа приоткрылось. Сухонькая, седая старушка осторожной мышкой глянула в щель и испуганно поинтересовалась:
– Вы к кому?
Игорь назвал квартиру.
– Знаю, Алёша ждёт вас.
В это время отозвался и сам Алёша:
– Четвёртый этаж.
Замок щёлкнул, дверь услужливо отворилась.
Квартира нового клиента поразила беспорядком, словно не так давно здесь прошёлся немыслимый ураган. Пол, мебель – всё скрылось под толстым слоем размётанной одежды. Тем же ураганом распахнуло настежь дверцы шкафов и комодов, развеяло содержимое ящиков, перевернуло стулья.
Хулиганским крылом ураган зацепил и хозяина квартиры. Редкие, седые волосы Алёши были всклокочены и торчали во все стороны. Грязную, в жирных пятнах рубаху неряшливо застегнули на две разные пуговицы и кое-как заправили в грязные же, трикотажные штаны. На коленях штаны провисли, некогда белые лампасы пожелтели и в нескольких местах отпоролись. Дырявые носки открывали взору бледно-жёлтые пальцы с чёрной каймой нестриженных ногтей.
Алёша на поверку оказался глубоким стариком, и Игорь постеснялся обращаться к нему просто по имени.
– Простите, как вас зовут по отчеству? 
– Алёша я. Так и зовите, – приветливо отозвался хозяин и жестом пригласил Игоря следовать за ним в кухню.
 Игорь замешкался. Он безуспешно искал тропинку среди усеявшей пол одежды.
– Идите так, – дал отмашку старик. – Не навредите.
Ничего не поделаешь, Игорю пришлось ступать прямо по вещам.
Швейная машинка стояла на небольшом кухонном столике под лампой с пыльным, дырявым абажуром. Тусклый свет лампы нехотя просачивался сквозь потрёпанное полотно. В бледном световом луче назойливой мошкарой кружила пыльная взвесь. Присаживаясь за машинку, Игорь поморщился и, разгоняя пыль, замахал руками.
– Что тут у вас за проблема? – недовольно поинтересовался он.
– А шут её знает, – хохотнул старик. – Не шьёт. 
Машинка была старой, начала прошлого века, и находилась в ужасном состоянии. Её чугунный корпус, расписанный некогда затейливым узором, поржавел, краска во многих местах облупилась. За машинкой не следили, относились к ней небрежно. По всему корпусу темнели бурые пятна, липкие на ощупь. Видимо, когда-то на машинку пролили что-то сладкое и, не вытерев, так и оставили. В поддоне, под фронтовой крышкой и под игольной пластиной набились грязь и очёсы ниток.
Игорь тронул ручной привод. К немалому его удивлению машина пошла легко, без усилий. Маховое колесо закрутилось свободно, весело. Обрадованная прикосновению знающей руки, машинка отозвалась задорным, деловым стрёкотом.
Игорь глянул на заправку нити и положение иголки. И сразу обнаружил причину неполадки. Иголку установили неправильно, нить тоже заправили наобум.
– Вы здесь хозяйничали? – указав на ошибку, спросил Игорь.
Старик весело признался в содеянном и спросил, что не так.
– Всё! – ответил Игорь и принялся скрупулёзно объяснять хозяину квартиры, как правильно обращаться со швейной машинкой.
 – Каждая мелочь важна, каждый поворот нити, – разъяснял Игорь. 
Хотя мог бы и не распинаться. Сделал бы молча своё дело, взял деньги, да и отвалил. Были у него клиенты, которые, узнав причину поломки и сочтя её незначительной, отказывались потом расплачиваться. Но таких скупердяев обычно сразу видно. Старик же был приветлив, разъяснения наладчика вызывали у него только восторг. Алёша охотно соглашался, что машинка сломалась по его недосмотру и, видимо, проблем с оплатой возникнуть не должно.
Объясняя, что да как, Игорь попутно чистил и смазывал машину.
Закончив профилактические работы, Игорь попросил какой-нибудь лоскут, проверить, как шьёт машинка. Старик не глядя поднял с пола первую попавшуюся вещь:
– Шейте!
– Это же футболка. Хорошая ещё. 
Алёша прыснул со смеху:
– Не жалко!
Игорь вставил под лапку нижний край футболки и аккуратно прострочил его.
– Здорово! – восхищённо воскликнул старик. – А ну, ещё!
– Нет уж, давайте сами, – остановил его Игорь и поднялся. – Только немного усложним задачу… – и на глазах обомлевшего старика вынул всю нить, снял иглу и вытащил челнок.
– Вставляйте, заправляйте, а я погляжу.
Старик озадаченно крякнул, грузно опустился на стул и засопел над машинкой. Игорь встал рядом, чтобы в случае чего помочь.
– К отъезду готовитесь? – чтобы не стоять молча над головой, спросил он.
Старик поднял голову и улыбнулся: 
– С чего вы взяли?
– Разбросано всё, – осторожно сказал Игорь. – По вещам ходим.
– Не разбросано! – громко возразил старик. – Это у меня порядок такой! Ни на кого не похожий! 
– А родственники не жалуются? – усмехнулся Игорь. – Мне бы за такой порядок жена шею намылила.
– Нет у меня жены. Двадцать лет, как померла. А сын в Корее живёт. Сюда не приезжает.
– Забыл родителя? Не помогает? – с участием спросил Игорь.
– Кто? Алик? – в голосе старика послышалось искреннее недоумение. – Нет, что вы! Не забывает! У меня сын знаете кто? У меня сын ого-го! Инженером работает, деньги лопатой гребёт! 
– Что ж он вас к себе не заберёт?
– Не может, – простодушно ответил старик и рассмеялся. – Он у меня трудоголик. Живёт на работе. У него, считай, ни выходных, ни отпусков. Куда ещё меня сверху? Да мне и не надо. Я всё равно дальше подъезда никуда не выхожу. 
Алёша с весёлым прищуром глянул на Игоря.
– У нас здесь свой маленький мирок. В подъезде одни старики остались. Мы всю жизнь бок о бок прожили. По молодости, бывало ругались, поделить что-то не могли, а теперь, вот, приглядываем друг за другом. А если в магазин сходить или в аптеку, так социальный работник приходит… Мариночка… Хорошая женщина… Сын ей за меня платит. У других тоже дети оплачивают.
Радости в голосе старика поубавилось. Но не от воспоминаний. Он никак не мог справиться с непослушной ниткой.
Игорь ещё раз показал правильную заправку.
Алёша поторопился сказать, что всё запомнил, но, когда Игорь снова вытащил всю нить, старик виновато охнул и повторить за Игорем не смог. Иглу установить у Алёши тоже не получилось.
Игорь терпеливо всё сделал сам.
– Запомнили?
– Да, конечно, – уверенно ответил старик. 
Игорь потянул нить, чтобы в очередной раз вытащить её, но хозяин машинки схватил его за руку:
– Не надо. Поздно уже. К чему зря время терять? Я лучше сфотографирую. Мне сын такой аппарат прислал – закачаешься! Современный, хоть Луну фотографируй. 
– Ну, давайте. Я подожду.
– Не сейчас, не сейчас, – отмахнулся старик. – Вы уйдёте, и я уже сам спокойно разберусь. Соседей позову, мы все вместе и пофотографируем, и потренируемся. А вы пока после меня проверьте шьёт машинка или нет, – старик тяжело поднялся из-за стола.
Игорь пожал плечами, как хотите. Он ещё раз прострочил футболку и остался доволен работой машинки.
– И вот это заштопайте, – хозяин сунул в руку Игоря какую-то тряпку.
Игорь развернул её. Он держал зелёные, в крупную полоску семейные трусы. Мятые, заношенные. На них не было живого места, дыра на дыре. Порванные места старательно залатали марлевыми лоскутами. Латали крупным ручным стежком, грубо и неаккуратно. Марля имела подозрительный желтоватый оттенок.
– Фу! – Игорь брезгливо отшвырнул трусы. – Вы что делаете?! Вы в своём уме?! – возмутился он.
– А что такого? – оторопел старик. Он не понимал причину возмущения. – Залатали бы сразу. С вашим-то умением тут делов на копейки.
Игорь вскипел и хотел наговорить старику дерзостей, однако сдержался. Клиентам грубить нельзя. Он взял себя в руки и язвительно отрубил:
– Я не умею ни шить, ни латать. Я только ремонтирую.
– Жаль, – раздражительности Игоря старик, казалось, не заметил. Алёша поднял трусы над головой и на просвет разглядывал заплаты:
– Здесь работы на машинке – раз два и обчёлся. Мне руками тяжело шить, я не вижу. Да и пальцы иголки не чувствуют. А так бы прострочить туда-сюда и готово! Носи, Алёша, на здоровье.
– Чем эту рвань латать купили бы новые, – огрызнулся Игорь.
– Новые, – беззлобно передразнил Игоря старик. – Да что вы понимаете, молодой человек. Тут качество, да и память. Мне их ещё жена-покойница дарила. 
Алёша стал рассказывать про жену, а Игорь вдруг спохватился. Если старик латает старые трусы, значит у него нет денег на новые! Точно! Не зря же он такой грязный и неухоженный! От бедности!
– Алексей! – перебил хозяина квартиры Игорь. – Послушайте, всё, что вы рассказываете, конечно, интересно, но мне пора. Я так понимаю денег рассчитаться у вас нет, поэтому я пойду. 
– Что-о-о? – изумлённо протянул старик.
Он перестал разглядывать зелёную тряпку и озадаченно поглядел на Игоря. Седые, мохнатые брови поползли от удивления вверх.
– Я вас не понимаю.
– Я говорю, раз денег рассчитаться за ремонт у вас нет, то я пойду, – повысив голос, словно старик плохо слышал, повторил Игорь и, помогая себе жестами, показал на дверь. – Поздно уже. Мне пора.
– Как это нет денег? – растерянно заморгал Алёша и хохотнул. – У меня нет денег?! Да у меня этих денег… Вот, смотрите!
Алёша рванул дверцы кухонных шкафчиков и показал содержимое. На полках, вместо чашек и тарелок, аккуратными стопочками лежали пачки с деньгами. Пачки перемотали обувными шнурками разного цвета.
– Вот ещё! – Алёша открывал соседние шкафчики. И там лежали деньги. – Видали? Сколько вам надо? Одну? Две?
Алёша взял две пачки и равнодушно покрутил их в руках. Игорь заметил, что одна пачка состояла из долларовых купюр.
– Берите! – старик швырнул деньги на стол. – Здесь должно хватить.
Игорь к деньгам не притронулся.
– Да берите вы, не стесняйтесь! – рассмеялся старик. – Я Мариночке постоянно подкидываю, она никогда не отказывается. Вы молодые, вам деньги всегда нужны.
Но Игорь не стеснялся. 
Он томился другими чувствами. 
Игорь не знал, как правильно поступить. Сам он не хапуга, больше оговорённой по телефону суммы не возьмёт, но что будет потом? Иди, знай, что творится в голове у Алёши. Вдруг не сегодня завтра тот заявит о пропаже какой-нибудь пачки. Или вдруг из-за этих денег что-то случится с самим хозяином богатства… Ведь за содержимым шкафчиков явно присматривали, опрятность с какой были разложены деньги резко контрастировала с царившим вокруг беспорядком…
– Послушайте, Алексей, – Игорь постарался образумить беспечного старика. – Будьте аккуратнее. Закройте, пожалуйста, шкафчики. Я всё понял, деньги у вас есть. Прикройте дверцы!
– А что такого? Зачем?
– Затем, что не надо своё добро показывать малознакомым людям, – вкрадчиво, как малому ребёнку, сказал Игорь.
– Я вас не понимаю, – растерянно улыбнулся Алёша.
– Вы что телевизор не смотрите? – многозначительно проговорил Игорь. – И за меньшее убивают. 
– А-а, – наконец осознал старик и весело рассмеялся. – Да кому я нужен! А фантики эти пускай забирает, кто хочет. Я сыну скажу, он ещё пришлёт. Делов-то!
Игорь не стал спорить. Он уже принял решение.
– Вы куда? – удивился старик, глядя, как Игорь молча собирает инструмент и выходит на лестничную площадку.
– Я вас здесь подожду, – громко ответил Игорь.
– Не понимаю, – вышел вслед за ним Алёша.
Но Игорь знал, что делал. За дверьми соседних квартир послышались шаркающие шаги, к дверным глазкам приникли встревоженные жильцы.
– Алексей, я вам швейную машину починил? – нарочито громко спросил Игорь. Гулкое эхо разнесло его вопрос по всему подъезду.
– Починил, – не понимая манёвра Игоря, согласно кивнул старик.
– Вы довольны? – не снижая голоса, уточнил Игорь.
– Ну да, – растерянно ответил Алёша.
– Тогда с вас… – и Игорь назвал сумму, о которой договорились по телефону. – Только, пожалуйста, считайте купюры громко. Так мы точно не ошибёмся.
– Странный вы, однако, – качнул головой старик, но сделал, как попросил Игорь. – Так? Всё правильно?
Игорь громко пересчитал деньги.
– Всё в порядке! До свидания! 
Визитку он не оставил. К старику он больше ни ногой.
Игорь спускался по лестнице. За его спиной приоткрывались двери, на лестничные площадки осторожно выходили обеспокоенные жильцы. Эхо разносило испуганный ропот, Алёшу взволнованно расспрашивали, что стряслось.
Игорь был удовлетворён. Соседи видели, что Алёша жив и здоров, что Игорь ушёл от него, получив определённую сумму денег за ремонт швейной машины. Игорь успокоился, о плохом можно было не думать.
В машине по дороге домой Игорь вспоминал разговор с сыном и размышлял, как переубедить Гришу. Какие ещё надо привести аргументы, чтобы Гриша понял: в Молдове жизни нет, держаться за эту страну нет смысла? То ли дело Европа, Штаты или Канада! Вот где рай на земле! Молочные реки… Кисельные берега…
Мысленно обращаясь к сыну, Игорь подумал, надо, Гриша, стремиться жить там, где нет повсеместного жлобства, где правят взаимное уважение и справедливость. Ты у меня парень толковый, воспитанный, там тебе будет проще, чем здесь. Там не надо юлить, подворовывать, как у нас. Работай себе с чистой совестью, заколачивай, сколько душе угодно. Когда никто не гнобит, можно и потрудиться на славу. Вон у Алёши этого, сын – трудяга, а ты у меня хуже, что ли? Ты же весь в меня, тоже работящий. Не зря в отличниках ходишь. Уедешь, сунешься в хорошее место, пойдут тебе приличные деньги. Встанешь на ноги, окрепнешь, будешь мне опорой на старости лет. Не всегда же мне лямку тянуть. Придёт и моё время, когда не смогу больше работать. Не бросишь же ты нас с матерью? Не оставишь прозябать в грязи и нищете?
Слабая улыбка тронула губы Игоря. Он представил, как хмурится Гриша, обидевшись на подозрение, что может оставить родителей на произвол судьбы.
– Не бросит, – с уверенностью проговорил вслух Игорь. 
Улыбнувшись смелее, он даже попытался представить картины будущего благоденствия, но внезапно, вместо радужных перспектив, увидел себя одиноким, выжившим из ума стариком с полными шкафчиками денег.
Холодные мурашки пробежали у Игоря по спине. Сердце толкнулось сильно, протестующе. 
Нет, так он не хотел! Так он не согласен!
Взволнованный, Игорь попытался отвлечься и включил радио. В салоне автомобиля зазвучала песенка из старого советского мультфильма.
«Оставайся, мальчик, с нами, будешь нашим королём!» – пел красивый женский голос.
«Оставайся, мальчик, с нами!» – неосознанно повторил Игорь.
 И вдруг слова эти отозвались в груди острой, пронзительной болью. 
С тех пор, как в семье всерьёз заговорили об отъезде сына, горькое чувство безысходности охватило Игоря. Искренне желая Грише лучшей доли, Игорь, вопреки всем сказанным словам, наперекор мечтам и желаниям, на самом деле боялся признаться себе и близким, что со всей страстностью души не хотел, чтобы сын куда-либо уезжал. Пусть бы Гриша остался! Без него сердце истоскуется. Без него печаль и унынье. А что до государства-грабителя, то ну его по боку! Не пропадём! Выстоим! Вместе мы, Гриша, любую беду перемелем, любые невзгоды перелопатим! 
 «Оставайся! Оставайся, мальчик, с нами!» – рвался из груди отчаянный крик.
Ком подкатил к горлу.
С тяжёлым сердцем Игорь ехал домой и уже не знал, что сказать сыну.

Художник: С. Соловьев.