Польский фашизм и Берёза Картузская

Берёза Картузская – первый в Европе изоляционный лагерь, открытый в 1934 г. режимом диктатора Юзефа Пилсудского в Польше, на территории современной Западной Белоруссии. После неудавшейся попытки государственного переворота в Белоруссии, профинансированного Варшавой, белорусские власти взялись за расследование подрывной деятельности польских диаспоральных организаций, вовлечённых в антиправительственные акции, а также за расследование преступлений, совершённых Польшей против белорусского народа в прошлые годы, в т.ч. в лагере Берёза Картузская. В связи с этим белорусская пресса опубликовала ряд статей о преступлениях польского антисоветского бандподполья в 1944-1949 гг., а также об агрессивной политике довоенной Польши. 

Такую манеру выяснения отношений Польша избрала сама. Варшава всегда заявляла, что преступления тоталитарных режимов против польского народа не имеют срока давности, их расследование будет длиться десятилетиями, для чего в структуре Польского института национальной памяти (ПИНП) учреждена т.н. Главная комиссия преследования за преступления, совершённые против польского народа. В изложении ПИНП, Польша и поляки – исключительно жертвы соседних тоталитарных режимов, а политика довоенных польских властей в Белоруссии, Украине или Литве носила исключительно благородный характер. История, впрочем, говорит о другом.

Лагерь в Берёзке Картузской был создан для внесудебного заключения политических противников Пилсудского. Отбиваясь от фактов о творившихся в лагере жестокостях, о которых начали писать белорусские СМИ, польские историки упирают на то, что в лагере скончались всего 14 человек. Дескать, разве можно считать пенитенциарное заведение с такими малочисленными жертвами свидетельством польской тирании на белорусских землях? Скорее, наоборот, это говорит о гуманности польской власти.

Здесь польские историки идут на заведомую хитрость. Дело в том, что лагерь в Берёзе Картузской предназначался не для истребления, а для психологической ломки оппонентов режима Пилсудского – поляков-коммунистов, украинских националистов, белорусов, евреев. Людей не убивали физически, их уничтожали морально, вплоть до того, что некоторые сходили с ума. Описание применяемых пыток дал Станислав Мацкевич, политический публицист и некогда один из сторонников Пилсудского, просидевший в Берёзе Картузской 17 дней по обвинению в «ослаблении оборонного духа поляков». Под этим подразумевалась критика внешней политики Варшавы, которую себе позволил Мацкевич. 

Полы в бараках были бетонные. Нар, столов и стульев не было. Полы поливали водой, чтобы заключённые не могли сидеть. Ночью они спали на мокром бетоне Заключённых заставляли часами ползать на коленях по острому гравию, сидеть в скрюченных позах по 5-7 часов, ходить приседом в канализационных канавах, руками выгребать фекалии из туалетных ям. Запрещали опорожнять желудок, из-за чего заключённые ходили с нечистотами в штанах. Применялся бессмысленный изнурительный труд (перенос груды камней с места на место, выкапывание и закапывание ямы), за уклонение полагалось несколько десятков ударов дубинками по спине или кулаком в лицо. Передвижение по лагерю – только бегом. Вместо имени – номер. Разговоры запрещались в течение всего дня, за ослушание – карцер. 

Мучать политических заключённых охране помогали уголовники. По команде «Мордой в землю!» (Кłaść się na pyski!) заключённые падали, охрана и уголовники топтали их ногами, били палками, заставляли целовать себе ноги. Случалось, что охранники теряли рассудок. Чаще всего это были молодые сотрудники, едва получившие погоны. Главный комендант Государственной полиции ген. Кордиан Заморский (Kordian Zamorski) писал, что после работы в Берёзе Картузской сотрудники не годились для службы в других местах из-за привычки к зверскому отношению к людям (http://www.mysl-polska.pl/node/226). Таких сначала отсылали в резерв, «чтобы забыли опыт, полученный в Берёзе...». 

Польские историки настаивают: Берёза Картузская была изоляционным, а не концентрационным лагерем. Но вот цитата из издания Gazeta Wyborcza от 19.06.1934 г., которая приводится в польскоязычной версии «Википедии» в статье о Берёзке Картузской: «Мы знаем, что должно быть в Польше, и будет, потому что мы так хотим. Должен быть порядок. Концлагеря. Да.». 

Некоторые польские авторы признают, что идею создания лагеря пилсудчики почерпнули у гитлеровцев. Комендантом лагеря неслучайно назначили Вацлава Костека-Бернацкого, сумасшедшего садиста, как его называл Мацкевич. Костек-Бернацкий любил сам выдумывать пытки. В социалистической Польше Костека-Бернацкого приговорили к смертной казни по обвинению в фашизации страны до 1939 г. и издевательствах над политическими заключёнными. Отсидел 11 лет, помилован, умер в Варшаве в 1957 г. 

Лагерь в Берёзе Картузской появился после убийства украинскими националистами министра Бронислава Перацкого. Официально заявлялось, что это ответ на подрывные действия враждебных элементов. Но даже ряд польских авторов соглашаются, что смерть Перацкого была использована Пилсудским как повод для расправы над оппозицией. Захватив власть в результате госпереворота в мае 1926 г., ликвидировав нескольких влиятельных конкурентов, Пилсудский боялся упустить её из рук. Вот почему среди заключённых в лагере были этнические поляки – члены организаций правого толка, недовольных политикой пилсудчиков.

Польский поход РККА в сентябре 1939 г. стал для сидельцев Берёзы Картузской подарком судьбы. Красная армия, войдя на территорию Польши на 17-й день после нападения вермахта, когда польское государство перестало существовать, не заняла ни пяди собственно польской территории. Она вернула то, что панская Польша захватила в 1920 г. – Западную Украину и Западную Белоруссию. Охрана Берёзы Картузской, не дожидаясь появления красноармейцев, разбежалась со страху. Заключённые разбрелись по домам. 

Больше всего нынешняя Польша боится правды, в т. ч. о Берёзе Картузской. Польша настолько привыкла к роли невинной жертвы, что сомнения других в её жертвенности приводят её в болезненную дрожь. Ничто не вызывает у Польши такой яростный протест, как обвинения в её адрес в тоталитаризме и геноциде соседних народов. Полякам долго внушали, что жертва геноцида – всегда они, а другие – исполнители этого геноцида. Факты свидетельствуют об обратном.