Синдром «Чейна-Стокса». Последние годы Ленина

«Я чувствую, что это очень серьёзно и вряд ли поправимо». Ленин

Взявшись за текст о Владимире Ильиче, его болезни и уходе, непроизвольно соотнёс крайнюю непритязательность его жизненного пространства, общения, обстановки, предпочтений и бытовых требований — с предпочтениями наших сегодняшних политиков. С их нереальной величины рублёвскими домами на 100 га. $Многомиллионными наручными часами и жуткой жаждой наживы. Начерченной на их лицах. Что, при всей неоднозначности ленинской фигуры и деяний, по-человечески проникся уважением к «дедушке»-Ильичу. Учитывая, что после смерти у него не осталось ни одной квартиры-машины-дачи. А зачем? Ведь он думал о всеобщем [пусть эфемерном] счастье. Не о своём личном, а — народном.   
Но приступим…

На фоне нынешней глобальной эпидемии коронавируса говорить о «местных» ленинских недугах конца жизни даже как-то  странно. Тем не менее приходится. Всё-таки дата — день рождения. И всё ж таки два года борьбы с недомоганием (с 1922 по 1924-й) — немалый срок в контексте человеческого существования. [Версий гибели Ленина несколько: от отравления ядом (версия Троцкого), также последствий ранения 1918 г. — до сифилиса мозга (Личко-Шерешевский). Но мы остановимся на главной. Медицинской.]

Диагноз: атеросклероз сосудов мозга

Болезнь Ленина можно разделить на три массивных этапа. Начало первого — март 1922 г. Далее — декабрь 1922. И — март 1923 г. Меж ними — непонятные ситуативные волны. Связанные с улучшением-ухудшением. С надеждой на… 
Хотя Ильич всегда был крайне скептично настроен по отношению к своему выздоровлению. Он — революционер-прагматик. Практик. (Причём жёсткий практик.)
Болезнь шла скачкообразными линиями — ежели представить её как диаграмму. С промежутками-падениями. Во время коих больной чувствовал себя довольно прилично. Потом — снова обострение-падение. Внутренний процесс «ухудшения» неизменно и постепенно продолжал своё неумолимое движение вперёд. Ильич это знал. Ощущал, — дескать, сопротивления, пусть и стоического, хватит ненадолго.
«Ноги устали. Отсидел, наверное», — жаловался он, вполне ещё мобильный и скорый, друзьям. Ранней весной 1922 г. на охоте. (А охотник он был страстный!) В оные годы за ним такого не замечалось. 
То — прилетели, подали знак первые ласточки с «той стороны». Увертюра тотального  ленинского «коронавируса». Навалившегося на него со скоростью внезапного андреевского тепловоза. [Ох, как ненавидел Ленина упомянутый Леонид Андреев!]
Все эти «невинные», невнятные приступы усталости довольно-таки быстро перешли в качественные симптомы хвори. Ленин беспричинно стал терять сознание — с одномоментным параличом правой части тела. 
Сначала — непонятные краткие пароксизмы. Вдруг — случайное онемение конечностей. Далее — быстрое восстановление. Бац! — нежданная потеря речи. Опять возрождение-подъём.   
Минуты приступов превращались в часы. Один, два, три…
Бывало такое, что идущий по неотложным делам Ленин просто падал навзничь посреди двора в Горках. Лежал какое-то время. Потом отходил. Вставал — и занимался делами дальше как ни в чём не бывало. Работая практически сутками. (Вопреки лечебным наставлениям, — да нужны ли они Ленину?!)
Прикреплённых врачей вокруг вождя было полно. И наших, и зарубежных. 
Но никто (пока) не находил тяжёлых органических поражений мозга. (КТ же не было.) Твердя друг за другом: «Спокойствие! Спокойствие! Спокойствие!» — Увы, представьте сами, какой отдых у Ленина. Не отдыхавшего в своей жизни — ни-ког-да.  

Несоразмерность бытия

К августу 1922-го припадки отчасти прекратились. 
Ленин, по привычке обманывая врачей, «отдыхал», работая.  Речью тоже владел отменно. Что проявилось на очередном осеннем заседании Коминтерна. Где он задвинул доклад аж на полтора часа. И — по-немецки! Не хухры-мухры.
Декабрь 1922. Вместе с надвигающимся холодом суровой зимы, здоровье Ильича пошло на спад. Вновь, уже надолго, парализовало правую сторону тела. Речь — покуда в норме. 
Ленин перестаёт писать. Принялся надиктовывать тексты секретарю. Последние его статьи относятся к февралю-марту 1923-го: «Лучше меньше, да лучше», «Как нам реорганизовать Рабкрин». 
Март 1923. Ленин полностью слёг. В речевом вокабуляре осталось меньше десятка слов. Которыми он пользуется в быту. Плюс небольшое количество отчаянно-ограниченных жестов. Смысл фраз окружающих его людей — ему практически непонятен.  
Май 1923. Врачи уже прикидывали, сколько он протянет. Как состояние начало внезапно улучшаться. К финалу мая Ленин опять чувствует себя относительно неплохо. 
На радостях взялся за речевые упражнения. Стал более-менее понимать семейство. 
Повлияла чрезвычайно крепкая натура Ильича. Плюс уход. Плюс свежий воздух с массированными лечебными мероприятиями. 
22 июня 1923. Новое обострение. Длящееся около месяца. 
Резкие приступы возбуждения обрушивались до страшного упадка. Хандры. Бессонница перемежалась галлюцинациями. Нет аппетита. Физически невозможно лежать в постели. Голова — болит нещадно.
Несколько успокаивало катание-укачивание в коляске — подобно двухлетнему ребёнку. 
Конец июля 1923. Вдруг — вновь на поправку!
Улучшился сон. Ленин даже пополнел. Вернулся к занятиям по восстановлению речи. Чем ответственно руководила Надежда Константиновна — под непрестанным присмотром докторов, естественно. 
Тут же у кровати, коляски ежеминутно присутствовала сестра Ленина — Мария Ильинична. Пожертвовав абсолютно всем во благо брата: удобствами, личным интересом. 
Много времени уходило на чтение-разбор газет. Чему Ильич уделял пристальное внимание. (Сам блестящий газетчик, оратор.) Внимательно слушая передовицы. Возвращаясь к прочитанному. Осмысливая судьбы созданных им коммунистических иллюзий. 
Количество произносимых слов перевалило за тысячу! Это было чудом, по мнению врачей. Стал различать буквы. Прочитывать некоторые фразы… 

Зима

Цунами припадков накрыло-возвратилось к середине осени. Постепенно учащаясь. Появились сопровождающие приступы судороги, чреватые последствиями. Больше улучшений не будет. Надежды таяли с каждым днём…
Январь 1924. Нередкие потери сознания. Усилилось недомогание. Мучили нестерпимо регулярные судороги-тремоло в ногах и руках. 
В роковой день — частота дыхания 36. Сердечные сокращения — 130. Возник угрожающий синдром — «тип Чейна-Стокса». Заключающийся в нарушении правильности дыхания. Он —  очень опасен. Почти всегда указывает на приближение фатального конца. 
Морфий, камфара — всё приготовлено для реанимации. Шли последние минуты жизни Ильича. 
Смерть пришла от паралича дыхания и сердца. Центры которых находятся в продолговатом мозгу. 25 минут реанимации «вручную» не спасли. 
Бальзамирование произвели на следующий день. Путём введения в кровеносную систему, — через аорту: — дезинфицирующей жидкости. Состоящей из спирта, формалина и отдельных химических примесей. 
Вскрытие обнаружило распространённое заболевание сосудов тела. А именно — артерий. Диагноз — атеросклероз. 
Владимиру Ильичу было всего 53 года. Этот склероз у него, как изрекают врачи: преждевременный. И резче, ярче всего оказался выраженным в сосудах головного мозга. 

История болезни

Закономерный вопрос: почему у непьюще-некурящего человека 53 лет, очень умеренного в жизни, развился столь ужасающий болезненный процесс?
Ответ прост: наследственность. 
Его отец умер тоже в 53. И тоже от склероза мозговых сосудов.
Мать ушла в 70. От склероза. (Хотя в этом возрасте сей «популярный» диагноз — неудивителен.)
Плюс (самое главное) — кипучая, усиленная мозговая деятельность на протяжении всей напряжённой боевой, революционной жизни!
История болезни велась многочисленными докторами весьма тщательно, скрупулёзно. В итоге — составлен фолиант-«кирпич» в 400 страниц. Заболевание там прослежено не только по дням, но и по часам. По минутам. До мелких подробностей включительно. 
Согласимся, с самого начала заболевания Ленин смотрел на своё будущее скептически. Всё, в принципе, понимая и предвещая худшее. Без лишних надежд. Ленин — ярый прагматик. Не терпящий пустых слов и обещаний. 
Лекарства потреблял крайне неохотно. Отдавая более предпочтений видимым, ощутимым мерам — ваннам, массажам тела, конечностей.
В быту и потребностях — необычайно скромен. Начиная с комнаты, где он лежал (хотя в Горках есть помещения больше, светлей и комфортней). Кончая одеждой, едой. 
Бывало, плакал. Тяжело перенося свою немощь. От невыносимости (философского) постижения неизбежности конца. 
11 месяцев длился ленинский недуг. Это немного. Но и не мало. Учитывая, что его живое полноценное слово ценилось в Партии, среди соратников, да и в народе, — на вес золота, не менее. 
Лишившись возможности говорить, вещать, писать, Ленин намеренно прервал общение с высшим руководством страны. (А смысл?) «Бросив» СССР со спасительным на тот момент НЭПом, умышленно отойдя от дел. Прекрасно понимая результаты сего вынужденного решения. С горечью сознавая «сталинский» исход в будущем, но… Было поздно.

Художник: Д. Налбандян