Горькая правда. Преступления ОУН-УПА (продолжение)

В основу межнациональных отношений ОУН ставила «борьбу за существование»,
которая диаметрально отличается от принятой в цивилизованном мире основы мирного сосуществования народов.
Виктор Полищук

Журнал «Камертон» продолжает публикацию перевода книги канадского публициста, политолога, доктора философских наук Виктора Полищука «Горькая правда. Преступления ОУН-УПА», впервые изданной в 1995 году в Торонто на украинском и польском языках небольшим тиражом на собственные средства автора. Порой к названию книги добавляют еще и «Исповедь украинца».

В этой части книги речь идет о понятии украинского национализма, том, как его, а также ОУН, трактует «Энциклопедия украиноведения», которая создавалась под эгидой эмигрантского Научного общества им. Шевченко по проекту Владимира Кубийовича, являющегося также инициатором создания дивизии СС «Галиция», то есть о том, как украинский национализм видят сами украинские националисты.

Подробно разбирая, что пишет об украинском национализме «Энциклопедия украиноведения», высказывания его лидеров и «Декалог» – «10 заповедей украинского националиста», Виктор Полищук приходит к выводу, что «из документов ОУН вытекает, что она была бы фашистской не только по форме, но и в теории, и в практике. Из анализа работ и деятельности ОУН получается, что между итальянским фашизмом и украинским национализмом разница заключается только в том, что итальянский фашизм не поддерживала Католическая церковь, в то время как в Галиции дошло почти до полного объединения униатской церкви с ОУН, многие из главных деятелей ОУН были выходцами из семей священников (С. Бандера, Я. Стецько), а некоторые даже были священниками (о. Иван Гринех)».

Предыдущую часть книги можно прочитать здесь

Михаил Корниенко

 

РАЗДЕЛ 4 ПОНЯТИЕ УКРАИНСКОГО НАЦИОНАЛИЗМА

Я сознаю, что повторяюсь, однако повторение имеет свою цель: сделать акцент на моей мысли, моем взгляде на то, что именно теперь нужно сказать правду об ОУН-УПА. Итак, до недавнего времени я считал, что украинский национализм – это обычная опухоль на теле украинского народа, которая, хотя и причинила многим вред, но исчезнет со смертью ее создателей, организаторов, преступных исполнителей. Тем временем оказывается, что украинский национализм – это злокачественная опухоль, которая, сохранившись преимущественно на Западе, в диаспоре, а также в Украине, преимущественно в Галиции, снова живет, разрастается, распространяется на Украине. Даже среди кругов правящей элиты. Разве ведущие люди среди украинской культуры и политики не знают действительную суть украинского национализма? Не исключаю этого. Но не исключаю и того, что для некоторых конъюнктурщиков украинский национализм стал тем, что можно использовать в продвижении вверх по общественной или, лучше, государственной лестнице.

Что же в действительности представляет из себя этот украинский национализм как идеология?

Современный украинский политик, председатель Украинской крестьянской демократической партии, писатель и публицист Сергей Плачинда (1928 – 2013 гг., заявлял, что апостол Иисус Христос и апостол Андрей происходили из праукраинского племени этрусков, украинский язык и санскрит тождественны, украинцы первыми приручили лошадь, изобрели плуг, колесо и алфавит, – прим. пер.), человек уже не молодой, пишет, а «Литературная Украина» печатает его обширную статью п. н. «Современный украинский национализм как идеология» («Літературна Україна», Київ, 22.07.1992, – прим. авт.). В этой статье С. Плачинда говорит, что национализм – это естественное и закономерное движение народа в защиту и утверждение своей самобытности. Дальше автор пишет, что самыми характерными признаками украинского национализма являются: а) гуманизм национализма, б) народность национализма, в) мирный, оборонный характер современного национализма. Все эти признаки автор развивает, доказывая, что украинский национализм – это и гуманность, и демократия, и отказ от применения силы, и дружба между народами, и равноправие наций.

Такие же утверждения относительно современного украинского национализма провозглашают все три фракции ОУН: бандеровцы устами Ярославы Стецько, мельниковцы устами Николая Плавюка, а «двойкари» – устами главного пропагандиста украинского национализма проф. Тараса Гунчака. Такая презентация украинского национализма – вещь не новая, она берет свое начало в постановлениях III Чрезвычайного большого собрания украинских националистов (бандеровцев), сокращенно III БСУН, которое состоялось в августе 1943 года (Матеріали Конгресу української вільної політичної думки, збірник 2, Мюнхен, 1973, – прим. пер.).

Возвращусь, однако, к статье Сергея Плачинды, потому что хочется спросить: действительно ли он такой неосведомленный о сути украинского национализма, что отождествляет его с патриотизмом, говоря среди прочего, что национальное – это состояние, националистическое – движение? Действительно ли он придумал в своей голове определение украинского национализма, не прочитав ни Дмитрия Донцова (1883-1973 гг., теоретик украинского национализма, философ, создатель современной версии теории украинского интегрального национализма, предприниматель, литературный критик и публицист, – прим. пер.), ни постановлений I Конгресса ОУН в 1929 году, II БСУН от 27 августа 1939 года? Не хочется мне верить, что Сергей Плачинда такой невежда в вопросах идеологии украинского национализма. Тогда передо мной встает вопрос: Не является ли труд Сергея Плачинды выполнением заказа какой-либо фракции ОУН? Не доказательство ли это его высокой степени лицемерия? Ну, если о демократичности ОУН говорит Ярослава Стецько, Николай Плавюк или Николай Лебедь, то я это еще могу понять: все три фракции ОУН сменили тактику, одна раньше, другие позже (позже всего ОУН-б), придя к выводу, что хватит сегодня идти в Украину с лозунгами: «Украина – для украинцев!», с лозунгом монократизма вождистского типа и другими Петр Мирчук: ("Очерк истории ОУН", цит. изд. стр. 95, – прим. авт.). Теперь ОУН не может пойти в Украину с лозунгом «Ненавистью и коварством будешь принимать врагов Твоей Нации» (там же, стр. 126, прим. авт.) или с утверждением, что «Председатель ПУН (Провода Украинских Националистов – В. П.) как кормчий и репрезентант освободительного движения Украинской Нации является ее Вождем» (правописание как в оригинале – В. П.) – из постановлений II БСУН (там же, стр. 577, прим. авт.).

Сергей Плачинда в упомянутой статье говорит о современном украинском национализме как идеологии. А что же он сделает с тем прошлым национализмом? С тем, который свою историю обозначил индивидуальным террором и массовыми убийствами, которые следует квалифицировать как народоубийство, то есть геноцид? Тогда, что – украинский национализм трансформировался, стал демократическим, гуманным? Тогда когда это произошло? А если трансформировался, то как отнесся к своему преступному прошлому? Забыл его, отмежевался от него?

Да нет, не забыл, не отмежевался. Наоборот – до небес возносит «героизм» тех, кто исполнял самовольные смертные приговоры, кто совершал звериные убийства невинных, беззащитных людей – гражданского населения, в том числе женщин, детей, стариков. Все три фракции ОУН добиваются реабилитации ОУН-УПА и всех формирований, действующих под идеологическим стягом ОУН, в том числе и дивизии СС «Галичина» («Гомін України», Торонто, 16.09.1992, – прим. авт.). Иван Бесяда из Львова пишет, что украинский национализм как мировоззрение должен стать объединительной платформой украинской нации («За вільну Україну», Львів, 20.02.1992, прим. авт.).

ОУН В СВЕТЕ ЭНЦИКЛОПЕДИИ УКРАИНОВЕДЕНИЯ

Тогда что же такое украинский национализм? И раз существующие на сегодня все три фракции ОУН не отказались от прошлого этой организации, раз они выводят из ее начал свои идеи, то нужно прийти к выводу, что ни идеология ОУН, ни ее стратегическая цель – не изменились с 1929 года. Чтобы придерживаться наибольшей объективности в этом вопросе, предлагаю объяснение украинского национализма из «Энциклопедии украиноведения» (Енциклопедія українознавства, т. 5, стор. 1723-1728, – прим. авт.), авторами и издателями которой являются круги украинских националистов:

Национализм в украинской политической терминологии конца 19 века – понятие однозначное с активным национальным сознанием и патриотизмом, но впоследствии оно подверглось сужению. Перед первой мировой войной и во время освободительного движения под национализмом стали в большинстве своем понимать «самостийництво». А когда в 1920 гг. возникло идеологическое течение, которое приняло название «националистическое» (национал) и оформилось в организованное политическое движение, понятие национализм приобрело партийную окраску, которую оно, в основном, сохраняет и сейчас.

Слово «национализм» имеет несколько другое значение в отдельных системах. Например, в СССР понятие «буржуазный национализм» используют для того, чтобы пятнать национальное сопротивление нероссийских народов централизму Москвы. Постоянные репрессии коммунистического режима против националистов привели к популяризации этого понятия среди населения Украины, но оно не имеет очерченного идеологического, социального и конституционно-политического содержания. На деле подсоветский украинский национализм был иногда «национал-коммунизмом» то есть стремлением к эмансипации из-под власти Москвы с сохранением советского уклада. В англо-американской терминологии понятие национализм очень широкое: оно охватывает национальное сознание, принцип национальной государственности и национально-освободительное движение. В англоязычной литературе об Украине к национализму причисляют не только национализм в партийном значении, но и украинских патриотов других политических направлений.

Для лучшей дифференциации национализма как одного политического движения, от национализма в широком значении, однозначного с патриотизмом и «самостийництвом», можно применить к первому название, хорошо известное в мировой политической и социологической литературе: «интегральный национализм». Именно в этом значении будет рассматриваться украинский национализм в дальнейшем.

Генезис украинского национализма. «Отцом украинского национализма» часто называют Н. Михновского (Николай Михновский (1873-1924) – украинский адвокат, политический и общественный деятель, один из лидеров украинского национального движения конца XIX – начала XX века, сторонник идеи государственной независимости Украины, один из основоположников украинского национализма. Участвовал в создании первой политической партии Восточной Украины – Революционной украинской партии (РУП). Лидер Украинской народной партии (1902—1907), соорганизатор Украинской демократическо-хлеборобской партии (1917), член Братства самостийников, автор «10 заповедей Украинской народной партии», среди которых «Украина – для украинцев…», «все люди – твои братья, но москали, ляхи, венгры, румыны и евреи – это враги нашего народа…», «всегда и везде используй украинский язык…», «не бери себе жену из чужаков…», – прим. пер.). Такое определение его роли не совсем верно. Михновский был одним из основоположников новейшего украинского самостийництва, а исторически-правовая законодательная основа его концепции (программа возобновления «Переяславской конституции») чужда мышлению более позднего национализма, который был ранводушен к конституционно-правовым аргументам. Черт, присущих национализму, не находим и у других глашатаев украинского самостийницкого мнения дореволюционного периода; не только у И. Франко (Иван Франко, 1856-1916 гг., писатель, поэт, учёный, публицист и деятель революционного социалистического движения в королевстве Галиции и Лодомерии Австро-Венгерской империи, – прим. пер.) , Ю. Бачинского (Юлиан Бачинский, 1870-1940 гг., политический и общественный деятель, публицист марксистского толка, один из основателей Русско-украинской радикальной партии (1890 г.) и Украинской социал-демократической партии (1899 г.) в Австро-Венгерской империи, – прим. пер.), Л. Цегельского (Лонгин Цегельский, 1875-1950 гг., в годы Первой мировой войны сооснователь Главной украинской рады, Всеобщей украинской рады, Боевой управы украинских сечевых стрельцов, которые с территории Австро-Венгрии и Турции вели против России диверсионно-пропагандистскую работу на деньги австрийской и немецкой разведок, – прим. пер.), В. Липинского (Вячеслав Липинский, 1882-1931 гг, историк, общественно-политический деятель, философ, публицист, идеолог украинского консерватизма («Гетманского движения»), – прим. пер.), но даже в ранних работах Д. Донцова (см. примечание ранее, – прим. пер.). Возникновение национализма было реакцией украинской духовности на события первой мировой войны и освободительное движение.

Украинский национализм возник в 1920-х гг., сперва как духовный фермент младшего поколения, как протест на упадок украинской государственности и как поиск новых путей в послевоенной действительности. Первые попытки националистических организаций встречаем в студенческих сообществах Галиции и эмиграции: Группа украинской националистической молодежи (Прага), Легия украинских националистов (Подебрады), Союз украинской националистической молодежи (Львов). Националистическую окраску имела в Галиции Партия национального труда и ее орган «Заграва» («Зарево», – прим. пер.) (1923-24; Д. Донцов, Д. Палиив, В. Кузьмович), но организация скоро распалась, а большинство ее членов перешло в востановленных национал-демократов (УНДО). Публицистом, который больше всего причастен к кристаллизации националистической идеологии, был Д. Донцов со своим трудом «Национализм» (1926) и другими публикациями, а также редактируемый им журнал «Літературно-науковий вісник» («Литературно-научный вестник», – прим. пер.), впоследствии «Вісник». Другие влиятельные публицисты национализма: Ю. Вассиян, Г. Сциборский, Д Андриевский, В. Мартинец; они печатались в «Розбудові нації» (Прага) («Развитие нации», – прим. пер.).

Независимо от идеологически-политических исканий, с 1920 г. существовала Украинская военная организация (УВО), созданная кругом старших, главных среди состава бывшего корпуса Сечевых стрельцов (регулярные воинские части армии УНР (1917—1919), сформированные в основном из бывших офицеров и солдат Украинских сечевых стрельцов австро-венгерской армии, – прим. пер.) (Е. Коновалец, А. Мельник, Р. Сушко, В. Кучабский, Г. Матчак, Я. Чиж, Е. Зибликевич и другие) и УГА (Ю. Головинский, О. Навроцкий, Г. Саевич, О. Сеник и др.), с целью бороться за самостоятельность Украины революционными средствами. Рассматривая себя как зародыш «армии в подполье», УВО сначала включала людей разных партийных убеждений, от социалистов до консерваторов, и не претендовала на политическое лидерство. Но постепенно ненационалистические члены УВО отошли, а руководство приблизилось к национализму. После многолетних подготовительных мероприятий УВО в 1929 г. объединилась с националистическими кружками в Организацию Украинских Националистов (ОУН), которую возглавил Е. Коновалец. С тех пор ОУН стала стержнем националистического движения, которое, однако, было шире, чем она, охватив большой круг единомышленников и сторонников. Достойно внимания то, что идеолог интегрального национализма Д. Донцов оставался вне организационного движения.

Ища причины неудач украинского освободительного движения 1917-21 гг., националисты противопоставляли в украинской революции массы, которые стихийно хотели собственного государства, слабому руководству. Критика одиночных ошибок и неудач на то время переросла у националистов в отрицание демократических и социалистических принципов, которые были определяющими в национально-освободительном движении второй половины 19 – начала 20-х гг. 20 века и в новейшем украинском государственном строительстве. Гуманистические и демократические традиции дореволюционного украинства национализм отождествлял с «провансальством» (провинциальностью, – прим. пер.), то есть с национальной неполноценностью. Особенно Г. Драгоманов, главный политический мыслитель украинской демократии, испытал острую критику в националистической публицистике. Националисты считали, что новый день требует новых, революционных способов действия, которые равнялись бы враждебным в безоглядности и решительности.

Идеология национализма. Националисты провозглашали себя последователями «идеалистического» мировоззрения, которое понимали как антитезис не только материалистической философии марксизма-ленинизма, но и позитивизму, который признавали корифеи украинской демократической мысли (В. Антонович, Г. Драгоманов, И. Франко, Г. Грушевский). В противовес этим течениям, которые пытались построить свой образ мира на украинской основе, национализм провозглашал примат воли над разумом, способа действий над мыслью, жизни над теорией. В доктрине национализма содержится отзвук иррационалистических, волюнтаристических и виталистических теорий, которые пользовались в то время популярностью в Западной Европе (Ф. Ницше, А. Бергсон, Ж. Сорель, Г. Лебон, О. Шпенглер и др.). Вместо объективного научного познания, националисты часто лелеяли мифы и желали идеологически сепарированного образа украинского прошлого. Национализм обращал внимание на культ борьбы и жертвы крови (насыпание памятных курганов, крутянские годовщины (вооружённое столкновение, произошедшее 16 (29) января 1918 г. в районе с. Круты в 130 км от Киева между советскими отрядами под командованием Муравьева и вооруженными формированиями УНР, пытавшимися остановить его продвижение к Киеву, – прим. пер.) и тому подобное).

Националистическое мировоззрение включало требование этического идеализма, который отбрасывает индивидуальное счастье в понимании эвдемонизма (этическое направление, признающее критерием нравственности и основой поведения человека его стремление к достижению счастья, – прим. пер.), а лелеет героические добродетели: храбрость, верность, самоотречение. Однако в националистической этике существовал также прагматический элемент. Национализм релятивизировал традиционные моральные ценности, подчинив их требованиям политической целесообразности, согласно с принципом «цель оправдывает средства». Некоторые публицисты открыто пропагандировали макиавеллизм (государственная политика, основанная на культе грубой силы, пренебрежении нормами морали, – прим. пер.). Национализм стремился воспитать новый тип украинца: «сильного человека» с «несгибаемым» характером, фанатично преданного идеалам движения и готового пожертвовать для них собой и другими.

Считая нацию абсолютной ценностью («украинская нация является исходным фундаментом каждого действия и целевым назначением каждого направления украинского национализма; нация является наивысшим типом человеческого сообщества…»; из «Постановлений Конгресса Украинских Националистов», 1929), национализм принципиально отбрасывал политические ценности, которые выходят за пределы национального интереса. В противоположность большинству деятелей новой украинской государственности, которые видели национальное освобождение в контексте универсальных идей свободы и справедливости, националисты представляли себе межнациональные отношения как «борьбу за существование», в которой решает сила. В основу освободительной концепции национализм ставил программу «революции», которая у некоторых представителей и деятелей национализма приобрела значение «перманентной революции». Непрерывная череда саботажных и террористических актов должна была не допустить укрепления чужого господства над украинскими землями и должна была держать массы в состоянии постоянного революционного кипения. Предусматривалось, что эти одиночные революционные выступления сольются в один могучий взрыв национальной революции, которая завершится возрождением украинской государственности. Радикально отрицая существующий на украинских землях строй СССР и под Польшей, национализм отбрасывал всякую попытку вести украинскую политику в пределах этого реального расклада сил. Националисты негативно оценивали так называемый органический труд, эволюционные методы политического действия и гибкую тактику, которую также очерчивали «реальной политикой». Все это они осуждали как «оппортунизм» и минимализм, которым противопоставляли требование «принципализма».

Украинский национализм подходит под понятие тоталитарного движения. Подчеркиваемый «всеобъемлющий» характер движения заключается в том, что его последователи подчинялись полностью и безоговорочно идеологи национализма и организационной дисциплине. В общественном отношении национализм стремился охватить своим влиянием всю жизнь украинского народа во всех его проявлениях. Националистическое движение не ограничивалось сугубо политическими заданиями, а пыталось руководить культурным процессом, в частности, в сфере литературы, считая ее важным мировоззренческо-воспитательным фактором.

В националистической среде оформилась целая литературная школа («весниковцы», «весниковская квадрига»), к которой принадлежал ряд выдающихся литераторов: Е. Маланюк, Л. Мосендз, О. Ольжич, Е. Телига, В. Самчук, Б. Кравцов, в какой– то мере также Ю. Липа и Ю. Клен. Национализм отбрасывал тезис об автономности эстетичных критериев, противопоставляя мировоззренчески заангажированное творчество теории «искусство ради искусства». Что касается украинских легальных учреждений и организаций, которые действовали за пределами СССР, то националисты пытались распространить на них свое влияние, подчиняя работу общественного сектора контролю своего движения. Ко всем другим партиям, лагерям и политическим центрам национализм относился негативно. Редкое сотрудничество или временная договоренность были скорее тактическими.

Националистическая доктрина уделяла мало внимания социально-экономической проблематике. Однако некоторые тенденции проявлялись в ней достаточно выразительно. Прежде всего враждебность к социализму – реакция на господство социалистических течений в украинской политической жизни в годы освободительного движения и на советский режим. Националисты не различали демократический и тоталитарно-коммунистический разновидности социализма и представляли украинские демократические и социалистические партии (напр. галицких радикалов) как полукоммунистов. Наряду с этим отбрасывали также и либеральный капитализм. Зато в национализме выразительно выступали с симпатией к корпоративному укладу («Нациократия» Г. Сциборского). Некоторые националистические публицисты пропагандировали доктрину «национального солидаризма», но конкретное содержание его осталось невыясненным.

Политическая программа национализма была яснее. Основой политического строя в будущем украинском государстве должна была быть власть одного движения (монопартийность) и лидерский принцип («вождизм»). В будущей Украине отводилось место только для одной политической организации (ОУН), которая должна была бы представлять собой своеобразный орден «лучших людей», а аппарат власти должен создавать иерархию «лидеров» с вождем во главе, который будет объединять функции лидера движения и главы государства. Последовательно в практической пропаганде и воспитании политических кадров сильно подчеркивалась роль и авторитет лидера. Еще при жизни Е. Коновальца его личность, а позже имена А. Мельника и С. Бандеры были окружены своеобразным ореолом. Наряду с этим политическо-устроительское мышление национализма проявляло определенные народнические, «демофильские» элементы: подчеркивание «воли масс» как наивысшего авторитета.

В практике национализм усвоил успешные методы организации масс и присоединения их к акциям, используя в пропаганде эмоциональные стимулы и упрощенную аргументацию. Национализм распространял свое влияние на различные общественные прослойки, в частности, в Галиции на более бедное крестьянство и рабочую и ремесленную молодежь (напр. во Львове). Ведущие региональные кадры состояли в 1930-х гг. преимущественно из студенчества.

Движущей силой украинского национализма был пафос национально-освободительной борьбы. Его достижением было насыщение динамизмом послереволюционной действительности и сохранение длительности борьбы после проигранных освободительных движений. Но эту разбушевавшуюся национальную энергию национализм направлял в русло политической системы, которая своей общественной сутью перекликалась с тоталитарными течениями в послевоенной Европе. Со времени Второй мировой войны, в частности, после нее, украинский национализм начал отдаляться от этих иностранных систем.

Ближайших родственников украинского национализма следует искать не столько в немецком нацизме или итальянском фашизме – продуктах индустриальных и урбанизированных обществ, сколько среди партий этого типа у аграрных, экономически отсталых народов Восточной Европы: хорватские усташи, румынская Железная Гвардия, словацкие глинковцы, польский ОНР (Обуз Народово-Радикальни) и тому подобное. Украинский национализм был явлением генетически самостоятельным, хотя в своем развитии испытывал бесспорное влияние со стороны соответствующих чужеземных образцов. Символическое значение имело заимствование украинским национализмом параферналий движения (напр. формы приветствия). Расизм и антисемитизм не были существенно присущи украинскому интегральному национализму, но в 1930-х гг. труды некоторых националистических публицистов не были лишены антисемитских мотивов, в то время, как другие авторы, близкие к национализму, разрабатывали проблематику «украинской расы».

В генезисе и эволюции украинского национализма главную роль сыграло трагическое положение украинского народа конца 1920-1930-х гг. В УССР политика Сталина угрожала физическому существованию нации, а на украинских землях под Польшей властвовал режим административного произвола. К этому присоединялись нездоровые социальные отношения на западно-украинских землях: хозяйственный застой, аграрное перенаселение, безработица интеллигенции. Эта действительность подрывала веру в целесообразность легальных средств политического действия, радикализировала настроения и усиливала крайнее течение. Явный кризис демократически-парламентского уклада в европейском масштабе подрывал престиж демократии среди украинского общества, уже и так пошатнувшийся в результате разочарования политикой Антанты относительно Украины. Украинцы не могли быть сторонниками международного «статуса кво», и они симпатизировали ревизионистическим силам версальской Европы, в первую очередь Германии, сначала еще демократической, а после 1933 г. гитлеровской. Хотя лозунгом украинского национализма была «ориентация на собственные силы», но в своей внешней политической концепции он полагался на союз с Германией. Определенные круги из Рейха поддерживали эти надежды и расчеты. А, впрочем, эта ориентация выходила и за пределы националистического лагеря.

Национализм как политическое движение на протяжении 1929-1939 гг., от создания ОУН до взрыва Второй мировой войны, вырос в наиболее динамическую политическую силу во внесоветском украинском мире. Одним из его выдающихся достижений было перерастание региональных рамок и расширение влияния на целостность украинских земель в Польше, Румынии и Чехословакии, на политическую эмиграцию в Европе и украинских поселенцев за океаном. Все же центр притяжения националистического движения был в Галиции. Несмотря на некоторые попытки, он не смог проникнуть на территорию УССР. Надднепрянщину в национализме представляли отдельные ведущие единицы из кругов эмиграции, которые сделали заметный вклад в формирование движения, в основном в идеологической и культурной сферах. В соответствии с националистической доктриной, революционную борьбу нужно вести одновременно против всех займанцев (диалектное слово, тот, кто первым занял свободную (незайману) землю, а также захватчик, оккупант, – прим. пер.) Однако, до 1930 г. саботажно-террористические акции ОУН были направлены фактически только против Польши. Антироссийская (или антирусская, так как с укр. языка російський переводится и как российский, и как русский, – прим. пер.) установка национализма проявлялась в то время в преодолении советскофильства (которое националисты рассматривали как форму новейшего москвофильства), а также в атентатах (убийство или попытка убийства политика или публичного лица, – прим. пер.) советских дипломатов.

Большим успехом национализма можно считать то, что он сумел овладеть молодежью, в частности студенчеством. Национализм отождествлял себя с молодым поколением. В отношениях между национализмом и украинским легальным миром отражался, кроме материальных политических расхождений, сугубо психологический конфликт между «отцами» и «детьми». Национализм расширял идею мессианизма молодого поколения.

Динамика национализма была настолько сильна, что суггестии (внушение, – прим. пер.) его идей не могли противостоять другие политические лагери. Приближение к национализму было особенно заметно у гетманцев, поскольку в их мышлении – вопреки предостережениям В. Липинского – стиралась граница между правовой монархией и диктатурой. Эти тенденции затронули также некоторых сторонников эмиграционного правительства УНР; органом «УНРовских националистов» был журнал «Ми» («Мы», – прим. пер.). Симпатии к национализму сказывались на некоторых кругах УНДО. Идеология национализма также не встречала последовательного противодействия со стороны грекокатолической церкви, а некоторые священники младшего поколения были активными участниками националистического движения; даже возникла особая категория «христианских националистов» (К. Чехович, В. Глебовицкий и др.). Созданная в 1930-х гг. Д. Палиивым партия Фронт Национального Единства (ФНЕ) пыталась конкурировать с ОУН с идейных позиций так называемого «творческого национализма», главой которого был Г. Шлемкевич. К последовательным идейным противникам интегрального национализма принадлежали в то время в Галиции радикалы и социал-демократы (К. Коберский, В. Старосольский), часть национал-демократов (С. Баран, Г. Рудницкая), некоторые католические круги (О. Назарук), а в эмиграции – деятели, верные демократическим традициям УНР, которые находились преимущественно в Праге (И. Мазепа и др.).

Буйного развития национализма не были способны остановить ни его украинские противники, ни репрессии польской власти. Однако, в конце 1930-х гг. возникли явления, которые свидетельствовали о кризисных процессах в лоне самого движения. ОУН была одновременно «армией в подполье» политическим движением – партией. Тем не менее, национализму не получилось гармонично соединить эти два аспекта своей деятельности. Революционная организация требовала суровой конспирации, тогда как национализм как политическое движение стремился к массовости. Снова-таки массовость влекла за собой опасность деконспирации и создавала благоприятную почву для провокаций со стороны чужих факторов. Кроме этого многим националистам тяжело было различать тактику и методы, применяемые против оккупантского режима и украинских политических противников. Морально-политический капитал, добытый против внешнего врага, становился средством в соревновании с гегемонией над собственным обществом; внутренние политические мотивы сознательно или бессознательно влияли на революционную стратегию ОУН. Национализм воспитал на западно-украинских землях человеческий тип «профессионального революционера», который действовал преимущественно из благородных побуждений, но творческая жизнь которого нередко исчерпывалась несколькими годами молодецкого горения.

Иррационалистическая установка национализма заглушала трезвую, критическую мысль, усложняла ориентацию в сложной действительности и умение принимать ответственные решения и исправлять сделанные ошибки. В 1920-х гг. националистические кружки были еще ареной дискуссий и духовных исканий. Но в 1930-х гг. интеллектуальный уровень националистической среды заметно снизился; молодые публицисты-дилетанты брались с самоуверенностью решать так наз. глобальные проблемы. Характерным был стиль этих работ: пафос, высокопарные слова и склонность к поэтическим клише, преимущественно из стихотворений националистических бардов и произведений Д. Донцова («Доба жорстока, як вовчиця», «над світом сяє хрест меча», «нація понад усе» («сутки жестоки, как волчица», «над миром сияет крест меча», «нация превыше всего», – прим. пер.) и др.). Эта литература не служила познанию мира, но имела целью создавать определенную эмоциональную атмосферу. Национализм значительно увеличил волевую напористость и боевую энергию украинского общества за пределами УССР, но одновременно он снизил уровень его политической культуры.

Годы второй мировой войны были периодом наибольшего подъема и одновременно организационного и идейного кризиса националистического движения. С момента советской оккупации Галиции и Волыни в 1939 г. и распространения контроля гитлеровской Германии почти на весь европейский континент, другие политические партии и ячейки прекратили свое существование. Остались только националисты, которые под советской властью сохранили подпольную организацию, а на территории Германии, включая оккупированную Польшу и Чехословакию, могли до 1941 г., а иногда и позже, действовать полулегально. Три группы событий имели решающее значение для развития украинского национализма в то время: раскол в ОУН, оккупация Украины немцами в 1941–1944 гг. и конфронтация с украинским Востоком и советской системой.

Националистическая организация раскололась в 1940 г. на две враждебные фракции, «мельниковцев» и «бандеровцев». Конфликт не имел принципиального фундамента, а возник на почве персональных и тактических расхождений. До этого возникло недоразумение между зарубежной националистической средой, которая считала А. Мельника законным преемником Е. Коновальца, и более крайними местными элементами движения, которые, ссылаясь на свои боевые заслуги и страдания, требовали для себя решающего голоса в руководстве организацией. Эту группу возглавил С. Бандера (+1959). Встреча людей двух формаций, которая состоялась в результате упадка Польши, ускорила взрыв конфликта. Обе фракции в дальнейшем использовали общее название и ссылались на одну и ту же идеологию. Раскол в 1940 г. не только ослабил силу националистического движения внешне, и то во время, когда его ожидало большое историческое испытание, а раскол в ОУН и жалкие инциденты взаимной борьбы нанесли национализму непоправимый моральный удар.

Колониальная политика немцев в оккупированной Украине перечеркнула внешнеполитическую концепцию националистического движения. Но обстоятельство, что Германия вообще не хотела иметь украинцев партнерами, освободило украинский национализм от роли, аналогичной с хорватскими усташами или словацкими глинковцами.

Присоединение Западной Украины к УССР осенью 1939 г. означало для националистического подполья переход с антипольского на антисовесткий фронт. Одновременно открылся доступ к восточно-украинскому массиву. Это давало национализму, который оперировал с галицко-волынской базы, новые перспективы. В этой конфронтации с советской действительностью националисты выявили достойную удивления инициативу и героическую отвагу. Патриотизм и жертвенность националистов вызывали симпатию и доверие к ним и желание присоединиться к движению среди более сознательных кругов Надднепрянщины. Но недостаток ответов на вопрос социально-экономического строя, как и тоталитарные черты националистического движения, были большим препятствием для его популяризации среди населения, опыт жизни которого с коммунистическим режимом привил отвращение к любой диктатуре. За годы немецкой оккупации в 1941-43 гг. национализм, несмотря на жестокие репрессии оккупационной власти, распространился на просторах Надднепрянщины, и подпольная сеть ОУН обеих фракций пополнилась многими местными уроженцами. Но эти успехи достигнуты были благодаря ревизии, главным образом, в группе так называемой революционной ОУН (С. Бандеры), традиционной националистической идеологии.

События военной поры столкнули национализм с тяжелым испытанием. Невзирая на трудности, которые выплывали из его внутреннего существа и международной ситуации, национализм, как наибольшая украинская политическая сила того времени, возглавил движение сопротивления, которое направлялось одновременно против гитлеровской Германии и коммунистической России. Это движение сопротивления вылилось в 1942-43 гг. в форму Украинской Повстанческой Армии (УПА), которая продемонстрировала волю украинского народа к государственной самостоятельности в чрезвычайно неблагоприятной конъюнктуре (учитывая продолжающееся сотрудничество ОУН с гитлеровцами, чему свидетельствуют многочисленные немецкие источники, а также выделение исключительно России из состава всего СССР – это весьма спорное утверждение, к тому же сам автор просил не отождествлять ОУН и УПА со всем украинским народом, уместнее было бы говорить исключительно о Галиции и Западной Волыни, бывшими до 1939 г. польскими, однако стоит и напомнить, что этот раздел книги называется «ОУН в свете энциклопедии украиноведения», – прим. пер.). 

Предтечей ревизионистических направлений в ОУН был И. Митрынга, который в довоенные годы пытался направить националистическое движение на советскую проблематику и «левые» социальные лозунги. Процесс идейного ревизионизма захватил разные течения националистического движения неравномерно. Дальше всего в этом направлении заходили те националисты, которым довелось быть подпольщиками на Надднепрянщине (участники т. наз. походных групп). Знаменательными были постановления III Чрезвычайного Большого собрания ОУН (фракции С. Бандеры) в 1943 г. и платформа УГОС (Украинский главный освободительный совет, – прим. пер.) 1944 г. Основные отклонения относительно традиционной националистической доктрины таковы: 1) отречение от обязательного «идеализма» и допущение философско– мировоззренческого плюрализма, как в освободительном движении, так и в будущем украинском государстве; 2) отказ от расизма и этнической исключительности и признания основы равноправия всех граждан Украины без учета этнического происхождения; 3) выдвижение достаточно детальной социально-экономической программы, которая очерчивала бы будущий хозяйственный строй на Украине как комбинацию обобществленного кооперативного и частновладельческого секторов. Но в описаниях политического строя программные изменения не были выразительны и решительны. Поэтому утверждение, что националистическое движение уже в 1943 г. перешло на демократические позиции, не имеет достаточных оснований…

Среди украинской эмиграции в дальнейшем действуют фракции ОУН, их число увеличилось до трех. Уже в послевоенные годы возникла новая группа, которая отделилась от Заграничных Частей ОУН (С. Бандеры), которые с конца 1940-х гг. проявили острую тенденцию возвращения к довоенному интегральному национализму. Она состояла из сторонников УГОС и тех, кто поддерживал ревизионистские тенденции, которые обозначились в националистической среде во время войны. Эта группа фактически вышла за пределы идеологии ОУН, но до их пор не отказалась от названия ОУН (так называемая «ОУН за границей», возглавляемая вначале Л. Ребетом).

Фракция А. Мельника, которая также до сих пор сохранила название ОУН, всегда подчеркивала свою верность идейным традициям старого, довоенного национализма, однако практически сотрудничеством с другими эмиграционными партиями на территории УНРады (Украинский национальный совет – название ряда украинских общественно-политических организаций, существовавших во время Великой Отечественной войны на оккупированных территориях, а позднее – в эмиграции, – прим. пер.) она доказала свой отход от националистической исключительности. Эта группа, которая объединяет преимущественно более умеренный, в большинстве своем интеллигентский националистический элемент, проявляет правоконсервативные тенденции.

Традиционная ментальность и идеология национализма сохранилась в Заграничных частях ОУН. Поэтому было естественным, что старый идеолог украинского интегрального национализма Д. Донцов оказал этой группе свою идейно-публицистическую поддержку.

Украинский национализм, как политическое движение и идеология, имеет в настоящее время возможность действовать только в эмиграции. Здесь он, в различных своих ответвлениях, в дальнейшем является самым сильным и самым подвижным течением. Однако идейно национализм испытывает большие трудности, вызванные собственным идеологическим наследством, конфронтацией с западным миром и вопросом об отношении к народу на родных землях и к процессам, которые происходят на Украине. Но независимо от этого, национализм завоевал себе прочное место в новейшей истории Украины, как проявление живучести украинского народа и как революционная сила в борьбе за самоопределение.

Напоминаю: это было определение украинского национализма, сделанное самими националистами и представленное в националистической «Энциклопедии украиноведения», главным редактором которой был проф. Владимир Кубийович, известный как председатель (проводник) Украинского Центрального Комитета – легальной украинской организации, которая действовала во время немецкой оккупации, как один из создателей дивизии СС «Галиция». Это определение настолько четко, что с ним должны согласиться массы украинского населения не только в Украине, но и в диаспоре, с ним должны согласиться деятели украинского РУХа, украинские писатели, политические деятели, а в первую очередь Сергей Плачинда.

Однако приведенный здесь из "Энциклопедии украиноведения" лозунг «Национализм» несет в себе грех дезинформации. В нем ни слова не сказано, что создание Организации Украинских Националистов – Украинская Повстанческая Армия, прежде всего в 1943–1944 годах, совершила массовые зверские убийства польского населения и украинцев, которые противились националистам.

Кроме людей на Украине, которые не поняли до сих пор сути украинского национализма, имеются такие, которые готовы отождествлять понятие украинского национализма с патриотизмом, имеются такие, которые настойчиво защищают слово «национализм», скрывая перед народом его действительное значение, а делают это (скрывают действительное значение) по тактическим мотивам.

Во время научно-теоретической конференции п. н. «Роль национализма в процессе создания государства Украины», в которой принимал участие начальник социально-психологической службы Вооруженных сил Украины (!) ген. В. Мулява, один из участников, Князюк, подал предложение, чтобы изменить используемый термин «национализм» на «патриотизм», однако, это предложение не прошло. Потому что организаторы и главные деятели ОУН знают, что собой представляет национализм, что это понятие не тождественно патриотизму. Они желают воевать за власть не с патриотических, а именно с националистических позиций, они силой насаждают на Украине интегральный донцовский национализм в армии, заполучив себе уже сторонников даже среди генералитета ("Новий шлях", Торонто, 3.10.1992, – прим. авт.).

В связи с лозунгом из «Энциклопедии украиноведения», укажу на некоторые моменты.

Кто знаком с украинской прессой в диаспоре, тот знает, сколько напечатано бумаг, чтобы доказать, что Николай Михновский, адвокат, из Харькова был отцом украинского национализма, а единственным аргументом для этого служил тезис Г. Михновского, что Украина должна стать независимым государством с собственной армией. Однако на таких же позициях стояли и стоят украинские монархисты, украинские социал-демократы, такие, как Михаил Грушевский, Владимир Винниченко, Симон Петлюра, которого кое-кто пытается поставить в ряды националистов. Все это делается для того, чтобы «доказать», что украинский национализм зародился давно, когда еще на свете не слышно было о фашизме или нацизме. «Энциклопедия украиноведения» не врет, когда опровергает эти утверждения.

Доказательством провозглашаемого украинским национализмом примата (первенства) воли над разумом, действий над мыслью была сама УПА – капля в море между двух воюющих стихий – гитлеровской Германии и СССР, однако капля, которая несла смерть, часто мученическую, десяткам тысяч поляков, украинцев; капля, которая сама себя почти сожгла. Возникновение УПА было следствием волюнтаристического, то есть лишенного какого бы то ни было разумного расчета, мышления. В этом отношении украинский национализм не изменился и до сих пор, достаточно вспомнить поведение главного на Украине деятеля ОУН-б – Степана Хмара, его «поход на Крым», который причинил много вреда Украине (это было в 1992 году, именно тогда в Крым прибыл «поезд дружбы» с агрессивными членами УНА-УНСО, – прим. пер.).

В одном месте процитированное здесь определение национализма пытается затушевать одну из достаточно неприятных (но весьма существенных) черт украинского национализма, когда говорится, что «некоторые публицисты открыто пропагандировали макиавеллизм». Однако авторы лозунга не отрицают факта, что составной частью украинского национализма был (и есть) принцип целесообразности, по которому «цель оправдывает средства». А если так, то не так уж важно, все или некоторые публицисты открыто провозглашали макиавеллизм. Достаточно процитировать два пункта «Декалога» («Десяти заповедей украинского националиста»), чтобы убедиться, что макиавелизм в украинском национализме был возведен в ранг обязательного: …7. Не будешь колебаться совершить самое большее преступление, если этого будет требовать добро Дела. 8. Ненавистью и коварством будешь принимать врагов Твоей нации (Петро Мірчук: «Нарис історії ОУН», цит.вид. стор.126, – прим. авт.). Кажется, что уместно здесь вспомнить определение макиавеллизма: Макевиаллизм – государственная политика, которая не останавливается ни перед какими средствами борьбы (обманом, предательством, убийством) для достижения своей цели (Словник української мови, цит.вид., т. IV, стор. 602, – прим. авт). Вспомним также, что Николо Макиавелли (1469–1527), итальянский историк и политический писатель, написал книгу «Князь», в которой обобщил опыт политической практики своей эпохи, которая не считалась с принципами морали, согласно с доктриной Макиавелли в политике разрешается применение коварства, насилия и притворства. 

Поэтому стоило бы спросить сегодняшних глашатаев украинского национализма, в том числе и Ярославу Стецько из ОУН-б, Николая Плавьюка из ОУН-м, Николая Лебедя из ОУН-з (и иже с ними, как проф. Тараса Гунчака) – когда представленные ими фракции ОУН избавились (и избавились ли?) от макиавеллизма в своей политике? А, может, то, что они делают сегодня, и есть применение макиавеллизма, когда говорят о демократии, а в мыслях имеют одно – взять власть в свои руки? А если скажут, что они избавились от макиавеллизма, то осудили ли они его? – когда, в каких постановлениях, в каких трудах? Я утверждаю, что макиавеллизм в практике всех трех фракций ОУН действует дальше, он жив. Только он в современное время более утонченный, не такой брутальный, как в начале существования ОУН. Отсюда и декламирование о «демократии ОУН», о ее уважении к другим нациям, о том, что ОУН теперь за политический плюрализм. Чтобы убедиться в этом, достаточно прожить некоторое время в украинской националистической среде в диаспоре.

ОУН воспитывала (и, к сожалению, воспитала) новый тип украинца. А мне хотелось бы сказать: галичанина — с несгибаемым характером, фанатично преданного национализму и его вождям, готового пожертвовать собой и другими. Это, к сожалению, правда. На смерть во имя украинского национализма шли такие, как Василий Билас, Дмитрий Данилишин (казнены в 1932 г. за убийство польского посла Тадеуша Голувко, – прим. пер.), молодые ребята, которые не понимали, что делают. На смерть шли сотни членов УПА. И в это время убивали тысячи, десятки тысяч. Шли на смерть из фанатизма, из фанатизма убивали, мучили, издевались. Фанатизм членов ОУН придуман не мной, о нем пишет националистическая энциклопедия.

В основу междунациональных отношений ОУН ставила «борьбу за существование», которая диаметрально отличается от принятой в цивилизованном мире основы мирного сосуществования народов. Эта основа ОУН является ничем другим, как перенесением на международные отношения дарвиновской теории сохранения видов, по которой более сильный побеждает более слабого в «перманентной революции», как говорили идеологи ОУН. Кажется, что стоило бы некоторым польским политикам познакомиться с теоретическими основами ОУН, а не верить в красивые слова и заверения. Имею в виду тех политиков, которые сегодня сотрудничают с ОУН.

Знакомые с темой украинцы и поляки знают, сколько типографской краски потрачено в связи с анализом мотивов убийства польского посла Тадеуша Голувко. Убили его 28.08.1931. в Трускавце упомянутые уже здесь Василий Билас и Дмитрий Данилишин, осужденные на смертную казнь и казненные. Это убийство взволновало не только польское население, но и демократический лагерь украинцев Западной Украины. Приводились аргументы, что Т. Голувко не был врагом украинцам, что это было никому не нужное убийство. Для людей с нормальным мышлением – это действительно было иррациональное убийство, но не для ОУН. И, хотя Петр Мирчук пишет, что как руководитель отдела национальных дел в польском правительстве Тадеуш Голувко был совиновным в проведении кровавой пацификации Галичины летом и осенью 1930 года (Петро Мірчук: «Нарис історії ОУН, ЦРГГ. ВРІД. стр. 277 и след., – прим. авт.), то не стоит искать причину убийства, связанную с личностью жертвы. Она, эта причина, заключалась в том, чтобы с помощью саботажных и террористических актов удержать украинские массы в состоянии постоянного революционного кипения. Предполагалось, что одиночные революционные выступления сольются в один могучий взрыв национальной революции. Следовательно: речь не шла о личности Т. Голувко. Можно себе представить заседание руководства ОУН, на котором обсуждался вопрос очередных террористических актов. И случайно остановились на личности Т. Голувко. Его убили В. Билас и Д. Данилишин не с целью «наказать» врага украинцев, а с целью «поддержать состояние постоянного кипения». За поддерживание такого состояния постоянного кипения и заплатили своими головами В. Билас и Д. Данилишин – не герои, а жертвы ОУН. Справедливо в этом контексте пишут авторы почтенного и ценного труда «Путь в никуда»: ОУН сознательно усиливала диверсионную деятельность и террор, зная, что это приведет к усилению репрессий в отношении украинского населения, а впоследствии к росту антагонизма между двумя народами, а также двусторонним акциям возмездия (A. Szczesniak, W. Szota: "Dorga do nikad", op. cit., стр. 50, – прим. авт.). Собственно об этом и говорила ОУН.

XX век знает два типа тоталитаризма: большевизм и фашизм, причем последний выступал в Германии как его разновидность – национал-социализм, в Испании как фалангизм, у хорватов были усташи, а у украинцев — интегральный национализм. Тоталитаризм украинского национализма стремился охватить своим влиянием всю жизнь украинского народа во всех его проявлениях. Националистическое движение не ограничивалось сугубо политическими заданиями, а пыталось руководить культурным процессом, в частности, в области литературы, считая ее важным мировоззренческо-воспитательным фактором. Ну, хорошо, скажет мой оппонент, таким был украинский национализм там, на Украине, точнее в Галиции довоенного периода, до какого-то там времени, а теперь он, наш украинский национализм, демократический, толерантный, не вмешивается в дела культуры. Такое можно говорить человеку, который не столкнулся с практикой украинского национализма хотя бы здесь, на Западе – в Канаде, в США. Я же с ним столкнулся и знаю, что украинский национализм (все три его фракции) и в дальнейшем тоталитарный, украинский национализм не изменился ни в этом, да и ни в едином другом отношении, кроме – тактики на словах. Один лишь пример для доказательства этого: Выдающийся талант, профессиональный певец, бас-баритон, пылкий патриот Украины, Иосиф Гошуляк, который не принадлежит ни к одной фракции ОУН, просто демократ, художник, поехал в 1980 году на Украину с концертами. Там имел большой успех, общался с главными представителями музыкального мира. И за это, за то, что поехал на Украину без согласия ОУН, его здесь вот уже 12 лет бойкотируют. На его концерты со свободным доступом, организованные в чествование годовщин Тараса Шевченко, приходило до десяти человек! Потому что украинская община – дисциплинированная!

Каждый раз, когда националистическая энциклопедия говорит о том, что «украинский национализм подходит под понятие тоталитарного движения», можем с полной уверенностью сказать, что этот тоталитаризм ОУН близок идеологически не к большевизму, а к фашизму. Хотя, по правде говоря, большевизм и фашизм, это две стороны одной и той же тоталитарной медали. Потому что в той же энциклопедии говорится, что основой политического строя в будущем украинском государстве должна была быть власть одного движения (монопартийность) и лидерский принцип («вождизм»). В будущей Украине отводилось место только для одной политической организации (ОУН), которая должна была составлять своеобразный орден «лучших людей», а аппарат власти должен создавать иерархию «лидеров» с вождем во главе, который будет объединять функции лидера движения и председателя государства, как и в гитлеровской Германии Гитлер, как и в Италии Б. Муссолини, в Испании каудильо Франко, в Португалии Салазар. А в Союзе – Сталин.

После сказанного выше (не мной, а авторами националистической энциклопедии, под редакцией проф. В. Кубийовича) ни у кого не останется сомнения относительно того, что ОУН была фашистской организацией, что украинский национализм был украинской разновидностью фашизма. О том, был (и есть) ли украинский национализм фашизмом, писал главный деятель этого движения, Дмитрий Палиив в письме к проф. Евгению Онацкому, который был резидентом ОУН в Риме: У нас теперь «болезнь» фашизмом. Молодежь в фашизме ищет спасение, в конечном итоге, совсем понятно. Но при этом забывает об одном: предпосылкой фашизма является государство со своим аппаратом. Фашистские формы в негосударственной нации приводят к удивительным вещам. Почему он, а не я, должен быть диктатором? И в конкурентной лихорадке загадка несложная для разгадывания: каждый студент I курса университета будет считать не третьекурсника, а именно себя стопроцентно достойным этого стула (Євген Онацький: "Увічному місті" II, Торонто, 1981, стр. 368, – прим. авт.). Укажем на то, что письмо было написано 16 апреля 1932 года, следовательно, тогда, когда во главу политической арены украинского национализма в Галиции начал выходить Степан Бандера. Именно в его адрес Дм. Палиив направил слова о «первокурснике», который хочет стать вождем-диктатором. Но это не меняет взгляда на фашистскую суть украинского национализма, даже подтверждает факт, что ОУН была «по форме» фашистской (потому что не существовало государства, в котором с полной мощью проявился бы украинский фашизм). Теперь есть независимая Украина, поэтому есть повод поразмышлять над тем, какой бы она стала под властью ОУН. Из документов ОУН вытекает, что она была бы фашистской не только по форме, но и в теории, и в практике. Из анализа работ и деятельности ОУН получается, что между итальянским фашизмом и украинским национализмом разница заключается только в том, что итальянский фашизм не поддерживала Католическая церковь, в то время как в Галиции дошло почти до полного объединения униатской церкви с ОУН, многие из главных деятелей ОУН были выходцами из семей священников (С. Бандера, Я. Стецько), а некоторые даже были священниками (о. Иван Гринех).

Так что же скажут в этом контексте сегодняшние вожди ОУН, что скажут многочисленные сторонники и апологеты украинского национализма из среды современного украинского политикума? Что на это скажет Сергей Плачинда? Сознает ли фашистскую суть ОУН деятельница ОУН-б Лариса Скорик? Или она она в своей несознательности поверила, что ОУН – это патриотизм? Ведь не случайно даже в упомянутой энциклопедии сказано, что украинский национализм «своей общественной сутью перекликался с тоталитарными течениями в послевоенной Европе». Речь идет о Европе после I-й мировой войны.

На фашистский характер ОУН указывает также письмо главного деятеля, теоретика ОУН – Зенона Пеленского к упомянутому уже проф. Евгению Онацкому от 25 ноября 1931 года, в котором, между прочим, говорится: «Но прежде всего, перед вещами украинскими, принципиальными и основными, я делал бы главный нажим на вещи украинские, тамошние, преимущественно фашистскую доктрину саму по себе и фашистскую действительность, – это нас интересует… если бы подчеркнули в нескольких статьях и на примерах способность фашизма к тактической трансформации, его странную гибкость в определенных фазах исторического развития, где он явно менял вехи и тактику, остававшись в корне бескомпромиссным и непреклонно догматичным. Речь идет о том, чтобы люди здесь поняли, что свободны менять путь и средства, но одного только не свободны менять – цели» (Євген Онацький: "Увічному місті" II, Торонто, 1981, стр. 200, – прим. авт.).

В этом контексте нужно привести слова главной деятельницы ОУН-б на Украине, депутата Верховной Рады Украины, Ларисы Скорик, сказанные ею в интервью для киевской газеты «Демократическая Украина» за 30.04.1992 г.: «… Для меня взгляды – это принципы. И принципы мои неизменны… я являюсь абсолютным сторонником тех больших мировых политиков, которые считают, что изменение ситуации должно обязательно вносить изменение в политическую тактику… («Демократична Україна», Київ, 30.VI. 1992, – прим. авт.). Следовательно: суть украинского национализма, если короче – его фашистская суть, остается. Изменилась в мире ситуация, поэтому и изменилась политическая тактика ОУН. И еще вот: о коварной (см. пункт 8 "Декалога") деятельности ОУН-б в сегодняшней Украине бесславно говорит председатель ее правления, Ярослава Стецько: «… Сейчас многие наши люди действуют на разных ступенях. Они не привыкли афишировать свое членство в ОУН, но защищают нашу идею. И очень часто вы работаете рядом с человеком и не знаете, что он – член ОУН…» («Молодь України», Київ, 7.02.1992, – прим. авт.).

Это слова, сказанные в феврале 1992 года. Из них можно и нужно сделать вывод, что ОУН в Украине действует также с позиций подполья, а где нужно, там провозглашает с целью введения в заблуждение «демократию» украинского национализма. И глава ОУН-б делает это бесстыдно, зная, что такого рода деятельность ОУН, как тайное членство в ней, не имеет ничего общего с демократией в государстве. Поэтому после такого заявления в газете, ее редакция должна бы большими буквами написать: «ЛЮДИ! БУДЬТЕ ОСТОРОЖНЫ!».

Многое сказала националистическая энциклопедия о сути украинского национализма, однако, не все сказала. Не сказала, в частности, о том, что идеология украинского национализма предусматривает перманентные войны с соседями Украины, потому что исходила ОУН и в дальнейшем исходит из положений борьбы за украинское самостоятельное соборное государство, причем под "соборностью" ОУН понимала и понимает все, согласно с виденьем ОУН, этнические украинские земли. То есть: нет и не может быть мира между Украиной и ее соседями, пока Холмщина, Подляшье, Лемковщина остаются в границах польского государства, пока Приднестровье является частью Молдавии, пока южное Полесье входит в состав Беларуси, пока Курская и Воронежская области, Краснодарский и Ставропольский края являются частью Российской Федерации. Достаточно понять, что ни один из соседей Украины добровольно не отдаст территорий, на которые претендует ОУН, чтобы прийти к выводу, что перманентная война Украины против всех ее соседей – вещь для ОУН нормальная, она даже обоснована идеологом украинского национализма Дмитрием Донцовым. Осознать это помогает размещенная в Альманахе «Гомона Украины» за 1992 год «карта Украины в государственных и этнографических границах». Это – голос националистов в диаспоре:
А вот голос националистов на Украине, это карта, которая изображает аппетиты украинских националистов на территории соседей Украины:
«Подпись под картой: Украинская Национальная Партия отстаивает право украинского народа на независимое государственное существование и провозглашает своей целью восстановление Украинского Государства в этнических границах – «Демократическая Украина» от 13.06.1992 г.».

Перспектива войн не пугает ОУН, напротив, она является прямым следствием идеологии ОУН, потому что войны имманентно связаны с этой идеологией. Доказательством этого являются труды Дмитрия Донцова, являющиеся составной частью идеологии украинского национализма: «…Жажда жизни и жажда власти переходят в жажду войны, жажда войны между нациями вечна. Война является вечной… Война – это борьба наций за их захват… международная жизнь построена на борьбе, на постоянном движении, которое заменяет мир войной…» (Дмитро Донцов: «Націоналізм», Лондон, 1966, стор. 243, – прим. пер.).

В этом контексте стоит привести слова присяги воина УПА, утвержденной УГОС и введенной приказом Главного военного штаба от 19 июля 1944 года. Обратим, при случае, внимание на следующее: в то время Советская Армия уже вошла на территорию Польши. Но вернемся к присяге. В ней воины УПА клялись бороться за полное освобождение всех украинских земель… (Петро Мірчук: "УПА – 1942-1952", Мюнхен, 1953, стр. 285, – прим. авт.). Этот мотив, это стратегическая цель ОУН – «освободить» все украинские земли, никогда не вышел за рамки стратегии ОУН. Об этой цели теперь не говорят публично лидеры всех трех фракций ОУН, но говорят о ней опосредствовано, обиняком, однако, никогда не отказываясь от нее. Но бывает, что и официальные лица не скрывают этой цели.

Так председатель Украинского Государственного Правления, которое контролируется ОУН-б и является вроде бы продолжением в диаспоре деятельности Государственного Правления, созданного Актом от 30 июня 1941 года, инж. Богдан Федорак, давая киевской газете «Украина молодая» интервью, говорит: «Нынешние границы Украины – это границы бывшего УССР, установленные властью в Москве. За пределами Украины находится почти треть всех украинских древнейших этнографических земель, заселенных украинским народом в течение многих веков. Украина не должна отрекаться от включения этих земель и тамошнего украинского населения в украинское государство» («Украина молода», Киев, 30.06.1992 г.).

А вот «постановление» совещания украинских националистов Юга Украины, которое состоялась в июле 1992 г. в Херсоне с участием теоретиков украинского национализма из-за границы – проф. Омельяна Кушпеты и проф. Романа Зварича (ОУН-б): «Зародившись в произведениях Тараса Шевченко, Николая Михновского, Дмитрия Донцова, украинская национальная идея стала краеугольным камнем, на котором будет построено Украинское Самостоятельное Соборное Государство» («Гомін України», Торонто, 19.VIII.1992, прим. авт.). Вот «соборная» означает: на всех, на усмотрение ОУН, украинских землях.

Из обращения ОУН-б от июня 1992 p.: Боевые лозунги ОУН-УПА пусть послужат и сегодня дорожным указателем на пути соревнований против… и пусть скрепят наши усилия для восстановления, закрепления и защиты неделимости, силы и богатства Украинского Самостоятельного Соборного Демократического Государства («Гомін України», Торонто, 1.VII.1992, – прим. авт.).

В информации о конференции «Украинский национализм – прошлое, современное, будущее», которая состоялась весной 1992 г. в Киеве, говорится, что… получение независимого, соборного украинского государства было с самого начала целью ОУН («Літературна Україна», Київ, 2.IV.1992, – прим. авт.).

На Украине возникло Всеукраинское братство воинов УПА, в уставе которого первый пункт провозглашает: «Братство создано, чтобы нести правду о борьбе ОУН-УПА за Украинское Самостоятельное Соборное Государство (УССГ)» («За вільну Україну», Львів, 1.V.1992, – прим. авт.).

В постановлениях VIII делегатской конференции ОУН-з, которая состоялась 7–8 июня 1992 г. в Ноттингеме (Великобритания) говорится: «Любим способом разрознить национальности Украины мы противопоставляем общий фронт демократических сил всех национальностей республики в их борьбе за самостоятельную и независимую соборную Украину, демократическое государство» («3а вільну Україну», Львів, 14.VIII.1992, – прим. авт.). Здесь видим, что «демократы» из ОУН-з, руководя с далекого расстояния (Великобритания), планируют запрячь все национальности Украины для построения соборной Украины, то есть такой, которая охватывает все, на усмотрение ОУН, этнические украинские земли. Если я ошибаюсь относительно определения «соборности» в понимании ОУН, то пусть меня опровергнут все три фракции ОУН.

Большой шум вызывало размещение в зале заседания II съезда РУХа гербов Холма, Перемышля и других городов, которые входят в состав Польского Государства, потому что это был выразительный намек на территориальные претензии на эти территории. И вот передо мной киевский журнал «Украина», в котором на 2 стр. обложки констелляция (созвездие, – прим. пер.) гербов земель Украины, на которой, кроме гербов Львовщины, Волыни, Запорожья и тому подобного, размещены также гербы Перемышля и Холмщины («Україна», Київ, №14/1992, – прим. авт.).

С этими заявлениями и действиями перекликается программа Украинской Национальной партии, в которой говорится: «Украинская национальная партия отстаивает право украинского народа на независимое государственное существование Украинского Государства в этнических границах» («Демократична Україна», Київ, 13.VI. 1992, – прим. авт.). Рядом с информацией о цели УНП размещена карта украинских земель, на которых должно быть построено украинское государство.

Ну, что же, по-видимому, не должно быть сомнения относительно того, к чему стремятся украинские националисты всех фракций ОУН, идеология которых включает построение (получение, как говорят националисты) соборного, то есть на всех украинских территориях, украинского государства. Следовательно — государства, в границах которого были бы Перемышль, Санок, Холм, Кобринь, Пинск, Курск, Воронеж, Таганрог, Ростов, Ставрополь, Краснодар, Бендеры. Намерения может и неплохие, но одновременно преступные, потому что ведут прямо к войне. И пусть никто не ставит мне в упрек, что программа УНП не является программой ОУН. Украинская национальная партия, Украинская национальная ассамблея, Украинская национальная самооборона и им подобные – это и есть ОУН, которая выступает сегодня на Украине под вывеской Конгресса украинских националистов. К партиям ОУН следует также причислить Украинскую республиканскую партию с Михаилом Горынем во главе, которая является трансформацией ОУН-м на Украине, вместо этого Украинская консервативная республиканская партия во главе со Степаном Хмарой является трансформацией ОУН-б на Украине. Вот только Валентин Мороз действует в Львове как своеобразный националистический атаман, который не признает ни одной из фракций ОУН и самостоятельно пытается создать, организовать националистическое движение на Украине.

Построение соборной, то есть на всех украинских (на усмотрение ОУН) этнических землях государства, входит в идеологию ОУН, как неотъемлемая ее (идеологии) составная часть. Об этом сказал еще в 1939 г. в журнале «Пробоєм», № 19, 1939, Прага, главный теоретик ОУН – Николай Сциборский: «Основой украинского национализма, как была так и будет борьба за Самостоятельное Соборное Государство. С этой основы он никогда и ни перед кем не отступит» («Українське слово», Париж, 1992 (вырезка без даты), – прим. авт.). Со сказанным здесь корреспондирует содержание книги Мирона Лозовского «Село Лазы». Речь идет о селе, расположенном к северу от Перемышля и к востоку от Ярослава, польских жителей которого автор называет «захожими». Автор может писать, что ему нравится, но… книга издана не автором, а Научным обществом им. Шевченко, на титульной странице издатель, то есть НОШ, дает объяснение, что речь идет о «селе Лазы на Ярославщине в Западной Украине» (Мирон Лозовський: «Село Лази», Торонто, 1988, – прим. авт.).

И еще из этой же серии: Симптоматичными для этой темы являются высказывания главной деятельницы ОУН-б на Украине, упомянутой уже здесь, Ларисы Скорик: «К большому сожалению, местность, где я родилась, а это Западная Украина, в настоящее время находится на территории Польши ("Демократична Україна", Київ, 30.VI/1992, – прим. авт.). Помним, что это говорит влиятельный депутат Верховной Рады Украины.

Здесь я не говорю о целесообразности или о нецелесообразности построения государства на этнических землях, потому что это – естественное стремление. Суть, однако, в том, что ОУН вполне волюнтаристски определяет этнические границы Украины, не учитывает при этом утверждения соседей Украины, не учитывает факта существования этнического пограничья, не считается с международной ситуацией, которая сложилась после II мировой войны, не считается с кошмаром войны. В конечном итоге, как я уже об этом вспоминал, для ОУН, в соответствии с теорией Дм. Донцова, война – это неизбежность, и даже тот хороший котел, в котором кристаллизируется «искренний украинец». Я имел разговор с одним главным членом ОУН-м, А.С., которому выразил мнение о моем опасении по поводу предвиденного распада СССР и возможности кровавых событий на этническом фоне в связи с этим. Он мне ответил: «Вот и хорошо, нам это и нужно!». На такое заявление у меня не хватило слов. А во время написания этого труда, прихожу к выводу об отсутствии какой– либо гуманности в идеологии украинского национализма.

И, считаю, что не дойдут до деятелей ОУН такие аргументы, что существует с 1499 года независимое государство Швейцария, а в нем живет три основных этнических группы: немцы, французы и итальянцы, что существует ряд арабских государств, а в сущности арабский народ – один, а внутри этих государств существуют конфликты на фоне разницы в исламе, что в Бельгии 55% населения составляют фламандцы, род которых происходит от германских племен, а 45% составляют валлоны, родственные франконам. И живут же, иногда ссорятся, но не вырезают друг друга. И почему бы не должны были жить как люди, как равноправные граждане – поляки в украинском государстве, как одно из национальных меньшинств, а украинцы в рамках польского государства на таком же статусе. Помня при этом, что не существует физической возможности стопроцентного разграничения этносов.

Статья «национализм» в «Энциклопедии украиноведения», о которой идет речь, не говорит еще и о другой существенной черте ОУН – украинского национализма: об империалистическом характере ОУН. В воззвании от 1929 г., которое сообщает об образовании ОУН, написано: «Имея целью восстановление, благоустройство, оборону и расширение (подчеркнуто в оригинале) независимого Соборного Национального Государства, украинские националисты стремятся собрать творческие силы внутри нации и укрепить ее способность давать отпор наружу» Петро Мірчук: «Нарис історії ОУН», цит. вид., стр. 93, – прим. авт.). Об этой составной части идеологии ОУН говорит также пункт 10 «Декалога» («Десяти заповедей украинского националиста»): «Стремишься к расширению силы, богатства и пространства украинского государства» (Петро Мірчук: «Нарис історії ОУН», цит. вид., стор. 126, – прим. авт.).

Отголоском этой империалистической идеологии ОУН являются также каждый раз более частые упоминания о так называемом Зеленом Клине, заселенном украинскими эмигрантами в XIX столетии. Речь идет о землях над Амуром, следовательно, на Дальнем Востоке. О Зеленом Клине говорят даже главные деятели РУХа, в том числе и Иван Драч, из этих заявлений можно заключить, что речь идет об украинской территории на Дальнем Востоке. Намеки на право Украины на Зеленый Клин имеют такое же оправдание, как, например, если бы Франция заявила свои претензии на Квебек. Зеленый Клин – не украинский, хотя он и не русский, когда речь идет о его этничности. Зеленый Клин мог бы стать государственным образованием типа Квебека и войти, эвентуально (возможно при определенных обстоятельствах, – прим. пер.), в конфедерацию с аналогичными образованиями.

Империалистические планы ОУН не должны никого удивлять: ОУН возникла как реплика итальянского фашизма, который, как и немецкий национал-социализм, дал пример территориального экспансионизма. Доказательством этого – Абисиния (Эфиопия), которую войска Б. Муссолини силой захватили, сделав из нее колонию. Не вспоминаю о территориальной экспансии гитлеровской Германии, которая ставила себе целью подчинить весь мир. В конечном итоге, территориальный экспансионизм украинского национализма (ОУН) возникает из теории Дм. Донцова, о чем буду говорить в отдельном разделе. Однако, здесь следует сказать в адрес соседей Украины: Считайте, что если бы в Украине к власти пришла ОУН, то она не ограничилась бы территориальными претензиями к украинским этническим (на усмотрение ОУН) землям, ОУН будет двигаться дальше! Ведь ОУН, ни одна ее фракция, никогда в официальных документах не отказались от первоначальных принципов, сформулированных на Первом Конгрессе ОУН в Вене в 1929 году!

Авторы «Энциклопедии украиноведения» в статье «национализм» энигматично (непонятно, загадочно, – прим. пер.) вспоминают о расовом принципе в ОУН. Они пишут об «основных отклонениях относительно традиционной националистической доктрины», которые стали будто бы результатом III БСУН (бандеровцев) и впоследствии, результатом создания УГОС, которое произошло в 1943 и 1944 годах. Одним из таких отклонений должен был быть «отказ от расизма и этнической исключительности». Значит, до тех пор, и по крайней мере теоретически – ОУН признавала принцип расизма и принцип исключительности украинской нации. Значит признавала: «Нация (украинская) превыше всего!», «Прочь, чужестранцы!». А от этого – один шаг к физическому истреблению всех «чужестранцев», всех «займанцев» на украинской этнической территории (традиционные лозунги госпереворота 2014 года на Украине и в дальнейшем – «Україна понад усе» («Украина прежде всего» – калька с немецкого «Deutschland über alles») и «Пам'ятай, чужинець, тут господар – українець» («Помни, чужак, здесь хозяин – украинец»), – прим. пер.).

О расизме ОУН стыдливо умалчивается, даже отрицается. Однако, не только стыд закрывает уста современных идеологов украинского национализма, но и неопределенность ОУН в понятии расизма. Я уже вспоминал, что один из докторов политических наук, деятель ОУН-м, определяя понятие нации, связывал ее, нацию, с расой, с украинской расой. Не случайно «Энциклопедия украиноведения» не дает определения «нация». Для ОУН украинская нация была чем-то исключительным, она не выглядела в ее глазах, как одна из славянских наций, как одна из восточнославянских наций. Как же так: в одной группе с русскими или, еще лучше, «москалями»? Ни за что на свете! Ни с русскими, ни с поляками нет у нас ничего общего! Никакой общности с ними ОУН не могла допустить! Именно поэтому украинский расизм сводился к ненависти к евреям, к русским, к полякам.

Однако, вроде бы «отказ от расизма и этнической исключительности» мог быть только теоретическим. Потому что практика украинского национализма уже после III БСУН и возникновения УГОС, свидетельствовала о чем-то другом – в дальнейшем УПА убивала поляков, даже после того, как в Западную Украину вошла Советская Армия, убивала также украинцев, которые не содействовали ОУН-УПА. Об этом опосредствовано говорит также упомянутая Энциклопедия: Поэтому утверждение, что националистическое движение уже в 1943-44 гг. перешло на демократические позиции, не имеет достаточных оснований.

ОУН не была политической партией, она была чем-то намного большим, чем обычная политическая партия. ОУН была своеобразным орденом. Петр Мирчук пишет: «Для подчеркивания того, что ОУН является для ее членов не каким-то механическим объединением вроде партии, а отдельной верой в политическом сфере, были составлены «Десять заповедей украинского националиста», которые стали в общих чертах известными под своим греческим названием «Декалог». Текст «Декалога» таков:

Я – Дух извечной стихии, который уберег тебя от татарского нашествия и поставил на грани двух миров творить новую жизнь:
1. Получишь Украинское Государство или погибнешь в борьбе за него.
2. Не позволишь никому пятнать ни славу, ни честь Твоей Нации.
3. Помни о великих днях наших Освободительного Движения.
4. Гордись тем, что Ты являешься наследником борьбы за славу Владимирского Трезубца.
5. Отомстишь за смерть Великих Рыцарей.
6. О деле не говори с тем, с кем можно, а с тем, с кем нужно.
7. Не будешь колебаться совершить самое большое преступление, если этого будет требовать добро Дела.
8. Ненавистью и коварством будешь принимать врагов Твоей Нации.
9. Ни просьбы, ни угрозы, ни пытки, ни смерть не заставят Тебя выдать тайну.
10. Стремись к расширению силы, славы, богатства и пространства Украинского Государства? (Петро Мірчук: "Нарис історії ОУН", цит. вид., стр. 126, – прим. авт.).

Здесь процитирован исходный текст «Декалога» украинского националиста. Именно этот текст был известен и распространен между националистами, на нем они воспитывались, на нем, как на ядовитых дрожжах, росли кадры будущих головорезов. Позднее редакционное подкрашивание этого текста не изменило сути.

Если перейти к короткому комментарию «Декалога», следует привести размещенное под его текстом объяснение автора «Очерка истории ОУН», П. Мирчука, который говорит: под «самым большим преступлением» здесь понималось убийство, перед выполнением которого не должен колебаться член революционной организации, если оно было окончательным для добра освободительной борьбы украинского народа.

Это объяснение П. Мирчука, по-видимому, не требует комментариев. Оно разъясняет и индивидуальный террор перед войной, и массовые убийства во время войны. Достаточно только приказа лидера ОУН высшего или низшего уровня, если этого требует "добро освободительной борьбы украинского народа». Об этом «добре» принимала решения ОУН, узурпируя себе право действовать от имени народа.

Преамбула «Декалога» указывает на то, что ОУН отбрасывала разумный, научный подход к истории. Напротив, она опиралась на «идеологически препарированный образ украинского прошлого», как об этом говорит Энциклопедия украиноведения. В преамбуле – волюнтаристский и виталистический подход к истории Украины. Энциклопедия украиноведения говорит: «Вместо объективного научного познания, националисты часто лелеяли мифы». «Национализм обращал внимание на культ борьбы и жертвы крови» («Енциклопедія українознавства", цит. вид. стр. 1724, – прим. авт.).

В связи с этим нужно сказать следующее: не отголоском ли именно преамбулы «Декалога» является пропаганда на Украине книги неизвестного автора «История Русов», которую русского срочно перевел Иван Драч, но которую обесценивал, как исторический труд, проф. Михаил Грушевский? Зачем же нам в последние годы ХХ-го века возвращаться к мифам? Почему же не верифицировать нашу, сфальсифицированную в царские и большевистские времена, историю, опираясь на исторические факты, а не мифы? Ведь современный украинский народ, это народ образованный, несмотря на то, что учился в большевистских школах. Образованному человеку нетрудно понять – где правда, а где фальшь. Образованному украинцу затруднительно было понять советскую историографию, в которой гетман Иван Мазепа был низким, аморальным изменником. Но и затруднительно ему будет понять утверждение, что Иван Мазепа – хрустальный человек, что под Полтавой он, Иван Мазепа, выступал против Петра І вместе со всеми казаками. Но образованный украинец поймет причину союза гетмана И. Мазепы с королем Карлом XII, поймет даже то, почему часть казаков пошла с гетманом Мазепой, а часть под командованием И. Скоропадского боролась на стороне русского царя. А если не поймет, то будет искать ответ на сложный вопрос. Во время, когда мир начал пользоваться компьютерами третьего и четвертого поколения, пора и украинцам стать на почву науки, а не возвращаться к иррационализму, на котором была построена идеология украинского национализма.

Первая заповедь украинского националиста говорит об украинском Государстве (обязательно с большой буквы), имея, как мы это уже сказали, в виду государство, построенное на всех (по мнению националистов) украинских этнических территориях – это обязательно. Не случайно Василий Верига, генеральный секретарь МКСУ (Мировой конгресс свободных украинцев, – прим. пер.), главный деятель ОУН-м, изданной им в 1991 году книге дал заголовок: «Потери ОУН во время Второй мировой войны, или: «Добудешь украинское государство или погибнешь в борьбе за него» (Торонто, из-во «Новий шлях»). Все, кто противится осуществлению этой заповеди-цели, становятся врагами украинских националистов, будто врагами всего украинского народа. Вспомним, что ОУН за такое государство боролась жестоко, аморально, применяя методы, присущие военным преступникам. А теперь, спустя год после возникновения независимой Украины, председатель Украинского государственного правления Богдан Федорак в упомянутом здесь интервью говорит о включении трети украинских земель, которые теперь находятся за пределами Украины, что эту цель нужно реализовать путем переговоров с прилегающими соседними государствами? («Україна молода», Київ, 30.VI.1992, – прим. авт.). И неизвестно, как расценивать такой «совет» председателя Украинского государственного правления – или это доказательство крайней степени наивности автора этих слов, или он считает, что народ в Украине такой же темный, как в тридцатые годы в Галиции? А знает ли инж. Богдан Федорак хотя бы один случай в мировой истории, чтобы какое-то государство «путем переговоров» отдало свою территорию? Не это ли всего лишь еще одно средство подстрекательства к перманентной войне с соседями Украины? Между строками заявления о «мирном» включении украинских этнических территорий в Украину (а это, по Богдану Федораку, каких-то 200 тыс. квадратных километров, территория почти такая же, как 2/3 сегодняшней Польши) нужно читать постулат вооруженного «отбирания» этих территорий «у прилегающих соседей».

Таковым является подход к границам Украины как государства, представленный ОУН с момента ее возникновения и по сегодняшний день. Сегодня этот подход провозглашается председателем экзильного «правительства», контролируемого бандеровской фракцией ОУН. Этот подход виден также в названии книги Василия Вериги с ОУН-м. А оба названых деятеля ОУН должны знать, что даже такая экономическая мощь как Япония, не может и по сегодняшний день мирным путем включить в свое государство отобранные от нее Курильские острова. Это – с одной стороны. С другой стороны, вместо этого, инж. Б. Федорак и все три фракции ОУН должны осознавать наличие в каждом народе сил типа сегодняшних российских, которые не позволят без войны отдать хотя бы клочок территории.

Тот же Б. Федорак саркастически заявляет, что сегодняшние границы Украины были определены Москвой, что около трети украинских земель находится за пределами Украины. Это заявление является доказательством националистически– волюнтаристского подхода к истории, к развитию человечества. А он же, как председатель «правительства», должен бы знать, что именно благодаря «Москве» Украина сегодня имеет действительно соборное государство, которое включает Западную Украину, Закарпатье, Буковину. Можно даже утверждать, что, принимая во внимание геополитические отношения, которые сложились вследствие II мировой войны, сегодня границы Украины являются самыми оптимальными из возможных. Со стратегической точки зрения удерживать в рамках украинского государства, например, Лемковский Клин, который вписался между польским и словацким этносами, было бы даже неоправданно. Речь идет о том, чтобы лемки имели право возвратиться на свои земли, чтобы им были возмещены те потери, которые причинил им не польский народ, а послушная Москве коммунистическая власть в 1947 году. Речь идет о том, чтобы украинец из Польши имел право и желание переехать в Украину, в которой ему хорошо жилось бы, чтобы он там был свободен. И на таких же условиях, чтобы поляки имели возможность ехать в Польшу. Или же чтобы одни и другие могли жить в условиях действительно равных гражданских прав в обоих государствах. Ведь живут во Франции «на своей территории», на полуострове Бретань, на северном западе страны, бретонцы, их 3,4 миллиона, занимают пространство 35 тыс. квадратных километров, пользуются своим собственным языком, который относится к кельтской группе, бриттской подгруппе языков. И они, родственные с англичанами, живут не хуже коренного французского населения. Примирилась с этим Великобритания, сила большая, чем Украина. Потому что такова логика истории. Государство, как оказывается, не должно включать абсолютно все этнографические земли своей нации. Развязка лежит не в завоевании этих земель, а в демократичности, в гуманности государства в отношении к национальным меньшинствам.

Вторая заповедь украинского националиста ассоциируется мне с делом Ивана Демьянюка. Это так, как будто среди украинцев даже теоретически не могло быть садистского сторожа в гитлеровском концлагере смерти. Я не говорю, что Иван Демьянюк, это тот «Иван Грозный», которым его считали в израильском суде. Но я говорю: из индивидуального казуса нельзя делать «пятнание чести нации». Об этом буду говорить детальнее в разделе о политической культуре украинской диаспоры, которой овладел украинский национализм. Здесь ограничусь только утверждением, что нет в мире идеальных наций, у каждого народа есть люди умные, честные, а есть и дураки, преступники.

Чисто иррациональный подход проявляется в третьей заповеди украинского националиста. Зачем лелеять в народе правду, в том числе об исторических победах и поражениях, если ОУН даже поражения возводила в ранг геройства. Вместо, например, того, чтобы делать логические выводы из поражения УНР и ЗУНР на перелом 1920-х годов, ОУН стала на путь ненависти к врагам и к возвеличиванию «Освободительного» (да, всегда с большой буквы!) движения.

Четвертая заповедь свидетельствует о том, что ОУН претендует на преемственность со времен Киевской Руси, что украинский национализм узурпирует себе роль репрезентата (представителя, – прим. пер.) украинского народа.

О пятой заповеди должны бы свое весомое слово сказать украинские священники, в частности, греко-католические, потому что ОУН выросла в Галиции, там также она родилась. Эта заповедь явно противопоставляется христианству. Невозможно понять – как могли некоторые украинские священники соединять, будучи членами ОУН, свое священничество с основами ОУН?

Шестая заповедь указывает на конспиративный характер ОУН, то есть на ее нелегальность.

Свидетельством применения в практике седьмой заповеди украинского националиста является деятельность УПА. С ней тесно связана восьмая заповедь. Они содержат в себе антихристианскую ненависть и аморальность.

Из девятой заповеди явно возникает мафиозный характер ОУН: у нее есть тайны, о которых мир не может узнать. Член мафии не может предавать ее тайны. И еще об этой заповеди: она является ярким доказательством языкового примитивизма автора и тех, кто сотни тысяч раз читали «Декалог». В этой заповеди имеется нелогичность: «Смерть» не может заставить кого-то к чему-то, потому что она является состоянием, которое указывает на прекращение жизнедеятельности организма, прекращение существования человека. Логически и грамотно следовало сказать: «… ни угроза смерти не будут заставлять…». Но это только так, в рамках темы.

Об империалистическом характере десятой заповеди я уже упоминал. Здесь коротко о моей первой, еще не совсем сознательной, встрече с украинским национализмом на практике. На исходе семидесятых годов я был с визитом в Канаде. Это было как раз тогда, когда приехал в Америку Валентин Мороз, выдворенный из СССР за его национализм. В украинской газете я прочитал следующее его заявление: «До сих пор мы (то есть украинцы) были в истории материалом, из которого месили тесто сильные мира сего, а теперь мы станем месить тесто из чужого материала». Такое заявление меня смутило, оно явно указывало на империалистические мысли В. Мороза. Об этом я сказал близкому мне человеку, а она в ответ мне: «Не смей такого говорить в моем доме!». Я, видите ли, не имел права даже выразить свое мнение. В украинской диаспоре под воздействием национализма властвовал и продолжает властвовать стадный способ мышления. А Валентин Мороз в то время был вознесенным до небес украинским националистом. Поэтому нельзя было даже слушать критическое замечание в его адрес. С таким примитивизмом я до той поры никогда не встречался, хотя прожил десятки лет в тоталитарной системе. А я и до сих пор убежден, что тогдашнее заявление В. Мороза было следствием националистического воспитания в духе «Декалога», в частности, его десятой заповеди.

Вспомним, что член ОУН был связан с организацией присягой, он не имел права ни комментировать, ни подвергать сомнению постановления ОУН, у него было только обязанность соблюдать «Декалог». А присягу члены ОУН приносили не на кресте, не на Библии, а на… револьвере, что одновременно означало смерть за «измену» организации.

Из изложенного выше видно, что ОУН имела антихристианский характер. Как, в конечном итоге, и итальянский фашизм, и немецкий национал-социализм.

Из приведенного здесь «Декалога» видно, что оправданным является заголовок первой части этого труда: «Преступления Организации украинских националистов». Преступления, потому что это напутствие к преступлениям, указание совершать преступления («Не будешь колебаться совершить самое большое преступление, если того требует добро Дела»). Не была ли эта заповедь для многих членов УПА моральным «оправданием» зверских истязаний поляков, украинцев? Здесь вспоминается рассказ о том, как члены ОУН девушку-украинку, которая посмела обратиться к красноармейцу, привязали к двум молодым деревьям, пригнутым к земле, за ноги, и потом отпустили их, эти деревья разорвали девушку пополам. За то, что посмела обратиться к красноармейцу! Не спросив даже у нее – о чем она с ним говорила. И не проверив, может, это украинец– красноармеец.

О других элементах преступного характера ОУН – далее.

(Продолжение следует)