Поэт, сапер и могильщик

Казалось, что снега и те горели,
Казалось, что горит вокруг вода.
Обратно по распутице апреля,
Мы гнали немцев, как волков, тогда.

А Пушкин, наш великий русский гений,
Шел с нами в бой за честь своей земли:
Мы всё его собранье сочинений
Не в вещмешках, а в памяти несли!                    
                С.Смирнов «Наш Пушкин»

«Солнце русской поэзии», как назвал Пушкина Аполлон Григорьев, со смертью поэта не закатилось. Оно светит нам через века. А созданным поэтом русским языком мы не только пользуемся в повседневной жизни – он стал мощным оружием в борьбе за сохранение русской культуры, русского самосознания и русской цивилизации. 

…Еще не успела распуститься майская сирень, а на могиле великого поэта в Пушкинских Горах выросли строительные леса. Русский мир готовится отмечать годовщину рождения Пушкина и праздник, который благодарные потомки учредили в этот день – День родного языка. Напомню, что задолго до официального введения в российский календарь, День русского языка как региональный праздник своим решением учредили депутаты Донецкого и Харьковского областных советов – территорий, жителей которых много лет терзают и расстреливают укронацисты. 
А я вспоминаю обшитый досками памятник, который предстал перед глазами советских солдат, ступивших на освобожденную от фашистской нечисти землю летом 1944 года. Одним из них был Федор Минеев – сапер, мой земляк, с которым мне довелось познакомиться в Донецке, и глазами которого я увидела те события. 

ПОЭТ И ВОИН

Война для бывшего школьного учителя Федора Минеева, ставшего командиром взвода, роты, а затем и начальником штаба 156 инженерно-саперного батальона 12 инженерно-саперной бригады Резерва Главного Командования (12-й ИСБр РГК), длилась гораздо дольше, чем для многих его сослуживцев. Она закончилась в Манчжурии в сентябре 1945. А до этого был ратный подвиг под Москвой, на землях Белоруссии, Польши и Германии. С боевыми товарищами он наводил переправы, очищал от мин и фугасов отбитые у врага территории, участвовал во взятии и разминировании балтийской военно-морской базы Свинемюнде – гордости немцев. Там и встретил День Великой Победы. Но главной страницей своей военной биографии Федор Николаевич считал освобождение Пушкинских мест – Святых Гор, где в первые годы Советской власти был создан заповедник Пушкинские Горы – единое духовное пространство, объединенное «гением места» – А. С. Пушкиным, куда вошли села Михайловское, Петровское, Тригорское, городище Воронич, Савкина горка и Святогорский монастырь с могилой А.С. Пушкина. 

ЗА РОДИНУ! ЗА ПУШКИНА!

…Крестьянский парень, выпускник Ленинградского педагогического института им. Герцена, беззаветно влюбленный в поэзию великого Пушкина, он с тревогой переступил пределы заповедника, где еще недавно хозяйничали фашисты. Вот что он записал в своем дневнике.

«…14.07.1944 г. Вчера, 13.07, имел счастье увидеть места, дорогие всем людям и воспетые в бессмертных творениях А.С. Пушкина. Вот они, известные всем с детства села Михайловское, Тригорское, Святые горы (Пушгоры). Все разрушено. Святогорский монастырь и собор разрушены, но каким-то чудом памятник на могиле поэта цел. Он обшит досками, но заминирован. Все, что не взорвано и не сожжено, все кругом заминировано: собор, территория монастыря, улицы и дома в селе, а некоторые из них при нас взрывались от подземных фугасов.
Встретились новые немецкие мины, ранее нам не встречавшиеся, под названием РМИ-43.
Надо отдать должное немцам – хорошие мины, но секрет их разминирования наши саперы разгадали и разминировали, но это стоило многим саперам жизни.

…Какая кругом чудесная, красивая местность: холмы, поля, реки. Вот и озеро, “где парус рыбаря белеет иногда”, место “трех сосен”, а вот и “дуб уединенный”, и “ель-шатер”.
Какая это прекрасная местность и в то же время такой ужасный вид: дом-музей (бывший господский дом) разрушен и сожжен, домик няни разрушен и на его месте немцами построен блиндаж.
Вековые липы и сосны в парке спилены, изуродовано все, вся территория изрыта окопами и траншеями. Портрет поэта на входных деревянных воротах в парк Михайловского обвис и прострелен пулями. Нет больше этих исторических памятников великого поэта. Конечно, мы памятники Гейне не будем разрушать, но память о фашизме выбьем из головы фрицев…»

Позже в своей книге «Без права на ошибку» Федор Минеев привел свидетельство одной чудом уцелевшей старушки, жительницы Пушкинских Гор. Она рассказала, что перед отступлением немцы угнали часть населения, а часть расстреляли. Для минирования Пушкинских Гор «привезли женскую команду минеров из числа жителей оккупированной территории. Эти молодые женщины-минеры уже в других местах под страхом смерти выполняли опасные работы по минированию линии обороны. Но когда они узнали, что им предстоит заминировать Пушкинские Горы, монастырь, могилу поэта, Тригорское и Михайловское, они отказались выполнять изуверский приказ. За это все они были расстреляны». 

С гнусной работой фашисты справились своими силами. И памятник, и собор фашисты заминировали с изощренным цинизмом. В 20-метровый подкоп они заложили фугас из 10 авиабомб, а над ним разместили двухэтажный «бутерброд» из мин. Химический взрыватель верхней мины должен был сработать в заданное время и, задействовав нижнюю мину, разнести памятник. На случай, если наши саперы обнаружат верхнюю мину раньше, то, извлекая ее, они потянут за проволоку, которой были соединены обе мины, и выдернут чеку из нижней. Тогда по замыслу врагов вместе с памятником взлетят на воздух и сами саперы. 
Эту дьявольскую головоломку наши солдаты решили. Помогло и то, что бикфордовы и детонирующие шнуры отсырели, а заменить их драпающие фашисты не успели. Судьба, не уберегшая Пушкина от пули Дантеса, сохранила его могилу для потомков.

Но на войне как на войне. В Пушкинских Горах саперы впервые столкнулись с новыми немецкими противотранспортными минами РМИ-43, которые имели пять взрывателей. 13 июля при попытке разминировать 10-килограммовую РМИ-43 30 человек были ранены, 9 – смертельно. Самому молодому из них едва исполнилось 18. Похоронили саперов в братской могиле у монастырской стены, неподалеку от могилы Пушкина. А Минееву выпала доля писать похоронки: «ваш муж (сын, брат)… в бою за Социалистическую Родину, верный воинской присяге, проявив геройство и мужество, погиб 13 июля 1944 года». 
Позже было подсчитано, что в Пушкинских Горах с 13 по 22 июля 1944 года саперы извлекли и обезвредили около 15 тыс. мин, 36 фугасов, три «сюрприза» и 2107 взрывоопасных предметов.

Сам Минеев был дважды ранен. За ратные подвиги награжден боевыми орденами и медалями.
Пушкин поселился в его сердце навсегда. После войны он много раз бывал в милых его сердцу Пушкинских Горах. В 70-е годы, будучи председателем Совета ветеранов 12-й ИСБр РГК, майор в отставке Федор Минеев провел большую исследовательскую работу. Ее результаты не только хранятся в архиве заповедника, но и вошли в написанную им книгу «Без права на ошибку». Памятью о подвиге, совершенном нашими солдатами, он делился с молодежью и участниками Всесоюзных Пушкинских праздников поэзии, почетным гостем которых он был в течение долгих лет.
А память о боевых товарищах пронес через всю жизнь. Выживших и сложивших голову, дошедших до Берлина и добивавших гитлеровских подельников в Манчжурии, много раз вспоминал Минеев в своих статьях и в устных рассказах и воспоминаниях. И память вернулась к нему сторицей.

ВОЗВРАЩЕННАЯ ПАМЯТЬ

Как-то в адрес автора этих строк пришло письмо от совершенно незнакомого человека. Сославшись на мою давнюю публикацию в прессе, этот человек попросил прислать ему качественную фотографию Федора Николаевича. Снимок нужен был для изготовления памятника Минееву, который к тому времени ушел из жизни. «Возможно, такая фотография и есть у кого-то из родственников, но мы хотели бы установить памятник сами, не афишируя это», – ответил он на мое предложение обратиться к родственникам. 

Согласитесь, ситуация нестандартная. Кто эти люди: представители какой-то организации или частные лица? Если это официальная организация, то и путь у нее должен быть официальным – в архив, ветеранскую организацию, наконец, к родственникам. Если частные лица, то что их подвигло, не привлекая родственников, единолично взять на себя труд по установке памятника Федору Минееву, ушедшему из жизни в 92-летнем возрасте?

ДВА ФЕДОРА

Следы расследования привели меня к Федору Зилову, которому в свое время Минеев подарил книгу «Без права на ошибку», написав на титульном листе очень теплые слова, такие как пишут близкому другу. 
Оказалось, что, невзирая на большую разницу в возрасте, они и были друзьями – два Федора. Один – убеленный сединами ветеран, другой, годящийся ему в сыновья, а, может, и во внуки, – кладбищенский «копач», философ и любитель поэзии. Младший Федор и в глаза и за глаза называл старшего «дедом», тот не обижался.
– Познакомились мы с ним, когда у него умерла жена, – говорит Федор Зилов. – Он очень тосковал о ней, часто приходил на могилу. Я утешал его по мере сил, потом помог поставить для жены памятник. Он много мне рассказывал, подарил свою книгу, с ним было интересно.

Жена Федора-младшего Людмила работала учительницей в донецкой школе-интернате № 8. И она пригласила ветерана выступить перед ребятами. Эту встречу многие школьники и учителя запомнили на всю жизнь. Воочию они увидели героя, услышали его рассказы о войне, о боевых товарищах. Благодаря рассказу Федора Николаевича о разминировании заповедника Пушкинские Горы, о спасении могилы великого поэта, имя Пушкина из школьных учебников переселилось в реальную жизнь, стало осязаемым. В школе был даже создан памятный уголок о боевом пути Федора Минеева с фотографиями, воспоминаниями и газетными статьями. 

По словам Федора Зилова, Минеев был человек, на которого можно было положиться. Во многом он был воспитан боевым содружеством, боевым братством, да жизненный опыт у Федора Николаевича был огромный. И, когда его младший друг выступил против злоупотреблений кладбищенской администрации, он поддержал его и словом, и делом.
– Недалеко от его могилы похоронен мой отец, – говорит Зилов. – И каждый раз, бывая у отца, я обязательно навещаю деда. Поправлю могилку, цветочек положу. 
Деда я очень уважал и, думаю, понимал его. А для меня долг и память – священны. Эти слова по моей просьбе художник-гравер Анатолий Коваленко и написал на памятнике, который мы установили на могиле Федора Николаевича Минеева. А на обратной стороне стелы над словами «Без права на ошибку» изобразил сапера с миноискателем, помня о подвиге Минеева и его боевых товарищей. 

МЫ, ДЕТИ И ВНУКИ…

– Я была потрясена, когда увидела памятник на могиле отца, – сказала в беседе с автором этих строк дочь Минеева Лариса Федоровна. – Конечно, мы знали Федора Зилова как папиного друга. «Установить памятник Федору Николаевичу – мой долг», – сказал он, несмотря на мои возражения. Федор Зилов намного моложе отца, но их дружба, мне кажется, из чисто человеческой привязанности и симпатии двух людей стала символической, говорящей о глубинной связи времен и поколений. Эта связь не уходит со смертью старшего поколения.

О попытках наших врагов прервать эту связь поколений свидетельствуют многочисленные факты надругательства над историческими памятниками, особенно над военными захоронениями и мемориалами, посвященными героям Великой Отечественной войны, сообщения о которых звучат сегодня, как фронтовые сводки. Их болезненно воспринимал бывший сапер Федор Минеев, спасший с однополчанами от разрушений жемчужину русской культуры – заповедник Пушкинские горы. «Вот гады, разрушают все, что дорого русскому народу!» – повторил он в разговоре со мной фразу, которую записал во фронтовом дневнике, глядя на злодеяния фашистов. И добавил: «Это просто кощунство».

И ретивость не по разуму в осуществлении перекройки истории проявляют власти ряда новоиспеченных «суверенных» государств, еще не так давно процветавших в составе СССР, а ныне перебивающихся с хлеба на квас, оказавшись на задворках Евросоюза. В первую очередь, сегодня это касается Украины, ставшей очагом русофобской идеологии, где вандализм давно принял перманентный характер, где у людей уже на законодательном уровне отняли родной русский язык – кодификатор исторического опыта предков. Память о которых мы должны хранить и благословлять на это потомков. Ведь народ существует, пока не прерывается память.

В школьных, семейных и государственных архивах, в музеях хранятся рассказы, письма и документы – свидетельства подвигов солдат Красной Армии, в годы Великой Отечественной войны освободивших мир от коричневой чумы фашизма. Ниточки судеб каждого из них вплетаются в ткань огромного Знамени Победы. В него вплетена и нить судьбы А.С. Пушкина, память о котором ценой своих жизней защитили от варваров через 100 лет после смерти великого русского поэта. И нам, детям и внукам победителей, нужно крепко держать Знамя Победы.

Художник: Б. Щербаков.