Последний (Белый лист)

Пьеса в двух действиях 

Действующие лица:
О с о к и н Иван Митрофанович – фронтовик.
В и к т о р – сын Осокиных.
Н а т а л ь я – жена Виктора.
И в а н н а – правнучка Осокина.
К у л а к о в Сергей Демьянович – председатель рай(гор)исполкома.
З и м и н а Вера Михайловна – чиновник рай(го)исполкома.
Р а б о ч и е (двое).

Город. Наши дни.
Место действия – квартира; кабинет председателя рай(гор)исполкома.

Действие второе (действие первое в № 139)

7.
…Увидев Иванну, Виктор сконфузился, застыл на одном месте, а потом схватил брюки и выбегает, на ходу стремится надеть их; упал, подхватился, возится еще определенное время с брюками, наконец исчезает. 
И в а н н а. Здравствуйте, Иван Митрофанович!
О с о к и н (ворчливо). Здравствуйте, коли не шутите.
И в а н н а. Вы меня, наверно, не узнаете?
О с о к и н. Нет, не узнаю. Хотя в последнее время я только что и делаю, как узнаю вас всех и со всех сторон. Вы что, тоже ко мне? 
И в а н н а. Да.
О с о к и н. Боже, спаси и сохрани! (Перекрестился).
И в а н н а. Это я…
О с о к и н. А больше там никого нет? За дверью?
И в а н н а. Я вас не понимаю, дедушка… 
О с о к и н. Погоди, погоди… Иванна?
И в а н н а. Иванна…
О с о к и н. Господи! Иванна! Какая ты взрослая стала! 
И в а н н а. Спасибо. 
О с о к и н. Откуда ты взялась? Каким ветром? А я уж, грешным делом, тебя за дальнюю родственницу какую-то принял… В пятом-десятом колене… Мало ли… Прорвало, думал…
И в а н н а. Проездом я… 
О с о к и н. Вот как!
И в а н а. На море еду. Бывай, мединститут! Вот всей группой решили в Крыму классно провести отпуск.
О с о к и н. Дело стоящее! (Обнял). Ну проходи, рассказывай…
И в а н а. Съезжаемся – кто откуда… На денек заскочила. Завтра уезжаю. 
О с о к и н. Ну, ну. Телеграмму дала бы. Я бы встретил. Пока еще – видишь? – на своих двоих.
И в а н н а. Я давала…
О с о к и н (удивленно). Я не получил. 
И в а н н а. Бывает… Но ничего страшного – я вас быстро нашла. Волновалась только, дома ли будете… Ну рассказывайте, как вы тут, Иван Митрофанович?.. (Оглядывает комнату). 
О с о к и н. А как мы? (Пожал плечами).
И в а н н а. Уютно у вас.
О с о к и н. Лучше расскажи, как вы поживаете. А я – он вот весь на виду… Передвигаюсь помаленьку, и хорошо… Как папа, мама? Как ты?
И в а н н а. Все хорошо. Папа работает в той же больнице, где и мама…
О с о к и н. Людей, значит, все еще лечат?
И в а н н а. Ага. У них это хорошо получается.
О с о к и н. Сейчас мы придумаем что-нибудь перекусить… С дороги ведь… Сейчас, сейчас… Подожди минуточку…(Суетится).
И в а н н а. Не хлопочите, Иван Митрофанович. Я на диете.
О с о к и н. Вот как! Так что, чаю даже не попьем мы с тобой?
И в а н н а. Чаю – можно…
О с о к и н. Ну хорошо… Как там мой сын Николай, твой дедушка?
И в а н н а. Дедушка больше на рыбалке сидит.
О с о к и н. Вот уж рыбак!.. Понятно. Ну, а ты-то как, Иванна? (Включил чайник). Давно я о тебе не слышал.
И в а н н а. А что я? Институт закончила… Все, да здравствует свобода!
О с о к и н. В родителей, знаю, знаю, пошла, по их стезе. А как же это ты надумалась в гости ко мне свернуть?
И в а н н а. А что, вы не рады?
О с о к и н. Круг ведь получается, а? Где мы, где Крым… Да и билет, поди, дороговат? 
И в а н н а. А мне что, родительских денег жалко? 
О с о к и н. Эх вы, молодежь зеленая!.. (Ставит на стол две чашки).
И в а н н а. Да пустяки! Раз живем! Но мне надо было обязательно вас повидать. Давно собиралась, а выбралась только сейчас. Все дела, дела, дела!
О с о к и н. Я же тебя такой вот помню… Как куколка была…
И в а н н а. А я и сейчас ничего!
О с о к и н. Да, да: ты и сейчас хороша. Парни, видать, сохнут?
И в а н н а. Конечно.
О с о к и н. Молодец. А я, знаешь, иной раз, когда ночью не спится, вас всех вспоминаю... Вас же у меня много… Дожил и до правнуков. Не всем повезло, а меня Бог не обидел... Ты, Иванна, старшая дочь у моего старшего внука – так что все зависит, дождусь я праправнуков или нет, от тебя. Ты уж постарайся там. Сколько лет училась? 
И в а н н а. Семь.
О с о к и н. Мелочи. Считай, ничего. Я семь лет в солдатах пробыл, из них почти четыре – на передовой. Вспомнить страшно, девка. А учиться – рай!.. А вот у нас и чаек готов.
И в а н н а (спохватилась). Ой, а что ж это я?! Я же вам подарки привезла… Совсем из головы вылетело… (Достает из сумки свертки, один сразу же развернула – там сорочка). Сама выбирала. Как вам, Иван Митрофанович? Нравится?
О с о к и н. Не надо было тратиться. У меня же всего хватает. Поносить бы успеть. 
И в а н н а. Успеете, все еще успеете, Иван Митрофанович. Какие наши годы. (Примеряет сорочку к спине Осокина). Угадала! Ваш размер! Ваш!..
О с о к и н. Ну спасибо. Положи куда-нибудь… Буду носить.
И в а н н а. А может вы ее сейчас надели бы, а, Иван Митрофанович? Хочется посмотреть, как вы в ней будете? Переоденьтесь. Ну пожалуйста.
О с о к и н. Что с тобой поделаешь? (Взял сорочку, выходит).
Иванна разглядывает жилье Осокина. Ее больше интересуют книги на полке. Остановилась у портрета Марии.
И в а н н а. А это кто – прабабушка?
Г о л о с  О с о к и н а. Она суровая была женщина!.
 И в а н н а. Странно, а я на нее, кажется, похожа?
О с о к и н (появившись). Ну как? Порядок в танковых войсках? 
И в а н н а. Клево! 
О с о к и н. Хотя я в артиллерии служил.
И в а н н а. Я знаю…
О с о к и н (задержал взгляд на Иванне). Ты даже и это знаешь?
И в а н н а. Так получилось…У нас на кафедре хирургии профессор Абрамян Ашот Вартанович работает… Это он мне… ну, не только мне, конечно… всем нам, студентам, сказал, что вы – артиллерист…
О с о к и н. А он откуда знает? И зачем ему надобно было про меня вам говорить? По какому поводу? Хотя погоди, погоди… Абрамян, говоришь?
И в а н н а. Да, Ашот Вартанович. Профессор. В военном госпитале хирургом был…
О с о к и н. Боже мой! Он так же еще жив, значит!..
И в а н н а. Жив… Старенький, правда… с тросточкой, как и вы, ходит… Но вас помнит…Я вам даже кое-что привезла, Иван Митрофанович, от него…
О с о к и н. У меня, никак, идет медовый месяц!..
И в а н н а (подходит к сумке, но не решается ее раскрывать). Ашот Вартанович передал… Профессор сказал: на память… Может, не нужна вам та память, а, Иван Митрофанович?
Появляется Виктор. 
В и к т о р. Здравствуйте, ага…
И в а н н а. Здравствуйте… А я вас уже видела…Вы спортом занимались… Тренировались, да?
Осокин ставит на стол третью чашку.
В и к т о р. Ага. Забег на длинную дистанцию вокруг табуретки. Гольф и регби уже включили в Олимпийскую программу, обещают и этот вид…бег вокруг табуретки… также…
И в а н н а. А вы веселый человек.
В и к т о р. Ну бывает…
О с о к и н. Особенно сегодня. (Виктору). Садись с нами.
В и к т о р (подал руку Иванне). Виктор.
И в а н н а. Иванна.
В и к т о р. От двух Иван-нов я трезвый не уйду.
О с о к и н. Моя, кстати, правнучка.
В и к т о р. А, та, что из Ижевска? Удмурточка?
О с о к и н. Та, та.
В и к т о р. Убегу к вам! От Натахи! Как у вас там? Слесарем устроиться можно? А, родственница?
О с о к и н. Сначала проспись... А потом будешь убегать… (Наполнил чашку). 
В и к т о р. А нет, так попрошусь в тюрьму. (Удивленно). Что это – чай?
О с о к и н. Чай, чай.
В и к т о р. Всего лишь? Кто же так гостей встречает, а, пахан?
О с о к и н. Налей себе. Мы не пьем.
В и к т о р. Чай так чай…. Ну, за встречу. (Поднял чашку).
Пьют чай. Иванна достает из сумки рулончик, протягивает его Осокину.
О с о к и н. Что там такое, Иванна?
В и к т о р. Дай сюда. (Забрал рулон, разворачивает, достает рентген-снимок). Чьи потроха?
О с о к и н. Верни. (Забрал рентген-снимок, выходит).
Иванна и Виктор смотрят ему вслед. Виктор ничего не понимает… 

8.
Кабинет председателя райисполкома. В нем – Кулаков, Вера Михайловна и Наталья.
Н а т а л ь я (слезно). Ничего не можем с ним поделать. Упрямый – как не знаю кто!.. Мой уже и кругами перед ним бегал – ноль! Выручайте, Сергей Демьянович. Вся надежда на вас. А?
К у л а к о в. Простите, а что я могу сделать?
Н а т а л ь я. Как что?! Что вы такое говорите?! Вы же – первое лицо в районе, руководитель, главный!.. Поставьте его на место, образумьте, в конце концов!..
К у л а к о в. Не понимаю, чего вы хотите от меня?
З и м и н а. А этого, Сергей Демьянович, и следовало ожидать… Вот, пожалуйста!..
Н а т а л ь я. Минуточку! Минуточку!...Это же очень просто – объясните ему доходчиво, что так родители… если они настоящие… с детьми не поступают… От вас же пошло все, от вас!.. А он, видите ли вы его, не исполняет приказ, получается. Плюет на власть, я так понимаю. На вас.
К у л а к о в. Понимайте, как хотите. Но исполнять или не исполнять – это, собственно говоря, личное дело Ивана Митрофановича. Только его. И совсем не приказ это – предложение… Улавливаете разницу?
Н а т а л ь я. Прошу не уходить в сторону. Прошу не увиливать.
К у л а к о в. Как он захочет, так и будет. Извините еще раз, однако насильно заставить не могу. Значит, ему ничего не нужно.
Н а т а л ь я. Нам, нам нужно! Нам, как это вы понять не можете?! У вас какое образование?
К у л а к о в. Образование нормальное у меня. Но не вы же воевали…
Н а т а л ь я. Так он для того и воевал, папка наш, чтобы у нас все было. Для того и сражался, в бой шел истреблять тех гадов!.. Я бы им... я бы им и сама не знаю, что сделала, если бы жила тогда! Глотку бы перегрызла!..
К у л а к о в. На вас похоже.
Н а т а л ь я. Еще бы!..
К у л а к о в. Поймите одно: нам только от всего сердца хотелось, чтобы фронтовик пожил в комфорте…
Н а т а л ь я. Вот-вот! И сам, как говорят, не гам…
К у л а к о в. Он заслужил…Так что, уважаемая Наталья…
Н а т а л ь я (подсказывает)… Сидоровна.
К у л а к о в. … ничем помочь не могу. Извините. Ему, значит, хорошо, роскошно так, как он живет. Неволить не можем.
Н а т а л ь я. Тогда вы и скажите, что так и хотели, чтобы не заполнил Иван Митрофанович тот листок. Поманили, получается, пальчиком, – и под зад, а? Пошел вон!
З и м и н а. Знайте, что говорить и где.
Н а т а л ь я (угрожающе). Не думайте, что вы последняя инстанция. Найду управу!
К у л а к о в. На кого?
Н а т а л ь я. На вас!
К у л а к о в. Ну, ну, давайте ищите.
Н а т а л ь я. Знаем таких! Под его шумок сами напишете, что вам или вашим деткам нужно, и концы в воду. Ищи-свищи. Подпись и подделать можно. Сейчас специалистов хватает. Доллары печатают. Не то чтобы!..
К у л а к о в. Не говорите глупостей!
Н а т а л ь я. А то я не знаю, как делается! У-у-х! (Выходит).
К у л а к о в. А может, я чувствовал, что Иван Митрофанович ничего не напишет на том листке, поэтому и предложил. А я так и скажу ему… прямо в глаза: а я и знал, что вы ничего не попросите, Иван Митрофанович! 
З и м и н а. Лучше промолчите. Мой вам совет, Сергей Демьянович. 
К у л а к о в. Спасать надо нашего последнего фронтовика. Похоже на то. Заварил я кашу один, понимаю…
З и м и н а. Надо спасать. (Уходит).
К у л а к о в. На войне уцелел, бедолага, а в мирное время и в самом деле может получить контузию… 
Кулаков, собрав папку, также покидает кабинет.

9.
В квартире Осокин и Иванна. Сидят за столом.
О с о к и н (листает альбом). Под Вязьмой меня как раз и ранило… Артиллериста – пулей? Ты веришь, Иванна? Пулей! Нет, чтобы осколком. И откуда она там взялась, та проклятая пуля?
И в а н н а. Как же мне не верить, когда та пуля на рентгеновском снимке?
О с о к и н. Если бы только там…
И в а н н а. И вы ее до этого времени носите в сердце, Иван Митрофанович?
О с о к и н. А что мне оставалось делать? Врачи долго советовались, решили не трогать ее…Будь что будет… К профессору посылали в столицу… Тот также сказал: лучше не трогать ее… Жить, спросил, можете? Могу, отвечаю. Ну и живите. Дорожите каждым прожитым днем. Что я и делаю. Моя дорогая, если бы только эта одна пуля сидела в сердце. И в мирные дни стрелков хватает… А, вот и та карточка, которую я тебе собрался показать…Узнаешь?
И в а н н а. Конечно… Усы те же… только теперь белые, как снег…
О с о к и н. Я слева… Вот я…Гимнастерка тогда на мне висела колом…
И в а н н а. Я понимаю…
О с о к и н. Этот снимок и был сделан как раз тогда, когда я выписывался из госпиталя… Абрамяну покажешь снимок. Глянь, дескать, какой мой прадед орел, хотя и без усов! А? Сделаем такую штуку?
И в а н н а. Сделаем, Иван Митрофанович!.
О с о к и н. Что-то я расхрабрился. Болит сердце, болит…
И в а н н а. Вы уж берегите себя, Иван Митрофанович.
О с о к и н. Стараюсь, как могу. Но жизнь брыкается иной раз, вносит свои коррективы. Ну, да это мелочи… Я вот что тебе скажу, Иваннушка мая дорогая, тезка моя… Знаю, знаю, что тебя назвали в честь меня… хотя красивых имен много… Спасибо твоим родителям… Только не об этом я… (Достал из шкафа чемоданчик). Это мой «тревожный» чемоданчик. Наступит то время, от этого никуда не денешься, когда прозвучит сигнал тревоги… тогда его и надо будет открыть, здесь все расписано, что делать и как… Хотя там всего два пункта: где похоронить…
И в а н н а. Ну, Иван Митрофанович!
О с о к и н. Слушай далее. Я и сам знаю, что я Иван Митрофанович. Не сердись, моя дорогая.
И в а н н а. А я и не сержусь.
О с о к и н. Ну вот и молодец. Вторая просьба… хотя ее надо было, возможно, и первой записать, ведь она – более главная просьба… Ага, значит… Главная она… просьба… 
И в а н н а. «Не ложить меня в гроб, пока не вырежете из сердца пулю». (Вернула листок). Я вас понимаю…
О с о к и н. На земле мы временно, а в земле – навечно… навсегда. С вражеской пулей в сердце не хочу лежать все время… У меня из еды, хотя ты и на диете, ничего, по правде говоря, нет ¬– холодильник не работает. Так что – в ресторан, мать его так!..
Выходят.

10.
Осокин перед портретом Марии.
О с о к и н. Ты просила, любушка, чтобы я не обижал детей. Квартиру я подарил внуку Петьке, восстановил дарственную… ну погорячился было… порвал… Деньги, что имеются, поделят: что-что, а деньги считать они умеют. А больше я им дать ничего не могу, кроме совета, как жить. Но они же ничего не хотят слушать.

11.
В квартире Осокина. Здесь одна Иванна. Входят Наталья и Виктор.
Н а т а л ь я. Появилась, красавица?
И в а н н а (чувствует себя неловко). Ой, доброе утро!
В и к т о р. Доброе… ага.
Н а т а л ь я. Кому доброе, а кому не совсем.
И в а н н а. Как это?
Н а т а л ь я. А так, красавица! Быстро вы в чужом свое находите. Ой, быстро, однако!..
И в а н н а. Я вас не понимаю…
В и к т о р. Оставь ее в покое!
Н а т а л ь я. А ты вообще молчи! Тебе слова не давали!
И в а н н а. Кто вы?
Н а т а л ь я. Натаха! Я – Натаха! Как раз та женщина с большими претензиями, чего и не скрываю, на имущество… Или тебя Иван Митрофанович не ввел в курс дел? Не посвятил?
И в а н н а. Я не знаю, о чем вы говорите.
В и к т о р. Оставь ее в покое!..
Н а т а л ь я (отодвинула Виктора в сторону, подходит поближе к Иванне). Откуда, скажи вот мне, ты узнала, что перед нами открываются такие перспективы?
И в а н н а. Перспективы? 
В и к т о р. И я… 
Н а т а л ь я. Тебе слово потом… когда все поделят… А где, кстати, старик?
И в а н н а. Не докладывал.
Н а т а л ь я. Он здесь случайно ничего не писал? На столе?
И в а н н а. Писал…
Н а т а л ь я (Виктору). Лопух! Получил? Думаешь, чего прискакала эта пигалица аж с другого конца планеты? Просто так, думаешь? А? Да нет, здесь все продумано и сделано так, чтобы меня, Натаху, пробросить! А вместе со мной и тебя, болван! Это он понес, тут и думать нечего, список в райисполком!.. (Иванне). Понес? Признавайся! С кем разговаривают, молодежь?
И в а н н а. Скажите, в конце концов, что вам от меня нужно? Чего вы на меня набросились?
Н а т а л ь я. Виктор, объясни ей.
В и к т о р. Ей это совсем не интересно…
Н а т а л ь я. Ошибаешься, дружок! А по какому бы поводу она сюда примчалась? 
И в а н н а. Не волнуйтесь, я сегодня отбываю… Избавлю вас от своей персоны, если чем-то я вам действительно не угодила. Будьте довольны. Радуйтесь.
Н а т а л ь я. А где же отец?
В и к т о р. Откуда я знаю.
Н а т а л ь я. Персона! А ты? Как этот белый свет состряпан – диву даешься. Каждый так и норовит вырвать у тебя из-под самого носа, так и старается!.. А ты сперва подумай, человек: имеешь ли ты право претендовать на то, к чему твои грязные руки тянутся? Подумай сначала! Взвесь! Оцени объективно!..
В и к т о р. Ты про кого это так?
Н а т а л ь я. Помолчи, истукан, хотя бы тут! Помолчи! А то убью… дома. Дай придти только.
Заходит Осокин.
О с о к и н. А, это вы?
Н а т а л ь я (услужливо). Доброго утречка, Иван Митрофанович! Как ваше здоровьечко? Как на нашем фронте, Иван Митрофанович? Все без перемен? Правнучка вот у вас хорошенькая, смотрю, девочка… проведать вас приехала…наделила вниманием… что ж это она так, а? Никогда не была и носа не казала, а тут – вдруг…
О с о к и н (отсчитывает деньги). Был я в сберкассе, где пенсию получаю. Подали кусочек бумаги и говорят, напишите заявление, что вы живой…
В и к т о р. Ты шутишь? 
О с о к и н. Нет, правда. Написал. Клянусь. Ведь, сказал, если умру, то уже не смогу. Молодцы – вовремя обратились. Своевременно. 
В и к т о р. Живи, батя!.. 
О с о к и н. Живу, как видишь. Тебе, тебе, Иванна. На море деньги пригодятся. Не жалей – как и родительские… сколько той жизни. А когда заработаешь – вернешь.
И в а н н а (взяв деньги). Спасибо.
Н а т а л ь я (удивленно). Так вы что, сто лет собрались жить?
О с о к и н. А и хорошо было бы. Почему не жить? Повсюду красиво, в аптеках разные лекарства – на выбор… больше, чем хвороб. А ты видела, Натаха, как летом красиво рожь цветет?
Н а т а л ь я. Что? А?
В и к т о р. Отец про рожь спрашивает…
Н а т а л ь я. Какая рожь? Сдалась мне рожь! Хлеб есть, и хорошо!..
О с о к и н. Наталья!
Н а т а л ь я. Чего, свекор?
О с о к и н. Больше телеграмм у меня не принимай… Тем более, когда я дома…
Н а т а л ь я. Какая телеграмма?! Что за наговор такой? Люди! Что за наговор такой? Люди! (Виктору). А ты чего стоишь? Где твое мужское веское слово? Где гонор? Ты хоть раз можешь заступиться за жену или нет? Лопух!..
Звонок в дверь.
Бросается к двери Наталья. Открывает Иванна – она ближе стояла. Двое рабочих заносят холодильник в упаковке.
Н а т а л ь я (нетерпеливо). Что? Что это, мальчики?
Р а б о ч и й. Холодильник!
Н а т а л ь я. Опа-на! Видали? Поплыло!.. Наконец!.. Ура-а!.. Есть Бог на земле!.. Есть!..
О с о к и н. Подождите, откуда этот холодильник взялся?
Н а т а л ь я (перекрыла руками Осокину дорогу к холодильнику). Нет! Не отдам! Что там у вас еще, мальчики?
Р а б о ч и й. Стиральная машина и телевизор.
Н а т а л ь я. Все заносите, не слушайте этого деда. А компьютера нет?
Р а б о ч и й. Что сказали, то и привезли.
Н а т а л ь я. Это я все! Я! Если бы не сходила в райисполком, если бы не поставила там всех с головы на ноги, – фигушку что вам… нам принесли бы сюда!.. Ходила, ходила, не думайте, пороги обивала, я вы как думали?
О с о к и н (строго). Отнесите все туда, где взяли!
Н а т а л ь я. Нет! Нет! Не отдам! Наше! Наше! Мое!..
О с о к и н. Исполняйте команду.
Р а б о ч и й. Нам заплатили только за то, чтобы мы заносили, а не выносили.
Рабочие выходят.
Пауза.

Появляется Кулаков с пакетом.
К у л а к о в. Не ожидал… вас так много… А я ведь шел к одному человеку – к Ивану Митрофановичу. Признаюсь честно. Сюрприз, так сказать. Ну что ж: здравствуйте всем!
Ему отвечают. Все – по-разному. Наталья даже сделала поклон. Кулаков пожал руку лишь Осокину.
К у л а к о в. Удачно я зашел. Это, в общем, хорошо. что вы собрались… замечательно… Вы, конечно, знаете, кто был и кто есть ваш дедушка, отец…
О с о к и н. Да что вы, Сергей Демьянович?! Зачем? Им-то это… как-то… дедушка и дедушка… все равно… старье, одним словом…
К у л а к о в. Не говорите так, Иван Митрофанович. Вы-то себе, не сомневаюсь, цену знаете, пусть и другие знают… Так вот, друзья… Я пришел к этому человеку, признаюсь откровенно, так и быть, всем вам… чтобы сказать ему спасибо… За Смоленск… За Курск… За Сталинград… За Могилев… За Берлин… Спасибо, Иван Митрофанович!
О с о к и н. Да оно как-то… много мне одному… получается, вроде бы… как-то… слишком…
К у л а к о в. Ничего, ничего: поднимете все это, Иван Митрофанович. Унесете. Это ваша ноша… а своя ноша не тянет…. А заодно и прощения хочу попросить у вас, дорогой наш ветеран….
Н а т а л ь я (заинтересованно). Интересно. А прощения за что?
К у л а к о в. За то, что, может, где-то и когда-то недоглядели в круговерти наших дел… Простите, если что не так было, Иван Митрофанович!..
О с о к и н. Я не в обиде… в общем… Я счастлив, что сегодня вот среди вас всех… Очень счастлив… А больше мне ничего не надо…
К у л а к о в. Спасибо. Спасибо, дорогой наш Иван Митрофанович. Ну, а теперь познакомьте меня с вашими гостями.
О с о к и н. Чего тут знакомить-то особенно? Сын Виктор… (Виктор кивнул) Его жена Натаха…
Н а т а л ь я (поправила). Наталья Сидоровна… Мы уже знакомы…
К у л а к о в. Понятно. Я вас и действительно где-то встречал раньше, кажется?
Н а т а л ь я. А то бы! Что-то тихо за дверью? Не шуршат, не топают? Так они несут там или нет? Все понятно – вот так у нас работают. Пять минут попыхтят, десять – перекур.
О с о к и н. А это моя правнучка, Иванна. (Иванна кивнула). Живет в Ижевске. В этом году закончила мединститут.
К у л а к о в (Виктору). Вы помоложе, скажите грузчикам, чтобы заносили все оставшееся…
Наталья захлопала в ладошки. Виктор выходит.
Иванна, значит?
И в а н н а. Иванна.
К у л а к о в. Красивое имя.
О с о к и н. Моя тезка…
К у л а к о в. А давай, Иванна, к нам в больницу? Нам врачи очень нужны. Ну, как? Я серьезно.
И в а н н а. Не знаю… Так неожиданно… Я не думала над этим…
К у л а к о в. А что тут думать! У тебя как, свободный диплом?
И в а н н а. Свободный, но я уже договорилась с работой у себя дома.
К у л а к о в. А здесь разве не твой дом? Поживешь пока у тезки… Я прав, Иван Митрофанович?
О с о к и н. Я – обеими руками!..
Н а т а л ь я. Как это? Как? А? Что вы такое говорите, товарищ Кулаков? Отрываете ребенка от папки, от мамки? Гляньте, она же совсем еще ребенок! Вчера только соску со рта вынули!
К у л а к о в. Ничего, ничего, рядом с прадедом быстрее взрослой, самостоятельной станет.
Н а т а л ь я. Что вы такое говорите? А тот город, который ее учил, что скажет? Вся Россия ощетинится на Беларусь. Международное воровство кадров! Средь белого дня! Грабеж!..
И в а н н а (твердо). Я остаюсь. Съезжу только домой, возьму диплом и вещи первой необходимости …
Н а т а л ь я. Что ж это делается, а? Что творится?!
К у л а к о в. Вот как раз и холодильник… как молодому специалисту… телевизор плазменный сейчас занесут ребята… стиральную машину «Атлант»… Свой доктор будет у дедушки… Это большое дело – иметь своего доктора…
Наталья плюхнулась на табуретку и больше не находит слов.
Появляется Зимина.
З и м и н а. Здравствуйте! Я не опоздала? 
И в а н н а. Нет-нет! Как раз вовремя.
Кулаков тем временем ставит бутылку шампанского на стол.
З и м и н а (поставила торт на стол). Иван Митрофанович, это от меня! А сейчас – так положено ¬– извините, распишитесь вот здесь…
О с о к и н. Я сам! (Расписался).
К у л а к о в. Никогда не был в Ижевске.
И в а н н а. Своеобразный город. Одно плохо – задымлен: предприятий много.
К у л а к о в. Если бы не автомат Калашникова и не сам Калашников, я мало что и знал бы о нем. А сейчас вот узнал, что это и твоя родина, Иванна.
И в а н н а. Да. Я горжусь…
К у л а к о в. Вот у нас все за границу стремятся, а я – нет: я бы хотел побывать и у вас в Ижевске, и на Байкале, и на родине Шукшина Василия Макаровича… Мой, кстати, любимый писатель.
Н а т а л ь я. Пьяница был!
К у л а к о в. Иван Митрофанович, а давайте к столу!..
Все присаживаются.
В коридоре же слышны шаги – это где-то там рабочие несут телевизор и стиральную машину… Вместе с Виктором. 
Г о л о с  В и к т о р а. Осторожней, осторожней, братва! Вот так!.. Ставьте тут…Порядок! Молодцы!..
Появляется Виктор. Тоже садится за стол.
К у л а к о в (зовет). Иван Митрофанович!
И в а н н а. Подсаживайтесь, дедушка!
З и м и н а. Вас ждем!
В и к т о р. Отец!
Н а т а л ь я. Все понятно: не хочет меня видеть за столом. Тогда я уйду? (Суетится). Или как?..
В и к т о р. Папа, тебя ждем!
К у л а к о в. Иван Митрофанович!
И в а н н а. Деда-а!..
Но Иван Митрофанович никого не слышит. Он думает о своем. Мы может только догадываться – о чем…

Занавес.

Художник: В. Губарев.