Расцветали яблони и груши…

Внешность деда Петро, на первый взгляд, ничем не примечательная – мало ли таких маленьких сухоньких старичков с жидкой бородкой встретишь в какой-нибудь русской деревне, но в крымском поселке, где я каждое лето провожу свой отпуск, такой персонаж существует точно в единственном экземпляре. Достаточно посмотреть, с какой скоростью он семенит по раскаленному асфальту в резиновых шлепанцах, выцветшей клетчатой рубашке навыпуск и с неизменной кепкой на голове, из-под которой выглядывают бойкие и не по возрасту живые глазки, невольно скажешь про себя: «А дед еще тот живчик!»

Петру Сергеевичу 90 лет, и он один из старожилов поселка. Приехал сюда более полувека назад с женой и тремя сыновьями в период трудовой миграции в Крым (1944-1976 гг.). Прокладывал дороги, работал каменщиком, строил дома, а его жена Маруся, как он ласково ее до сих пор называет, хотя ее давно нет в живых, штукатурила их. Так что деда Петро, пусть он и не является коренным жителем полуострова, по праву можно назвать настоящим крымчанином, так как с него и таких же как он переселенцев с большой земли началась история этого приморского поселка.

Местные жители деда Петро давно прозвали чудаком, и неспроста. Соседи, зная о его добром сердце, постоянно подбрасывают ему на воспитание лишних щенков и котят. Старик разговаривает с ними и подкармливает их овощами со своего огорода. Видели бы вы, как его бесчисленные мурки и дозоры их уплетают! Да еще и грызутся друг с другом, стараясь урвать помидорку побольше. На этом чудачества деда не заканчиваются.
 

Не бойся, и тебя приютим

Несмотря на почтенный возраст, Петр Сергеевич еще в силе – по полдня может бродить по степи. Там он собирает полынь (а крымская, в отличие от нашей, обладает еще большими лечебными свойствами) и раскапывает старинные монеты. В его коллекции штук двадцать уже набралось: и турецких, и греческих, и российских, императорских времен. Хочет насобирать еще и сдать в какой-нибудь музей, чтобы, как он сам говорит, дети по ним историю изучали.
 

Озеро Ойбурское

Уставший, но довольный после степных прогулок дед Петро «отмокает» в соленом Ойбурском озере, местной достопримечательности. Надо отметить, к минеральным ваннам он прибегает и по другой причине – они имеют хорошее свойство похмелье снимать. Выпить дед Петро всегда любил. Местные рассказывали, как в 2014-ом, когда Крым присоединили к России, он на радостях так разошелся, что потом его выхаживали всем поселком. Думали, потеряют чудака, а он выкарабкался и потихоньку, полегоньку встал на ноги. А радости у старика действительно было через край в связи с этим событием. «Теперь и умирать можно, – без конца повторял, вытирая хмельные слезы, Петр Сергеевич, – Россия-матушка нас к себе обратно приняла…»

 
2014 год. Крым наш!

Крымский поселок, в котором живет дед Петро, интернациональный. В соседях у него русские, украинцы, татары, мордва. Никогда ничего не делили – ладили и дети переселенцев, и жены, и они сами между собой. Да и сейчас ладят, а с Петром Сергеевичем и подавно, говоря про него «мировой дед». А вот отдыхающие, которых его соседи пускают на лето, нет-нет да поспорят со стариком, чей Крым. 

Однажды крепко задели деда Петро, приехавшие с Украины. Слово за слово, дошло до того, что старика оккупантом назвали, мол, такие, как он, понаехали сюда в свое время, втерлись в доверие, а теперь вместе с Путиным кусок Украины оттяпали и море прихватили. Всей улицей Петра Сергеевича потом успокаивали. Чего-чего, а этого он услышать в свой адрес не ожидал. «Я покажу вам оккупант!» – кричал он соседским постояльцам и показывал кулаки. – Да руками этого оккупанта все здесь построено! И даже дом, куда вас пустили! Тьфу!» – плюнул, пошел и даже забор на щеколду закрыл.
На следующий день в центральном водопроводе случился прорыв, и в поселке на неделю отключили воду. Сущий ад для отдыхающих – в жару без душа остаться. А у деда в огороде стоит глубокий колодец, который он сам вырыл, когда дом строил. Пришел сосед слева, мол, выручай Петр Сергеевич. Перебросили через забор шланг, закинули в колодец насос и накачали, сколько надо для разных нужд. А с соседом справа, который деда оккупантом назвавших пустил, не поделился. «Моя вода, кому хочу, – говорит, – тому и дам». Так и не смогли уговорить. «Как я их проучил, а?» – рассказывал потом дед всему поселку.

Никто не думал, что Петр Сергеевич такой злопамятный, видимо, действительно тогда довели старика. А так он добрый, детей очень любит. По вечерам выносит свой аккордеон, садится на свой «трон», который он прямо перед домом соорудил, и устраивает для них концерты. Потом еще маленьким слушателям конфеты раздает. «Ну что вы, дедушка, зачем, – отказываются мамы, – у вас у самого денег мало, а вы еще конфеты раздариваете». «Как это мало? Мне Володька теперь пенсию большую платит! На все хватает!» – отвечает он.

Перед «концертом». Охраняю «трон»

По клавишам уже не попадает, но любимую «Катюшу» играет, не фальшивит. Возраст берет свое, однако к памяти деда Петро это не относится – она у него феноменальная. Он отчетливо помнит все периоды свой нескучной приключенческой жизни и даже не путается в датах. А рассказать старику есть много чего интересного. И что поразительно, раскрывая, скажем так, далеко не положительные факты из своей жизни, Петр Сергеевич совсем не заботится о том, как он выглядит в глазах слушателей, приходящихся ему детьми, внуками, правнуками. 

Взять хотя бы события из его юности, когда он бродяжничал по свету. Подростком сбежал от старшей сестры, у которой он был на попечении после смерти родителей, запрыгнул в товарный вагон и укатил куда глаза глядят. «Я тогда был еще тем аферистом!» – хихикает дед, рассказывая историю, как он сиганул из интерната для беспризорников, продав перед этим казенную подушку с одеялом, чтобы «деньжат подсобирать на первое время».

То, что Петр Сергеевич и в молодости был с хитрецой и с поразительной смекалкой, подтверждает и его женитьба на Марусе. Дал ему товарищ адресок одной девушки с Урала. Долго переписывался с ней Петро и сам даже не понял, как влюбился. Поехал свататься к ней через всю Россию. Пока добирался, много остановок сделал, в разных городах побывал, «с разными шайками якшался». 
Так из-за любви к приключениям сватовство Петро растянулось на многие месяцы, и невеста, не дождавшись жениха, вышла замуж за другого. Но Петр Сергеевич не растерялся – зря что ли за Уральские горы ехал? Присмотрел на той же улице другую девушку – тоже ладную, статную и на лицо пригожую. Поселился рядом, в какой-то хибарке. Кому травы накосит, кому дров наколет – за это и кормили. Сам жил впроголодь, а ботинки каждый вечер начищал, собираясь на свидание. Взял на время у кого-то аккордеон и под окнами своей возлюбленной играл без устали «Катюшу». И Маруся не устояла, растаяла, вышла за него замуж и родила троих сыновей. А потом, спустя десять лет супружеской жизни (из-за нрава Перо не думается, что легкой и безмятежной), семья с Урала по государственной переселенческой программе перебралась в Крым – застраивать новые земли. 

Вот так Петр Сергеевич и стал крымчанином. Слушаешь его и диву даешься – откуда в этом, далеко не положительном человеке, столько обаяния? Ведь он, судя по его же рассказам, никому примером не был, никаких геройских поступков не совершал, а к его советам невольно прислушиваешься и берешь их на заметку.

Каждый раз, приезжая в этот крымский поселок, обязательно захожу навестить деда Петро, поговорить с ним и послушать его аккордеон, правда, уже порядком разбитый и расстроенный. Видя, как тяжело ему справляться с большим инструментом, я как-то привезла взамен поменьше, ученический, купленный с рук. Думала, Петр Сергеевич обрадуется, а он даже обиделся. Со словами: «Что я вам, школьник что ли какой-то?» отнес его в чулан. А вернулся со своим старым, с западающими клавишами и скрипучим голосом аккордеоном, и затянул: «Расцветали яблони и груши…»
Вот в этом и весь Петро, Петр Сергеевич, дед-чудак из одного крымского приморского поселка, ставший для многих из нас родным.

Фотографии автора.

Художник: А. Дубовский.