Незабываемая Коллонтай

Жизнь этой удивительной женщины сама по себе – увлекательный бестселлер. Автор позволил себе лишь несколько штрихов художественного вымысла, который ни в чем не противоречит исторической правде.

Едва переступив порог квартиры и бросив дорожную сумку на пол, Дарья кинулась к Александре Михайловне, крепко стиснув старушку в объятьях.
– Бабушка Шурочка, здравствуй! Спасибо тебе большое-пребольшое, что пригласила! Я и не надеялась жить в столице! Ты для меня во всем пример… Два языка уже знаю и еще выучу, если научишь. 
Коллонтай спокойно, без улыбки, отстранила внучку.
– Во-первых, научись сдерживать эмоции. Во-вторых, никогда не думай, что чья-либо помощь бескорыстна. 
– И даже твоя? – с улыбкой переспросила Даша.
– Лю-ба-я! – холодность бабушки остудила девушку. – В-третьих, учись воспринимать информацию с первого раза. Переспрашивать – дурной тон!
Под ее строгим взглядом стройный девичий стан поник, как засыхающий цветок. Недовольно покачав головой, Александра Михайловна продолжила: 
– А вот тебе и в-четвертых: учись держать удар! – Даша резко выпрямилась, с вызовом посмотрела на бабушку сквозь пелену слез. – Так-то лучше, – уголки губ ее слегка дрогнули, изобразив подобие улыбки. – В общем, учиться, учиться и учиться! Как завещал великий Ленин.
– Конечно, бабулечка, – дрожащим голосом согласилась Даша. – Вот увидишь, я справлюсь.
«Боже мой, если она скажет: «в-пятых», я точно разревусь. Злюка! Злюка! – безмолвно кричала ее душа. – Ну ничего, я стерплю все. Покорю и тебя, и столицу!»
Совсем не такого приема ожидала Даша. За что ей так? Неужто потому, что она всего лишь двоюродная внучка Коллонтай? 
В далеком прошлом, нарушив устои, породив своим поступком много сплетен и пересудов, сорокалетний дворянин, генерал Домонтовский, впервые женился, взяв в жены женщину из крестьянской семьи с тремя детьми, которая из-за него ушла от мужа и много лет добивалась развода. В 1872 году у них родилась Александра, ставшая по мужу Коллонтай, – дитя любви, четвертый ребенок матери, а для отца – первый и любимый. Именно от него она унаследовала аналитический склад ума, а также интерес к истории и политике. Родная бабушка Даши, в прошлом знаменитая оперная певица Евгения Мравинская, и Александра Коллонтай были единоутробными сестрами.

Опираясь на палочку, Александра Михайловна показала внучке отведенную ей комнату. Дала указания по поводу завтрака, пояснив, что в ее доме никогда не ужинают, и простилась до утра. Как только за ней закрылась дверь, Даша в след показала язык, игриво улыбнувшись своей выходке, закружилась по комнате. 
«Главное, что я здесь! Завтра я увижу Москву, Кремль, Мавзолей, Ленина!» 
Подойдя к настенному календарю, ткнула в него пальцем. 
«Сегодня 10 декабря, воскресенье, 1950 год». – Затем прильнула к окну, но кроме нескольких светящихся окон в домах ничего не увидела. 
«Ну и ладно. Завтра, все будет завтра!»
Даша взяла из вазы яблоко, с аппетитом откусив от него, повалилась на диван. Сегодня она впервые ехала в поезде и в такси. Сознание ласкала мысль, что ей еще много прекрасного предстоит сделать впервые. За все эти удовольствия заплатила и заплатит ее знаменитая бабушка – Александра Коллонтай. А она будет жить и наслаждаться пока еще неизвестной, но такой привлекательной и уже доступной жизнью. В голове калейдоскопом сменялись соблазнительно желанные картинки из будущего: шикарные наряды, модные прически, знакомства с членами правительства, поездки за границу, банкеты, танцы, встречи и среди этого великолепия и роскоши она: молодая, красивая, умная, своя….
Утром Даша подскочила от зудящего звука у изголовья. Не сразу сообразила, что звонит будильник. Усмехнулась: «Молодец, бабуля, все предусмотрела». 
Девушка на носочках подкралась к бабушкиной комнате, приложив к двери ухо, прислушалась.
– Доброе утро, Дарья, – от неожиданного и громкого приветствия девушка вздрогнула, но быстро внутренне собравшись, с достоинством ответила: 
– Утро доброе, бабушка. 
Даша открыла дверь и замерла в изумлении. Александра Михайловна, одетая и причесанная, как перед выходом в свет, с книгой в руках восседала за столом даже не с прямой, а с выгнутой спиной.
– Ты куда–то собралась? 
Коллонтай усмехнулась.
– Дарья, посмотрись в зеркало.
«Ух ты, оказывается, она умеет улыбаться!», – подходя к старинному трюмо, насмешливо подумала девушка.
– Тебя все устраивает?
Даша внимательно осмотрела себя: «Что ей на этот раз не понравилось? Халат чистый, немного помятый… Так ведь я еще не знаю, где утюг! Косы с вечера почти не расплелись. Да вроде нормально все»
Она кокетливо подмигнула отражению, но вдруг догадка осенила ее.
– Аааа… Поняла! Так я мигом переоденусь. Ты бы предупредила…
– Сегодня мы никуда не идем.
– Зачем же тогда наряжаться?
– Затем, что женщина всегда должна выглядеть безупречно. Ни в ранний, ни поздний час тебя не должны застать врасплох. Посмотрись в зеркало и запомни… – Коллонтай осуждающе посмотрела на внучку. – Так уважающая себя женщина не может и не должна выглядеть. 
Даша удрученно вздохнула, пожав плечами. Зачем наряжаться, если никто тебя не видит? Ее мама, подружки, соседи, порой даже во двор выходили в халатах. Только бабушка Женя, до последних дней своих, проснувшись, делала прическу, наводила макияж и только потом шла завтракать. Но бабушка была оперной певицей, выступала на сцене, а они-то люди простые… Спросить об этом девушка не решилась. Со слов матери, она знала, что Александра Михайловна в прошлом была верной помощницей Ленина, лично знакома со Сталиным, первая в мире женщина-министр, много лет работала за границей послом. Ей ли не знать, как и что правильно! Без лишних вопросов Даша привела себя в порядок. 

После завтрака Коллонтай усадила внучку за письменный стол, сама расположилась в кресле у открытого окна. Глядя в небо, еле слышно заговорила:
– Знаешь, Дарья, обо мне писали и еще напишут, как о политике, но я хочу, чтобы меня узнали, как женщину. Вокруг моего имени много сплетен. Мы же напишем правду, ты готова помочь мне? – она пристально посмотрела на внучку. 
– Конечно, бабуля! 
– Отлично. Итак, начнем! Я буду диктовать, а ты записывай… Договорились? – Коллонтай удобнее разместилась в кресле, но, не услышав ответа, повернулась к внучке. Та с разочарованным лицом смотрела на нее и молчала. – Я понимаю, тебе не терпится увидеть Москву, только всему свое время. Экскурсии подождут, а вот на написание рукописи у нас очень мало времени. Но, если ты передумала или…
– Нет-нет, – словно очнувшись, торопливо заверила Даша. – Я готова, – улыбнувшись, она положила перед собой бумагу и ручку. За этой умело сделанной улыбкой, даже Коллонтай, считавшая себя знатоком людских душ, не заметила горечи и досады.
– Я обучалась на дому. Папа не скупился, пригласил самых известных и талантливых преподавателей, – начала повествование Александра Михайловна. – Уже в юности я владела несколькими иностранными языками: английским, немецким, французским, позже, уже во взрослом возрасте, шведским, норвежским, финским. Неплохо рисовала, пробовала сочинять… Я блестяще сдала экзамены в гимназии. Но мама считала, что для женщины самое главное это удачное замужество и не позволила учиться дальше. Замужество! Слово-то какое нелепое. Женщина не должна быть за, – она выдержала паузу. – Мужем! Я всегда боролась за уравнивание в правах женщин и мужчин! С неграмотностью среди женского населения! Разработала концепцию новой женщины, в новом передовом обществе. Новая женщина – самостоятельная личность, умная, раскрепощенная, свободная. Её интересы не сводятся к дому, семьи и любви. Она должна служить стране. В отличие от мужчин, у нас гораздо больше возможностей договориться. И если бы Инесса Арманд была жива, она бы поддержала меня во всем.
– А кто это?
– Самая близкая подруга Ленина.
– Как, а Крупская?
– Инесса была с Лениным одиннадцать лет. Умерла от холеры. Для Володи это был сильнейший удар. Крупская же Ленину была верным соратником, не больше. Нельзя отрицать, что она была умна и образована, но ее взгляды порой меня раздражали… Все мои попытки и труды были ею вульгаризированы и сведены к пресловутой теории «стакана воды». 
– А что это за теория такая? – удивленно переспросила девушка.
– Мол, комсомольцу и комсомолке вступить в интимную связь должно быть так же просто, как утолить жажду, – Коллонтай невольно заметила, как покраснела Даша, записывая сказанное. – А я же призывала к равноправию в отношениях между мужчиной и женщиной, к необходимости любви во взаимоотношении полов. Но сейчас речь не об этом. Продолжим. Мне было шестнадцать. Я обожала танцевать, как и Ванечка, сын генерала Драгомирова. Мы подружились и считались лучшей парой на всех балах. Ванечка влюбился в меня без памяти. И мне казалось, что я влюблена, но, когда он сделал предложение, вдруг поняла, что ошибаюсь, и отказала. Если б только я могла знать, что случится потом…
Даша оторвала перо от бумаги, с любопытством ловя каждое слово. Но Коллонтай долго молчала, глядя в окно невидящим взором. Потом повернулась к внучке и договорила быстро, словно нехотя.
– Душевный удар оказался слишком велик… Ваня не выдержал и пустил себе пулю в сердце. По сей день помню эту трагедию и в душе оплакиваю Ванечку.
– Бабуль, а если все вернуть – ты бы дала согласие?
– Нет! Но я бы сделала это дипломатично, не допустив роковой развязки. После случившегося мы уехали в Ялту, к отцовскому другу генералу Дондукову. На балу, меня представили сорокалетнему генералу Тутолмину – адъютанту императора Александра III. Через несколько дней Тутолмин сделал мне предложение, но я и ему отказала. 
– Почему?! – не удержалась Даша.
– Уж если я отказала молодому и красивому Ванечке, то не для того, чтобы жить со стариком! 
– Но я слыхала от бабушки Жени, что этот старик – самый высокопоставленный и богатый жених! С ним бы ты появлялась в Зимнем дворце, была представлена императрице, стала известной! 
Коллонтай рассмеялась: 
– Все это я получила и так, – внучка вопросительно посмотрела на бабушку. – После отказа Тутолмину, я стала знаменитостью! Слух о строптивой девчонке дошел до Питера! Но такая слава не понравилась отцу, и мы уехали в Тифлис, к его двоюродной сестре – Прасковье Коллонтай. С ее сыном, а моим троюродным братом, мы подружились сразу и даже полюбили друг друга. Он сделал предложение, я согласилась. Но папа категорично отказал ему. Узнав о таком сватовстве, и мама поддержала отца. Но я все же вышла замуж за троюродного брата, весельчака, инженера Владимира Коллонтай, а на следующий год родила сына Михаила. За час до венчания выяснилось, что наш общий друг, оказывается, был тайно влюблен в меня и накануне нашей свадьбы решил свести счеты с жизнью. Попытка оказалась неудачной, он выжил, но остался до конца дней калекой.
– Ух ты! Я тоже хочу, чтобы из-за мня мужчины стрелялись!
– Глупая. От живых поклонников куда больше пользы. Мы еще обсудим это, а пока не перебивай меня. 

Коллонтай поведала Даше о еще одном любовнике – муже своей подруги Зои Шадурской. И о том, как оставила мужа, возлюбленного, сына и уехала в Цюрих. 
Рассказала и о Петре Маслове, который эмигрировал из-за нее вместе с семьей, он был женат. Их тайная любовная связь длилась вплоть до ее встречи с социал-демократом большевистской ориентации А.Г. Шляпниковым. 
Коллонтай была яркой и свободной женщиной. Заводила как длительные романы, так и эпизодические связи. Но легко их разрывала, всегда первой заявляя о прекращении отношений. В те годы она любила повторять: «Иду на разрыв», «Люди без фантазии – сухи и скучны, они живут только наполовину. Человек с фантазией живет сто жизней сразу. Он умеет жить за себя и за других, в прошлом и будущем». 
За границей ее другом стал французский коммунист Марсель Боди, который был младше ее на 21 год. И он явно был последним, кого она любила. Но после запроса наркома НКВД о Марселе Боди она разорвала с ним отношения, послав ему последнее письмо, копию которого сохранила в своем дневнике: «Мы проиграли, идеи рухнули, друзья превратились во врагов, жизнь стала не лучше, а хуже. Мировой революции нет и не будет. А если бы и была, то принесла бы неисчислимые беды всему человечеству». «Жить жутко», – записала она тогда. Репрессии 30-х уничтожили всех близких ей людей.
– Но никогда я не позволяла любовным переживаниям мешать главному делу моей жизни – служению идеалам революции! Запомни это Дарья! – строго заключила Коллонтай.
– Да, конечно! – вежливо поддакнула Даша. Но было видно, что революционная деятельность бабушки интересовала ее гораздо меньше, чем любовные интриги. – Сколько ж мужчин попали в твои сети! А еще кто-то стрелялся?
Коллонтай усмехнулась наивному вопросу девчонки. 
– Тебе мало крови? Изволь, «кто-то стрелялся»… Дыбенко – мой второй муж. Мы любили друг друга, были неразлучны, но однажды я уехала по делам в другой город. Вернулась раньше, без предупреждения, и застала его в постели с девицей. Тогда я сама удивилась своему спокойствию. Без истерик, равнодушно посмотрев на него, я стала собирать свои вещи. Почти сразу прогремел выстрел. 
– Вот это я понимаю – любовь!
– На такую реакцию он и рассчитывал. Девочка моя, никогда не торопись с выводами. Приехавший врач по секрету сообщил, что Дыбенко перед выстрелом оттянул кожу, чтобы не нанести себе увечий. 
– Фу-у.
– Вот и я так подумала и бросила его. Долгое время он пытался вернуть меня, заваливал покаянными письмами, объяснениями в любви, преследовал. Только предательству нет прощения.
– Это точно. Бабуль, научишь меня влюблять в себя мужчин?
– Я научу тебя манерам, красиво одеваться, устрою на работу в Кремль, познакомлю с нужными людьми. Дальше все будет зависеть только от тебя. 
Коллонтай сдержала слово. После празднования своего восьмидесятилетия она должна была проводить внучку за границу, для работы в советском посольстве. Но Александра Михайловна не дожила до своего юбилея всего несколько дней. Похоронили её на Новодевичьем кладбище.

За несколько дней до отъезда, Даша зашла к родной внучке Коллонтай – тоже Александре. Их отношения изначально не сложились. Девушка считала, что родная внучка недолюбливала ее и ревновала к бабушке, хотя и не подавала вида. Поэтому, когда Александра приезжала к ним, Даша уходила гулять по городу. Лишь однажды Коллонтай сказала, что придет время, и девочки по-настоящему подружатся. Даша поймет, что Александра – ангел. Она не только умна, но бескорыстна, добра и всегда готова прийти на помощь. 
Семья Александры встретила Дашу с любовью и радушием. Девушка сразу почувствовала себя дома, среди родных и близких людей. После сытного ужина, забыв о времени, они еще долго чаевничали. Даша пожалела, что раньше не доверяла сестре. 
– Какая же я глупая, – не выдержала Даша. – Ты знаешь иностранных языков больше меня, и я была убеждена, что ты хочешь оказаться на моем месте.
– Дашенька, я живу по велению души. Считаю, каждый должен заниматься своим делом. Ты очень похожа на бабушку – боевая, любишь компании, красиво одеваться… Я совсем другая. Институт – мой дом, а студенты – мои дети. За границу меня никогда не тянуло. 
– Сашенька, прости меня, – сестры обнялись. – И еще, – Даша выдержала паузу. – Хочу посоветоваться с тобой. Когда-то я писала мемуары под диктовку бабушки… – это признание прозвучало с сожалением.
– Так это же здорово! Почему ты огорчена? – спросила Саша, глядя на расстроенное лицо сестры.
– Это могло быть здорово, но… Рукопись пропала! – выпалила Даша.
– А-а… Я поняла! Подожди минутку, – с этими словами Александра достала из шкафа пачку отпечатанных листов. – Вот, возьми. 
– Так это ты ее взяла и перепечатала?! 
Саша недоуменно взглянула на сестру и отрицательно покачала головой. Даша выхватила листки, пробежала глазами по первому листу. 
– Это что? Ты издеваешься?
– Не поняла… До твоего приезда я тоже писала с бабушкой мемуары. Возьми мою работу, какая разница? 
Даша лихорадочно перебирала листы, бегло читая отрывки.
– Мне бабушка диктовала совсем другое.
– Что значит – другое?! – удивленно переспросила Александра.
– У тебя нет Ванечки и генерала Тутолмина.
– Так их и не было – это все сплетни. Мама бабушки держала ее в большой строгости. Откуда было взяться этим женихам? Бабушка была погружена в учебу. Постой, – словно опомнилась Саша. – А у тебя что – они были?!
– Еще как были! А Дыбенко?! Этот проходимец был младше бабули на семнадцать лет. Завел молодую любовницу, а когда бабушка их застала в постели, то инсценировал самоубийство.
– Что?! – теперь уже пришла очередь Александры удивляться. – Никакой любовницы не было! Он безумно любил бабушку, и она его любила. Но узнав о его зверствах над простыми гражданами страны, не смогла молчать и жить с садистом и подонком. Он, действительно, инсценирует самоубийство, но не из-за интрижки, а в надежде, что бабушка спасет его. Но она была непреклонна. Вскоре он получит по заслугам. Сталин отдаст приказ о его расстреле, по вновь открывшимся обстоятельствам.
– Ничего не понимаю… Ведь я все писала с ее слов. 
– Странно все это. Зачем было такое диктовать? Престарелая жена, имеющая молодого мужа, никогда не вызовет сочувствия у народа. В лучшем случае – зависть, а наличие любовницы – злорадство и пересуды. Даш, а может, к лучшему, что твоя рукопись пропала? Даже если кто-то и решится издать ее, то никто в этот бред не поверит. А я завтра же пойду в редакцию и издам эту рукопись.
– Поверят, Саша, поверят! – перебила Даша сестру. – Бабушка в доказательство подлинности написанного подписала каждый лист. Впрочем, так же, как и эти. Ничего не понимаю. А ведь там написано о ее многочисленных любовных интрижках с высокопоставленными иностранцами. 
– Не может быть, – прошептала Александра. – Из этого можно такое раздуть, если это попадет в печать! – она закрыла рот рукой. – Я даже боюсь произносить это вслух. Такая грязь запятнает всю нашу дальнейшую жизнь! О чем она только думала? Она же – единственная, выжившая из всех дипломатов после репрессий, и так нас подставила? Неужели не понимала, что ее бред или откровенность могут лишить нас жизни?! Сестренка, умоляю, никому ничего не говори! Мои родители тоже не должны узнать об этом.
Даша сидела настолько бледная, что походила на труп. 
– Сашенька, что же нам делать?
– Что делать, что делать… – повторяла Александра, нервно шагая по комнате. – Нужно во что бы то ни стало найти рукопись и, чем скорее, тем лучше. Ты когда уезжаешь?
– Через пять дней.
– Уже?! У нас очень мало времени. С кем ты тесно общалась, и кто был вхож в дом бабушки? 
Даша вдруг расплакалась и рассказала о Сергее. Он один из учеников бабушки, поэтому она была не против их взаимоотношений, но регистрировать брак запретила. Коллонтай объяснила внучке, что любовные узы помешают ее карьере. После похорон Сергей исчез. А Даша не знает ни его фамилии, ни домашнего адреса, ни места учебы. Кроме него рукопись некому было похитить. 
– Сложно все. Хотя, у бабушки не так много было учеников, но без …
Александра подсела к сестре и стала что-то вполголоса говорить ей на ухо. Даша внимательно слушала, постепенно бледность сходила с лица, в глазах появилась надежда.
– Ты знакома с самим Игнатьевым?
– На дне рождения бабушки имела честь быть представленной. Она говорила, что он ей многим обязан. Уверена, он не откажет, поможет отыскать и Сергея, и рукопись, – отстранившись, заключила Александра. – Ох, сестренка, теперь у нас в руках не только наши судьбы, но и жизнь всех родственников и близких нам людей. Знаешь, я не буду рассказывать Игнатьеву, что вы были любовниками. Достаточно того, что он узнает из рукописи, что бабуля вела разгульную жизнь за границей. Чем меньше у других компромата, тем лучше. 
– Сашенька, получается, что мы обманываем, разве это правильно? Вдруг, ложь навредит нам еще больше.
– Дашенька, вспомни свою бабушку – оперную диву, когда арестовали ее мужа, она отреклась от него и даже развелась, только чтобы выжить. Хотя, любила его и даже пыталась спасти, но ни ей, ни Коллонтай это не удалось. 
– Да, ты права.

За день до отъезда Александра пригласила сестру к себе и вернула рукопись. Даша упала перед сестрой на колени и расплакалась.
– С ума сошла! Встань сейчас же! – усадила Александра сестру на диван.
– Никогда этого не забуду. Если бы все похождения бабули всплыли, то не видать мне работы за границей.
– К счастью, у Сергея не было в планах кому-нибудь передать рукопись. Возможно, когда ты уже уехала бы за границу он попытался связаться с тобой. Даша, тебя чему бабушка учила? Я спасала в первую очередь себя. Подумай, ведь тебе и здесь, и за границей могут создать подобную ситуацию, и ты будешь вынуждена выполнять требования тех, кому ты якобы обязана. Будь внимательна, не позволяй проделать такое с собой. Не доверяй никому.
– Я все поняла. Сашенька, спасибо тебе, – успокоившись, спросила: – А как ты думаешь, француз Марсель Боди был в действительности?
– Был и есть. Только с ним бабуля поняла, что такое любовь. Вот его адрес, – Александра написала текст на листке, убедилась, что Даша запомнила его, тут же сожгла бумагу. – Воспользуешься им только в крайнем случае. Помни, за сотрудниками посольств идет постоянная слежка с обеих сторон. Будь очень осторожна. 
– Знаю, бабушка мне многое рассказала на этот счет. 
– Я поняла зачем бабуля диктовала тебе такое – это твой козырь, подстраховка! – указала Александра на рукопись. – Если почувствуешь, что в нашей стране тебе что-то угрожает, то не раздумывая оставайся там и издай ее. На вырученные деньги сможешь жить безбедно. За границей любят сенсации, тем более связанные с высокопоставленными чиновниками других стран. А Марсель всегда поможет тебе. Я же свой экземпляр издам только после того, как ты опубликуешь свою версию, чтобы нашим властям было чем оправдаться. Но это только на крайний случай. Помни о тех, кто остался здесь. Дашенька, желаю тебе большого успеха. Надеюсь, что мы еще увидимся.
Они крепко обнялись. Когда Даша ушла, Александра подошла к портрету Коллонтай.
– Бабулечка, всегда поражалась, как ты все могла просчитать наперед: Даша поверила в историю с похищением и пришла именно ко мне за помощью. Сергей после твоих похорон исчез, как и обещал тебе. Этот урок она надолго запомнит. И уже никому не будет доверять, даже любимому мужчине. Мне так было жаль ее. Я едва не проболталась. Бабулечка, никогда мне не стать такой, как ты, а вот у сестренки это получится. Я рада за нее.