«НОС-2021»: острый ринит

У «НОСа-2021» обнаружился полный симптомокомплекс кризиса, когда от бескормицы подчистую выскребают все амбары и сусеки. Особенно это заметно по шорт-листу. Цифровая книга? – берем с дорогой душой. Аудиосериал? – сюда его, срочно. И никакой былой респектабельности.
Познакомимся кое с кем из финалистов. А заодно и на лауреатов поглядим.

…И ВДРУГ АЛТЫН
(И. Шипнигов «Стрим»; М., Livebook, 2021)

Две первые книги Ивана Шипнигова никто в упор не разглядел. А дальше все по пословице: не было не гроша, да вдруг алтын.
На прошлогоднем «Нацбесте» паренька встретили, как генсека на съезде КПСС, – бурными продолжительными аплодисментами, переходящими в овацию: искрометный текст, энциклопедия русской жизни, и как это раньше никто не додумался?
Первым номером в списке шипниговских заслуг значится вербатим – и как раньше никто до него не додумался? Хм. Этот жанр русской публике открыли в 1987-м драматурги Зубков и Красильников. Телеспектакль «Почему убили Улофа Пальме» помните? Я помню, ибо аксакал. Но отчего-то никому не пришла на ум макулатура последних лет – «Обращение в слух», «Завод “Свобода”» или «Раунд».
На втором месте – фонетическое письмо: «какая то мая плисецкая ,не знаю кто такая. писательница наверно. и пишет по умному». Тоже ново, как фамилия Попова. Вот хоть позавчерашний хит «Повесть и житие Данилы Терентьевича Зайцева»: «Мартивьян от все етих побояв получился травмирован, стал полудикой», – ничего не напоминает?
Отдельный акафист рецензентов – за своеобразный язык. Точнее, за поросшие мхом бояны, каких в сети штабеля: «тамбур уходит в небо» (по запросу – пять миллионов результатов), «до белого колена» (15 миллионов), «за каменной спиной» (три миллиона), и так далее. Коллеги, вас во всех поисковиках забанили?..
Г-н сочинитель, верните лычки первопроходца взад: вам не по чину.
Все перечисленное – далеко не шедевр. А потому воспроизводится легко и без боли.
чёта мне паходу децл стремно стало .. от стрима все такие на мегапафосе а я ничетал. и типа получаюсь полное блин чмо и невменько. ладно ,четаю в поте сил. ну чё паходу там леша по жизни лохозавр педальный по масковским магазам шаритца и в ценники тупит. мне вот ихний прайс никуда не уперся ,так то я на урале живу у меня вообщем другие пре орететы. нафиг мне эти талантовы блин муки. чё в оконцове сказать видно птицу по помету. токсичному автару не удалось пре влечь меня в свое обояние. завтра стрим будет уже не втему. и цены будут паходу другие и приколюхи
Странно, что на эту хрень у Шипнигова три года ушло. Мне на абзац нескольких минут хватило.
Помножьте пародию на 480 страниц – получите до зевоты искрометный текст. Разнообразием приемов И.Ш. публику не балует. Хуже того, и меры не знает: продираться сквозь надолбы фейсбучного красноречия – удовольствие для избранных. Лучшая рецензия на «Стрим» обретается на «Литресе»: «Зачем покупать такую книгу, если можно просто почитать комментарии в инстаграме?»
Резонный вопрос: из-за чего, собственно, шум? Из-за семьдесят седьмой воды на чужом киселе? Да хоть сто семьдесят седьмая. Талантами в России не рождаются, их назначают. 
Прошлой весной «Стрим» опекала Аглая Набатникова. Кто такая, спросите? Ха. Страна должна знать своих героев: дочь Татьяны Набатниковой, секретаря Союза писателей России. Потенциал у Набатниковой-старшей убойный, сужу по ураганной карьере ее зятя Рубанова. А комплименты организовать – вообще не вопрос. 
меня вот лично тут одно децл напрегает чё паходу будет афте пати. афте пати ,это после вписки может не все в курсе. да нефиг блин парится будут другие пре орететы

ТЯТЯ, ТЯТЯ, НАШИ СЕТИ…
(В. Печейкин «Злой мальчик»; М., Inspiria, 2020)

Если кто еще не в курсе, то блогеры несказанно обогатили новую российскую словесность. Гришковец: купил молока и чуть не расплакался – кислое. Пустовая: Кимсанчик обещал починить бабушке розетку, но не починил, Мирбек сказал: сами подкрутите, а Вадим починил. Мульменко: заказала себе в интернет-магазине одеяло, две подушки и постельное белье синенькое.
Наш новый Сэй Всё-на-гон вроде бы ничем не отличается от коллег. Купил электронные весы, а они по-хамски показывают неумолимое движение жопы к катастрофе. В третьем классе отказался напялить костюм ежика. В юности не успел поехать кукухой, а теперь уже поздно. Корзина на присосках в ванной падает раз в месяц. И прочие архиважные для читателя сведения. 
Ан нет, все-таки отличается, причем выгодно. И местом работы: драматург и куратор «Гоголь-центра». И нетрадиционной ориентацией: донжуанский список прилагается – все они красавцы, все они таланты. И протекцией Кирилла Серебренникова: «Валерочка дьявольски хорошо пишет. Валерочка, казалось, пишет посты в соц сети, а, оказывается, он пишет книгу. Валерочка написал. А ты прочти».
Прочитал. Ничего поучительного не мог извлечь, как сказал все тот же Гоголь.

ДЖИГИТ СКАЗАЛ...
(И. Ханипаев «Типа я»; б.м., «Издательские решения», 2021)

Есть книги, о которых все возможное сказано в выходных данных. И добавить к ним, в общем-то, нечего. Роман Ислама Ханипаева» как раз из этого ряда. 
Визитная карточка аварского прозаика – его чистосердечное признание: «Я дитя американских фильмов и сериалов, а прочитанных книг в моей жизни наберется штук 30-40». Ясно: джигит не читатель, джигит писатель. Какой именно? – слово опять-таки Исламу Иманалиевичу: «Я не люблю долгих описаний, глубокого психологизма, философствований. Один из критериев хорошей литературы – это идея, двойное дно, но я заведомо сдаю этот критерий за ненадобностью».
Да какая там философия, если Marvel реально рулит. «Типа я» исследует богатый внутренний мир второклассника Артура. Идеалы: Железный человек, Бэтмен, Человек-паук. Программа-минимум: выстегнуть Гасана-Вонючку. Программа-максимум: стать крутым воином и ушатать непонятного монстра Баху. К этим высотам будущего терминатора-спайдермена ведет воображаемый друг и наставник Крутой Али: «ПРАВИЛО №33. По тому, как воин кидает салам, о нем судят остальные. Нужно четко кидать всем салам». Махачкалинское «Хагакурэ» надоедает странице примерно к 20-й. Слово «крутой» – и того раньше: 494 повтора на 89 страницах цифрового текста.
В литературном отношении текст похож на линялую тряпку: лица стерты, краски тусклы. Персонажи откровенно пластмассовые: у Амины косички, Гасан-Вонючка враг, а Расул ботаник – многогранные характеры, да. Артур и того сложнее: не в состоянии выговорить слово «оптимист» – «я теперь каптимист», но «оксюмороны» только так от зубов отскакивают. Из идиолектов запоминаются одни лишь опечатки: «мужик из рекламу», «тупая Капитан Марвел». А из особых примет – громоздкие диалоги по 600-700 слов. Джигит сказал – джигит сделал. Четкий саул от Крутого Али обеспечен: «В натуре ты пушка!»
На одних мультах и комиксах далеко не уедешь, несмотря на фишку 12+: детишки детишками, а успех зависит от литературных тетенек обоего пола. Для них пришлось сочинить мелодраму скорее болливудского, чем голливудского качества, чтоб над вымыслом слезами изошли: про сиротку с психогенной амнезией и поиски родителей. Под занавес выяснится, что мама погибла в ДТП, а папа-алконавт и есть монстр Баха. Вабабай, вададай! Радж Капур, вацок, ты зачем так рано помер, слушай?
Тетеньки оценили. Еще один четкий саул прилетел из паралитературного мира. Ханипаев – серебряный призер «Лицея», финалист «НОСа», номинант «Нацбеста-2022» и любимец рецензентов, что ушатали меня до полусмерти. Вот где, в натуре, пушки! – реально артиллерия, отвечаю, астауперулла!
Татьяна Соловьева объявила И.Х. дагестанским Сэлинджером. Но предусмотрительно забыла объяснить, в чем, собственно, сходство. Галина Юзефович сочла, что автор напоминает одновременно Паланика и Фазиля Искандера. Как в старой детской песенке: мой щенок похож немного на бульдога и на дога… Что ж, закономерно: безликость не противится любой интерпретации.
Антон Осанов выставил Ханипаеву две оценки, будто в фигурном катании: 4 – за литературное мастерство и 10 – за отголосок великого человеческого мифа. Тут, мол, у нас Bildungsroman на мощном фольклорном фундаменте: с чудесным помощником в лице Крутого Али, хтоническим злом в лице Гасана-Вонючки, и прочими пропповско-кэмпбелловскими причиндалами. Сбавьте обороты, коллега. А то ведь и до греха недалеко: в любом фонарном столбе примерещится фрейдовский фаллический символ, а в чайной чашке…  караул, кругом порнуха!
Раз уж к слову пришлось: в советские времена такие книжки для младших и средних школьников издавали сотнями – от воронковского «Защитника слабых» до крапивинского «Мальчика со шпагой». Правда, помощники там были реальные – скажем, тренер по фехтованию у Крапивина. Да и хтоническое зло не в пример страшнее – вроде отмороженного садюги Саньки Ерахи у Тендрякова. Но никому и в голову не приходило возводить непритязательное детское чтение на мифопоэтический пьедестал или строить надуманные аналогии с классиками. 
А вот с этим надо разбираться.
Давно говорю: Кавказу необходим живой русскоязычный классик как знак присутствия в культурном – шайтан с ним, хотя бы в культурном! – пространстве метрополии. И кого назначим почетным ашугом? Ганиева заигралась в оппозицию. Садулаев реабилитирован, но ненадежен: коммунист да еще и кришнаит. Поди знай, что завтра вытворит. Думаю, Ханипаев возник как работа над ошибками: пока дисциплину не хулиганит, в отличие от.
Проблема всего одна, но существенная: регалии, выданные по национальной квоте, быстро превращаются в бумажные. Ссколько их, акынов-ашугов-кочаханов и разных прочих манасчи, упало в эту бездну?  – на все буквы афавита, от Ауэзова до Турсун-заде.
Я-то далеко не каптимист, так что заранее соболезную, Ислам Иманалиевич.

 ЯТАКВИЖУ
(А. Серебряков «Фистула»; М., «Городец», 2021)

Чем хорош артхаус? – особых умений и навыков не требует. Их заменяет фраза «Ятаквижу», – без пауз и с ощутимой нотой морального превосходства. Procul, дескать, este, profani.
Серебряков – как раз из ятаквидящих. «Фистула» похожа на новеллизацию худших фильмов Дэвида Линча: полная сюжетная бесхребетность, помноженная на немыслимую синергию жанров – киберпанк, психоделия, мифопоэтика…Ты еще винограду сверху положи, сказала Гелла. Интеллектуальная, стало быть, проза.
Роман стартует как интерпретация мифа о Тесее: герой отправляется в гости к сестре Ариадне, что замужем за быкоподобным бизнесменом. Тесей по ходу дела станет Протеем, потом Орфеем в Аиде чужой семьи, потом Степным Волком в магическом театре (Гессе-то сюда каким ветром?), потом то ли Кроном, то ли Зевсом – чувства-то к Ариадне… э-э… ну, вы поняли. А на кой все эти метаморфозы, одному сочинителю ведомо. Ибо в сухом остатке совсем уж немудрящая мораль: родные люди рано или поздно становятся чужими. Без эстетской краснофигурной мазни, уверен, вышло бы не в пример драматичнее. Гвоздь в сапоге кошмарней, чем фантазия у Гете, а потому в меандрах и пальметтах не нуждается. От слова «совсем».
Если надумаете читать «Фистулу», загодя запаситесь каким-нибудь справочником: то «плакодермовый предок» попадется, то «абиссаль тревог и намерений», то «древний тиктаалик», то «прозрачный лептоцефал». Ладно, грех простительный: герой – гидробиолог, изучает разную морскую живность, отсюда и глубоководные тропы. Гораздо хуже, что при переходе к живому великорусскому Серебрякову трагически не хватает слов, чтобы передать всю аномическую абиссальность своей мысли и всю полиморфную амбивалентность чувств, и грядет идеографическое письмо:
«Они тянулись, и тянулись, и тянулись, долго, нудно тянулись, тянулись метр за метром, тянулись, и тянулись, и тянулись, и т я н у л и с ь, и т я н у л и с ь, и т я – н – у – л – и – с – ь».
«| хмурый | одинокий | однонотный | однотонный | тягостный звукшум со стороны сцены | тягучий мычаниестон китоголового великана | со стороны сцены | откуда то из артиста | откуда то изнутри |».
Для полного комплекта только эмодзи не хватает. 
И к чему все это было? На месте коды обнаруживаем глоссолалию: внятный финал то ли не по силам, то ли в принципе невозможен. Хотя какой с автора спрос? – онтаквидит.
Ну, и я тоже вижу. По-своему.

НОВЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ РАБЫНИ ИЗАУРЫ
(Е. Некрасова «Кожа»; М., Bookmate Originals, 2021)

Роману Евгении Некрасовой «Кожа» присуждена премия «Странник/НОС» – 200 тысяч рублей.
Сестромамы и домовихи в трауре: Некрасова переключилась на историческую прозу. Срочно вызывайте саперов: эффект надо подсчитывать в тротиловом эквиваленте.
«Кожа» вышла прошлым летом в формате аудиосериала, но желающих издать бумажную книгу до сих пор не нашлось: проект заведомо нерентабельный. Я не в силах вообразить камикадзе, что одолеет 10 авторских листов такого вот текста:
«Все, что тут делалось, производилось двумя десятками работающих: одна работающая надзирала за всеми работающими и за тратой денег на хозяйственные дела, специальная работающая помогала Дочери хозяина мыться, убираться и следила за ее одеждой, самого Хозяина одевали и мыли два специальных работающих», – здесь только треть абзаца из 115 слов, где слово «работающий» повторяется 13 раз.
Соваться к «Коже» с филологическим аршином бесполезно: иные мерки нужны, вроде SEO-анализа. Беспристрастный арбитр Advego доложил: классическая тошнота документа равна 3,61, академическая тошнота – 19,9 процента. Для фрагмента из 115 слов цифры запредельные – да и остальное ничуть не лучше, верьте слову.
Попутно выясняется, что для понимания необходим переводчик с некрасовского на русский: ни слова в простоте – шкловское остранение правит бал. Крестьяне? – ну что вы, примитив: работающие (кстати, 977 повторов). Дворовые – полуработающие (112 повторов). Дворяне – неработающие (386 повторов). Царь – Главный русский хозяин. Блины с икрой – конверты солнечного хлеба с зародышами рыб. Карета – закрытая коробка. Пролетка – полузакрытая коробка. И так далее, вплоть до стойкой тошноты. Уже не академической, ибо прием единственный на все случаи: и в пир, и в мир, и в добрые люди. Запасайтесь противорвотными – говорят, церукал хорошо помогает.
Особо выносливому читателю удастся добыть в залежах пустой словесной породы фабулу: черная рабыня Хоуп поменялась кожей с белой крепостной Домной. Зачем, не слишком понятно: обмен никак не влияет на развитие сюжета. Да и тема сорок второй свежести: упражнялись все желающие – от Баратынского до сценаристов франшизы «Любовь-морковь». Но вторичность – так себе претензия, далеко не главная.
История есть политика, опрокинутая в прошлое, учил товарищ Покровский. Наивно было думать, что Некрасова явится к публике с чем-то другим. Она же лютый social justice warrior, вот и багаж соответственный: Black Lives Matter, Women’s Lives Matter – и прочие штампованные речевки из Вашингтонского обкома в декорациях николаевского «мрачного семилетия».
Проблема в том, что декорации изготовлены при помощи кайла и какой-то матери. Несколько примеров на пробу, для краткости – в пересказе.
Муж Домны кует зубцы плугов. Вообще-то, предки наши предпочитали орудовать сохой. Попытка внедрить английский пароконный плуг в имении графа Перовского не задалась, подробности у Лескова. И что за рацуха такая – зубцы плугов? Зубья – они у бороны, а рабочие органы плуга – нож, лемех и отвал.
Разорившийся Хозяин Домны сочинил феерический бизнес-план: продать молодых работающих, старых сослать в Сибирь и получить за них компенсацию. Какая, к лешему, компенсация? – одни убытки: платьем, обувью и провиантом снабди, а еще и подушную подать за ссыльных плати до следующей ревизии.
И на каждой странице какой-нибудь сюрприз: пишбарышня то пряжу с куделью перепутает, то расстояние километрами измерит, то увесит помещичий выезд колокольчиками, запрещенными в 1836-м. Вот что бывает, когда Пишущая с полуработающим умом принимается за тему, где нужны какие-никакие знания: «Рабыня Изаура» пополам с «Бедной Настей», ядреный лубок, написанный мертворожденными словесами. Поэтому кода – лаконичнее некуда: safety first, как сказала бы Хоуп. Если, конечно, стокгольмским синдромом не страдаете.

ТУДЫ В КАЧЕЛЬ!
(О. Васякина «Рана»; М., «Новое литературное обозрение», 2021)

Роману Оксаны Васякиной «Рана» присуждена премия «НОС» – 700 тысяч рублей, а также награда в номинации «Приз академии критиков».
Победа О.В. была вполне предсказуема, тут без вариантов: прохоровская премия – прохоровской же креатуре. О скудных достоинствах «Раны» мы с вами не так давно толковали, не вижу смысла повторяться. И без того найдем что обсудить.
Вокруг аморфного и нудного нарратива назойливо жужжали критикессы. Галина Юзефович объявила «Рану» одним из лучших романов года, Нина Агишева – катехизисом освобождения женщины, а Полина Барскова – смелой и сильной прозой. Что тоже предсказуемо: в «НЛО» никогда не скупились на широковещательные PR-кампании.
Окончательно окрыленная пишбарышня намерена всерьез заняться монетизацией страданий и поставить дело на поток:
«На ближайший год у меня есть план написать и издать книгу, “Степь”. Это опять моя семейная история – мой отец умер от СПИДа. У меня комбо: мама умерла от рака, отец от СПИДа, тетя от туберкулеза».
 Воля ваша, но это уже черная комедия. Похоже, О.В. решила на манер ильфопетровских героев открыть похоронное бюро «Нимфа». Ждите погребения всех мыслимых родственников, вплоть до семиюродных племянников. И всех мыслимых диагнозов, вплоть до внематочного целлюлита.
Тут, граждане, одна загогулина наблюдается: «Нимфа» разве ж товар дает? – и глазет не тот, и кисть жидкая, туды ее в качель…

ВОПРОС БЕЗ ОТВЕТА

Господа из Фонда Михаила Прохорова! Вот этот | тягу-у- у – у – у – чий мычаниестон | о зубцах плугов и корзине на присосках – он у вас песней зовется?
В натуре вы пушки!