«Я не сам ли выбрал час рожденья...»

К 145-летию Волошина

Долгое время точный адрес, где Максимилиан Александрович Волошин появился на свет, известен не был. Обнаружить документы, свидетельствующие об этом, удалось после долгих и упорных поисков киевскому библиотекарю Галине Мельник. Копии обнаруженных документов исследовательница передала коктебельскому Дому-музею поэта.

Родители будущего поэта жили в Киеве. Елена Оттобальдовна училась в Институте благородных девиц, в 1866 году получила аттестат, дававший право быть домашней наставницей. Через два года она вышла замуж за коллежского асессора Александра Максимовича Кириенко-Волошина, бывшего в то время мировым посредником 4-го участка Луцкого уезда Волынской губернии. Александр Максимович окончил первую гимназию в Киеве, затем юридический факультет университета св. Владимира. Недолго служил в киевской казенной палате, позже был переведен в Житомир. 
Александр и Елена венчались 10 ноября 1868 года в Волынском кафедральном соборе Житомира. В марте 1872 года Александр Максимович был переведен членом киевской палаты уголовного и гражданского суда в чине надворного советника. 
Кириенко-Волошины снимали квартиру у купца Адама Андреевича Снежко в доме на углу Бибиковского бульвара и улицы Пироговской. Дом, в котором родился потомок запорожских казаков и обрусевших немцев сохранился. Правда, он спрятан в пристройках и надстройках здания Национального педагогического университета имени М. Драгоманова на бульваре Тараса Шевченко, – 22-24/9. Угол бульвара Шевченко и улицы Пирогова и есть тот самый угол Бибиковского бульвара и улицы Больничной (Пироговской), на котором купец Адам Снежко в 1872-1873 годах построил дом. Дом достраивался, а нынешний облик здание приобрело в 1914-1915 годах, когда по проекту архитектора А. В. Кобелева сделана пристройка на улице Пироговской. В результате весь дом, выходящий на три улицы, стал четырехэтажным. Как памятник архитектуры он охраняется государством. 
В этом доме Кириенко-Волошины жили до отъезда в Таганрог, куда глава семейства был переведен в окружной суд Таганрога в феврале 1878 года. В марте, по сведениям первого библиографа Максимилиана Волошина В. П. Купченко, Елена Оттобальдовна с сыном последовала за ним. 

 
Мемориальная доска ндоме, в котором родился М. Волошин

То, что дом, на котором в память о выдающемся русском поэте, художнике, литературном критике, мыслители установлена мемориальная доска, уцелел, несмотря на все исторические перипетии, настоящее чудо. Перед ним вспоминаются строки поэта:

Счастливый жребий дом мой не оставил. 
Ни власть не отняла, ни враг не сжег, 
Не предал друг, грабитель не ограбил. 
Утихла буря. Догорел пожар. 
Я принял жизнь и этот дом как дар 
Нечаянный, – мне вверенный судьбою, 
Как знак, что я усыновлен землею... 

Эти стихи не о киевском, а о коктебельском доме поэта, любимого и почитаемого людьми разных национальностей. 
Великий провидец Макс Волошин предчувствовал, что его обитель в древней Киммерии, выбранной им для жизни после странствований по разным странам, будет всегда открыт для гостей. И они будут приходить сюда, откликаясь на приглашение хозяина: «Стряхни житейский прах и плесень дум у моего порога…».

Открытие памятника Волошину во дворе дома

Обитель поэта в священных пределах

В 1903 году на берегу лазоревой Коктебельской бухты, названной Александром Бенуа местом чарующим и благородным, Максимилиан Александрович Волошин начал строить дом по собственному проекту, и закончил в 1913-м. Один из талантов этого неугомонного человека – объединять людей. Скромная обитель потихоньку расширялась и в течение десятилетия превратилась в гостеприимную колонию для людей искусства и науки. В годы Гражданской войны дом Волошина стал приютом для гонимых, опальных людей. В нем он прятал красных от белых, белых – от красных. Волошин взял на себя нелегкую, смертельно опасную роль спасителя. И сыграл ее просто, естественно, без надрыва и пафоса. Он построил по своему проекту не просто дом – Храм культуры. Не идею осуществил, а особый образ жизни внедрил. «У вскинутых скал Карадага со всеми свой кров разделил...», как написал в посвященном Волошину стихотворении замечательный современный русский поэт харьковчанин Борис Чичибабин. 
Оригинальное строение гармонично вписалось в коктебельский ландшафт. Своеобразная, четко продуманная внутренняя планировка по сей день удивляет дипломированных архитекторов. Еще при жизни хозяина это строение получило название Дом Поэта, стало символом творческой, духовной, интеллектуальной атмосферы, царившей здесь благодаря неугомонному на выдумки, на умение общаться и объединять окружающих для творческого общения. За прошедшие с начала прошлого века годы тысячи людей «причастились» этому удивительному островку культуры, существовавшему во все самые тяжелые и бездуховные времена, пережившему страшные катаклизмы в обществе, кровавые времена гражданской войны, фашистской оккупации. О ценности этого духовного прибежища творческих людей разных поколений говорят сотни посвящений Максимилиану Волошину и его замечательному Дому, сотни воспоминаний, художественных и литературных произведений о Поэте, о Доме, о Коктебеле, названном поэтом Андреем Белым «одним из культурнейших центров не только России, но и Европы».

Учился Волошин на юридическом факультете Московского университета. Когда нависла угроза ссылки за участие в студенческом антиправительственном движении в 1900 году, в составе изыскательской партии отправился в Туркестан. В своей «Автобиографии» этот год он назовет годом «духовного рождения».
Из Средней Азии его путь лежал в Западную Европу, где занялся самообразованием. С 1901 года (на протяжении 15 лет) Париж стал для него «городом, который был школой и форумом, сюда европейские умы шли учиться». Волошин посещает лекции в Лувре, Сорбонне, бывшей Русской школе, рисует в академии Колароси и Уистлера, занимается в Национальной библиотеке. Неизгладимые впечатления привозит из путешествия по Италии, Андорре, Корсике, Сардинии, Болеарским островам. В Париже Максимилиан знакомится со многими русскими и зарубежными художниками кисти и слова, деятелями культуры и науки: поэтами Рене Гилем, Эмилем Верхарном, писателями Октавом Мирабо, Реми де Гурмоном, Роменом Ролланом, художниками Одилоном Редоном, Вайолет Харт, Фернаном Леже, Амедео Модильяни, Пабло Пикассо, антропософом Рудольфом Штайнером, теософом А. Минцловой, драматургом Морисом Метерлинком, танцовщицей Айседорой Дункан, был дружен с К.Бальмонтом, Андреем Белым, А.Толстым, А.Бенуа, В.Брюсовым, И.Эренбургом.

– Именно в эти годы Волошин становится серьезным литературным критиком. В Париже он опубликовал 36 статей о русской литературе и 28 – о французской, – рассказывает кандидат филологических наук, зам. генерального директора историко-культурного заповедника «Киммерия Волошина» Наталия Мирошниченко, много лет заведовавшая Коктебельским Домом-музеем Волошина. – Он многое сделал, чтобы открыть для России французские имена, а в 
России открывал новые дарования, среди которых С. Городецкий, М. Кузмин, А.Толстой, Черубина де Габриак (Елизавета Дмитриева), М. Цветаева, С. Парнок, О. Мандельштам. Кроме того, много статей посвящено русскому и французскому искусству. Перу Волошина принадлежат исчерпывающие характеристики Марии Якунчиковой и Константина Богаевского, Анны Голубкиной и Мартироса Сарьяна. Он – автор лучшей монографии о Василии Сурикове.
Первый поэтический сборник Волошина, изданный в 1910 году, в Москве, «Стихотворения.1900-1910» был высоко оценен взыскательными критиками. Через четыре года вышла первая книга критических статей – «Лики творчества». Это было уже в то время, когда Максимилиан Александрович большую часть времени проводил в Коктебеле, принимал многочисленных гостей.
До революции в маленьком крымском поселке было настоящее паломничество: здесь работали и отдыхали Харт, Соловьев, Гумилев, Сабашникова (будущая первая жена Максимилиана Александровича), Толстой, Дмитриева, Цветаева, Новицкий, Фейнберг, Лентулов, Пришвин, Петров, Кандауров, Оболенская, Кювелье, Арцыбашев, 
Ходасевич, Шенгели, Горький, Эренбург и многие другие творческие личности, имена которых навсегда вошли в историю русской культуры.

Первая мировая война застала Поэта в Дорнахе, городке близ Базеля, где он работал на строительстве антропософского храма Гетеанума. Сохранились его эскизы росписи занавеса сцены для мистерий. О его отношении к военным событиям ярко свидетельствует написанная в 1915 году в Париже и вышедшая в Москве в 1916 году книга стихов «Annomundi ardentis» («В год пылающего мира») – полное неприятие международной бойни. Наверное, тогда и сформировался его принцип неприятия насилия в любом его проявлении. Но, чтобы не выглядеть дезертиром, он возвращается весной 1916 года в Россию.
О дальнейших событиях читаем в его автобиографии: «Февраль 1917 года застает меня в Москве. Вернувшись весной 1917 года в Крым, я уже более не покидаю его, ни от кого не спасаюсь, никуда не эмигрирую – и все волны гражданской войны и смены правительств проходят над моей головой. Стих остается для меня единственной возможностью для выражения мыслей». И до окончания установления Советской власти в Крыму – «борьба с террором – то с белым, то с красным, в зависимости от смены правительств в Крыму».

Волошин с гостями, слева хранительница дома Мария Степановна Волошина

В 1918 г. в Москве вышел сборник стихов «Иверни», в 1919 году в Харькове, в издательстве «Камена» – «Демоны глухонемые», последний его прижизненный сборник. Волошин принимал деятельное участие в культурно-просветительной работе, охране памятников истории, архитектуры и искусства, библиотек, объединял художников, скульпторов, помогал им выжить в годы гражданской войны и голода, читал лекции, выступал на литературных вечерах. Принимал участие в выставках в Феодосии, Одессе, Харькове, Севастополе, Москве, Ленинграде, Риге, Лондоне, Голландии.
Он пережил нападки так называемых «пролетарских литераторов и критиков», устроивших ему в официальной прессе настоящую травлю, которая усилилась после того, как в 1923 году в Берлине без ведома Волошина вышел сборник его стихов «О терроре». И, тем не менее, Господь сохранил этого человека с поистине планетарным мышлением. 

Мистерии в доме Волошина

С 1924 года его коктебельская обитель становится официальным прибежищем для писателей. Максимилиан Александрович получил удостоверение, разрешающее ему открытие бесплатного Дома отдыха в своем доме. Каждый год число гостей увеличивалось. В 1928 их было уже более 600. Продолжали приезжать старые друзья, появлялись новые. Здесь творили А. Толстой, М.Горький, Б. Кустодиев, М. Булгаков, И. Эренбург, М. Пришвин, В. Поленов, П. Кончаловский, О. Остроумова-Лебедева, Е. Кругликова, Р. Фальк, А. Бенуа, М. Латри, А. Лентулов, М. Кудашева, И. Сельвинский, К. Чуковский, Св. Рихтер, Н. Обухова, В. Брюсов, А. Белый, А. Твардовский, М. Шагинян.

Слева Марина Цветаева справа Елена Оттбальдовна Кириенко-Волошина

В 1931 году Максимилиан Александрович написал заявление о передаче входивших в единую усадьбу Волошиных дома матери, каменного флигеля, а также первого этажа своего дома Всероссийскому союзу советских писателей под «Дом творчества».
А 11 августа 1932 года Гения места не стало. Он ушел в одиннадцать часов пополудни. Скончался на 56-м году жизни от астмы, осложненной гриппом и воспалением легких. Друзья выполнили его завещание – похоронили на горе Кучук-Енишары.
Сотни людей за лето поднимаются по пронизанной зноем тропе меж холмами, вспоминая цветаевские строки:

Ветхозаветная тишина,
Сирой полыни крестик.
Похоронили Поэта на 
Самом высоком месте.

Памятник Волошину на площади перед домом

Сюда не доносится гомон людских голосов, звуки музыки. Здесь тихо и покойно... Здесь общаются шепотом. Вслух произносят только его стихи...