Каждый охотник желает знать…

Стоп. Ибо мнемограмма по нашим временам вполне тянет на статью 6.21 КоАП.
Отдельное спасибо двум слэшерицам с Фикбука – Катерине Сильвановой и Елене Малисовой, они же Malystryx и Sylvatica, они же Редис и Медведь, они же Элла Кацнельбоген и Валентина Панеяд. Организовав преступное сообщество, в просторечии именуемое шайкой… ну, дальнейшее в пересказе не нуждается. Все уже в курсе: и про издательство Popcorn Books, и про астрономические тиражи, и про агрессивную PR-кампанию, и про реакцию Прилепина, Пушкова и Милонова.

***

Но о том в свой черед. Пока – лирическое отступление.
Читать российских ненатуралов меня вынудил Виктор Топоров: «Неужели эта воистину изящная словесность действительно никому, кроме “своих”, не интересна и не нужна?» Покойный не был нравственным человеком и нес откровенную хрень в коммерческих целях. Это стало ясно при первом же знакомстве с текстами его протеже. Со мной приключилось что-то вроде паранойи: почувствовал себя Никитой Сергеевичем Хрущевым. Хотелось топать ногами и рычать: «Я вам покажу, господа пидорасты!»
Снова повторю вслед за Уайльдом: «Нет книг нравственных или безнравственных. Есть книги, написанные хорошо, или же написанные плохо. Вот и все».
Потому нет лучшего лекарства от российской квир-литературы, чем она сама. Нестерпимо жеманный Бушуев: «Искалеченные рояли бредят мировой инфлюэнцей». Клочковатый, непрожеванный Ильянен: «Когда то гордый ет сетера. Ван Гог. Пар экзампль: где выход? Вот прочитал, что Гоголь изнурил себя онанизмом». Безграмотная Ануфриева: «Кровать в форме бизе». Безграмотная же Васякина: «Домогался до моей коллеги». Протокольно нудная Горбунова: «Трахались мы ровно три раза», – а что, возможны десятичные дроби? Бисквитно-кремовая Буржская: «Молчание тягостным желе накрыло ее».
Я еще долго так могу, поэтому приведем сказанное к одному знаменателю: если писатель назначает квир своим козырным тузом, – значит, других козырей на руках попросту нет.

***

С Малисовой и Сильвановой вышла точно та же история. Девочки-припевочки, одна 1986 года рождения, вторая – 1992-го, соорудили самый натуральный параллельный мир. Советский Союз, воссозданный двумя тупыми жертвами ЕГЭ, даст фору Лукоморью со Средиземьем. Новая ботаника, сплошь из взопревших озимых: сирень цветет, и одновременно яблони плодоносят – спасибо, что вишня не колосится. Новая анатомия: скулы находятся ниже щек. Новая педагогика: уроки ОБЖ в 1986-м. Новая структура пионерской организации: отрядная дружина. Новая история: чтоб вы знали, в Элисте в 1988-м заразились ВИЧ пятеро взрослых и 27 детей.
Литература, ясен пень, у К.С. и Е.М. не ночевала. Юридически эпицентр повествования – платонический роман вожатого с пионером-переростком. Фактически – самодеятельный спектакль про Зину Портнову: добрый десяток репетиций со всеми нудными подробностями плюс сама постановка, которой отдана целая глава: 6 581 слово. Марафонского километража и торичеллиевой пустоты диалоги. Кондитерский стиль, где пишбарышни любовно сгребли в кучу все до дыр замусоленные банальности: «косые лучи», и те упомянуты как минимум дважды.
А насчет нетрадиционных отношений – сплошное разочарование: не взвились кострами голубые ночи. Одни вздохи на скамейке и прогулки при луне, не более. В итоге имеем шекспировский сюжет: много шума из ничего.
Сейчас мне наверняка расскажут про запредельную популярность, 200-тысячный тираж и 32 тысячи электронных книг. У страха глаза велики. Господа оппоненты, об одном прошу: цифрами время от времени интересуйтесь. А также фактами.
Два интернет-магазина, «Читай-город» и «Буквоед» известили о тираже в 12 000 экземпляров. Я потратил полтора дня на поиск сведений о допечатках – безрезультатно. Одно могу сказать: в списке бестселлеров от moscowbooks «Лето» категорически не значится.
Сколько могу судить, генеральские эполеты на пишбарышень повесила желтая fontanka.ru, В выпуске от 11 мая 2022-го читаем: «Первый тираж разошелся еще на этапе предзаказа, с тех пор с печатного станка сошло еще несколько тысяч экземпляров». Скромно так, без конкретики – видимо, та ничем выдающимся не отличалась. Зато 19 мая «Фонтанка» салютовала из всех стволов: «Любовный роман “Лето в пионерском галстуке” вышел сумасшедшим по нынешним временам 200-тысячным тиражом. Еще 32 тысячи копий разлетелись в цифровом формате». За неделю, ага. Точь-в-точь как в известном анекдоте: кто ж вам мешает, и вы рассказывайте.
Если на то пошло, отечественный квирбейтинг – товар с о-очень ограниченным сроком годности. Для справки: «Славянские отаку» Упыря Лихого, изданные в 2018-м тысячным тиражом, «Озон» до сих пор продает с 39-процентной скидкой. Судьба «Новых русских» Погодиной-Кузминой еще более плачевна: тот же тысячный тираж и продажи с 84-процентной скидкой на «Озоне». «Лето» на том же «Озоне» за считанные месяцы упало в цене с 1 017 рублей сначала до 846, а потом до 703. Долго живу, всякое видел. Но чтобы с бестселлерами так обходились…

А про 32 тысячи цифровых копий расскажите кому другому. Какой идиот станет деньги тратить, если текст можно скачать бесплатно самое малое на пяти ресурсах?
В общем, важнейшим из всех искусств для нас является PR. Нам не впервой мастерить кумиров из говна и палок.

***

Вот тут, не взыщите, понадобится еще одно лирическое отступление.
«Лето в пионерском галстуке» – лишь лакмусовая бумажка для агонизирующей российской словесности. Я уже тринадцатый год подряд, до мозолей на языке, говорю о том, что литература в стране отдана на откуп бездарям, издательский бизнес – конъюнктурщикам, а литературная критика – рвачам, готовым за грош в церкви пернуть.
Квирбейтинг, если уж речь о нем, – пример вполне показательный. Благо у меня все ходы записаны. «Неожиданно, смело, оригинально и возмутительно талантливо», – это Роман Сенчин про зоберновскую «Автобиографию Иисуса Христа», безграмотный каталог всех мыслимых извратов, от педерастии до скотоложества. «Литературное событие и открытие», – это Алексей Колобродов про погодинских «Новых русских», эталон глянцевой пошлости.
Ну, и где были блюстители общественной нравственности, когда все это печатали, рекламировали из каждого утюга и представляли к литературным лычкам? И хоть кто-нибудь возмутился, когда в январе 2019-го маркетологи из «Эксмо» просвещали писателей на «Большой авторской конференции»: «ЛГБТ и феминизм хорошо продаются»? И Наркомпросу откровенно по хрену, что преподают в ЛитПТУ им. Горького под видом современной зарубежной литературы: «Лесбийское тело», «Любовницы», «Монологи вагины» – с полным списком можно ознакомиться в телеграм-канале победительницы нынешнего «Лицея» Екатерины Манойло.
Поздно пить боржоми.

***

Волей-неволей придется говорить о цензуре, раз уж других мер никто не предлагает.
Начать придется с анекдота. В октябре 2019 года «Новые известия» сообщили о скандале в Калининском районе Питера: «Петербуржец вызвал представителей правоохранительных органов, потому что заметил в окне квартиры, расположенной на первом этаже, шторы радужной расцветки». Ну, вы поняли: пропаганда ЛГБТ. Административку возбуждать не стали, но шторы хозяевам пришлось снять: себе дороже.

Не мне вам объяснять, как в России толкуются правовые нормы: расширительно. И если законодатели дополнят КоАП статьей 6.37 «Пропаганда нетрадиционных сексуальных отношений», найдется немало желающих фельдфебеля в Вольтеры дать. А уж он, будьте благонадежны, распорядится в меру ума и вкуса. В индекс запрещенных книг неизбежно угодят Достоевский с «Неточкой Незвановой», Манн со «Смертью в Венеции», Кортасар с «Выигрышами», Ихара Сайкаку с «Повестью о Гэнгобэе», лирика Сафо, Рембо и Кузмина… И далее по списку, вплоть до песенки «Бабушка козлика очень любила» и мнемограммы «Каждый охотник». Опасаюсь за Вторую книгу Царств: «Болезную о тебе, брате мой Ионафане, красный ми зело, удивися любовь твоя от¬ мене паче любве женския», – ну о-очень двусмысленная формулировка.
Да, и расскажите мне заодно, когда запретный плод не был сладок. Последний на моей памяти прецедент: Ярмыш с «Невероятными приключениями». На 22-й книжной ярмарке non/fiction: организаторы сначала перенесли презентацию книжки в самый тесный зал, а потом и вовсе отменили. Результат, знамо, оказался далек от желаемого: допечатка к двухтысячному тиражу, по разным данным – от пяти до семи тысяч. Желаете наделать новомучеников, рыцарей свободы слова? – флаг вам в руки.
Кстати, слэшерицы из Popcorn Books уже примеряют терновый венец: «Будем вместе пиво в автозаке пить». На восьмиклассниц с нерегулярным циклом действует безотказно.
Самое смешное, что все это мы уже проходили в СССР. Запрещали Солженицына – нет бы разъяснить, что тот попросту графоман-недоучка: ну кто еще может называть атамана Платова Платоновым да путать анналы с анусом? – и вручить «ГУЛАГ» всем желающим, пусть убедятся. Гнобили «Метрополь» за безобидные тексты литкружковского качества – вроде «Двух тетрадей» Кожевникова… да что о том, дело прошлое.
Прав был Гегель: история учит человека тому, что человек ничему не учится у истории.

***

Главное вот в чем: других писателей нет, потому что нет других читателей. Миллениалов учили по букварю Эльконина, рассчитанному на распознавание звуков, а не на понимание прочитанного. А после муштровали дебильными тестами по литературе – куда ходил герой в «Чистом понедельнике»: 1) в церковь; 2) к возлюбленной; 3) на кладбище; 4) в библиотеку. Да хоть в бардак за ананасной водой, мать вашу через коромысло! – анализу текста этак не научишься.
Потому российскому читателю кто ни поп, тот и батька. Акунин с десятирублевыми керенками – талантище, Глуховский с раскидистыми колоннами – титан, Некрасова с дурными слововывертами – мегамозг, а Сильванова и Малисова с косыми лучами – ох, даже подумать страшно.
Так вот, Сильванова с Малисовой и Васякина с Зоберном – всего лишь следствие, не причина. А тащить и не пущать… в общем, вам привет от Хемингуэя: «Это все равно, что вскрывать фурункул за фурункулом, вместо того чтобы пить дрожжи по системе Флейшмана».
Издательская цензура, замешенная на отрицательной селекции, на сиюминутной выгоде, не в пример страшнее государственной. Ибо не в пример эффективнее для публики, не обремененной ни знаниями, ни логикой.
Пошлость и дилетантство, воля ваша, никаким кодексом не исправишь: ни уголовным, ни административным. Нет у вас методов против Кости Сапрыкина. А равно и примкнувших Шубиной, Качалкиной и Анастасян. Точка невозврата пройдена.