Реквием на два голоса

Давеча две паралитературные мадамы, Майя Кучерская и Галина Юзефович, исполнили реквием по русской классической словесности – не вместе, но поврозь. Может быть, и попеременно. Первая – навзрыд, вторая – с нескрываемым торжеством.

***

Вокруг Кучерской в соцсетях моментально разразился скандал – баллов этак шесть по шкале Рихтера: она назвала классиков земляными червяками! Шум, сколько могу судить, совершенно беспочвенный: оппоненты М.К. попросту увидели в ее телеграм-канале то, что хотели увидеть.
Впрочем, давайте по порядку: сомнительна сама постановка вопроса. Майя Александровна хоронит русскую классику? – да Бог с вами. Изучите хотя бы вводные. «Тетя Мотя», кучерский opus magnum, – ремейк «Анны Карениной». А II премию «Большой книги» за что получила? – за «Лескова, прозеванного гения». А какой курс читает в НИУ ВШЭ? – «Русская литература второй половины XIX века». А то еще намедни в «Альпине» вышла «Полка» – сборник статей «о главных книгах русской литературы», начиная со «Слова о полку Игореве», где Кучерская также среди авторов. Ну, не камикадзе же она, в конце-то концов.

Воля ваша, господа, вы нескладное что-то придумали. Вместо истерики по поводу всяко-разных нелестных эпитетов перечитайте лучше пост М.К. Хотя бы его реперные точки: «Прошли вступительные собеседования на программу “Литературное мастерство”. Скромный список литературы, который на три четверти состоит из хрестоматийных текстов 19-20 века, не читал примерно никто. <…>
Хорошо, дорогой абитуриент, переходим к следующему вопросу.
Кого из современных авторов вы любите, авторов 21 века? И вот тут из уст даже самых не читающих звучали имена. Чаще всего три имени. Пелевин, Сорокин, Водолазкин. <…>
А Пушкин? а Тургенев? Русская классика перестает быть элементом национальной идентичности. А что остается, что? Страшно подумать.
Честно? Я не знаю, что с этим всем делать. Потому что мне учить этих ребят, на каком языке?»

И где здесь кощунство, где святотатство? – поднимите мне веки: не вижу! «Черепки, обломки, стариковский окаменевший кал, можно играть этим всем в футбол», – несобственно-прямая речь условного тупого абитуриента ВШЭ. И если вы не в состоянии отличить ее от авторской, это ваша проблема, но никак не Кучерской.
Если уж предъявлять М.К. претензии, то совсем иного рода. Легко и просто промокать платочком глазки – мол, русская классика перестает быть частью национальной идентичности, со святыми упокой. Не в пример труднее признать, что и ты над этим работал – долго и вдумчиво.
Чувствую, не обойдусь без Хайдеггера: «Язык есть дом бытия, он есть способ события». Русская литература живет в пространстве живаго великорусскаго. Уничтожьте его, и литература сгинет.
А теперь – Майя Кучерская, избранное. Даже и не скажешь, что старался российский кандидат филологических наук и по совместительству PhD UCLA. 

Начнем с безобидных семантических плеоназмов: «судебная тяжба», «деревянная щепка», «молодая деваха». А покажите-ка мне железную щепку или старую деваху. Дальше – больше: «в грудную клетку входит разрывной патрон». Уважаемые знатоки, какой вид оружия стреляет не пулями, а патронами? Минута на размышление, время пошло. На очереди – высший стилистический пилотаж: «записанный иероглифами импрессионизм», «желание уже лизало прибой», – это, простите, как? Чистая переписка Энгельса с этим, как его, дьявола… в общем, вы поняли.
Да и это не самый большой грех. Не знаю, право, как формируется преподавательская команда магистерской программы «Литературное мастерство» в НИУ ВШЭ. Но думаю, руководитель магистратуры проф. Кучерская М.А. играет тут не последнюю роль.
Как бы отбирал кадры вменяемый человек? Степнова Марина Львовна? – та-ак… это вы кошерных поросят вывели? Приходите вчера. Быков Дмитрий Львович? – как же, помню: стояние на Калке, Махачкала в Средней Азии, сальмонеллез от варенья. Goodbye, my love, goodbye. Горбунова Алла Глебовна? – и вас помню: «трахались мы ровно три раза», – а что, возможны десятичные дроби? Да еще и на нейролептиках с пеленок. Свидание окончено. Ведь мы обещаем магистрантам «широкую литературную эрудицию», а не вашу «желтую вату в голове».
Ан нет: весь синклит-с, вплоть до Юзефович-fille и Лекманова. Под «РЕШкой» повиты, под «Большой книгой» взлелеяны. 
Ну, и кого воспитает такой педколлектив? Что проку оплакивать Пушкина с Тургеневым? Вы и убили-с. Снявши голову, по волосам не плачут.

***

Рыжая клоунесса Галина Юзефович, в отличие от коллеги, полна оптимизма. Оттого вместо заупокойной мессы у нее вышла визгливая шансоньетка вполне кафешантанного свойства: «При попытке ответить на вечный вопрос “что не так с современной русской литературой” я неизменно терялась, потому что на мой (довольно профессиональный, как ни крути) взгляд все с ней было и остается так».
Довольно профессиональный, как ни крути? Такая реприза Никулину с Шуйдиным не снилась. Сейчас крутанем – мало не покажется. Простите, а кто приписал дудинский сборник «Ливень» Симонову?

Токаря, который путает шпиндель со станиной, просто нет в природе: дураков гонят на мороз ссаными тряпками – в дворники и грузчики. О литкритическом цехе такого не скажешь: у нас неучи сплошь в ОТК служат.

Ну да это попутная песня. Давайте о главном. 
Also sprach Jusephowitsch: «Требования немедленно предъявить общественности нового Гоголя или попросту сворачивать балаган, меня, признаться, всегда очень удивляли. Эти несуразные претензии отражают общую ситуацию с российскими фантазиями об имперскости. Россия твердо стоит на позиции “либо как при покойной бабушке, либо гори оно все синим пламенем”, а что предпосылок нет, так тем хуже для предпосылок».

Я всегда знал, что Галина Леонидовна в отношении культуры – человек девственный. Тоска об утраченной империи всегда была мощным литературным катализатором. Для Бунина, скажем, для Аверченко, для Шмелева, для Куприна – fi donc, они же хотели как при покойной бабушке. Несуразные претензии, ага.
И какие такие предпосылки нужны для написания хорошего текста? – никаких, кроме таланта, – а вот его-то Юзефович-fille на дух не выносит.
Отсюда и лютое неприятие классики: она сформировала те эстетические критерии, которые Г.Ю. стремится вывернуть наизнанку, коли не похерить вовсе. Без этого никак не назначишь парфюмированные мемуары Бузовой бестселлером, а мелких бесов вроде младшего Пелевина, Валитова или Малисовой да Сильвановой – властителями дум. «Рекомендательная критика» – часть издательского бизнеса: не обманешь – не продашь.

***

Требуется какая-никакая финальная сентенция, – да зачем? Тут как в старом советском анекдоте: что писать-то, и так все ясно.