Заблудшая барашка

1

Шла четвёртая неделя военной операции на Украине. Пермячка Алёна позвонила подруге харьковчанке, с которой познакомилась много лет назад на курорте в Закарпатье, где обе отдыхали в санатории. Раз в месяц женщины созванивались, болтали. Но последние события вызывали беспокойство у Алёны: как она там?
– Да, – пренебрежительно ответила подруга, что слегка обидело Алёну.
– Привет, Вита! – и осторожно: – Как вы там?
– Да как – никак! Долбаный ваш президент! Зачем напали на нас? – Виталина кипела от ярости; и была готова перейти на брань. – Скоро Харьков возьмут. По окраинам бьют, падлы. Мой офис разбомбили! Работы нет. Вода и свет с перебоями… Народ тикает из страны. Во как. Шо ж вы творите?
– Вита, ну, это просто ужасно, понимаю…
– Да шо вы понимаете? – От дружбы, казалось, не осталось и следа. – Мало вам Крыма? Неймётся? Никому от вас покоя нема. Да когда ж подохнет ваш ирод…
Алёна, опешившая, молчала. Она же просто позвонила, чтобы поддержать подругу, выразить сочувствие, но та, как с цепи сорвалась, без умолка поливала грязью русских и всё, что с Русью связано. Ей хотелось объяснить Вите, что всё не так, что истинные мотивы Москвы благородные: освобождение ДНР и ЛНР и зачистка братской Украины от нацистов. Но та не давала вставить и слово. Алёне стало жалко подругу, которая стала жертвой нацистской идеологии и дезинформации и фейков, очерняющих российских военных.
Наконец, в речитативе обозлённой подруги появилась пауза.
– Вита, милая, не знаю, чем утешить тебя. Война – плохо, конечно. Прости нас… – и тут же осеклась: что она говорит, зачем извиняется, а главное, за что? Бред какой-то! Она же просто переживала за неё.
– На шо нам ваши извинения?! Теперь мне все звонят, прощения просят. А шо толку: извиняйся – не извиняйся, а бомбят, убивают. Ты бачила, шо творят ваши орки?
– Ну… нам, наоборот, другое говорят, показывают, что у вас там, эти… нацисты…
– Да шо вы там знаете? Я из окна бачу своими глазами, шо творится. Трупы! А ваши лживые каналы, как же, так вам и скажут всю правду про зверства ваших оккупантов, ждите. 
– Но вы, ваша власть, вы первые начали воевать с Донбассом…
– Знаешь что? Если соседи ссорятся, нечего лезть – сами разберутся.
– Прости, подруга, мне очень жаль…
– Да на шо нам ваша жалость… – и связь прервалась. 
Русская женщина осталась в недоумении. Ещё долго её будет гложить чувство вины.
«Но за что?» – спрашивала она себя.

2

Не успела Вита остыть от злости после диалога с этой проклятой кацапкой, как в квартиру настойчиво постучали. Со словами «Кого ещё черти несут?» она подошла к входной двери и открыла её. В жилище бесцеремонно ввалилась группа военных с оружием наперевес (поквартирный рейд); отодвинув в сторону Виту, солдаты по-хозяйски принялись бродить по комнатам. «Слава богу, свои, – выдохнула Вита, – не ватники». Но вскоре пожалела.
– Вам кого, хлопцы?
Командир, бандюга с двухнедельной щетиной на лице, со свастикой и фашистской символикой на кителе, – явно недавно освобождённый зека, – с укоризной спросил:
– А чё не на мове? Или лояльная? Может русичка?
Пара солдат под руки вывели из комнаты дрожащего от страха сына Виты.
– Слава Украине! – воскликнул бандит, ударил себя кулаком в грудь и в гитлеровском приветствии вскинул руку вперёд. Парень промолчал, непонимающе озираясь на мать. 
Другой нацик ещё раз повторил: – Слава Украине! Отвечай, падлюка, – СЛАВА!
Парень не ответил, и нацист нанёс ему в челюсть удар прикладом «М16», отчего малой рухнул на пол без чувств.
Вита бросилась к сыну.
– Собирай его! – приказал матери главарь.
– Куда? – Вита заслонила собой сына.
– Незалежну защищать.
– Да он же ещё хлопец, вы шо. Ему ж шестнадцать, – взвыла Вита.
– Нормально! 
Солдаты оттащили мать от сына, подняли приходящего в сознание парня.
– Да что с ними цацкаться, – сказал один из бандеровцев, – это ж рашисты. Морока с ними, всё равно брыкаться будут. Только время тратить.
– Шо вы творите, ребята! Не дам! – по-русски закричала мать.
– Куда денешься, москальская гнида! – зарычал, брызгая слюной, главарь и застрелил её.