«И на Тихом океане свой закончили поход»: как завершилась Гражданская война в России

Ровно век назад, 25 октября 1922 года, части Народно-революционной армии Дальневосточной республики вошли во Владивосток, накануне оставленный интервентами и остатками разбитых белогвардейцев.

Изгнание войск барона Врангеля из Крыма в ноябре 1920 года не стало последней точкой завершения Гражданской войны. Несмотря на свершившийся в этом же году разгром большей части войск Колчака и установления Советской власти практически по всей Сибири, на Дальнем Востоке ситуация всё ещё оставалась, что называется, «в подвешенном состоянии». 
И дело было даже не столько в наличии и там, и в «ближнем зарубежье» жаждущих реванша белогвардейских соединений войск – «каппелевцев», «семёновцев» и т.п. соединений. Серьёзные аппетиты на этот регион имели и заграничные «игроки» – в первую очередь Япония, в меньшей степени – США. 
Полностью аннексировать Дальний Восток они опасались – тем более что к этому времени бывшие союзники в Первой Мировой, Токио и Вашингтон, уже начали свой путь к Перл-Харбору в конкуренции за влияние на Тихом океане. 
Тем не менее, японцы не оставляли попыток заиметь здесь если не откровенно «марионеточное» образование (вроде объявленного ими на оккупированных десятилетием позже китайских землях Маньчжурии «государства Маньчжоу-Го») – то хотя бы «буферное» государство, так или иначе находящееся под их влиянием.
Советское правительство на тот момент, даже не успевшее подписать мирный договор с Польшей после тяжелого поражения армии Тухачевского под Варшавой в августе 20-го, не могло рисковать началом новой «войны на два фронта». Тем более что один из которых был бы крайне удалён от центра страны – а потому и очень неудобен в плане поставок туда войск и военных грузов в случае начала боевых действий. Особенно если бы они велись против не только недобитых белогвардейцев – но и против регулярной и очень мощной армии одного из победителей в Первой мировой.
В силу этого в том же 1920-м году на Дальнем Востоке была образована формально независимая Дальневосточная республика – впрочем, находившаяся по тесным «патронатом» властей РСФСР в кадровой, военной, экономической сферах. Хотя, строго говоря, в ряде вопросов (отношение к собственности, религиозной сфере, проч.) самостоятельность ДВР была даже побольше, чем, например, у многих штатов США – законодательство которых порой имеет значительные отличия от своих соседей.

***

Тем не менее, реальная близость Дальневосточной республики к Москве (за что ее нередко называли «красным буфером») вызывала резко отрицательное отношение у интервентов. В связи с чем они в начале 1921 года добились белогвардейского переворота в части ДВР – Приморской земской управе, с центром во Владивостоке, получившего прозвище уже «чёрный буфер». После чего перешли к политике образца «воюем с «красными» до последнего «белого» – руками получивших легальную «крышу» в этом квази-государстве остатков Белой армии.
Уже в ноябре 1921 года войска белогвардейцев заняли Хабаровск и закрепились вблизи Волочаевска. Отбить его войскам просоветского правительства Дальневосточной республики удалось лишь в середине февраля 22-го года – в ходе тех самых «Волочаевских дней», о которых поётся в знаменитой песне «По долинам и по взгорьям».
Впрочем, отброшенные обратно во Владивосток «белые» с поражением не смирились. И после свержения там сверхкоррумпированного правительства Меркулова, руководить вышеупомянутым «чёрным буфером» пригласили генерала Дитерихса – ярого монархиста и «черносотенца», тут же добившегося переименования своих новых владений в «Приамурский земский край», подчиненной армии – в «Земскую рать», себя – в «воеводу» последней. А главной целью своей политики он анонсировал «восстановление монархии в России», для чего Земская рать должна была совершить поход по образцу Минина и Пожарского в «Смутное время».
Правда, население к этой идее отнеслось с очень большой прохладцей, в большинстве случаев просто убегая от тотальной мобилизации в «рать». Но, тем не менее, около 13 тысяч «штыков» и сабель (преимущественно за счёт все тех же остатков колчаковского воинства, «семеновцев», «каппелевцев» и т.д.) воинственному генерал-воеводе собрать удалось. И с начала сентября это войско двинулось на север, брать Хабаровск, а при удаче – наступать и дальше. 

***

Можно заметить, что силы армии Дальневосточной республики были вполне сравнимыми – кое в чём превосходя, а кое в чём и уступая противнику. «Земцы» чуть уступали в живой силе (с учётом партизан на стороне «красных») – но имели почти двойное превосходство в пулеметах, 4 бронепоезда против 2, 11 самолетов против 3 – да еще и более, чем солидный резерв в виде 20 тысяч японских солдат в тылу.
Однако черносотенно-клерикальные реформы Дитерихса (мало того, что «Земский край» теперь административно делился по православным приходам – так еще и всем атеистам (а также – большевикам и всем просто «левым») угрожала принудительная высылка) не способствовали росту поддержки сего «воеводы» среди приморцев. 
С другой стороны, армией ДВР в это время командовал командарм Иероним Уборевич (настоящая фимилия – Уборевичюс). Выходец из семьи бедных литовских крестьян, тем не менее, блестяще окончивший ещё до революции офицерскую школу и дослужившийся до подпоручика-артиллериста. 
А на службе в РККА он успел побывать чуть ли не на всех фронтах Гражданской – получив заслуженные два ордена Красного Знамени (тогда эта единственная советская военная награда «котировалась» на уровне более поздней Звезды Героя) за бои под Архангельском и Бердянском. Громил Врангеля и Петлюру – и (чуть забегая вперёд) третью «Красную Звезду» получил как раз за рассматриваемую в этой статье Приморскую операцию, ставшую финалом Гражданской войны.
Наступательного «пыла» Земской рати хватило ненадолго – всего на месяц. В начале октября 22 года армия ДВР перешла в наступление, и только в первый его день продвинулась на глубину 50 км.
8 октября её ударная группировка подошла к Спасску. Точнее – «спасскому укрепрайону», заблаговременно построенному ещё японцами. Да, у «красных» было почти двукратное преимущество в численности. Но для успешного наступления руководства по тактике требуют минимум трёхкратной численности – тем более, что противник сидел не только в обычных окопах, а в 7 мощных фортах, пространство между которыми было заграждено несколькими рядами колючей проволоки. 
Однако все эти творения передовой военной инженерии помогли уже порядком деморализованному воинству «чёрного буфера» слабо – уже 9 числа они отступили, потеряв убитыми и пленными около половины своего состава. Так что «множественное число» в словах «штурмовые ночи Спасска» из вышеупомянутой песне о победоносной дивизии Красной Армии появилось там лишь для лучшей рифмы. Ведь «ночей» в истории этих легендарных боев не было – между двумя днями жарких схваток была только одна полная ночь…
На этом, правда, боевые действия еще не закончились – основные силы Земской рати были разгромлены лишь 10-15 октября в районе населенных пунктов Вознесенское и Монастырище. Дальше со стороны разбитого противника, стремившегося поскорее попасть во Владивосток для дальнейшего бегства по морю за границу, были уже лишь «арьергардные» бои. 

***

Собственно, как показали события последующих дней, эти последние бои были со стороны потерпевшей однозначное поражение Земской рати довольно бессмысленными. Ведь, хотя армия Дальневосточной республики подошла почти к городской черте Владивостока уже 19 октября, войти в город ей в этот день не было суждено. 
Ведь командование 20-тысячного японского военного контингента пригрозило принять прямое участие в боевых действиях в случае такого шага войск Уборевича, тем самым «подарив» убегающим подчиненным Дитерихса почти добрую неделю для подготовки этого бегства. 
Более того, истинные хозяева «Приамурского земского края» даже попытались было срочно организовать там новое «законное правительство»! В надежде, что Токио удастся сохранить во Владивостоке если не радикально «антисоветский» «чёрный буфер» а-ля «земство» от Дитерихса – то хотя бы минимальный «фиговый листок» для обоснования продолжения пребывания в городе японских войск.
Правда, пресловутое «правительство», рационально осознавая свои более чем «птичьи» права и ещё более нерадужные перспективы, ограничилось лишь расклейкой во Владивостоке плакатов с «манифестом» о принятии им «власти». За что и получило прозвище «плакатного правительства». Да еще попыткой ограбить городскую казну под предлогом «аудита наличных финансов» – впрочем, грабить там уже было нечего, всё мало-мальски ценное уже было изъято если не японцами, то окружением Дитерихса. 
А пока остатки разбитой Земской рати грузились на корабли, японцы торговались с Москвой в напрасной надежде остаться во Владивостоке хоть ещё на чуть-чуть – Советское правительство активизировало дипломатические усилия. И не только в виде официального протеста в Токио – были задействованы и неофициальные каналы влияния в США, чьим политикам тоже не слишком нравилась перспектива получения усиливающимся соперником важного плацдарма на российском Дальнем Востоке. А тут ещё рабочие города объявили всеобщую забастовку…
Одним словом, великодушно дав возможность потомкам японских самураев «сохранить лицо» (спокойно загрузившись на транспорты для «эвакуации» – вместо бегства от наступающих с боем войск противника) бойцы командарма Уборевича лишь 25 октября 1922 года торжественно вступили во Владивосток. 
И хотя официально этот регион в составе «Дальневосточной области» официально стал частью РСФСР чуть позже, 15 ноября – именно 25 октября 1922 года большинством историков считается датой полного окончания Гражданской войны на территории бывшей Российской империи. Ведь после этого даже кое-где оставшиеся очаги антисоветских выступлений (например, «басмаческое движение» в Средней Азии) опирались уже не на какие-то квази-государственные образования – но лишь на зарубежные базы на иностранном финансировании.