Любечский съезд: как князья узаконили раздел Киевской Руси

19 октября 1097 года в городе Любече начался княжеский съезд, изменивший прежний порядок наследования княжеских «столов». Речь шла о разделении прежде хотя бы формально единой страны на вотчины – сферы влияния отдельных княжеских кланов.

Говорить о Киевской Руси, начиная с последней четверти Х века, как о едином государстве, можно лишь с большой долей условности. Ибо после гибели в бою с печенегами весной 972 года знаменитого своими победами князя Святослава Игоревича, древнерусская история становится историей междоусобных войн и распада страны на независимые княжества, враждующие друг с другом.
Так, сыновья вышеупомянутого Святослава смогли относительно мирно прожить лишь около трёх лет. Потом Киевский князь Ярополк Святославович пошёл войной на брата, древлянского князя Олега, в результате чего последний был убит. А чуть позже, уже их старший брат (но от другой матери, наложницы Святослава, Малуши) новгородский князь Владимир захватил Киев, после чего в мир иной отправился уже Ярополк. 
И хотя на словах победители скорбели о гибели братьев, клянясь, что их убийства – дело рук неизвестных заговорщиков, сильная централизованная власть в Древнерусском государстве устанавливалась лишь после того, как в живых оставался лишь один-единственный правящий представитель рода Рюриковичей. В 1015 году после смерти князя Владимира, имевшего больше 10 детей, в стране с новой силой разгорелась кровавая междоусобица, самым известным эпизодом которой было убийство впоследствии канонизированных братьев-князей Бориса и Глеба.
4-летняя война, в которой приняли участие и иностранные «интервенты» (печенеги, поляки), завершилась занятием киевского княжеского стола Ярославом, позже заслуженно получившего прозвище Мудрый. Все свои незаурядные реформы, благодаря которым Русь вышла на уровень ведущих европейских королевств, он смог провести после того, как в 1036 году его единоутробный брат Мстислав погиб на охоте, не оставив наследника. До этого страна была поделена практически поровну между Киевом и Черниговом. 

Увы, даже всей мудрости Ярослава не хватило для того, чтобы осознать всю пагубность практики престолонаследия в форме так называемого «лествичного права». Престол передавался не от отца к старшему сыну, как в подавляющем большинстве окружающих монархий, но к младшим по старшинству братьям усопшего Великого князя, которым к тому же по традиции ещё при жизни отца давались в управление отдельные провинции, так что дружины таких удельных князей мало отличались по численности от киевской рати.
Впрочем, как раз передача власти после смерти Ярослава Мудрого в 1054 году произошла относительно мирно. Трое из четырёх его сыновей, Киевский князь Изяслав, Переяславский – Всеволод и Черниговский – Святослав, договорились проводить согласованную политику и даже чтить старшинство своего старшего брата Изяслава. 
Хотя речь в данном случае шла скорее о конфедерации, нежели о едином централизованном государстве. Что и показали события 1073 года. Когда Изяслав оказался не в состоянии отражать участившиеся половецкие набеги, братья-соправители оказать реальную помощь ему не спешили, зато тут же воспользовались бунтом киевлян, изгнавших князя-неудачника. Да ещё возник фактор популярного в Киеве полоцкого князя Всеслава Брячиславовича – племянника Ярослава Мудрого и тоже Рюриковича, имевшего не только права, но и амбиции на предмет получения высшей власти.
После этого в стране опять начались междоусобицы, осложняющиеся, как и после смерти Владимира Святого, привлечением сторонами то половцев, то поляков. Положение ещё больше усугубилось после смерти в 1076 году Черниговского князя Святослава Ярославовича. 
Согласно «лествичному праву» его сыновья при наличии живых дядей теряли права на отцовское владение и превращались в так называемых князей-изгоев. А поскольку такой статус молодым княжичам по понятным причинам не нравился, с их стороны последовали новые попытки завладеть Черниговом, обычно с помощью половцев.

Любечский съезд и был созван по причине восстановления прав Святославичей на отцовское наследство. Этому предшествовало трёхлетнее жестокое вооружённое противоборство княжеств, усугублявшееся набегами половецких отрядов. 
Хотя кланы Изяславовичей и Всеволодовичей довольно успешно побеждали в боях дружины Святославовичей, одновременно противостоять и половцам у них просто не оставалось сил. Итогом этого стали несколько чувствительных поражений, как, например, в битве при Стугне в 1093 году, вынужденное оставление Чернигова Владимиром Мономахом (сыном Всеволода Ярославовича) в пользу Олега Святославовича.
В конце концов большинство противостоящих друг другу князей-рюриковичей решили примириться во избежание дальнейшего ослабления страны в ходе междоусобиц. На Любечском съезде не просто были признаны права сыновей Святослава Ярославовича на отцовское наследство, они получили Чернигов и Северскую землю, Рязань, Муром и Тмутаракань.
В немалой степени было изменено и прежнее «лествичное право». Была достигнута договорённость о бессрочном закреплении за отдельными родами владений, принадлежавших их предкам после смерти Ярослава Мудрого. Также договорились не покушаться на владения других родов.
К ожидаемому полному прекращению борьбы князей-претендентов за власть это не привело. Хотя бы потому, что внутри первичных кланов Изяславовичей, Всеволодовичей и Святославовичей с каждым новым поколением из многочисленных потомков образовывались новые кланы. Всё сильнее отдалявшиеся друг от друга венценосные родственники – двоюродные, троюродные братья и дядья – при первом удобном случае готовы были захватить стол менее удачливого в политических интригах и военном искусстве соседа-конкурента. 
К тому же сохранявшие в немалой степени самостоятельность общины крупных городов нередко заявляли особое мнение, не считаясь с решениями княжеской верхушки и приглашая на княжение нравящегося князя из чужого для данной территории рода.

Действенность достигнутых соглашений была весьма условной. Об этом, в частности, говорит тот факт, что один из главных вдохновителей Любечского съезда Владимир Мономах с 1113 по 1125 годы носил титул Великого князя Киевского. Он, безусловно, был незаурядным государственным деятелем, но по происхождению он был Всеволодовичем – ему и его потомкам по решению Любечского съезда должны были достаться лишь Переяславское княжество, Суздальско-Ростовская земля, Смоленск и Белоозеро. А Киевский стол с Пинским и Туровским княжествами отходили потомкам его дяди, Изаслава Ярославовича. 
С сожалением можно заметить, что даже в пик своего могущества в период 1113–1125 годов, Владимир Мономах контролировал Русь не официально, а лишь через своих сыновей, посаженных им на ключевые княжества, включая и самое большое по площади, Новгородское. 
О настоящей централизованной власти, когда приказ монарха – закон для всех подданных, речь не шла, а выполнение распоряжений Великого князя зависело лишь от доброй воли его детей. 
После смерти Мономаха о Киевской Руси в понимании единого государства говорить не приходится. В лучшем случае это был союз практически не зависимых друг от друга княжеств, в худшем случае – часть этих княжеств ещё и заключали друг с другом ситуационные союзы для ведения войн со своими же братьями-русичами. 
Заметного противодействующего влияния на продолжающийся процесс распада централизованного древнерусского государства князей Владимира и Ярослава Мудрого Любечский съезд практически не оказал. Наоборот, он скорее закрепил среди тогдашней аристократии идею, что Русь уже не едина, её можно и нужно разделить на сферы влияния по числу основных княжеских кланов, каждый из которых должен больше заботиться об интересах своей территории, а не всей державы. 
В итоге стране потребовалось испытать сполна горькие уроки веков феодальной раздробленности, монголо-татарского ига, чтобы к концу XV века дозреть до нормального порядка престолонаследия от отца к старшему сыну, умерив аппетиты остальных потомков. И только тогда на руинах Киевской Руси начало возрождаться могучее Русское государство…