Кто и зачем штампует Иванов, не помнящих родства?

Государственная наградная политика во все времена нашей истории вызывала и продолжает вызывать обоснованные вопросы.

Сотрудник Музея Москвы Владимир Самарин, изучая наградные знаки Государственных премий СССР шестидесятых годов прошлого века, сделал неожиданное открытие. Как оказалось, лауреаты указанных высоких наград уже получили их гораздо раньше. А точнее, в иную историческую эпоху. 

«Выяснилось, что дипломы (и, следовательно, знаки) за Государственные премии, присуждённые в 1946, 1949 и 1953 годах, вручались летом-осенью 1962 года.
…Сталинскую премию III степени 1953 года (одну из последних) инженер Р.А. Нилендер получил по постановлению СМ СССР № 3044-1304сс (то есть с грифом “Совершенно секретно”) “О присуждении Сталинских премий научным и инженерно-техническим работникам Министерства среднего машиностроения и других ведомств за создание водородной бомбы и новых конструкций атомных бомб” от 31.12.1953 за “разработку фотоэлектронных умножителей и сцинтилляционных кристаллов” в составе группы товарищей.
…В 1962 году на правительственном уровне была проведена государственная кампания, задачей которой было убрать ярко блестящие профили Сталина с груди знаменитых и уважаемых в СССР деятелей науки и искусства». 

Поскольку речь идет о государственной премии СССР, то фактическая подделка её наградного знака в политических целях так называемой «борьбы с культом личности» имеет все признаки серьезного правонарушения. Это все равно, что заменить, в порядке политкорректности, ветеранам Великой Отечественной войны орден Красной звезды с рубиновыми лучами на лучи с триколором. Слава Богу, до такого маразма не дошли даже в пору самого лютого разгула «демократии». 

А вот при Н.С. Хрущеве такие «фокусы» делались запросто. Но мало того! Как выяснил Владимир Самарин, эта замена наградных знаков не обошлась без самого низкопробного фальшивомонетничества. 

«Те, кто поменял знаки Сталинской премии на новые знаки Государственной, с материальной стороны прогадали. Потому что у Сталинской премии знак второй степени изготавливался из серебра с золотым барельефом, а третьей – из бронзы с серебряным барельефом, а поменяли их, как следует из описания в указе, на недрагоценные мельхиор и томпак с позолоченной или посеребрённой ветвью. Получается, на “премиальной” десталинизации партия и правительство откровенно сэкономили. Впрочем, эта тема, очевидно, выходит за рамки тематики, интересующей данное издание». 

А вот нас очень сильно интересует именно то, что выходит за рамки тематики, составляющий предмет профессиональных изысканий уважаемого сотрудника Музея Москвы.
Неприятное послевкусие этой истории породило в мозгу автора этих строк целую волну аналогичных воспоминаний. В частности, о том, что примерно в это же время в СССР случилась намного более массовая кампания по «удешевлению» воинских знаков отличия и различия. Именно массовая с учетом того, что численность Советской армии в те времена достигала 5 миллионов человек. 
Так вот, в порядке всё того же сокращения расходов и «удешевления продукции» все эти гордые символы воинской доблести и принадлежности к роду оружия стали изготавливаться из самых дешевых сплавов и в результате приобрели крайне непрезентабельный, откровенно дешевый вид.
Вплоть до того, что военнослужащие считали за большую удачу раздобыть старый увесистый медный или латунный знак «Гвардия» вместо его жалкого алюминиевого подобия. Ровно такими же убогими муляжами были заменены тогда (либо вовсе отменены, либо унифицированы до полной обезлички) особо ценные в глазах бойцов знаки «Отличный минометчик». «Отличный артиллерист» и так далее. 

Экономия цветного металла – дело, конечно, нужное и даже замечательное. Но только не в том случае, когда дело касается воинских знаков отличия и даже обыкновенных петличных знаков принадлежности к роду войск. Потому что речь идет о самом тяжелом, жертвенном солдатском труде, экономить на котором явное «некомильфо» даже в самые трудные времена.
Примечательно, что в годы тяжелейшей для нашего народа Великой Отечественной войны, когда страна считала каждый грамм металла, на этом не экономили. Более того, именно тогда по указу И.В. Сталина были введены в обращение почетные и весомые в буквальном смысле слова воинские знаки. В порядке признания особых заслуг личного состава РККА в деле защиты нашей Родины от смертельной угрозы. 
Но как только эта угроза перестала быть непосредственной, следующее поколение политиков решило сэкономить на знаках отличия за воинский труд. Равно как и на наградах за самые выдающиеся научные и конструкторские достижения. 
Вряд ли в 60-х годах прошлого века ситуация с цветными металлами в СССР была более напряженной, чем в годы войны с фашизмом. Здесь явно что-то другое.
А если говорить точнее, то перед нами конкретные проявления того самого компартийного чванства и высокомерного отношения ко всем прочим гражданам страны, с чем беспощадно боролись в сталинские времена. Когда очень хорошо понимали, что такое хорошо, а что такое плохо. И никогда не делали того, что, с точки зрения дальнего политического прицела и подлинных государственных интересов, делать было ни в коем случае нельзя. 
А потом на смену этому умудренному жизнью и закаленному испытаниями поколению пришли партийные функционеры новой выделки, многие из которых были куда более практичными и в то же время куда менее дальновидными. И они следовали совершенно иному принципу: «Если нельзя, но очень хочется, то можно!». И бесцеремонно «удешевленные» награды и воинские знаки – далеко не самое заметное событие такого рода. 
Надо было облить грязью как можно гуще времена Сталина. И тут же, вопреки исторической правде о величайшем сражении Второй мировой войны, героический Сталинград превратился в никому непонятный Волгоград. 

В «доказательство» того, что сталинский Советский Союз фатально не умел воевать и только тем и занимался, что «закидывал врага трупами», цифра наших военных потерь моментально возросла с 7 до 20 миллионов человек. К большому, кстати, немецкому удовольствию. Поскольку отныне битые нами фрицы получили законный повод гордиться своим «непревзойденным умением воевать». Между прочим, ни одной фотографии «заваливания врага трупами» в исторических архивах до сих пор не обнаружено. Это немножко странно с учетом того, что едва ли не у каждого десятого немецкого солдата был фотоаппарат, а у некоторых даже кинокамера. 
Потом пришел к власти еще один нелюбитель Сталина – М.С. Горбачев, которому тоже очень нужно было максимально приподнять себя на фоне советского прошлого. И сумма наших потерь в войне моментально возросла еще на семь миллионов.
Так что хрущевский «щахер-махер» с государственными наградами и воинскими знаками отличия на фоне таких фактов может показаться сущей мелочью. Но это отнюдь не так, если по-взрослому относиться к наградному делу. И к тем чувствам, которые испытывает заслуженный человек при получении такой «обесцененной» награды. 
А что уж говорить о тех, кто её вообще не получил? И это, пожалуй, самая грустная ассоциация, которая возникла у меня по данному поводу.
Речь о том, что в рамках всё той же кощунственной «экономии» на ратных и трудовых заслугах советских людей и примерно в те же годы были приняты явно ошибочные и до сих пор неотмененные решения такого рода. А именно – о нецелесообразности создания особого государственного наградного знака для вручения членам семей военнослужащих, павших в бою за Родину. Не все об этом задумывались, потому коротко поясню. На фронте войны с фашизмом погибли миллионы наших бойцов. В том числе три члена моей семьи – родные братья моих мамы и папы. На двоих, павших при освобождении Украины и в Восточной Пруссии имеются похоронки, а третий сгинул без следа в первые дни войны под Брестом. Никто из них не был удостоен никаких государственных наград, хотя двое точно погибли в бою (есть документы), то есть принесли на алтарь Победы самое дорогое, что у них было – свою жизнь. 
С точки зрения любого нормального человека, смерть в бою за Родину – это уже воинский подвиг. Так почему же у нас и сегодня, спустя 77 лет после войны, миллионы павших воинов остаются без заслуженной, пусть даже посмертной награды? Почему их правнукам не осталось от них ничего, кроме похоронки, да и то не всегда? Как нам воспитывать новые поколения защитников Родины, если мы не можем предъявить им никаких подтверждений героизма наших дедов и прадедов? 
Даже у немцев после Первой мировой войны была учреждена награда для всех павших солдат, которую вручали их родственникам. 

Неужели и в этом случае пресловутая экономия цветного металла для нас важней благодарной человеческой памяти и государственного долга по отношению к павшим бойцам? 
И если даже такие явно несуразные «экономические» решения были приняты в давно прошедшие времена, то почему они не отменены до сих пор? Может быть, хотя бы к восьмидесятилетию Победы кто-нибудь вспомнит про миллионы наших солдат, которых никто и никогда не наградил за их смертный подвиг? Или мы так и останемся Иванами, не помнящими родства?

Художник: Н. Карповский.