«Нельзя заново возделать русское поле, не возделывая души человеческие…»
«Нельзя заново возделать русское поле, не возделывая души человеческие…»
14 мая 2023 года – 40 лет со дня кончины Фёдора Абрамова
Многое в судьбе Фёдора Александровича Абрамова (1920–1983) по Промыслу Божиему: ведь никто и подумать не мог, что станет этот деревенский мальчишка известным писателем с мировым именем, что книги, написанные им, переведут на многие языки, спектакли по его произведениям с успехом пройдут в разных странах.
У Фёдора Александровича в рабочем кабинете всегда стояла икона святого праведного Артемия Веркольского – её он привёз из отчего дома. Абрамова вдохновлял и оберегал образ знаменитого земляка, жившего за четыре столетия до него, которого почитал великий русский святой и тоже его земляк, родившийся в Суре, неподалеку от Верколы, – праведный Иоанн Кронштадтский.
«В детстве он мечтал быть похожим на святого праведного Артемия Веркольского, – пишет Николай Михайлович Коняев (1949–2018), известный петербургский православный писатель, автор книги “Житие Фёдора Абрамова”. – Дом, в котором родился Абрамов, стоит на одном берегу Пинеги, а на другом берегу реки стоит монастырь, где покоились святые мощи праведного отрока.
Семья Абрамовых была настолько религиозной, как и все крестьянские семьи того времени, и он получил такое глубокое религиозное воспитание, что у него возникло даже желание быть похожим на святого праведного отрока».
***
Проза Абрамова, который родился в краю белых ночей и дремучих северных лесов и кого принято считать классиком «деревенской прозы», – настоящий реализм, сохранивший в первозданной красоте русскую северную речь. Языка этого уже нет, как нет и той деревни, о которой Фёдор Александрович писал всю жизнь.
«Деревенская проза, – отмечает Игорь Золотусский, друживший с писателем, – многообразна, и главная её историческая заслуга состоит в том, что она продлила жизнь русскому языку.
Деревня стала уходить, умирать и остались только писатели, выходцы из крестьян, а кто поставлял русский язык в русскую литературу? – Крестьянство».
Стиль Абрамова, его умение образно и объективно описывать людей, природу, события, богатство языка и самобытность не могут не привлекать любителей красивого художественного слога и глубоко прочувствованной прозы.
По словам Абрамова, «слово всегда было путеводной звездой человечества. В слове сокрыта самая великая энергия, известная на Земле, – энергия человеческого духа…».
***
Абрамов – автор рассказов, очерков, повестей «Безотцовщина» (1961), «Пелагея» (1969), «Деревянные кони» (1970), «Алька» (1972), цикла романов-тетралогии «Братья и сёстры» («Пряслины», 1958-1978), где крестьянский мир Русского Севера показан в его будничных заботах, горестях и радостях.
В этих и других своих произведениях, пронизанных любовью к родной земле, он защищал вековые традиции нравственности, был верен народному представлению о совести, добре, милосердии, сочувствии, сострадании, трудолюбии.
Абрамов осмысливает жизнь своих героев как в военные и послевоенные годы, так и в конце 1970-х, когда в центре внимания «деревенщиков» оказалась не столько борьба крестьянина за выживание, сколько мироощущение человека, духовно связанного с природой.
Природное трудолюбие, ум и нравственная сила крестьян, показанных в произведениях Абрамова, оказываются сильнее суровых внешних обстоятельств.
«Чудом представляется мне, – подчёркивает Николай Коняев, – появление в советской литературе в начале 1960-х годов писателей, представляющих направление, которое наша критика пыталась определить как «деревенщиков», но которые на самом деле являлись ярчайшими представителями школы православного реализма».
Абрамов, произведения которого это не только хорошая литература, но и история, писал сложно и честно. Фёдор Александрович стремился, как о нём говорили, «писать только правду, прямую и нелицеприятную».
Из выступления Фёдора Абрамова перед читателями в телестудии «Останкино» 30 октября 1981 года:
«Лечат двумя способами, радикальными средствами – радостью и болью. Радость великолепное лекарство, но у неё, радости, есть одна слабость: она сильных укрепляет и окрыляет, а слабых убаюкивает и расслабляет.
В то время как боль, боль… Сказать человеку вовремя о его слабостях, о его самочувствии, о его недостатках, о зародышах какой-то беды или боли, или хворобы, которые в нём сидят, – это очень хорошо. Ну а как же не болеть за своё родное, кровное?»
***
Фёдор Александрович Абрамов родился 29 февраля 1920 года в крестьянской семье, был младшим из пяти детей.
По словам будущего писателя, он родился «…в красивейшем месте России. В Архангельской области, в селе Веркола, на реке Пинеге. В краю белых ночей и бескрайних лесов. В краю былин и сказок».
Отец Александр Степанович Абрамов (1878–1921) занимался извозом в Архангельске. Мать Степанида Павловна, урождённая Заварзина (1883–1947), крестьянка из староверов. Когда Фёдору был год, умер его отец.
После окончания Веркольской начальной школы-четырёхлетки Абрамов пошёл в 5 класс в Кушкопальскую школу.
В 1933 году Фёдор переехал в райцентр – село Карпогоры (45 километров от Верколы), чтобы закончить десятилетнюю школу.
В 1938 году после окончания с отличием средней школы был зачислен без экзаменов на филологический факультет Ленинградского университета.
***
В мирную жизнь страны ворвался 1941 год, началась Великая Отечественная война. И уже 24 июня 1941 года, после третьего курса университета, Фёдор ушёл добровольцем в народное ополчение.
Служил пулемётчиком 377-го артиллерийско-пулемётного батальона, в сентябре 1941 года был ранен в руку, после короткого лечения вновь вернулся на передовую.
В ноябре 1941 года был тяжело ранен (пулей перебиты обе ноги), лишь по случайности обнаружен бойцом похоронной команды, собиравшей убитых.
Провёл блокадную зиму 1941-1942 года в ленинградском госпитале, в апреле 1942 года был эвакуирован по льду Ладожского озера одной из последних машин.
По ранению получил отпуск на три месяца, преподавал в Карпогорской школе. Тогда, в родном Пинежье, ему открылась ещё одна народная трагедия: «бабья, подростковая и стариковская война в тылу», где голодные, разутые дети, бабы и старики взвалили на себя всю мужскую работу – в поле, в лесу, на сплаве. Эти впечатления легли много лет спустя в основу романа «Братья и сёстры» (1958).
Из статьи Фёдора Абрамова «Самый надёжный судья – совесть»:
«Когда у нас говорят, пишут, что второй фронт в эту войну был открыт в 44-м году, – это неверно. Второй фронт был открыт русской бабой ещё в 1941 году, когда она взвалила на себя всю мужскую работу, когда на неё оперлись всей своей мощью.
Фронт, армия, война. Я уже не говорю о подвигах той же русской женщины после войны. Ведь, бедная, думала, что война кончилась – начнётся жизнь, а война кончилась, к ней снова: давай хлеб, давай молоко, корми города, давай лес, кубики.
И если бы вы знали нашу лесную Россию, сколько поколений девушек были повенчаны с пнём в лесу вместо мужика.
А безотцовщина? Трудно даже вообразить, что всё это пало на плечи русской женщины – очаг домашний, тепло домашнее, песня – всё это теплилось и взрастало новое поколение прежде всего вокруг женщины, это нельзя забывать никогда.
И, конечно же, русская баба, русская женщина достойна самых великих памятников. Я верю, я надеюсь, что у нас, наряду с монументальными образами, появятся памятники, когда на пьедестал шагнет простая, всем знакомая русская женщина – мать».
***
Признанный годным к нестроевой службе, с июля 1942 года Абрамов был заместителем командира роты в 33-м запасном стрелковом полку в Архангельском военном округе, с февраля 1943 года – помощником командира взвода Архангельского военно-пулемётного училища. Демобилизован осенью 1945 года.
«Я из числа счастливейших, – говорил Фёдор Александрович, вспоминая войну. – Ушёл на фронт добровольцем с третьего курса Ленинградского университета, в сентябре – декабре сорок первого был дважды ранен (второй раз в ноги – тяжело), в феврале сорок второго вывезен через Ладогу в тыл. На всю жизнь запало, что “крупно повезло”».
Может быть, будущего писателя спасла и сохранила ладанка, данная матерью Фёдору, когда он уходил на фронт?! Да предстательство перед Господом святых земляков – праведных Артемия Веркольского и Иоанна Кронштадтского?!
***
После Великой Отечественной Абрамов завершил высшее образование – окончил с отличием филологический факультет Ленинградского государственного университета (1948) и поступил в аспирантуру ЛГУ.
Во время учёбы он познакомился со своей будущей супругой Людмилой Владимировной Крутиковой-Абрамовой (1920–2017), впоследствии – литературным критиком.
В 1951 году Абрамов защитил кандидатскую диссертацию по творчеству М. А. Шолохова. В 1951-1960 годах был старшим преподавателем, затем доцентом и заведующим кафедрой советской литературы ЛГУ.
…Фёдор Абрамов восхищался Ленинградом, но каждое лето неизменно стремился на Пинегу. Он говорил: «Я не могу жить, не могу писать, если не вдохну воздуха родного края, не пройдусь по родной земле, не увижусь с родными и близкими мне людьми».
***
В 1950 году Абрамов приступил к работе над своим первым романом с библейским названием-обращением «Братья и сёстры», который был закончен через шесть лет.
По словам Николая Коняева, «совершенно очевидно, что и название романа, и само его содержание напрямую взывали к совести читателя, к его нравственному чувству».
В течение двух лет роман «Братья и сёстры» не принимали к публикации, Абрамову отказали журналы «Октябрь» и «Новый мир».
В 1958 году, несмотря на то, что 4 октября 1958 года вышло секретное постановление ЦК КПСС, предписывавшее развернуть наступление на «религиозные пережитки», роман был опубликован в журнале «Нева» и доброжелательно встречен критикой.
«Весной 1959 года Абрамов, – отмечает Николай Коняев, – уезжает на Север для сбора материалов ко второму роману. Только была это не вторая часть тетралогии “Пряслины”, а “Чистая книга” – роман, который он так и не успеет дописать... Фёдор Абрамов хотел, чтобы роман этот, рассказывающий о предреволюционной жизни Пинежья, о революции и Гражданской войне, объяснил, что же всё-таки произошло тогда в России».
20 июля 1960 года Фёдор Александрович пишет супруге: «Должен сказать, что поездка уже много дала мне. Ах, какое чудо я видел на Севере – родине Иоанна Кронштадтского. Ты поднимаешься в гору и вот на вершине горы видишь часовню – церковь с обителью. Она, как свеча, теплится в этом лесу, и, когда ты идёшь к ней, тебе кажется, что ты идёшь на небо. И церковка с обителью, как приют, остановка на пути к небесам. В общем, это изумительно. Красота неизреченная! Были у меня и другие чудеса».
***
В 1960 году Абрамов оставил кафедру в ЛГУ и стал профессиональным литератором.
Роман «Братья и сёстры» вместе с романами «Две зимы и три лета» (1968) и «Пути-перепутья» (1973) образовал эпический цикл «Пряслины» (Пряслины – крестьянский род, о судьбе которого повествуют романы), полностью изданному в 1975 году и отмеченному Государственной премией СССР. В 1978 году Абрамов дополнил цикл, ставший тетралогией, романом «Дом».
По словам Николая Коняева, «Когда мы перечитываем произведения Фёдора Абрамова, даже хорошо известные, такие, как роман «Братья и сёстры» и «Две зимы и три лета», оказывается, что святой Артемий и его монастырь стоят в центре повествования, хотя прямо в глаза это не бросается. Например, в романе «Братья и сёстры» меняется настроение после того, как поднимается гроза над монастырём».
Из статьи «Сюжет и жизнь» Абрамова, опубликованной в 1971 году в «Литературной газете»:
«Я только что приехал в свою родную деревню и, как всегда, первым делом вышел на “горочки”, то есть на угор, на котором стоит наша деревня, полюбоваться цветущими лугами внизу, красавицей Пинегой, старинным белокаменным монастырём за рекой…»
Белокаменный монастырь за рекой – монастырь Артемия Веркольского, и это на него первым делом по приезду в Верколу обращается взгляд писателя.
«Перечитывая его книги, – подчёркивает Николай Коняев, – мы повсюду обнаруживаем незримое присутствие праведного отрока Артемия, точно так же как незримо присутствовал он на протяжении всего жизненного пути самого Абрамова.
…Герои Фёдора Абрамова жили, когда ослабла генетическая православность, когда в результате интернационалистских экспериментов началось вырождение русского человека, и разве не об этом думал писатель, глядя на белокаменный монастырь за рекой, разве не об этом писал?
…С величайшей правдивостью и необыкновенной художественной глубиной он сумел рассказать о русской, задыхающейся без православия душе…»
***
Важной вехой в творчестве Абрамова стала повесть «Деревянные кони» (1970), действие которой происходит в его родных местах – на русском Севере, в Пинежье.
Картины деревенского быта, любовно нарисованные в повести, напоминают о «деревянном и берестяном царстве», в котором прошло детство будущего писателя. Главной героине, старухе Василисе Милентьевне, Абрамов придал черты своей матери.
В 1973 году повесть была инсценирована, по ней поставлен спектакль в Театре на Таганке (режиссер Юрий Любимов).
…Несмотря на лауреатство, многие произведения Абрамова (как и у других писателей-деревенщиков!) проходили в печать нелегко, с цензурными купюрами, вызывая упрёки в сгущении мрачных красок. В связи с этим Николай Коняев размышляет: «…Почему Фёдор Абрамов отложил тогда “Чистую книгу”, понять нетрудно. Наверное, он ещё не готов был к тому, чтобы раскрыть неисчерпаемый в своей глубине образ святого праведного Иоанна Кронштадтского. (В “Чистой книге”, над которой Абрамов будет работать в последние годы жизни, центральным персонажем станет сказительница Махонька).
Но работа над книгой о св. Иоанне Кронштадтском не пропала даром. Затеплившаяся в его душе сурская свеча не погасла. Всё дальнейшее творчество писателя можно считать той “чистой книгой”, которую и предназначено было написать ему».
…Побывав на Соловках в 1979 году и размышляя о России, писатель так подытожил свои наблюдения: «На Руси никогда не переводились праведники, энтузиасты и трудники. Ими всегда жила и будет жить Россия».
***
«Перед самой своей неожиданной смертью, – вспоминал поэт Глеб Горбовский (1931–2019), – человек этот неизменно появляется в писательском Доме творчества в Комарове: там он работал над собственной прозой, читал книги других авторов, питался в общественной столовой, хаживал на незначительные расстояния (на более значительные не позволяла хаживать простреленная на Великой Отечественной нога)…
“Кто сейчас в Комарове?” – бывало, справится кто-либо из недоверчивых, не без причины сомневающихся в писательских авторитетах, и если оказывалось, что в Комарове сейчас Фёдор Абрамов, то и успокаивался моментально, ибо “Фёдор Абрамов” звучало не только солидно, основательно, убедительно, но и – беспрекословно.
Фёдор Абрамов действительно был писателем. Причем русским. Классического замеса. А проза его художественным словом. И оценка сия выговаривается мной без всякой запоздалой натяжки».
«Поздний Фёдор Абрамов – а именно с таким, испившим чашу, почти продравшимся через тернии страданий к звёздам Богоощущения человеком, довелось мне общаться в Комарове, – подчёркивал Глеб Горбовский, завершая свои воспоминания, – был не просто интересен, неповторим, сулящ и творящ добро, перспективен, но и подлинен, ибо – вызревал для многих страждущих, нищих духом, взалкавших правды».
***
Фёдор Александрович Абрамов скончался после операции в Ленинграде 14 мая 1983 года.
«До конца своих дней, – писал академик Дмитрий Сергеевич Лихачёв (1906–1999), – он сохранял в себе что-то от деревенского паренька и одновременно становился мудрым судьей человеческих судеб. Он был частью той сложной человеческой среды, которую описывал, и вместе с тем высоко поднимался над нею».
Абрамова похоронили в Верколе, на его любимом угоре, возле дома, в котором он жил, на правом берегу реки Пинега.
На левом берегу находится Артемиево-Веркольский монастырь, вопросом восстановления которого Абрамов был озабочен в конце жизни.
***
Наследие Фёдора Абрамова, сотрудничество которого с этим ныне всемирно известным театром началось при жизни писателя, явилось фундаментальным вкладом в репертуар Малого драматического театра в Санкт-Петербурге – Театра Европы (МДТ) под руководством Льва Додина.
29 февраля 2020 года, в день 100-летия Фёдора Абрамова, МДТ посвятил этому событию вечер «Пути-перепутья» (так называется третья часть тетралогии «Братья и сестры»!)
…Лев Додин вместе со своими учениками обратился к творчеству Фёдора Абрамова почти полвека назад. В 1976 году актёрский курс Ленинградского Государственного института театра, музыки и кинематографии (руководители курса Л. А. Додин и А. И. Кацман) начинает работу над эпопеей Фёдора Абрамова «Братья и сестры».
1977 год – поездка курса в Верколу и знакомство с Фёдором Александровичем Абрамовым.
1978 год – премьера дипломного спектакля курса «Братья и сестры» в Учебном театре.
Последний роман из тетралогии «Братья и сестры» Абрамова – «Дом» о том, как крестьянства фактически не стало, и о большом социальном эксперименте, вынудившем людей уезжать из деревни в город, – был опубликован в 1978-м с большими цензурными правками. Писателя тогда обвинили в том, что он сгущает краски.
И вот, несмотря на нависшие над Абрамовым цензурные, идеологические «тучи», в 1980 году – премьера спектакля «Дом» (режиссер Лев Додин) в Малом драматическом театре, куда в 1979 году была принята часть его курса.
…В январе 1982 года я, влюбившийся в Русский Север ещё в 1973, когда побывал здесь, на берегу Белого моря в карельской деревне Поньгома в фольклорной студенческой экспедиции и прочитавший потом запоем книги Константина Паустовского, Юрия Казакова, тетралогию «Братья и сёстры» Фёдора Абрамова, приехал на два дня из Москвы в Ленинград и смог чудом попасть в МДТ на спектакль «Дом».
Но ещё большим чудом стало для меня то, что я увидел в театре единственный раз в жизни Фёдора Александровича, который был для меня в отечественной литературе второй половины XX века непререкаемым авторитетом.
Абрамов, как мне рассказывали потом, боялся перевода своей прозы на язык театра, кино, телевидения. А если давал разрешение, то пристально следил за судьбой своих произведений, героев на сцене. Поэтому-то он часто посещал Малый драматический театр, когда показывали его спектакль.
Но не меньшее потрясение, чем то, что я увидел на сцене в тот памятный вечер, я испытал, через год, когда многих в нашей стране потрясла скорбная весть о безвременной кончине писателя после операции.
…1984 год – в память о Фёдоре Абрамове Малый драматический театр начинает работу над новой редакцией спектакля «Братья и сёстры» (режиссер Лев Додин).
1984 (сентябрь) – поездка участников спектакля «Братья и сёстры» в Верколу.
В 1985 году родился спектакль «Братья и сёстры» по роману Фёдора Абрамова, составивший с «Домом» трилогию.
О судьбоносной для него и для его театра встрече с творчеством Фёдора Абрамова Лев Додин в день премьеры сказал так: «Случаются в жизни встречи, решающие жизнь человека на долгие годы, иногда навсегда. Мне трудно представить сегодня свою театральную, а значит и человеческую судьбу без встречи с Фёдором Абрамовым, с его Словом.
И не только, не столько потому, что с живым во плоти Абрамовым, буйным и резким, задумчивым и хмурым, непримиримым и слабым, можно было бродить по набережным Ленинграда, гулять по лугам Верколы, спорить о простом, дружить в самом главном, сколько потому, что талант, а, может быть, теперь можно уже сказать, Гений Абрамова совершал и совершает самую главную работу художника – соединяет сегодня со вчера, осознает нынешний день в вечной цепи бытия.
Увидеть настоящее с нежностью сына своего времени, с пристрастием наследника всего сущего, с болью отвечающего за всё, что останется после нас, увидеть так своё время и сказать о нём, не значит ли это выполнить главный долг современника? Театр не рождается без своего автора, о чём бы театр ни думал, ни страдал, чему бы ни радовался, он нем, пока к нему не придёт Слово. Театр говорит чужими словами.
Самые главные и сокровенные для себя истины Ленинградский Малый драматический театр осознает и говорит сегодня словами Фёдора Абрамова.
В этом наше счастье,
В этом наша мука,
В этом наш крест».
Ф. Абрамов и Л. Додин
…В 1986 году были гастроли МДТ в Москве на сцене Ленкома. И вновь чудо: мне удалось достать билеты. И я три вечера подряд на абрамовской трилогии. Она ошеломила ещё больше, чем первый спектакль «Дом», который вдохновил Льва Додина и артистов МДТ на дальнейшее продолжение работы над легендарной эпопеей.
Послевоенная деревенская жизнь предстаёт на сцене со всеми её особенностями: незатейливым бытом, хлебом, который увидели в первый раз после войны, севом, вырубкой леса на лесозаготовках, праздниками, свадьбами, смертью, возвращением мужчин с войны, а также радостями и горестями простых людей середины ХХ века, чьи переживания оказываются зачастую очень и очень похожими на чувства нас сегодняшних.
Из многоголосия и многообразия героев, сюжетных поворотов, обрядовых традиций возникает эпическая фреска, богатейшая мозаика, огромный пласт российской истории, российской жизни, русского менталитета, выходящего далеко за рамки временных границ, очерченных местом и временем действия.
Конечно же, все три вечера тогда в Ленкоме зал долго аплодировал стоя.
«Абрамов, – подчёркивает Лев Додин, – обнаружил существенное, тревожное в главном – что делается с душой человека сегодня. Он взглянул на человека с вечной точки зрения высокой литературы – гуманизма: жизнь делают, создают, губят или сохраняют люди – с домом на земле, с домом в душе, и от того, какие это дома, зависит, каким будет наш общий большой дом».
Легендарные «абрамовские» спектакли, где были воплощены главные черты творческого метода Льва Додина – глубина, естественность и правда, стали по праву выдающимися явлениями сценического искусства ХХ века, удостоены многих премий (Государственная премия СССР в 1986 году, премия «Лучший иностранный спектакль года Великобритании» (1991), Итальянская театральная премия «UBU» (1995).
Идеальный актёрский ансамбль, блестящая режиссура Льва Додина, простота и ясность художественного оформления Эдуарда Кочергина сделали эту сценическую дилогию близкой и понятной зрителям Европы, США и Японии.
Джорджо Стрелер назвал спектакль «Братья и сёстры» одним из величайших спектаклей ХХ века:
«Это эстетическое переживание немыслимой высоты. Этот спектакль – пронзительное послание о том, что все люди – братья, о ценности человеческой жизни, о необходимости солидарности людей перед лицом всё новых и новых политических катастроф».
Многие годы актёрский ансамбль «Братьев и сестёр» (Татьяна Шестакова, Пётр Семак, Сергей Власов, Сергей Бехтерев и другие), который Питер Брук признал лучшим в мире, покорял сердца зрителей всего земного шара.
Ныне настал черёд окрепшего молодого поколения прославленной труппы Льва Додина. Не обошлось и без традиционной экспедиции на родину Фёдора Абрамова – в деревню Веркола: именно там артисты черпали силы и вдохновение для своей новой сценической работы. В марте 2015 года состоялась премьера Второй редакции дилогии «Братья и сёстры» с участием молодых артистов МДТ.
И слово Абрамова для МДТ остаётся откровением.
«Я всегда мечтал о спектакле, который был бы, как хорошая книга, – жил бы вечно, – размышляет Лев Додин. – Вечно спектакли не могут жить, они ограничены физическими возможностями человека, возможностями его жизни просто. Пока жизнь есть, мне кажется, хорошо было бы это играть!»
***
В Архангельской области, где особенно бережно сохраняют память об этом удивительном писателе и человеке, в деревне Веркола создан литературно-мемориальный музей Фёдора Абрамова.
31 мая 2019 года аэропорту Архангельска Талаги присвоено имя Ф. А. Абрамова. В 2019 году возрождена Всероссийская литературная премия имени Фёдора Абрамова «Чистая книга».
2020 год по распоряжению Губернатора Архангельской области был объявлен Годом Фёдора Абрамова.
***
В преддверии 100-летия Фёдора Абрамова в Архангельской областной научной библиотеке имени Н. А. Добролюбова, где В 2014 году создана уникальная экспозиция «Чистая книга», посвящённая знаковому, но незаконченному произведению писателя (этот проект получил грант президента России), состоялась презентация книги архангельского журналиста и краеведа Сергея Доморощенова «Великий счастливец».
Автор книги вычерчивает сложный и яркий образ выдающегося писателя, уникальную личность Фёдора Абрамова, путь его становления – от обычного крестьянского мальчишки из глухой северной деревни до писателя с мировой известностью. Это – первый опыт полной биографии Фёдора Александровича Абрамова.
Читатель узнает из этой книги, над которой автор трудился более 30 лет, используя архивные документы, воспоминания, о событиях раннего детства и школьных лет Фёдора Абрамова, о его учёбе в Ленинградском государственном университете, о жизни военной поры, о послевоенных годах, о его творчестве, полноценное понимание которого невозможно без учёта жизненной судьбы автора.
Известный исследователь творчества Абрамова – Геннадий Мартынов, библиограф, сотрудник библиотеки имени Фёдора Абрамова (Санкт-Петербург), так объяснил и прокомментировал название книги Сергея Доморощенова «Великий счастливец», которую он выдвинул на соискание Всероссийской литературной премии имени Фёдора Абрамова «Чистая книга» в номинации «Литературная критика (литературно-критические работы)»: «“Великим счастливцем” считал себя сам писатель, потому что, будучи дважды тяжело ранен, уцелел в мясорубке боёв за Ленинград в 1941 г. «Великим счастливцем» стал Фёдор Абрамов, встретив в самом начале своего творческого пути Людмилу Владимировну Крутикову, которая сделала для его успеха всё возможное, пожертвовала собственной многообещающей научной карьерой для того, чтобы он мог полноценно работать над своими произведениями. “Великим счастливцем” является Фёдор Абрамов, с первой же книги – романа “Братья и сёстры” (1958) получивший безусловное читательское признание внутри страны, а уже спустя пять лет, с выходом повести “Вокруг да около” (1963), и всемирную известность…»
О своей супруге Людмиле Владимировне Крутиковой-Абрамовой (1920-2017) Фёдор Александрович говорил так: «Мне попалась жена, у которой с ранних лет, с юных лет был обострённый вкус к вопросам нравственным, духовным… Она человек, без которого я вообще-то ничего не делаю ни в жизни, ни в литературе».
Геннадий Мартынов подчеркнул огромный вклад Людмилы Владимировны Крутиковой-Абрамовой, которая жила долго – за двоих, как и завещал ей супруг, в пропаганду наследия писателя: «Выдающаяся роль в собирании, изучении и пропаганде творческого наследия Фёдора Абрамова принадлежит Людмиле Владимировне Крутиковой-Абрамовой, воистину подвижнический труд которой, не прерываясь ни на один день, продолжался более 30 лет. Своеобразными «энциклопедиями» жизни и творчества писателя являются написанные ею книги “Дом в Верколе” (1988), “Жива Россия. Фёдор Абрамов: его книги, прозрения и предостережения” (2003), её собственные мемуары “В поисках истины. Воспоминания и размышления о прожитой жизни” (2010 и 2015). Обширное поле для дальнейших разысканий предоставляют подготовленные ею или при её непосредственном участии тематические сборники различных материалов: “Земля Фёдора Абрамова” (1986), “Воспоминания о Фёдоре Абрамове” (2000), “Юбилейный венок Фёдору Абрамову” (также 2000), “В мире Фёдора Абрамова” (2005), “Живут книги” (2011)».
Именно благодаря Людмиле Владимировне издано и последнее значительное произведение Фёдора Александровича «Чистая книга» – первая его книга из задуманной трилогии, посвящённой раздумьям о судьбе России.
***
Многое, сказанное Абрамовым в тетралогии «Братья и сёстры» и в других его произведениях, где писатель пророчески говорил о том, что «нельзя заново возделывать русское поле, не возделывая души человеческие», обретает в наше время новые глубины и смыслы и, Бог даст, будет не раз переосмысливаться потомками.
Портрет Ф. Абрамова работы художника А. Тярина
О чём бы ни писал Фёдор Александрович, он обращался прежде всего к человеку, к его душе и совести, к каждому из нас, думал о будущем всего человечества. Его заветы и призывы актуальны и значимы и в наше дни:
«Закон и совесть должны править в мире».
«Все мы растим и поливаем духовное древо человечества. Как только кончится эта работа, как перестанем взращивать духовное древо, так человечество погибнет».
«Может быть, главное в жизни даже не то, что мы делаем, а то, как делаем – сколько любви, души, добра, чистоты вкладываем в содеянное».
«Жить в ладу с собой, со своей совестью – не в этом ли самое большое счастье?»
«Будить, всеми силами будить в человеке Человека».
«Нельзя заново возделать русское поле, не возделывая души человеческие».
Фото из открытых источников
