«И славят его подвиг песнопенья…»

Болгарская поэзия в переводах Гургена Баренца                     

Хаджи Димитр

Он жив! Он жив! Там, на высоком склоне 
Лежит он, весь в крови, едва заметен. 
Он ранен в грудь, от боли тихо стонет; 
Герой-юнец, и жизнь его в расцвете.

Поблизости лежит ружьё героя,
От сабли – лишь обломок с рукоятью;
В глазах темно, поник он головою,
Из уст готовы вырваться проклятья!

Лежит юнец, а в небе солнце светит,
Печёт немилосердно и сердито;
И песни жниц разносит ветер где-то,
И хлещет кровь из ран его открытых.
 
В разгаре жатва… Пойте, пойте, жницы!
Пусть будут песни, солнце пусть сверкает;
В стране рабов, в моей стране-темнице,
Защитник гибнет... Сердце умолкает. 

Но тот, кто умирает за свободу, 
Бессмертен, вечен, неподвластен тленью:
Земля и небо с ним, с ним вся природа,
И славят его подвиг песнопенья…

Над ним орлица крылья простирает,
И волк ему зализывает раны;
Парящий в небе сокол охраняет
Покой героя в поле этом бранном.

Настанет вечер – и луна засветит,
Заполнят звёзды небосвод вечерний.
Деревья зашумят, повеет тихо ветер,
Прославят песни подвиг беспримерный.

И станут феи в белых одеяньях
Петь песни дивные, и шелест их нарядов
В траве зелёной станет врачеваньем. 
Они придут к герою, сядут рядом.

Одна на рану лист ему наложит,
Другая окропит водою свежей,
А третья поцелует осторожно,
С улыбкой взглянет – милою и нежной.

«Скажи, сестра, где мне искать Караджу?
Где мой отряд? Где преданные парни?
Готов отдать хоть душу – так я стражду.
Сестра, и смерть бывает лучезарной». 

И, вскинув руки, хороводят девы,
Летят, взмывают песни в поднебесье;
Встречают утро светлые напевы,
И дух Караджи превратился в песню…

Но вот и утро. Вот и склон Балкана.
Здесь юноша лежит, исходит кровью.
И волк ему зализывает рану,
И солнце у него над изголовьем.

Моей маме

Не ты ли, мама, мне печально пела,
Кляла судьбу, лишения терпела,
Молилась, чтоб напасти не случались, 
Чтоб мне дурные люди не встречались?

Но я ведь не спустил отцовских денег;
Тебя я тоже, вроде, не позорил.
Так почему с удачею я в ссоре?
Чем заслужил я это отчужденье?

Друзья смеются, жизнь для них – потеха;
Я их веселье поддержать стараюсь.
Не ведают они – мне не до смеха.
Я с молодостью навсегда прощаюсь.

А впрочем, им не просто догадаться,
Что в раненой душе моей творится.
Любви и вере нужно обучаться,
Им лишь страдая можно научиться.

Лишь ты способна заглянуть мне в душу;
Любовь и вера для меня ты, мама.
Не встретиться нам снова – мир бездушен;
Сгорает сердце, словно нить вольфрама.

В своих мечтах я видел очень часто,
Как счастье и покой в наш дом приходят.
Я полон сил и ко всему причастен,
Но рок жесток, трагичен, безысходен.

Теперь одно желанье мне осталось:
Упасть хочу в родимые объятья;
Забудутся страданья и усталость,
И весь подлунный мир смогу объять я…

Отец, сестра и братья дорогие,
Хочу вас всех обнять я на прощанье,
Потом приму мучения любые,
И смерть мне не покажется страданьем.