«Просто художник…»
«Просто художник…»
22 июня 2023 года – 120 лет со дня рождения Андрея Гончарова.
Говоря «художник»,
подразумеваю духовную посылку человека...
-------
Всё создаваемое в искусстве должно быть
«сообразным и соразмерным».
Книга – в первую очередь…
Андрей Гончаров
В 1935 году выдающийся отечественный живописец, график, монументалист, художник книги и театра, педагог Андрей Дмитриевич Гончаров (1903–1979) писал в своей «Автобиографии»:
«…Считаю, не должно быть графиков и живописцев, оформителей книги или театральных художников. Должны быть просто художники, хорошо знающие разные материалы и умеющие в них работать. Должно быть так, как у Леонардо, Микель-Анджело, Дюрера…»
Книга А.Д. Гончарова «Об искусстве графики». 1960 Книга А.Д. Гончарова «Художник и книга». 1964
Яркая индивидуальность и сильный и темпераментный талант Андрея Дмитриевича, бурное историческое время, его сформировавшее, и известные художники, у которых он учился, – всё это дало возможность Гончарову войти в историю отечественного искусства крупным и многогранным мастером, воплотившем в жизнь свои творческие установки.
Вот лишь некоторые его звания и награды: награждён дипломом и золотой медалью на Международной выставке искусства и техники в Париже (1937), лауреат Гутенберговской премии (Лейпциг, 1971), член-корреспондент Академии художеств СССР (1973), лауреат Государственной премии СССР (1973)…
А.Д. Гончаров. 1951
Сегодня он признанный классик, чьи живописные и графические произведения находятся в Русском музее, Государственной Третьяковской галерее, музеях городов России, коллекциях Европы, США.
Его произведения продолжают радовать зрителей, читателей, коллекционеров…
***
Андрея Дмитриевича Гончарова я помню с детства – и по рассказам родителей, их воспоминаниям, и по нашим встречам.
Мой отец – известный в СССР историк-архивист, выпускник легендарного Московского института философии, литературы и истории имени Н.Г. Чернышевского (ИФЛИ) Алексей Владимирович Головкин (1918, Москва – 1992, Ашхабад) – двоюродный брат А.Д. Гончарова.
Андрей Дмитриевич в разные годы написал несколько портретов членов нашей семьи, некоторые из которых находятся в Государственной Третьяковской галерее, подарил отцу ряд своих графических работ.
Портрет Лёши Головкина. 1931 Портрет тётушки. А.В. Головкина. 1961
Позднее я бывал на выставках мастера. Читал его книги и книги, посвящённые творчеству Андрея Дмитриевича. Продолжаю общаться ныне с родными и близкими художника.
***
Андрей Гончаров родился 22 (9 по старому стилю) июля 1903 года в Москве. Свою мать Марию Алексеевну Кара-Мурза (урождённую Головкину, в первом браке – Гончарову), «…образованную и обаятельную интеллигентную русскую женщину…», прекрасно знавшую иностранные языки, занимавшуюся переводами зарубежных писателей, среди которых был Оскар Уайльд, Андрей Дмитриевич представляет нам таким словесным портретом:
«…Мама была образованным человеком. Увлекалась музыкой и литературой. В своё время покупала французские книги у Готье и много читала по истории Франции, французской революции, выдающихся французских женщин, читала и мемуары Казановы. Возможно, что увлечение романтическими тенденциями она привила и мне. Во всяком случае, любовью и пониманием литературы я обязан ей. Как я обязан и пониманием искусства вообще. Она научила меня связывать искусство с этикой и проблемами морали, что я потом нашёл и у Фаворского…»
Мать художника – Мария Алексеевна Кара-Мурза (урождённая Головкина, в первом браке – Гончарова). 1901
Андрей Дмитриевич, по словам писателя, литературоведа Дмитрия Молдавского «…с детства был в обществе людей искусства. Был окружён книгами, картинами, разговорами о литературе.
Его отчим Сергей Георгиевич Кара-Мурза был не только известным в своё время адвокатом, но ещё и автором многих статей по искусству…».
Из книги Владимира Лидина «Друзья мои – книги» (Москва «Искусство» 1962):
«…Сергей Георгиевич был тоже литератором: он был историком театра и историком литературной Москвы, написал множество статей об актёрах и театральных постановках и издал в 1924 году книгу "Малый театр" с подзаголовком "Очерки и впечатления"».
***
До революции и в 1920-е годы Сергей Георгиевич и Мария Алексеевна Кара-Мурза жили в доме «Россия» на Чистых прудах. В их семье была традиция литературных встреч по вторникам.
О глубоко серьёзном отношении к литературе в доме отчима Кара-Мурзы, «папы Серёжи», свидетельствуют сохранившиеся большие листы «газет», посвящённые «Вторникам у Кара-Мурзы». Ещё ребенком 7–10 лет Андрей Гончаров, подписываясь, набираясь опыта редактора и издателя, «издавал» эти «газеты» вручную.
«…В апартаментах громадного доходного дома страхового общества “Россия” на Сретенском бульваре), – рассказывает в своей «Книге без жанра» Даниил Данин, друживший с Лёшей Кара-Мурзой, а потом и с его старшим, сводным братом Андреем Гончаровым, – происходили салонные бдения интеллектуалов. Это были “вторники у Кара-Мурзы”. И, конечно, мальчик Андрюша многого там наслушался да только сокрушался потом, что был ещё мал...
Алчная хроника изустной мемуаристики рассказывала, как там мирились-ссорились Валерий Брюсов и Андрей Белый. …Юргис Балтрушайтис был там завсегдатаем, пока не превратился из русского поэта в литовского дипломата. Там допоздна засиживались Илья Эренбург и Владимир Лидии, Лев Никулин и Иван Аксёнов, Вера Инбер и Павел Эттингер... Перечисляю парами случайным выбором – просто слога ради и дабы видно было, как широко и терпимо смотрели на мир культуры хозяева дома.
Бывали там художники, актёры, адвокаты – всё люди с именами, известными Москве, однако, как правило, уже забывшимися. Естественно, забылись Москвою и те “вторники”. Но представьте – не совсем, не совсем... По меньшей мере двое из тех, кто часто грелся у того огня, – Вера Инбер и Лев Никулин – помянули в своих мемуарах добрым словом вечера на Сретенском бульваре».
***
После «уплотнения» Сергей Георгиевич и Мария Алексеевна Кара-Мурза с сыновьями Андреем Гончаровым, Георгием и Алексеем Кара-Мурза переехали на улицу Мясницкую, переименованную в 1930-е в улицу Кирова.
Традиция литературных встреч по вторникам в семье Кара-Мурза продолжилась и на улице Кирова.
«…В доме у тётушки на Мясницкой-Кирова, – вспоминал мой отец, – я видел уже известного Илью Эренбурга, совсем молодого Сергея Образцова…»
Будущий создатель Центрального театра кукол, чьё имя после кончины сегодня носит прославленный во всём мире театр, Сергей Владимирович приходил к сыну Марии Алексеевны художнику Андрею Гончарову. Они подружились во ВХУТЕМАСе.
Портрет И.Г. Эренбурга. 1954
«…Мастерская Машкова рядом с архиповской, – вспоминал о первой встрече с Гончаровым Образцов в своей книге «По ступенькам памяти». – У Машкова учится какой-то мальчишка, Андрей Гончаров. Шумный, черноглазый, в клетчатых штанах, сшитых матерью из пледа. Застегиваются они, не стесняясь, прямо видными здоровенными пуговицами. Вскакивает на табуретку и кричит: “Кто там шагает правой? Левой, левой, левой”.
С тех пор и до самой его смерти мы дружили. Замечательный из него получился график и не менее замечательный живописец…»
…Андрей Гончаров и Сергей Образцов были значительно старше моего отца, но он часто присутствовал при их разговорах и видел, как они работали.
Это Андрей Гончаров, вспоминал отец, «…создал знаменитую ныне эмблему театра Образцова: пять растопыренных пальцев и на одном из них шарик – голова куклы…».
***
Во многом благодаря дружбе с Образцовым началась деятельность Гончарова – театрального художника. За полвека он оформил в разных театрах более 30 спектаклей и три балета.
С особой теплотой Андрей Дмитриевич вспоминал об одной из самых ранних театральных встреч:
«…В 1926 году два тогдашних сотрудника МХАТа Абрам Маркович Эфрос и Ксения Ивановна Котлубай решили отвести меня к Станиславскому и, так сказать, представить как талант, которым театр может воспользоваться...
<…> Станиславский отнёсся ко мне очень благожелательно, сказал: “Всё, что вы сделали, никуда не годится! – макет оформления будущего спектакля, с которым я пришёл, он поломал и добавил: – Но мы будем с вами работать. Будем”. И я начал с ним работать...
До сих пор помню его интонации, манеру говорить, поведение, внешний облик, его большие руки и вообще всю эту даже физически грандиозную фигуру. Что-то близкое с Владимиром Андреевичем Фаворским, несомненно, в нём было – какая-то необычайная чистота, а наивности – даже больше…»
Спектакль «Последняя жертва» А.Н. Островского.1933
***
Первые уроки по рисунку и композиции Андрей Гончаров-гимназист брал в частной студии К.Ф. Юона (1915); затем – И.И. Машкова (1917).
Ученик 1-й Московской гимназии. 1912 Учится в 59-ой трудовой школе и поступает в студию И.И. Машкова. 1917
Из статьи Григория Анисимова «Мастер графики» (журнал «Отчизна», № 4, 1966):
«В Москве в Малом Харитоньевском переулке жил и работал выдающийся русский художник Илья Иванович Машков. У него было большое ателье, он работал много, увлеченно, имел нескольких учеников.
Как-то к нему привели коренастого черноглазого мальчугана – автора интересных, смелых рисунков. Познакомившись с творчеством юного художника, старый мастер сказал: “Буду учить”.
Так начался творческий путь Андрея Дмитриевича Гончарова, ныне известного советского художника, обладателя золотых медалей Парижа и Лейпцига, профессора, заведующего кафедрой художественного оформления книги Московского полиграфического института».
***
В 1918–1927 годах учился в ГСХМ и ВХУТЕМАСе, сначала на живописном факультете в мастерских И.И. Машкова и А.В. Шевченко (до 1921), затем – на графическом под непосредственным руководством В.А. Фаворского, общение с которым оказалось решающим для начинающего художника: именно у него научился мастерству композиции и виртуозному владению графическими технологиями.
Поступает на графический факультет Вхутемаса, где учится по отделению гравюры на дереве у В.А. Фаворского.1921
Фаворский и Гончаров. 1929
«…Владимир Андреевич, – вспоминал Андрей Дмитриевич, – был необыкновенно образованным и глубоким человеком философского склада. Он всегда считал: всё нужно делать, или для большого искусства, или для людей, ничего – для себя…»
Фаворский помог определиться Гончарову с главным направлением творчества – и он начал активно заниматься ксилографией, с которой в первую очередь связано его имя.
***
Живописные работы Гончарова – портреты, интерьеры, натюрморты – отмечены остротой цвета, смелыми композиционными решениями, тонкими и меткими характеристиками портретируемых.
Те же задачи решаются в акварелях и рисунках художника.
Южный пейзаж. Акварель, гуашь. 1929 Пейзаж. Дворик Рогожской заставы. 1936
…Ко второй половине 1930-х годов относится формирование Гончарова как художника-монументалиста. Андрей Дмитриевич участвовал в оформлении станций Московского метрополитена, павильонов ВДНХ и советских павильонов на международных выставках.
С супругой Галиной Фёдоровной и дочерью Натальей накануне войны. 1941
***
Рассказывает его дочь – художник, искусствовед, педагог, моя троюродная сестра Наталья Гончарова:
«…С 1924 года отец начал преподавательскую деятельность, которая продолжилась на протяжении всей его жизни в Московском полиграфическом институте (МПИ), воспитавшем немало художников книги, ставших значительными и яркими фигурами в отечественном искусстве. Позже преподавали в “Полиграфе” А. Васнецов, М. Митурич, Д. Бисти и др.
Особая страница – он долгие годы заведовал кафедрой рисунка и живописи в нашем Московском полиграфическом институте, где довелось преподавать и мне, был его профессором…»
Портрет Наташи (в профиль). 1958
Гончаров – автор книг «Об искусстве графики» (М., 1960) и «Художник и книга» (М., 1964), где делится опытом творческой и педагогической работы.
…Ряд опубликованных в 1970-е годы статей в форме бесед – диалогов с Андреем Дмитриевичем отчасти, но дают представление о характере его лекций – изначально обсуждается творческая проблема как задача, определяемая самим художником, и далее – возможности ее воплощения.
Вот лишь некоторые из этих публикаций:
– Александр Каменский и Андрей Гончаров: Диалог художника и критика: Художник, книга, мир – Современная цивилизация и книга, полиграфическая культура сегодня. Нужна ли иллюстрация! (Литературная газета № 30, 24 июля 1974).
– Владислав Зименко, главный редактор журнала «Искусство»: «Критик: должность и долг» («Журналист» № 5. 1972 С. 46-49).
– Григорий Цитриняк. Андрей Гончаров: Уроки на завтра. (Литературная газета, 1979, 4 июля).
Ю.А. Завадский, Ю. И.Пименов, Г.Ф. Гончарова, А.Д. Гончаров, В.С. Сидорова, Ф.А. Фаворский. 1955
А. Сидоров, М. Готлиб, Г.Ф. Гончарова, А.Д. Гончаров, Лев Кассиль. 1955
…Один из учеников Андрея Гончарова – народный художник РСФСР Дмитрий Бисти, с которым мне довелось встретиться однажды в день памяти Андрея Дмитриевича в его квартире на Страстном бульваре, – так писал о своём учителе:
«…Он был удивительным человеком, одним из той, уже ставшей историей, плеяды, которая сыграла такую большую роль в формировании советского искусства.
Стремительно шагая по жизни, Гончаров не пытался предсказывать будущее искусства, он конструировал его своим творчеством, своими идеями. Во всём, что он делал, проявлялось творческое начало, оно было неотъемлемым качеством его личности. Широта и масштабность натуры определяли его поступки…»
Ученики и соратники А. Гончарова: Дмитрий Бисти. 1972
Из письма Льва Збарского (архив семьи Гончаровых):
«Я был студентом, когда письма Ван-Гога считались запрещённой литературой. И тогда Вы, Андрей Дмитриевич, рассказывали нам о прелести Матисса, о красоте в Петрове-Водкине, о вечности в Майоле.
Это были не только блестящие уроки – это был подвиг, подвиг влюблённого в искусство. Таким я помню Вас в институте, таким я знаю Вас сейчас. Таких очень мало на свете. Они достойны большего, чем мы даем. Лев (Феликс) Збарский».
Выпускник МПИ Олег Ампилогов, назвавший себя «последовательным учеником Андрея Дмитриевича», считал себя обязанным отмечать памятные даты «выдающегося художника и профессора, сыгравшего в моей судьбе решающую роль».
Так, к 115-летию со дня рождения А.Д. Гончарова его студентами была организована выставка в Красноярском Литературном музее.
***
Андрей Дмитриевич Гончаров – участник Великой Отечественной войны.
Участник Великой Отечественной. Награждён медалями: «За боевые заслуги», «За взятие Кенигсберга», «За победу над Германией». 1977
…Ноябрь 1941 года. Фашисты рвутся к Москве. Тогда весьма ограниченным тиражом в типографии газеты «Гудок» вышел первый номер военно-сатирического журнала «Фронтовой юмор». Он регулярно издавался потом во время войны Политуправлением Западного, а потом 3-го Белорусского фронта и стал своеобразной художественной летописью Великой Отечественной.
«…Рисунки и тексты для журнала, – вспоминал ответственный секретарь и художественный редактор журнала Виталий Николаевич Горяев, – гравировались на дереве и линолеуме, и с них печатался весь тираж в два-три цвета, порой не только в городских типографиях, но и прямо в поездах, блиндажах. Этот журнал удобного небольшого формата мог уместиться в походной сумке…»
После освобождения Смоленска редакция журнала «Фронтовой юмор» получила поезд-типографию и разместилась в нём. Сотрудники журнала в этот период – О.Г. Верейский, А.Д. Гончаров, Е.Н. Евган.
Редакция заказывала рисунки также таким мастерам политической сатиры, как Кукрыниксы, Б.Е. Ефимов, И.М. Семёнов... Их работы – срочно в номер! – доставлялись в редакцию самолётами.
«В годы Великой Отечественной войны, – вспоминал Андрей Дмитриевич, – я был художником-оформителем на выставке “Комсомол в Великой Отечественной войне” и после мобилизации в ряды Советской Армии, главным образом, в должности выпускающего журнала “Фронтовой юмор” Политического управления 3-го Белорусского фронта.
В этом журнале я выполнял обязанности технического редактора, был тесно связан с типографиями (стационарными и походными), много работал в нём как карикатурист и рисовальщик-литограф.
Моими ближайшими товарищами в этой работе были художники В.Н. Горяев и О.Г. Верейский. Оба они, тонкие и сильные художники, превосходные рисовальщики, легко и быстро решавшие любую нужную для журнала или фронтовой газеты тему, научили меня не теряться перед неожиданными и сложными заданиями и значительно свободнее рисовать».
Дорога на фронт. Оттиск, подкрашенный акварелью. 21 x 35,5; 1945 Фронтовая дорога. 24 x 33; 1945
Вот что вспоминает В.Н. Горяев («как бывший студент Вхутеина знал Андрея Дмитриевича и раньше») о первой встрече с А.Д. Гончаровым на фронте:
«…Мне, капитану Горяеву, начальником Политуправления Западного фронта было поручено доставить в расположение редакции журнала “Фронтовой юмор” рядового Гончарова.
К этому времени маленький фронтовой журнал стал “полнеть” от числа страниц, тираж резко подскочил, и нужен был выпускающий по штату и художник-карикатурист по необходимости – заполнить карикатурами 32 полосы.
<…> По-моему, Андрей Дмитриевич тогда впервые начал рисовать карикатуры, а кончил в День Победы, в кёнигсбергском, последнем номере журнала.
Помню, по дороге из военкомата меня поразил необычайного размера вещевой мешок за спиной Андрея Дмитриевича, и формы этот мешок тоже был необычайной – какой-то скорее угловатый, чем округлый.
Этот необычный мешок сразу же вызвал удивление и Верейского, и Слободского, и Суркова, но это было до тех пор, пока Гончаров не приступил к выполнению своих обязанностей и не оказался оснащён материалами более, чем кто-либо из нас. Не говоря о красках и бумаге, там были такие необычные вещи, как полированные пальмовые доски и набор инструментов для гравирования.
Но более всего Андрей Дмитриевич меня поразил в городе Хайльсберге. Наши войска только что заняли город. <…> Он писал ветви расцветающей яблони на фоне пейзажа. Писал масляными красками на холсте. Тайна необычайного мешка была окончательно раскрыта.
<…> Журнал преобразился от его присутствия, как-то подтянулся и стал приобретать своеобразие стиля. Он до сих пор остается лучшим образцом солдатского журнала…»
Дмитрий Донской. Оттиск, подкрашенный акварелью. 32 x 25; 1943 Александр Невский. 24 х 17,9; 1942
***
В газете их фронта «Красноармейская правда» публиковались по мере написания главы великой поэмы Александра Трифоновича Твардовского «Василий Тёркин» («Книга про бойца без начала и конца»), которая сразу же стала невероятно популярной на передовой, была одним из атрибутов фронтовой жизни, в результате чего Твардовский сделался культовым автором военного поколения.
Однажды в редакции газеты «Красноармейская правда» с А.Т. Твардовским встретились В.Н. Горяев и О.Г. Верейский (в дальнейшем появились его известные иллюстрации к «Василию Тёркину»). Их знакомство переросло в дружбу, которая продолжалась многие годы.
А вот что вспоминал об А.Т. Твардовском и его поэме А.Д. Гончаров:
«…“Тёркина” очень ценю и рад был слышать части “Тёркина”, ещё не до конца доделанные, которые два-три раза в 1945 году автор читал в нашей воинской части сотрудникам “Фронтового юмора” – части, состоявшей из четырёх человек. Твардовский числился по “Красноармейской правде”, с которой мы двигались на фронте вместе…»
***
Завершилась Великая Отечественная.
…Мы – победили! Именно так назвали своё панно, написанное в 1945-м в Бобруйске для выставки «Политработ в войсках Западного – 3-го Белорусского фронта», А.Д. Гончаров и А.В. Васнецов.
«Мы победили». Панно для выставки Политуправления 3-го Белорусского фронта. 1945
Андрей Владимирович Васнецов, внук выдающегося русского художника Виктора Михайловича Васнецова, в годы Великой Отечественной, с 1942 по 1945, был в действующей армии. Прошёл в составе 77 отдельного дорожно-эксплуатационного батальона от Курской дуги до Восточной Пруссии. Эти тяжёлые годы укрепили в нём «то органичное чувство Родины, которое было привито с детства».
Из воспоминаний А.В. Васнецова:
«…Август 1945 года, город Гумбинен в Восточной Пруссии. В большом доме опустевшего города собраны все, кто хоть в какой-то степени мог считаться художником. В том числе и я. Нам поручено создать выставку “Боевой путь 3-го Белорусского фронта”. Главным художником выставки назначен Андрей Дмитриевич Гончаров, но его пока никто не видел.
Ранним утром я выглянул в окно, когда во двор дома, где мы находились, входил крупный тяжёлый человек в военной фуражке, в гражданском сером пальто и в больших сапогах. Это был Андрей Дмитриевич Гончаров.
<…> Помню, как умно и спокойно организовал он нашу группу, где опытных художников почти не было. Как сумел каждому дать тот участок работы, на котором он был наиболее полезен.
С каким энтузиазмом взялись за дело изголодавшиеся по работе вчерашние фронтовики, и как весело и споро всё шло под руководством Андрея Дмитриевича. Помню наши выезды на этюды, рисование по вечерам с натуры…»
Работа с натуры. Восточная Пруссия. 1945
Вот что писала в октябре 1945 года газета «Красноармейская правда»:
«…Покидая выставку, вы невольно останавливаетесь перед огромной картиной “Мы победили”, изображающей один из моментов парада Победы в Москве. Это момент, когда советские воины бросают знамена гитлеровских полчищ на мостовую перед мавзолеем…»
В годы Великой Отечественной Андрей Дмитриевич награждён медалями «За боевые заслуги», «За взятие Кёнигсберга», «За победу над Германией».
***
Без гравюр этого замечательного, тонкого мастера трудно теперь представить многие известные с детства и юности книги – произведения отечественной и мировой литературы.
«…Отец, – рассказывает Наталья Гончарова, – нашёл свой стиль гравюры при иллюстрировании произведений художественной литературы.
В каждом цикле иллюстраций он добивался нужной интонации, образного строя и стиля, адекватных идеям того или иного писателя.
Отцом было оформлено и проиллюстрировано 160 книжных изданий, охватывающих всю мировую литературу…»
***
Андрей Гончаров создал иллюстрации к произведениям Платона, Эсхила, Петрарки, Сервантеса, Гёте, Мериме, Байрона, Островского, Достоевского, Сухово-Кобылина, Блока, Маяковского, Лорки, Рильке, Вийона, поэтов древнего Китая…
С. Есенин. Пугачев. Иллюстрация. 1927 Н.В. Гоголь. Собрание сочинений в трех томах. Тарас Бульба. Иллюстрация. 1931
А.С. Пушкин. Анчар. Обложка. 1928
Вот, например, перед нами удивительный мир героев Шекспира!
А великолепный портрет Хемингуэя в двухтомнике его произведений – разве не памятен он и ныне русскоязычным поклонникам американского писателя?! А Достоевский, его знаменитый графический портрет Гончарова и иллюстрации к произведениям?!
Портрет Ф.М. Достоевского. Иллюстрация. 1970 Ф.М. Достоевский. Братья Карамазовы. Иллюстрация.1929
Портрет Хемингуэя. Вариант 11,2 х 8; 1957 Э. Хемингуэй. Старик и море. Иллюстрация. 9,2 х 11,3; 1957
Из книги Саввы Дангулова «Художники. Штрихи к портретам» (М.: Советский писатель, 1981 / Гончаров. С. 274-280):
«Необыкновенное знание классики, которое поражает в Гончарове, в какой-то мере естественно: он точно повторил текст резцом, оставив след физически ощутимый, хочется сказать, и в своей памяти.
Суметь прочесть книгу – это, наверно, превеликое искусство, ибо основа видения, основа воображения, того, самого заповедного процесса, который делает для художника героев книги зримыми, – в чтении.
Однако поражает всё-таки не то, что Гончаров объял мировую классику и проник в её существо, а то, что сумел столь свободно, убедительно и, главное, в высшей степени мастерски явить её в своих гравюрах. Убеждает своей подлинностью и натуральностью не только Блок, но и Шекспир, не только наши Достоевский и Чехов, но и Гёте, и Шелли.
Этот дар в Гончарове развит необыкновенно, бесценный дар, без которого нет художника. Тут не только дарование, а труд исследования, а следовательно, и познания. Иначе говоря – жизнь.
Рабочий стол. 1979 В мастерской. 1979
…Если говорить об умении художника пользоваться светотенью, нельзя не обратить внимания на портретное творчество Гончарова – я имею в виду прежде всего замечательный гончаровский портрет Достоевского.
Вся фигура писателя дышит в этом портрете могучестью гения. Все акценты здесь немногочисленны и определенны, при этом они сделаны при помощи всё того же умения художника пользоваться бликом.
Взгляните на портрет: три световых пятна – лоб, руки, лист бумаги. Как ни рациональна эта композиция, она лишена бездушной механичности, столь свойственной рациональным построениям.
Наоборот, целесообразность построения в ней сочетается с тем, что можно назвать одухотворенностью и глубиной содержания, что характерно для Гончарова.
Кажется, что портрет вызвала известная горьковская фраза о труде писателя как о полуночных муках над белым листом бумаги.
Всё тут обращено к этому белому листу бумаги и выражает мысль упорную: и напряжение могучего лба, белого, едва ли не окруженного ореолом, и нерасторжимость рук. Могучесть – в них».
Михаил Ульянов в роли Ричарда III. 1979
Портрет В. Шекспира. Иллюстрация. 1964 Гёте. Фауст и Мефистофиль. Фронтиспис. 1953
***
В конце 1950-х – начале 1960-х годов Гончаровы снимали дачу в селе Марьино под Звенигородом.
Пейзаж. Деревня Марьино.1956
Несколько раз родители, которые летом часто ездили вместе с нами из Ашхабада в Москву, тоже снимали здесь дачу. Каждый день мы ходили друг к другу в гости.
С женой Галиной Фёдоровной на даче. 1978
Гончаровы были хлебосолами. А 22 июля, в день рождения Андрея Дмитриевича, их дача была переполнена людьми. Он и его супруга Галина Фёдоровна устраивали капустники, в которых принимали активное участие взрослые и дети трёх родственных семей – Гончаровых, Головкиных, Можуховских и кто-нибудь из городских гостей.
С внуком Андреем. 1965 Гончаров с женой, крайний справа карикатурист Борис Ефимов. 1972
Из воспоминаний мамы доктора педагогических наук, профессора Евгении Николаевны Ершовой (1924, Ташкент – 2027, Ашхабад):
«…Андрей Дмитриевич был убеждённым человеком, не боялся высказывать свои взгляды.
Как-то, находясь в командировке в Москве, я была на Пасху у свекрови. Её приходил поздравить Андрей Дмитриевич. Он говорил, что собирается пойти на приём к министру культуры СССР Е. Фурцевой с предложением – сделать Пасху государственным праздником как День Возрождения.
На следующий год, когда мы вновь жили летом в Марьино, Андрей Дмитриевич пригласил нас на свой день рождения. Праздновали по-семейному. Заранее готовили плакаты с шутливыми пожеланиями. Вечером мы собрались у Гончаровых.
<…> Галина Фёдоровна Гончарова, красивая женщина (есть немало её портретов, написанных мужем, и даже выпущен карманный календарик с репродукцией одного из портретов), в молодости – балерина. Говорили даже, что она танцевала в группе последователей Айседоры Дункан.
Главной "распорядительницей" вечера была, конечно, Галина Фёдоровна. Перед каждым номером она использовала вместо гонга медный таз для варки варенья, ударяя по нему половником.
Первой выступала её пятилетняя внучка, дочь сына Михаила от первого брака, Надюха. Она танцевала и сама громко объявляла номер: "Отрывок от балета…" Её портрет ("Наденька") входит в серию детских портретов, созданных Гончаровым.
Гончаров незадолго до этого ездил с группой "работников культуры" в Париж. В то время такие зарубежные (недолгие) командировки были большой редкостью. Андрей Дмитриевич много и интересно рассказывал о поездке.
<…> Андрей Дмитриевич был великолепным собеседником. Такую московскую речь теперь не часто услышишь у современных обитателей Москвы, считающих себя интеллектуалами…»
Портрет жены с внучкой. 1958
…Андрей Дмитриевич с детства казался мне всегда весёлым, жизнерадостным.
Именно он стал для меня тем авторитетом в вопросах литературы и искусства, служения избранному делу, который помог определиться в выборе жизненного пути.
За работой. 1973
Только с годами я осознал, насколько трудной была жизнь Андрея Дмитриевича. Официальная критика часто упрекала Гончарова в формализме. Но художник оставался верен себе. И выстоял, победил.
***
Художник старой закалки, благородный рыцарь искусства, Андрей Дмитриевич Гончаров умер в Москве 6 июня 1979 года.
Незадолго до смерти ему было присвоено звание народного художника РСФСР.
С женой Галиной Фёдоровной. 1975 А.Д. Гончаров. 1970-е
«…Чтобы человеку сделаться интеллигентом, ему нужно, кроме прочего, изучать две дисциплины – историю и литературу, – размышлял Андрей Дмитриевич в одном из интервью. – Мне кажется, обе они по-настоящему формируют личность. Для меня, во всяком случае, литература всегда была явлением, многое во мне формирующим.
Вся история изобразительного искусства связана с литературой. Больше того, подавляющее большинство прекрасных картин и фресок великого искусства прошлого можно считать блистательными иллюстрациями к различным литературным произведениям.
Что такое русская икона? По существу, иллюстрация к Библии, Евангелию или религиозным сочинениям.
Что такое классическая европейская живопись? То же самое плюс греческая мифология, иногда – римская история.
Дальше – больше: пошли исторические картины – в сущности, та же иллюстрация... Без этого, мне кажется, живописи не существовало…»
…Может быть, именно благодаря этому кредо Андрея Дмитриевича Гончарова у его работ счастливая судьба – они обращены в будущее.
Дополнительные иллюстрации. Живопись:
Пейзаж. Красные крыши (Гурзуф).1951 Интерьер. За шитьем. 1955
Литографии:
Шуточный портрет В.А. Фаворского. 1927 Знак для Театра кукол С.Образцова. Гравюры в два цвета. 1937
Рабле. Гаргантюа и Пантагрюэль. Иллюстрация. 1956 Портрет В. Маяковского. Иллюстрация. 1966
Ксилографии:
М. Бубеннов. Белая береза. Фронтиспис 12,7 х 8,9; 1948 Н. Рыбак. Переяславская Рада. Гравюра на обложку в три цвета. 18 х 13; 1950
Н.В. Гоголь. Шинель. Иллюстрация. 11,7 х 9,7; 1951 Ф. Петрарка. Избранная лирика. Портрет Петрарки. 11,5 х 8,8; 1952
Театр:
Эскиз костюма: король Франции. 1958 Спектакль «Братья Карамазовы» (по роману Ф.М.Достоевского). 1960
Фото А.Д. Гончарова и работы, представляющие его наследие – из архива семьи художника и с сайта «Андрей Гончаров».
