Волонтеры: прямиком под обстрел

Как становятся волонтерами? Этот вопрос я, не понаслышке знакомая с теми жителями Донбасса, кто давно и безвозмездно, по велению души, помогает терпящим бедствие землякам, задала двум предпринимателям из Выборга, недавно включившимся в этот процесс. Оказалось, что Артем Парфенов и Александр Алисеенко не такие уж новички – в Донбасс они приехали в шестой раз. Первая поездка была в 2022 году, когда на бывшей территории Украины вовсю развернулась специальная военная операция (СВО). Первым громким заявлением ребят стала организация в Выборге автопробега в поддержку защитников Донбасса. Этот порыв поддержали горожане. Но нашлись и скептики, которые стали обвинять организаторов в пропаганде. «Откуда вы знаете? Вы там были?» – стали их главными вопросами. 
– Ну если «были» – это аргумент, значит, надо ехать, – решил Артем. – У нас ведь с Сашей отцы – военные, афганцы. Мы с ним вместе – с трех лет, с детского сада, друг друга хорошо понимаем. А тут звонят единомышленники и говорят, что нужны машина и водитель, чтобы отвезти гумпомощь в Донецк. Саня услышал и говорит: поехали сами, джип у нас есть, с прицепом. Через два дня выехали в Донецк. 
Забегая вперед, скажу, что потом ребята сами и в сотрудничестве с благотворительным фондом стали собирать помощь уже в соответствии с теми потребностями, которые им озвучили в Донбассе. И земляки снова их поддержали: несли форму, шоколад, деньги (кто сколько может – 100 рублей, 600 рублей, кто-то и 4000 рублей), приносили письма и детские рисунки! На деньги закупают горелки для разогрева еды, аптечки, баллоны газовые и многие другие вещи, нужные и бойцам, и мирным. Но сами они, как правило, своих средств тратят больше, чем собирают.

Погрузка гуманитарки

В первый раз, говорят, самым сложным было сообщить женам о поездке. Сначала вроде решили обойтись полуправдой, но когда узнали, что телефоны надо будет выключать, то пришлось признаться. Отключение телефонов и интернета для зоны военных действий – требование справедливое. Все мы помним предновогоднюю трагедию в Макеевке, когда вражеский снаряд угодил в здание, где размещались наши бойцы, унеся жизни почти сотни человек. «Основной причиной трагедии, – пояснил тогда генерал Севрюков, – стало массовое использование военнослужащими мобильных телефонов, несмотря на запрет. Это позволило украинским военным запеленговать и определить координаты местонахождения пункта дислокации, чтобы нанести удар». Словом, на войне как на войне.

ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА С ВОЙНОЙ

Год назад, в мае 2022 года, когда наши бойцы «выскоблили» из подземелий «Азовстали» остатки украинских карателей и наемников, Мариуполь окончательно был зачищен от укропов. Внешне город выглядел мертвым, хотя в этом убитом городе с домами, зияющими огромными проломами и глазницами выбитых окон, с грудами кирпичей на месте жилищ, с обломками искореженной техники оставались еще живые люди. «Когда мирных из города выводили, у них даже сил радоваться не было, – вспоминает морской пехотинец Сергей С. – Полное опустошение. Почти как зомби. Глаза у многих – чёрные, опустошённые. Туда смотришь, как в бездну. Мне кажется, вот так не было сил у узников концлагерей, когда их наши освобождали.
Многие – на грани безумия или нервного срыва. Старики, у кого болячки всякие были, как только выйдут из подвалов, умирают от стресса. Их хоронят прямо в городе. Хоронят обычно соседи. Мариуполь испещрён этими братскими могилами». 

Мертвый дом

Мимо этих братских могил, по разрушенным улицам еще недавно цветущего приморского города ехали наши герои, впервые прибывшие в Донбасс с гуманитарной миссией. И испытывали неподдельный ужас от содеянного укронацистами и их пособниками.
– До того мы только по телевизору видели развалины города, – говорит Артем, – но то, что предстало перед нами, произвело шокирующее впечатление: легковушки, по которым проехал танк, развалины жилых домов, надписи на них: «Здесь живут люди», «Здесь дети. Не стреляйте!».

Здесь живут люди

На всю жизнь запомнят ребята сюрреалистичную картинку: девятиэтажка с огромной (этажа на три) сквозной дырой от снаряда, а над этой дырой, этаже на седьмом, сидит бабушка и смотрит на останки города и копошащихся внизу людей. 
В Мариуполь выборжцы ехали с гуманитарной помощью для детского дома. А в Луганский госпиталь ветеранов привезли антисептики и другие необходимые вещи. В этом госпитале работали земляки – питерцы из военно-медицинской академии (сейчас они уже сменились). И везде, где останавливались наши волонтеры, их встречали радушно, как своих, готовы были накормить, напоить и отдать последнее из своих нехитрых припасов. 

ПРЯМИКОМ – ПОД ОБСТРЕЛ

На войне безопасных дорог не бывает. Там только «танки грязи не боятся». Ямы, ухабы, воронки от снарядов – это повседневность. Вчера еще безопасная дорога сегодня может привести тебя прямо в лапы врага. А там – плен, беспощадный украинский плен, из которого возвращаются далеко не все, а вернувшиеся остаются калеками. Так, в 2015 году, следуя по шоссе Донецк – Мариуполь, попал в плен питерский гуманитарщик Игорь Кимаковский, которого в течение нескольких лет терзали в подвале мариупольского СБУ и украинских тюрьмах. Для Кимаковского все закончилось благополучно. Но этот случай далеко не единственный. Для наших героев опасность обернулась другой стороной. 
– Это была первая поездка, – вспоминает Артем. – Мы ехали караваном из трех машин, плюс прицеп. Я за рулем, первый раз в жизни в Донбассе, еду без интернета, по офлайн карте, которая ведет нас к Донецку. Вдруг посреди дороги Саня увидел неразорвавшийся снаряд «Града». «О класс, давай сфоткаю!» – говорит. Останавливаемся, опускаем стекло, слышим канонада: бах! бах! А из следующей за нами машины выбегает сопровождающий, кричит: мужики, разворачивайся, мы на передовой! Оглянулся: вокруг нас уже нет ни терриконов, ничего, прямая дорога – и мы как на ладони. Называется, сделали фотку! Развернулись – и по газам, 20 км в обратном направлении!

Неразорвавшийся снаряд

– Вы спрашиваете: было ли страшно? – продолжает мой собеседник. – Было несколько таких моментов. Поначалу военные выделили нам сопровождение – двух спецназовцев с позывными Матерый и Зона. Оба – люди войны, кто-то даже в чеченской принимал участие. Я за рулем, один из сопровождающих – рядом с автоматом. Едем по разбитой дороге, вокруг ни жилья, ничего, только лес. И вдруг – человек в черном, в капюшоне. Сопровождающий – сразу за оружие, потому что это может быть и ДРГ (диверсионно-разведывательная группа), а то и псих какой-нибудь. Кинет гранату и убежит. 
Другой случай. Едем как-то ночью. А ночью ездить нельзя – комендантский час. Фары включать нельзя, интернет нельзя, куча всяких запретов. К воякам не подходи, могут подстрелить даже свои, потому что на тебе не написано «свой» ты или «чужой». Видим какой-то виадук, ныряем под мост, а там – танк и бэтээры, а на них солдаты сидят. Наши или не наши? Я – по тормозам, сердце – в пятках, потом вижу – красные повязки на рукавах, значит наши! 

НА ОДНОЙ ВОЛНЕ

– Еще случай был, – вспоминает Артем. – В первый раз, когда ехали, Саня говорит: давай возьмем пару раций, чтоб между машинами переговариваться. Это китайские рации с множеством комбинаций. Саня настроил обе на первую попавшуюся волну. Приезжаем в Донецк ночью. Ищем госпиталь, запутались в улицах с похожими названиями, стали кружить. Едем вроде правильно, а дома нужного нет. Вышли с фонарями – нет ничего. По рации говорю: Саша, разворачиваемся, здесь ничего нет. И вдруг в наш диалог врывается голос: 
– Я дико извиняюсь, а кого вы ищите? – Мы опешили. 
– Военный госпиталь, – говорим. 
– Ну тогда возвращайтесь, буду вас ждать на перекрестке.
Нас ждал мужик двухметрового роста с бородой, позывной Бабай. Как оказалось, не только мы были в шоке, но и военные. Привел нас в госпиталь:
– Открывайте, свои, – говорит Бабай. 
А там нас уже ждут, чтоб рассеять тревогу. Говорят:
– Мы минут 20 вас слушаем, в госпитале объявили режим тишины, не поймем, ДРГ что ли наш канал взломала?
Стали выяснять причину неожиданной встречи в эфире. 
– Покажите сканер, – говорят.
– А какой сканер? – вступает Александр. – У меня дешевая китайская рация без сканера. Оказалось, что и у них такая же. И вот парадокс: находясь на расстоянии 2 тыс. км я нечаянно настроил свою рацию на их волну. 
Поездка, запланированная на три дня, затянулась на пять дней. Сначала отвалилось колесо у прицепа. Военные забрали, обещали починить и доставить до Тулы. У «Нивы» сопровождения сломалась коробка передач, пришлось бросить и забирать через сутки на обратном пути.
Но миссию выполнили: в детский дом доставили гуманитарку, а два госпиталя получили медицинское оборудование. 

Гуманитарка для летчиков

ДРОНЫ

Война дронов – так можно сегодня назвать одно из направлений сражения с украинским нацизмом и его подельниками. Помню, как мы приехали вместе с героической женщиной, волонтером Ириной Полторацкой на передовую под Ясиноватой. Сидим у костерка, вояки угощают нас чаем, и вдруг – летит. Тогда еще в Донбассе работали наблюдатели ОБСЕ, которые запускали дроны, вроде бы для отслеживания обстановки. Местные часто говорили о том, что среди наблюдателей были наводчики, потому что через некоторое время после их посещения в эти места «прилетало». Чей это был дрон, я не знаю, потому что вскоре мы уехали. 
Артем с Александром говорят, что с вражескими металлическими «птицами» они не встречались. Видать, всю «стаю» стервятников кинули в сторону российских городов, чтоб погромче кошмарить мирное население.
– А по Ясиноватой мы уже дважды ездили, – говорит Артем. – Там стреляют, а люди живут, не уезжают. Поразил контраст: в городе работают кафе, дискотеки, а в нескольких километрах – фронт. Мы в Донецке ночевали, спать невозможно из-за канонады, а хозяева спят – привыкли. Говорят: хуже, если стрелковое оружие будет слышно, значит, враг уже рядом. 

«ЗЭКА» ИЗ «ОРКЕСТРА»

За одну командировку, вспоминают ребята, они проехали три города: Луганск, Донецк и Мариуполь. 
Были в госпитале, куда доставляли раненых вагнеровцев. Когда по рации услышали: «Везем столько-то музыкантов, принимайте!», то сначала даже не поняли о каких музыкантах речь. Потом увидели. Это были бойцы, доставленные прямо с передовой, перебинтованные, в грязной рваной одежде, пропитанной стойким запахом гари. Одних несли на носилках, другие шли своим ходом. Поначалу их разместили в холле, где стоял телевизор. На экране – мультики, а перед ним – люди, кто в шоковом, кто в полубессознательном состоянии, под действием лекарств. Это был такой контраст с привычной реальностью, как будто бы из другой жизни! Но это была реальность.
Один то ли армянин, то ли грузин, вышел покурить и рассказал волонтерам свою историю. Приехал в Москву на заработки, прораб денег не заплатил. Обиженные собрались и побили прораба, прораб умер. Дали ему 10 лет, пять отсидел – и записался в «Вагнер». Так это было или нет – слушатели не знают, но он оказался в Донбассе. Теперь, говорят, зэков в «Вагнер» не берут. 

ПОЖАРНЫЕ

Пожарные Донбасса – это настоящие герои, которые девять долгих военных лет находятся на передовой. Рискуя собой, они не только гасят подожженные врагами объекты, но и разминируют их, неся потери погибшими и ранеными, хотя по странной чиновничьей логике даже не имеют статуса участников боевых действий. Но есть в этой «огненной» картине и положительные моменты.
«Три пожарно-спасательных подразделения Донецка и Макеевки получили специальную одежду, каски, ботинки и ремни в подарок от коллег из Ленинградской области, – писала газета «Выборг» весной этого года. – Теперь огнеборцы ДНР заступят на караульную службу (уже заступили – Л.Г.) в боевой одежде пожарных со светоотражающими надписями “Пожарная охрана Ленинградской области”, “Пожарный поезд” (город Выборг), “МЧС России” и другими».
Это помощь, как говорится, официальная. А по линии народного патриотического движения мои герои в этот раз привезли донецким огнеборцам рации.
– Парень, который их передал, – говорит Артем, – это бывший питерский пожарный. Со службы ему пришлось уволиться из-за своей активной помощи. Теперь он создал свой фонд, делают маскировочные сети.
В этот раз из Донецка в Выборг мои герои возвращались вместе с донецкими пожарными, которые для этого специально взяли отпуск, чтоб не только лично поблагодарить дарителей, но поделиться с коллегами, ставшими с момента вхождения Донбасса в состав России их согражданами, бесценным опытом работы во время боевых действий. 

ИЗ «ЗОНЫ» – В ЗОНУ БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ

Однажды, вспоминают ребята, звонит человек и просит взять его с собой в поездку. Говорит: у меня есть своя большая машина, готов участвовать в работе, но, главное – хочу повидаться с сыном. Оказалось, что в истории их семьи была трагическая страница – сына осудили за наркотики. Он отсидел часть срока, а потом подписал контракт с минобороны и попал на передовую. 
Вместе с отцом этого парня наши волонтеры, преодолев огромное расстояние, доставили груз к месту назначения, а потом отец и сын встретились. 
Здесь я сделаю небольшое отступление. Можно по-разному относиться к ЧВК. Я, например, за главенство закона, который должен действовать для всех, вопреки людоедскому принципу: «Мне и моим друзьям – все, остальным – закон». Но, независимо от моих убеждений, эти компании есть, и там воюют наши ребята, искупая кровью свою вину и защищая мирное население. Кстати, недавно мне попалось утверждение военного эксперта, который оценил шанс на выживание этих людей как один из 10. 

«МЫ ДОЛЖНЫ ИМ ПОМОЧЬ»

Мои собеседники – предприниматели, которые по законам капитализма вроде бы должны быть «заточены» на самообеспечение и собственное благополучие. Но капиталистический принцип самодостаточного коммерческого эгоизма здесь не срабатывает. Делясь материальной помощью, поддерживая мирное население и военных, они руководствуются высокими идеалами защиты Родины, хотя и не говорят об этом на каждом шагу. Просто берут и делают.

Александр и Артем в Донецке у памятника Освободителям Донбасса

– Мы даже не ожидали, что так втянемся в это дело, – сказали ребята в заключение нашей беседы. – Но люди просят помощи, они в ней нуждаются, а мы можем им помочь. Значит, должны. 
В основном на фронте все необходимое есть, но всегда чего-то не хватает. Военным, например, в какой-то момент нужны шурупы и шуруповерты, а летчикам для обработки санбортов, перевозящих раненых, хлорка и ветошь. Но все-таки самое главное для них – не это. Через нас они осуществляют связь с родными местами. Наши отцы служили в этом полку, этот полк был в Афгане и Чернобыле. Ребята были очень рады встрече с земляками, даже расставаться не хотелось. И в госпитале питерские первые идут к землякам – и врачи, и раненые. 
Подтверждением убеждений моих новых знакомых стали слова, размещенные ими на собственной интернет-страничке о том, что не только армия должна работать на победу, но и «каждый гражданин – в том, чем занимается, и там, где находится. Если вы за границей – поддерживайте Россию. Если вы занимаетесь обычной экономической деятельностью – делайте все, чтобы России было как можно больше пользы. Если вы видите предательские действия по отношению к России или слышите предательские изречения – остановите это. Вооруженные Силы Российской Федерации – это наша защита. Но для защиты нужна всегда опора – наше национальное единство».

Снимки сделаны волонтерами.