«…Нет, человеку никак нельзя жить без родины, как нельзя жить без сердца!»

14 июля 2023 года – 55 лет со дня кончины Константина Паустовского

Мне хочется хотя бы маленькой, но светлой памяти о себе. 
Такой же слабой, как мимолётная улыбка.
Улыбнитесь же мне напоследок. Я приму эту улыбку как величайший и
 незаслуженный дар и унесу её с собой в тот непонятный мир, где нет 
«ни болезней, ни печали, ни воздыхания, но жизнь бесконечная».
К. Г. Паустовский. Последняя глава 

Константин Георгиевич Паустовский (1892–1968) – классик русской литературы, талантом которого восхищались и восхищаются люди по всему миру. 
…Паустовский – автор произведений разных жанров: романов, повестей, пьес, очерков, сказок, эссе, статей…
Однако в любви чаще всего писатель признавался к небольшому по объёму, но нелёгкому жанру – жанру рассказа. 
В его творчестве именно рассказу принадлежит центральное место (да и крупные произведения у писателя построены по мозаичному принципу!). 
Константин Георгиевич добился здесь особенно больших успехов, блестяще продолжая традиции в этом жанре И.С. Тургенева, А.П. Чехова, И.А. Бунина, других мастеров русского классического рассказа.
…«Обойдённый» всеми государственными премиями и наградами, «доктор Пауст» (так некогда первым назвал Константина Георгиевича Эммануил Казакевич по аллюзии с легендарным героем Гёте» и как потом мастера нередко называли другие – и коллеги, и ученики в Литературном институте, и читатели!), тем не менее, стал поистине живым классиком. 

…В 1965 году его разом выдвинули и на Ленинскую, и на Нобелевскую премии. 
Однако Ленинскую премию завоевала эпопея «Брестская крепость» Сергея Смирнова, а «Нобелевку» получил «Тихий Дон» Михаила Шолохова. 
Что же породило феномен Паустовского?!
…В 1960-е для многих советских читателей, на которых не действовали «идеологические инъекции», Константин Георгиевич был не только мастером слова, но и, что, безусловно, так важно в писателе – эталоном порядочности. 
Когда в 1963 году в Советском Союзе проводился опрос о самом читаемом в нашей стране писателе, таковым, к радости его почитателей, был назван Паустовский.
Из выдающегося русского писателя, жившего в советскую эпоху, Паустовский стал величиной европейской и мировой культуры.
…Никакие санкции и никакие запреты, обрушившиеся на нас ныне, не способны встать поперёк великой тропы, что проложило образное, художественное слово Паустовского через сердца, души и умы людей. 

***

Паустовский родился и скончался в Москве. 
Семья Константина Георгиевича часто переезжала. В детстве и юности он жил и в Киеве, и в других городах Украины и центральной России, возвращался и вновь уезжал из Москвы. Недаром Константин Георгиевич называл себя «москвичом по рождению и киевлянином по душе».

***

С детства его влекла «муза дальних странствий». 
Ещё в юности будущий писатель, переменивший много профессий, а затем в зрелые годы и в старости объездил многие места России, Малороссии, Белой Руси, побывал в Севастополе, Крыму, на Донбассе, в Приазовье, Одессе, на Кавказе, в Средней Азии, в Прибалтике…
Он отразил в своём творчестве жизнь как исторической России, так и республик Советского Союза. 
«…Почти каждая моя книга – это поездка. Или, вернее, каждая поездка – это книга...» – напишет писатель в своей автобиографии.

***

С приходом мирового признания в середине 1950-х Паустовский получает возможность посетить Болгарию, Чехословакию, Турцию, Греции, Францию, Италию, Швецию и другие страны. 
Встреча с Парижем стала для него особенно дорогой – его очень интересовали культура и искусство Франции. Впечатления и встречи во время этих поездок нашли отражение в путевых заметках «Живописная Болгария» (1959), «Мимолётный Париж» (1959), «Итальянские записи» (1962), «Огни Ла-Манша» (1964).

***

Сама судьба Паустовского – как удивительная книга.
…В 1898 году их семья переехала из Москвы в Киев, где отец будущего писателя получил должность делопроизводителя в службе движения Юго-Западной железной дороги. 
В 1902 году Георгий Максимович Паустовский, получив повышение по службе, стал заведовать отделом статистики Киево-Полтавской железной дороги. Это позволило семье Паустовских улучшить своё материальное положение.
…В автобиографической книге «Далёкие годы» Константин Георгиевич с нежностью вспоминает о том, как его семья счастливо жила на Святославской улице до переезда два года спустя на Никольско-Ботаническую...
В 1904 году, после занятий с репетиторами, 11-летний «переросток» Костя Паустовский, который до этого был недостаточно подготовленным к вступительным испытаниям, наконец-то, поступил в Первую Киевскую гимназию, получив пятёрки по русскому языку и Закону Божьему и четверку – по арифметике.

***

В 1906 году семья Паустовских распалась, Константин был вынужден уехать в Брянск, к брату матери, где его определили в местную гимназию. 
Там он, как сам признавался впоследствии, «всё чаще с сожалением вспоминал Киевскую гимназию и задумывался над тем, как вернуться в Киев».
…Осенью 1907 года Константин Георгиевич вернулся в родной, как считал, город, в котором к тому времени уже не оказалось родни... 
Снисходительные к подростку воспитатели гимназии опекали его, как могли, а на высшем уровне даже было принято решение освободить Паустовского от платы за учение. 
Иногда он занимался репетиторством, получая за это небольшие, но «лично заработанные» деньги.

***

В 1911 году были радостные и грустные события. 
…Весной в местечке Городище под Белой Церковью от рака горла умер его отец. Константин успел застать его живым, участвовал в похоронах, а затем побывал у родственников, проживавших в деревне Копани Чернобыльского уезда.
…Из Черкасс в Киев переехала бабушка Кости по матери Викентия Ивановна Высочанская и поселилась у младшей дочери на Лукьяновке. Здесь некоторое время проживал и Константин.
…В 1911 году его первый рассказ «На воде» был напечатан в киевском журнале «Огни». 

***

В июне 1912-го закончились выпускные экзамены в Первой гимназии.
«Паустовский, – было написано в заветном аттестате зрелости, – вступив в Императорскую Александровскую Киевскую гимназию августа 20 дня 1904 года, при отличном поведении обучался по 4 июня 1912 года и окончил полный восьмилетний курс (в подготовительном классе не обучался. – Н.Г.)».

***

В августе 1912 года Паустовский поступил на естественное отделение физико-математического отделения Киевского университета святого Владимира, а следующий учебный год начал на историко-филологическом факультете, куда Константина перевели по собственному его прошению. 
В 1914 году Константин Георгиевич перевёлся на юридический факультет Московского университета, чтобы быть рядом с мамой, которая проживала в Первопрестольной, однако события последующих лет не позволили ему завершить учёбу...

***

После начала Первой мировой войны как младший сын в семье Паустовский был освобождён от службы в Армии. 

В 1914 году работал вагоновожатым и кондуктором на московском трамвае.
…Осенью 1914 года Паустовский поступил санитаром на санитарный поезд Западного фронта, перевозивший раненых в тыловые города страны. В этих поездках будущий писатель познакомился со средней полосой России и навсегда полюбил её.
…Осенью 1915 года его перевели в военно-санитарный поезд № 255. Вскоре Паустовский попал в полевой санитарный отряд и прошёл с ним длинный путь отступления от Люблина в Польше до городка Несвижа в Белоруссии. Находясь в отряде, из обрывка газеты он узнал, что оба его брата в один и тот же день убиты на разных фронтах. 

***

В начале 1916 года военная цензура, перехватившая одно из писем санитара Паустовского, потребовала впредь не допускать его на фронт. Константину пришлось искать работу. 
Благодаря своему дяде по материнской линии Николаю Григорьевичу Высочанскому, директору завода «Арсенал» в Брянске, Паустовский в качестве браковщика артиллерийских снарядов отправляется в Екатеринослав (Днепропетровск-Днепр), на предприятие акционерного общества Путиловских заводов, 
С 1915 года по поручению Главного артиллерийского управления производство снарядов на этих заводах в Малороссии и на Кавказе контролировал выдающийся инженер, профессор Михайловской артиллерийской академии, полковник Александр Васильевич Панкин (1876–1963).
Начальник Константина полковник Панкин переводит Паустовского из Екатеринослава в Таганрог на котельный завод, который в связи с потребностями военного времени начал выпускать военную продукцию. 
В Таганроге Паустовский появился с недельным опозданием. Как оказалось, он не удержался и самовольно заехал в Севастополь к невесте – сестре милосердия Екатерине Загорской, с которой Константина свели фронтовые дороги. 
Разъярённый Панкин распорядился перенаправить нарушителя дисциплины в Юзовку. Это была фактически ссылка. 
«Ты знаешь, ведь в Юзовку меня послали как в ссылку, – пишет Паустовский в первом письме отсюда Екатерине Загорской. – В Таганроге меня ждали, потом дали телеграмму Панкину, что меня нет. Недавно приехал сюда инженер из управления – оказывается, Панкин догадался, что я был «в бегах», вскипел и дал в Таганрог телеграмму перевести меня временно в Юзовку. Юзовка – это для браковщиков считается чем-то вроде Нарымского края».
Так Константин Георгиевич в конце марта 1916 года (по новому стилю -Н.Г.) оказался в Юзовке /Юзовка в 1869-1924, Сталин в 1924-1929, Сталино в 1929-1961, с 1961 года – Донецк/ как браковщик снарядов Главного артиллерийского управления в командировке «для временных работ по приёмке корпусов гранат». 
Вот что он писал о Юзовке Екатерине Загорской: 
«…Заводы и шахты. Жёлтое небо и чёрные от копоти люди, дома, деревья, лошади. Гиблое место. А завод напоминает одну из самых суровых и мрачных грёз Верхарна…»
«…Заводы дымились со всех сторон. Шахты стояли по горизонту серыми и пыльными пирамидами своих терриконов…» 
«…В ураганах угольной пыли, в унылом диком местечке, где все дома похожи на гробы и даже нет названий у улиц, они все по номерам, – продольные нечетные, поперечные чётные…»

***

В Юзовке Паустовского поселили за счёт завода в номере самой известной в посёлке гостиницы «Великобритания», который утончённо воспитанный постоялец называет «дешёвым» и «затхлым». Эта гостиница была построена на пересечении Седьмой линии и Среднего проспекта в 1883 году (по другим данным в 1880 году).
Спустя годы Паустовский так описывает «Великобританию»: 
«…Гостиница “Великобритания” заслуживает того, чтобы её описать, как давно вымершее ископаемое. Стены её были выкрашены в цвет грязного мяса. Но это владельцу гостиницы показалось скучным. Он приказал покрыть стены модной тогда декадентской росписью – белыми и лиловыми ирисами и кокетливыми головками женщин, выглядывавшими из водяных лилий.
Неистребимый запах дешёвой пудры, кухонного чада и лекарств стоял повсюду. Электричество горело тускло, читать при его желтушном свете было нельзя. Все кровати были продавлены, как корыта. Коридорные девушки в любое время дня и ночи “принимали гостей”.
Внизу в штопаном и перештопанном сукне бильярда отщелкивали “пирамидки” испитые юноши с кепками набекрень и в галстуках бабочкой. Каждый вечер кому-нибудь проламывали кием голову. Играли по-крупному. Деньги клали в лузы, но зорко следили, чтобы их не крали так называемые “подпыхачи” – мелкий бильярдный люд…»

***

В своё время в гостинице «Великобритания» останавливался и Александр Куприн.
 «…Куприн был на Юзовском заводе в 1896 году, – отмечает Паустовский. – Мне пришлось работать там в 1916 году – ровно через двадцать лет, но я застал ещё в Донбассе всю обстановку купринского “Молоха”. 
Я помню те же рабочие посёлки. Нахаловки и Шанхай из землянок и лачуг, беспросветную работу и нужду шахтёров, воскресные побоища с казаками, уныние, гарь, брезгливых и высокомерных инженеров и “молохов” – владельцев акционерных компаний, промышленных сатрапов, перед которыми заискивали министры…»
…Жить в «Великобритании» Паустовскому было тяжко. И потому огромное облегчение он испытал, переселившись из гостиницы в чертёжную при заводе «Новороссийского общества».

***

В своём творчестве, дневниках и письмах (эпистолярное наследие писателя опубликовано в 1986 году в 9-м томе его сочинений – Н.Г.) Паустовский отразил и впечатления о Донбассе. 
Об этом периоде своей юности Константин Георгиевич рассказал во второй части «Повести о жизни» («Беспокойная юность»). 
Юзовка начала 20 века, как отмечает в «Повести о жизни» Паустовский, – под стать гостинице «Великобритания», где его поселили: 
«…С неба сыпалась жирная сажа. Из-за дыма и сажи в Юзовке исчез белый цвет. Всё, чему полагалось быть белым, приобретало грязный, серый цвет с жёлтыми разводами. Серые занавески, наволочки и простыни в гостинице, серые рубахи, наконец, вместо белых серые лошади, кошки и собаки. В Юзовке почти не бывало дождей, и жаркий ветер днём и ночью завивал мусор, штыб и куриный пух.
Все улицы и дворы были засыпаны шелухой от подсолнухов. Особенно много её накапливалось после праздников. Грызть подсолнухи называлось по-местному “лузгать”. Лузгало всё население. Редко можно было встретить местного жителя без прилипшей к подбородку подсолнечной шелухи…»
«Кратко и ёмко в повести отображена жизнь огромного индустриального края, истинного промышленного сердца России, – так характеризует Андрей Чернов «Беспокойную юность». – Здесь не только говорится о промышленном величии Донбасса, но и о той вопиющей социальной несправедливости, которая не могла не вылиться в протестную бурю после Октября 1917 года».
О тех годах, когда Юзовка уже называлась Сталино, Константин Георгиевич с гордостью напишет: 
«…Теперь от прошлой Юзовки не осталось и следа. На её месте вырос благоустроенный город…»
Паустовский расcказывает о Донбассе и в «Нескольких отрывочных мыслях», предваряющих 8-томное собрание его сочинений.
…В 1916 году Константин Георгиевич начал писать свой первый роман «Романтики». В нём он стремился создать целостное повествование о том, что ему довелось увидеть и пережить в юности.

***

Главным умением и достоинством писателя, по мысли Паустовского, было «искусство видеть мир». 
Вдохновение неизменно дарила ему природа. Но завораживающие её описания в его произведениях вовсе не самоцель для мастера. Через состояние природы Паустовский всегда пытался объяснить самое сокровенное в человеке – состояние души. 
Именно так, по мнению Константина Георгиевича, можно было воспеть национальный характер, раскрыть мировоззрение, показать богатства родного языка. 
Он не раз возвращается к мысли о том, что «образность и волшебность (по словам Тургенева) русского языка неуловимым образом связаны с природой, с бормотанием родников, криком журавлиных стай, с угасающими закатами, отдаленной песней девушек в лугах и тянущим издалека дымком от костра…». 
Писатель видел основную цель своей работы в сохранении и приумножении богатств родного языка, а потом преподносил их как дар своему читателю. 
Ему было доступно знание огромных возможностей слова, умение вскрывать нетронутые языковые богатства, почувствовать и передать поэзию, щедро рассеянную вокруг нас. 
Паустовский считал, что «многие русские слова сами по себе излучают поэзию, подобно тому как драгоценные камни излучают таинственный блеск». 
Тонкий ценитель прекрасного в природе, людях, искусстве, писатель избрал это постоянным объектом своего внимания.
Мастер был убеждён, что существовала прямая связь между красотой русской земли и одарённостью её народа, богатством и силой русского языка и искусства.
Главное в пейзажах Паустовского – лиризм. Он вызывает в читателях живое ответное чувство. Константин Георгиевич мастерски владеет словом, чувствуя все его обертоны, краски и оттенки (во многом благодаря эпитетам!). Именно это, несомненно, даёт нам возможность представить изображённое почти как реальное.

***

К югу от Москвы, на стыке трёх областей – Владимирской, Московской и Рязанской – раскинулся такой притягательный, по словам писателя, край лесов, озёр и тихих речек. 
Эту удивительную страну Мещёру, которую он открыл, Паустовский называл своей второй родиной. 
Сюда писатель приехал впервые в 1930 году. Здесь он жил и работал (с перерывами, один или с друзьями-писателями – А. Гайдаром, Р .Фраерманом и др.) больше двадцати лет. 
В Мещёре было всё, что привлекало писателя с самого детства, – «…глухие леса, озёра извилистые лесные реки, болота, заброшенные дороги и даже постоялые дворы». 
Здесь, по словам Константина Георгиевича, он прикоснулся к народной жизни, к чистейшим истокам русского языка. 
«Самое большое, простое и бесхитростное счастье я нашёл в лесном Мещёрском краю. Счастье близости к своей земле, сосредоточенности и внутренней свободы, любимых дум и напряжённого труда. Средней России – и только ей – я обязан большинством написанных мною вещей», – признавался Паустовский.
После публикации в 1939 году повести «Мещёрская сторона», которую высоко оценила критика, Паустовского стали называть «лучшим пейзажистом в современной литературе».
Так, Александр Роскин считал: 
«Многие произведения Паустовского – произведения живописи. Их можно было бы вешать на стену, если бы только для подобных картин существовали рамы и гвозди». 
И действительно пейзажи в «Мещёрской стороне» в пору сравнивать с классическими образцами, в том числе с Левитаном, во многом благодаря творчеству которого Паустовский «живописал словом, как кистью»: 
«Путь в лесах – это километры тишины и безветрия. Это грибная прель, осторожное перепархивание птиц. Это липкие маслюки, облепленные хвоей, жёсткая трава, холодные белые грибы, земляника, лиловые колокольчики на полянах, дрожь осиновых листьев, торжественный свет и, наконец, лесные сумерки, когда из мхов тянет сыростью и в траве горят светляки».

***

Тесно связала судьба Паустовского с Крымом – «местом, где хотелось остановить время, чтобы не терять ощущение молодости». 
Писатель жил и работал в Старом Крыму, Коктебеле, часто бывал в Феодосии. 
В мае 1938 года Паустовский писал: 
«Весь Старый Крым в цвету, в распустившихся орехах и каштанах… неправдоподобный воздух, очень душистый, мягкий и прозрачный. Здесь очень хорошо работать в саду».
Под впечатлением Крыма написаны отдельные главы повести «Чёрное море», рассказы «Потерянный день», «Робкое сердце», «Умолкнувший звук», «Синева», «Встреча»… 
«Восточный Крым был полон цветения и тишины. Это была особая замкнутая страна, не похожая на все остальные части Крыма…», – писал Паустовский в рассказе «Синева».

***

«Всегда следует стремиться к прекрасному» – этими словами Оноре Бальзака Константин Георгиевич предваряет «Золотую розу», одну из самых своих знаменитых книг, которой зачитывались и многие советские интеллектуалы разного возраста и профессий, и школьники моего поколения, раздумывающие о выборе жизненного пути. 

И этот девиз «последний романтик XX века», который зовёт нас в удивительный мир, пронёс через всё творчество. 
Мир Паустовского – мир, где в ручьях плещется горная форель, раз в сто лет расцветают зимой сады, сказочники роняют слова добрых предсказаний случайным спутницам в ночных дилижансах... В этом мире не гремят выстрелы и не идут войны.

Полноправный герой «Золотой розы», как и других книг писателя, – природа: 
«Пейзаж – не привеска к прозе и не украшение... Природу надо любить, и эта любовь, как п всякая любовь, найдёт верные пути, чтобы себя выразить с наибольшей силой».
…Своеобразной «увертюрой» к «Золотой розе» стал рассказ-притча «Драгоценная пыль». 
Жан Шамет, бывший солдат, а ныне – парижский мусорщик, многие годы изо дня в день кропотливо собирает и просеивает пыль, собранную им в ювелирной лавке. 
Его воспитанница – очаровательная крошка Сюзанна – сирота: отец её скончался в одном из колониальных походов Франции, поручив заботу о девочке Шамету.
Чтобы сделать свою воспитанницу счастливой Шамет в конце концов смог из ювелирной пыли добыть крупинки золота, а затем отлить из драгоценного металла розу.
Так кропотливо, вдумчиво работал и мастер лирической, философской прозы Паустовский: 
«…Каждая минута, каждое брошенное невзначай слово и взгляд, каждая глубокая или шутливая мысль, каждое незаметное движение человеческого сердца, так же, как и летучий пух тополя или огонь звезды в ночной луже, – всё это крупинки золотой пыли. Мы, литераторы, извлекаем их десятилетиями, эти миллионы песчинок, собираем незаметно для самих себя, превращаем в сплав и потом выковываем из этого сплава свою «золотую розу» – повесть, роман или поэму».
«Золотая роза» – книга о писательском труде (и не только!).
По слову Паустовского, «книга эта не является ни теоретическим исследованием, ни тем более руководством. Это просто заметки о моём понимании писательства и моём опыте».

Тема литературы и искусства, рано вошла в творчество Константина Георгиевича. 
И Максимов в «Романтиках», и Берг в «Блистающих облаках», и Гарт в «Чёрном море», как мы видим, поглощены размышлениями о литературе, судьбе писателя и его ответственности перед своим талантом. 
Рядом с ними – созданные Паустовским в биографических повестях образы Лермонтова, Кипренского, Левитана ... Да, они, возможно, субъективны: показаны такими, какими видит их автор. Но эти образы – живые, яркие, запоминающиеся, поэтому и ныне привлекают внимание читателей. 
Настоятельной потребностью собрать воедино, как «крупинки золотой пыли», мысли о творчестве и поделиться этим неисчерпаемым богатством с читателями и была рождена «Золотая роза».
Ярко проявляется здесь гражданская позиция автора:
«Голос совести, вера в будущее не позволяют подлинному писателю жить на земле, как пустоцвет, и не передать с полной щедростью всего огромного разнообразия мыслей и чувств, наполняющих его самого».

***

Тяжелейшая судьба выпала на долю поколения Паустовского: Первая мировая война, две революции 1917-го, гражданская война, Великая Отечественна война… 

Как всё это было пережито, прочувствовано, осмыслено рассказывает одно из главных произведений мастера – автобиографическая «Повесть о жизни», где он искренне объясняет, почему остался в стране, раздираемой гражданской войной: 
«Это – дело совести. Я считаю, что никогда и ни при каких обстоятельствах нельзя бросать свою страну. И свой народ…»
То, что пережил Константин Георгиевич в 1918-1919 годы, которые ввергли Киев в самое пекло, подробнейшим образом описано на страницах блестящей автобиографической книги «В начале неведомого века».
…В 1919 году, после прихода большевиков, Константин Паустовский смог устроиться корректором в газету «Киевская мысль», а затем – в Народный комиссариат продовольствия, где «ведал выпуском ведомственных бюллетеней». 
В начале мая 1919 года Паустовского призвали в Красную Армию. Служил он в Киеве, в караульном полку на Печерске. 
…В октябре того же года, когда здесь хозяйничала Директория. Паустовский перебрался в Одессу, где вместе с Олешей, Катаевым, Бабелем, Ильфом, Петровым и другими литераторами печатался в знаменитой газете «Моряк»...
…Выразительные названия шести частей «Повести о жизни» – «Далёкие годы» (1946), «Беспокойная юность» (1954), «Начало неведомого века» (1956), «Время больших ожиданий» (1958), «Бросок на юг» (1959-1960), «Книга скитаний» (1963) – помогают нам, читателям, представить, как складывалась жизнь Константина Георгиевича, его писательская судьба на тернистых дорогах-этапах отечественной истории.
«Без чувства своей страны – особенной, очень дорогой и милой в каждой её мелочи – нет настоящего человеческого характера. В те годы, во время моей службы на санитарном поезде, я впервые ощутил себя русским до последней прожилки» («Беспокойная юность»).

…Осенью 1917 года мать и сестра Паустовского жили на хуторе Копань под Чернобылем, куда он и отправился. 
«Я ехал через Киев. Он, так же, как и Москва, ключом кипел на митингах. Только вместо “долой!” и “ура!” здесь кричали “геть!” и “слава!”, а вместо марсельезы пели “Заповіт” Шевченко и “Ще не вмерла Україна”...» («Начало неведомого века»).
«Скитальчество – это не болезнь, не страсть – это высшее и кристальнейшее выражение большой человеческой тоски по далёкому, по загаданному, по жизни, овеянной свежими ветрами, многогранной, ликующей, в которой поёт каждый миг, каждая почти не заметная минута…» («Книга скитаний»). 
Страсть к скитаниям, путешествиям сохранится у писателя до последнего вздоха.
Своей исповедальностью «Повесть о жизни» близка к таким произведениям русской литературы, как «Жизнь Арсеньева» И.А. Бунина или, скажем, «Детство», «В людях», «Мои университеты» А.М. Горького. 
В «Беспокойной юности» Паустовский определил цель и смысл своей деятельности кратко и точно – найти отзыв в душе читателя: 
«В каждом сердце есть струна. Она обязательно отзовётся даже на слабый призыв прекрасного».
Все его книги, как камертон, настроены на эту «струну».
…«Повесть о жизни» была номинирована на Нобелевскую премию. 
Не сложилось! Премия была вручена не Паустовскому, а Шолохову…

***

Особое место в его жизни и творчестве занимала Таруса. 
С этим тихим, маленьким приокским городком средней полосы России связаны его поэтические эссе и новеллы «Уснувший мальчик», «Городок на реке», «Избушка в лесу», «Наедине с осенью», «Ильинский омут»…
Константин Георгиевич обосновался здесь в середине прошлого века, в 1954-м, провёл тринадцать своих последних лет, творчески плодотворных, счастливых. 
Паустовский приезжал сюда из суетной Москвы, жил с семьёй всё лето и работал порой до поздней осени, «до белых мух». Как гимн, звучат слова писателя: 
«Я не променяю Среднюю Россию на самые прославленные и потрясающие красоты земного шара. Всю нарядность Неаполитанского залива с его пиршеством красок я отдам за мокрый от дождя ивовый куст на песчаном берегу Оки или за извилистую речонку Таруску – на её скромных берегах я теперь часто и подолгу живу».
В 1955-м было приобретено полдомика в небольшом тупичке (улица Пролетарская, дом 2) над крутым скатом к речке Таруске, потом к нему были сделаны пристройки 
Уже через несколько лет на пустыре рядом с домиком радовал глаз настоящий сад. 
Сейчас здесь филиал Московского литературного музея-центра К.Г. Паустовского.

…В саду по-прежнему самозабвенно поют соловьи. Бывать здесь – волнующее душу наслаждение.
А вот и любимое место уединения мастера – беседка! Константин Георгиевич просыпался на заре, раньше всех, обходил сад, внимательно наклоняясь к каждому растению. 
Затем он садился работать в беседке, чтобы не беспокоить спящий дом изматывающим кашлем. А когда просыпались домашние, то первым делом говорил жене: 
«А ты знаешь, Таня, настурция сегодня расцвела…»
От дома Паустовского хорошо видна белая церковь в Бёхове на другом берегу Оки – рядом с нею похоронен великий русский художник Василий Дмитриевич Поленов.
Отсюда, из «тарусской обители» писателя, можно отправиться вдоль берега Таруски к Ильинскому омуту, существовавшему на земле, вероятно, с незапамятных времён – новелла Паустовского сделала это место знаменитым на весь мир: 
«Одно из неизвестных, но действительно великих мест в нашей природе находится всего в десяти километрах от бревенчатого дома, где я живу каждое лето. Я думаю, что слово “великий” применимо не только к событиям и людям, но и к некоторым местностям нашей страны, России…То место, о котором пойдёт рассказ, называется скромно, как и многие великолепные места в России: Ильинский омут… Оно не связано ни с какими историческими событиями или знаменитыми людьми, а просто выражает сущность русской природы. В этом отношении оно, как принято говорить, “типично” и даже “классично”.
Такие места действуют на сердце с неотразимой силой. Если бы не опасение, что меня изругают за слащавость, я сказал бы об этих местах, что они благостны, успокоительны и что в них есть нечто священное».
В «Ильинском омуте» Паустовский-художник так живописал открывшееся здесь его взгляду:
«Всё зависит от пытливости и от остроты глаза. Ведь всем известно, что в самой малой капле отражается калейдоскоп света и красок – вплоть до множества оттенков совершенно разного зелёного цвета в листьях бузины или в листьях черёмухи, липы или ольхи. Кстати, листья ольхи похожи на детские ладони – с их нежной припухлостью между тоненьких жилок». 
Концовка этой новеллы стала хрестоматийной: 
«…Нет, человеку никак нельзя жить без родины, как нельзя жить без сердца!»
…Писатель пользовался уважением и любовью местных жителей, стал первым почётным гражданином Тарусы. 

Он словно принял на себя негласное нравственное обязательство – заботиться об этом уголке русской земли. 
Паустовский отдал много сил бытовому благоустройству калужской глубинки, сохранению исторического лица города. 
Знаменитый альманах «Тарусские страницы», который он «пробил», и поныне – свидетельство свободомыслия и культурного возрождения милой его сердцу «глубинной России». 

***

Паустовский много лет страдал от хронического недуга – астмы, к тому же, он перенёс несколько инфарктов, последний из которых и явился причиной его смерти. Константин Георгиевич скончался в Москве 14 июля 1968 года. 
…Прощались с Паустовским в столице «всем миром». 
Так в XX веке провожали в последний путь Льва Толстого и Маяковского, а после – Шукшина, Высоцкого, Окуджаву, Валентина Распутина.
…По завещанию Константина Георгиевича, его похоронили на городском кладбище в любимой Тарусе. 

Шкловский вспоминает: 
«Когда Константина Георгиевича хоронили и везли его тело от старого Серпухова к старой Тарусе, то вышли на шоссе колхозники, вышли молодые ребята, вышли мужчины и в белых кофтах, выпущенных поверх юбок, женщины. Вышел читатель – народ». 
И добавляет: 
«Он был и остался нужным всем».
…В день похорон в Тарусе, несмотря на то что бушевала гроза, буквально весь город вышел на улицы проводить мастера в последний путь. На глазах людей были слёзы. 
Вот и небеса не сдержались – заплакали. Вся природа оплакивала своего певца.
«Петухи взлетели на крыши, приветствуя шествие своими возгласами, яростно размахивая пёстрыми крылами, – вспоминала пианистка Мария Юдина, – куры клохтали, гуси гоготали в полном трансе, собаки, кошки носились промеж толпы, силясь постичь непостижимое событие… 
Похороны состоялись не только как всенародные, но и было в них истинное вселенское величие Руси, хоронила Паустовского – вся тварь… всё творение Божие…»
…А Маргарита Алигер написала в память о Паустовском такое трогательное стихотворение (17 июля 1968 года):

Провожала Паустовского Россия
К тихому последнему порогу.
Принимались дождики косые,
Обмывали длинную дорогу.
Широко, далёко, в тихом горе
День стоял неяркий, сизый, русый.
На высоком окском косогоре
Хоронила Паустовского Таруса.
Паустовского Таруса хоронила,
На руках несла, не уронила,
Криком не кричала, не металась,
Лишь слеза катилась за слезою.
Все ушли, она одна осталась
И тогда ударила грозою.
Над высокой свежею могилой
Застонало небо, гром загрохал,
Полыхнуло с яростною силой.
Отпевала Паустовского эпоха.

…Место, где находится скромная могила Паустовского, – высокий холм, окружённый деревьями с просветом на реку Таруску, было выбрано самим писателем. Отсюда он словно смотрит в вечность.
«Любимые всегда кажутся нам бессмертными», – утверждал Константин Георгиевич.

К «доктору Паусту», по-прежнему одному из самых любимых и читаемых русских писателей, с полным правом можно отнести его слова о Чехове: 
«…Он был не только гениальным писателем, но и совершенно родным человеком. Он знал, где лежит дорога к человеческому благородству, достоинству и счастью, и оставил нам все приметы этой дороги».
…Каждый год в день рождения Паустовского 31 мая на его могиле в Тарусе появляется корзина с еловыми шишками. 
Одна из лучших лирических новелл писателя о встрече в лесу знаменитого композитора Эдварда Грига с девочкой Дагни, дочерью лесника, так и называется «Корзина с еловыми шишками».
Григ в новелле Паустовского «Корзина с еловыми шишками» подарил дочери лесника Дагни к её совершеннолетию волшебную музыку.
Эта новелла, как и всё творчество писателя, наполнена музыкой и красотой, чистотой и радостью, и открывает перед нами «то прекрасное, чем должен жить человек».

***

В советские годы в местах, связанных с жизнью и творчеством Паустовского, были открыты его музеи, установлены мемориальные доски, названы именем писателя улицы. 

…Один из музеев Паустовского находится в Москве. 
На юго-востоке разрастающейся столицы чудом сохранился старинный парк Кузьминки, бывшая усадьба князей Голицыных.
Этот островок живой природы в мегаполисе напоминает пейзаж средней полосы России, который с такой любовью описывал в своих книгах Паустовский (вспомним хотя бы «Мещерскую сторону»).
В доме садовника Голицыных – «Серой даче», что стоит здесь, на «лесной опушке», с конца 1980-х обосновался Московский литературный музей-центр К.Г. Паустовского, музей международного значения, который, несмотря на небольшой штат сотрудников, активно поддерживает связи с коллегами из музеев писателя в других странах. 
В «Серую дачу», где, по словам Бориса Чичибабина, «обрела своё пристанище, бродит, грустит, радуется душа Паустовского», частенько заглядывают любопытные белки, залетают птицы, прикормленные сотрудниками музея. 
Но главное, что сюда с утра до вечера идут почитатели таланта писателя. Взрослые и дети, москвичи и приезжие – не только из России, но и из-за рубежа. 
Так же, как шли когда-то к самому Паустовскому – в его московские квартиры в Лаврушинском переулке и на Котельнической набережной. 

​​

***

По произведениям Паустовского сняты полнометражные драмы «Кара-Бугаз» (1935, режиссёр Александр Разумный) и «Северная повесть» (1960, Евгений Андриканис), короткометражные ленты «Телеграмма» (1957, Юрий Щербаков) и «Стальное колечко» (1971, Анатолий Кирик), фильм-спектакль «Обещание счастья» (1965, Лев Цуцульковский), мультипликационные фильмы «Растрёпанный воробей» (1967, Алла Грачева), «Тёплый хлеб» (1973, Ирина Гурвич), «Стальное колечко» (1979, Леонид Бердичевский), «Квакша» (1979, Леонид Аристов), «Жильцы старого дома» (1988, Алексей Караев), «Солдатская сказка» (1983, Алла Грачёва) и «Корзина с еловыми шишками» (1989, Ольга Чикина). 

***

Паустовского очень любили и ценили его современники.
Так, великий композитор нашего времени Дмитрий Шостакович признавался, что многие его произведения были навеяны чтением Паустовского. 
Шагинян приводит слова Шостаковича в одном из писем к ней: 
«Ни у кого из современников нет такого духовного, тонкого и проникновенного слияния с природой, с родиной, как у Паустовского».

***

В 1939 году, находясь в Ялте, Константин Георгиевич записал в дневнике: 
«Самое тяжёлое в наши дни – это стремительный рост пошлости». 
Интересно, что бы он сказал сегодня?!

***

Наш мир, люди и события виделись Константину Георгиевичу сквозь воздух мечты и вечности. 
В то же время он смотрел на мир отнюдь не через розовые очки, многое сумел предугадать. 

Паустовский – прививка от того нездорового, что начало укореняться в нашем обществе в «эпоху подмен», в трагические «нулевые». 
Как тут не вспомнить его письмо-завещание, которое заканчивается большой душевной болью за будущее России: «…мы жили на этой земле. Не давайте её в руки опустошителей, пошляков и невежд. 
Мы – потомки Пушкина, и с нас за это спросится».

Фото из открытых источников