Георгиевский трактат: о том, как в Тифлисе перепутали вассалитет с «халявой»

4 августа 1783 года в приграничной с Грузией российской крепости Георгиевск был подписан договор о принятии в подданство Картли-Кахетинского царства. 

С тех пор какими только черными красками ни характеризуют этот документ что представители грузинских якобы «патриотов» (на самом деле – просто противников России, желающих заменить союз с ней на зависимость от кого угодно), что сочувствующие им российские же либералы. Да даже и вроде бы «государственники» нет-нет, да и упомянут в качестве якобы факта: «Георгиевский трактат частично (всего лишь!) ограничивал самостоятельность Тифлиса во внешней политике»
Между тем артикул четвертый вышеупомянутого Трактата гласит:

«Обещает его светлость (грузинский царь) без предварительного соглашения с главным пограничным начальником и министром е.и.в. (его императорского величества), при нем аккредитуемым, не иметь сношения с окрестными владетелями. А когда от них приедут посланцы или присланы будут письма, оные принимая, советовать с главным пограничным начальником и с министром е.и.в., о возвращении таковых посланцев и о надлежащей их владетелям отповеди».

Под каким микроскопом здесь можно рассмотреть вышеупомянутую «частичную самостоятельность»?! Если абсолютно вся внешнеполитическая деятельность царя Ираклия и его потомков должна была в обязательном порядке утверждаться полномочными представителями Петербурга?
А! Должно быть, эти самые злобные имперствующие русские выломали руки гордым и свободолюбивым грузинам, раз их царь пошел на такое ограничение суверенитета!
Ну, вообще-то, запрос о взятии Картли-Кахетинского царства под российский протекторат шел исключительно от грузинской стороны. Просто потому что реальный суверенитет Грузии (не говоря уже о ее кусочках, оформившихся в отдельные царства и княжества к середине XV века) закончился несколько столетий назад перед заключением договора в Георгиевске. Замененный, в лучшем случае, на протекторат, а в худшем – на откровенную оккупацию со стороны то ли персов, то ли османов, от зависимости которых царь Ираклий и хотел избавиться с помощью единоверной России, прося ее о покровительстве. 
В качестве примера достаточно привести лишь самые показательные цитаты из писем царя Ираклия императрице Екатерине, датированные декабрем 1782 года.

«Ваше императорское величество освященнейшими вашими мыслями всенижайше прошу признавать рабов ваших меня и детей моих за таковых ваших наивернейших рабов, которые во всякое время по высочайшим и по всемилостивейшим вашим повелениям находятся в готовности и в покорности и желают по возможности оказывать услуги свои так усердно, как и собственную жизнь.
По повелению вашего императорского величества всенижайше осмелились мы представить как прежния наши прошении… да пребудем мы, рабы ваши, под всемилостивейшее ваше покровительство без перемены.
Вашего величества
всенижайший раб Ираклий».

Да уж, в двух абзацах и подписи – троекратное именование себя «рабами», что тут сказать… Разве что удивиться – отчего это в ответ на выражение столь «рабской покорности» российская императрица вместо вполне логичного присоединения Картли-Кахетинского царства к Российской империи в качестве обычной губернии ограничилась установлением над ней лишь протектората, да еще и с символическим дарованием местной царской династии короны и прочих монарший регалий? 
А так – вся внутренняя политика Восточной Грузии (всего на территории современной Грузии находилось минимум четыре независимых друг от друга, но не от реальной сильных соседских держав – Персидской и Османской империй – царств, не считая образований помельче) сохранялась в ведении наличной грузинской царской династии. 

«Артикул шестой, гл. 3

3. Власть, со внутренним управлением сопряженную, суд и расправу и сбор податей предоставить его светлости царю в полную его волю и пользу, запрещая своему военному и гражданскому начальству вступаться в какие-либо распоряжения».

***

Стоит заметить, что согласно общемировой практике, и протекторат, и вассалитет, являясь формами пусть неравноправного, но союза, тем самым предполагают взаимные обязательства сторон. В той же Европе графы и герцоги, будучи вассалами того или иного короля, не только могли претендовать за защиту королевской армии (да и всего госаппарата тоже), но и были обязаны по первому требованию предоставлять монарху свои собственные вооруженные формирования.
Между тем, при прочтении большинства образцов современной аналитики по Георгиевскому трактату складывается впечатление, что лишь Россия была обязана помогать Тифлису! И от агрессивных нехристианских империй по соседству защищаться, и от более мелких, но «зубастых» соседей. И, конечно же, «возвратить Грузии отторгнутые от нее территории, превратив в сильную державу». Но, опять же, в тексте официального договора говорится явно не в духе данного тезиса.

«Артикул первый

Его светлость царь карталинский и кахетинский … не признает над собой и преемниками иного самодержавия, кроме верховной власти и покровительства е.и.в. и ее высоких наследников и преемников престола всероссийского императорского, обещая тому престолу верность и готовность способствовать пользе государства во всяком случае, где от него то требовано будет».
То есть, в Тифлисе все-таки официально признавали себя подданными именно всей Российской империи и выражали готовность действовать прежде всего к ее же общегосударственному, благу. А не ко благу Грузии, причем любой ценой (российских потерь, конечно же). И эта готовность также подтверждалась и официально:

«Артикул седьмой

Его светлость царь приемля с достодолжным благоговением толь милостивое со стороны е.и.в. обнадеживание, обещает за себя и потомков своих:

1.    Быть всегда готовым на службу е.в. (Его величеству) с войсками своими».

И даже, пусть и несколько витевато (почти что в духе пословицы «после дождичка в четверг»), грузинский царь обещал в своих письмах к Екатерине: 

«Когда щастием вашего императорского величества владение наше получит свободу от неверных и будет пребывать в мире, то как из нынешняго нашего древняго царства, так и впредь из новозавоеванных мест ко услугам вашего императорского величества представлять имеем мы солдат с толикого числа дворов, с коликого числа душ в Российской империи набирается».

То есть отправлять грузин на службу в Российскую армию мы готовы, но только после наступления мира. Видимо, понимая всю эфемерность обещаний «грузинской помощи» (ну да, «галантерейщик и кардинал – эта сила!») Ираклий далее куда более смиренно пишет:

«Ежели божиею помощию и вашего величества щастием сверх отнятых от нас собственных наших земель завоеваны будут нами помощию вашего величества корпусом и другая неприятельские области, то со оными поступлено быть имеет, так как на то вашего величества соизволение воспоследует».

То есть, отдавая себе отчет в истинных заслугах российской и грузинской стороны в потенциальном будущем освобождении бывших грузинских земель, грузинская сторона понимает, что грядущий статус грузинских земель должен определяться Петербургом, а не «исторической справедливостью» и прочими спекулятивными категориями. 

***

Ну а теперь, немного разобравшись в истинной, а не в антироссийско-демагогической подоплеке Георгиевского трактата, можно более плотно заняться и разбором тезиса о том, что «Россия предала обманутую ею Грузию, не оказав ей должной помощи».
И даже якобы «денонсировала» вышеупомянутый Трактат, выведя в 1787 году два своих батальона из Тифлиса, как это было изначально предусмотрено документом.
Для начала: власти Российской империи обещали именно помогать, а не делать все сами за грузин в деле обороны их царства. Потому, собственно, и предусматривалось расположение в грузинской столице всего двух батальонов, ведь в Картли-Кахетинском царстве была своя армия. Причем не маленькая и даже регулярная – после полной мобилизации должная составлять довольно солидные 60 тысяч человек.
Но и несколько сот российских бойцов на грузинской территории тоже играли (и сыграли!) весьма значительную роль! Ведь пока они там находились, ни Персидская, ни Османская империи даже не пытались начать войну с Грузией, закономерно опасаясь тем самым начать войну и с Россией.
Но что да – то да, не рискуя собственной безопасностью, те же османы были не прочь натравить на грузин своих «прокси». Что пашу Ахалцихской области, де-факто принадлежавший Османской порте, что воинственных лезгин. Глупо скрывать, что их набеги принесли Карли-Кахетинскому царству определенный ущерб. Ну так ведь мы о царстве говорим, в котором во внутреннюю (в том числе и оборонную) политику русская сторона принципиально не вмешивалась, или об обычной российской губернии?! Тут, как говорится, «назвался груздем – полезай в кузов». 
Если ты самодержец во всем, кроме внешней политики – то будь добр уметь защищать свой народ и страну от набегов хотя бы многократно более слабых соседей, «прокси» влиятельных недругов. А от последних тебе уже и Россия поможет (и помогает!).
Только вот не получалось у его величества Ираклия с этим. Имея свыше десятка сыновей-царевичей от разных жен, он не нашел ничего лучшего, как раздать каждому из них по почти независимому уделу. В духе раннего Средневековья, когда, например, нечто похожее сделал князь Владимир Великий, и передравшиеся за власть после его смерти в 1015 году княжичи устроили в Киевской Руси многолетнюю гражданскую войну с иностранной интервенцией и расколом на две части до 1034 года. 
Вот и в Грузии даже накануне судьбоносной битвы за столицу в 1795 году царь смог собрать в свою армию меньше пяти тысяч бойцов, хотя, как указывалось выше, полная штатная численность войска «мориге» составляла шестьдесят тысяч. Практически столько же, сколько и максимально демотивированная армия персидского шаха, которую тот смог заставить идти в бой лишь создав «заградотряды» из туркменов-наемников с приказом стрелять во всех, кто бежит с поля боя. 
О «боевых качествах» грузинской армии лучше всего свидетельствует отрывок из еще одного его письма Екатерине накануне подписания Георгиевского трактата:

«Ежели когда по повелению ея величества всемилостивейшей государыни воспоследует война против персиян, то ко услугам ея величества находимся мы в готовности со всею нашею силою и возможностью, и себя не пощадим…» 

Однако после обещания «помочь всей нашей силой» далее отчего то следует униженная просьба:

«Ежели в нынешное время со стороны наших областей не воспоследует война, то пожаловать сделать милость и прислать к нам два полка регулярных с их денежным жалованьем, а провиантом имеем мы снабдевать их…» 

То есть «готовы помочь всей силой, но два своих полка лучше дайте сразу». Право, будь это форумная переписка – даже не знал бы, какой тут «смайлик» поставить…

***

Но все же, отчего два российских батальона выведены из Грузии в 1787 году?
Мало-мальски стремящиеся к объективности авторы в связи с этим, как правило, приводят две версии случившегося. 
Согласно первой из них, грузинский царь сам грубейше нарушил соответствующий пункт Георгиевского трактата, заключив сепаратное мирное соглашение с Ахалцихским пашой. С обменом заложниками и прочими делами.
Дело тут не в простой формальности. Подпиши Ираклий договор с условным «Мадагаскаром», думается, в Петербурге на него особо и не сердились бы. Но ведь он, российский вассал, накануне все более вероятной войны России с Османской империей договорился о мире с вассалом врага своего «сюзерена»! А это уже не лезет ни в какие ворота. В силу чего реакция Екатерины, выразившаяся всего лишь в отзыве довольно символического российского «зарубежного контингента», выглядит еще относительно мягкой.
Есть, правда, и вторая версия, согласно которой Петербург, стремясь максимально оттянуть начало войны с султаном, согласился выполнить его требование по выводу батальонов из Тифлиса. Но даже будь это так – является ли это основанием говорить о каком-то «российском предательстве Грузии»?
Обратимся к еще одной интереснейшей цитате из письма царя Ираклия российской императрице: 

«По повелению всемилостивейшей государыни всероссийской что будет принадлежать со стороны нашей, то я с детьми моими и областями и со всею моею силою и возможностию оказывать услуги нахожусь в готовности, не щадя притом ни себя, ни детей, ни областей моих».

Что, в общем-то, является адекватной позицией для любого подданного любой страны – в случае нападения на нее первичной целью является спасение государства в целом, а не каких-то «избранных граждан» или даже регионов. 
Да Кутузов ради спасения армии (и России в целом!) древней столицей свой Родины пожертвовал, впустив туда французов! А допустить, что перед началом войны с отнюдь не такой уж и слабой Османской империи стратегия военной кампании будет видеть в качестве главного театра боевых действий не Кавказ, а Причерноморье за дунайские княжества, слабО?! 
И, если уж идти до конца, вывод российских батальонов из Грузии ну никаким образом не сделал ее «жертвой турецкой агрессии». Потому что турки на Грузию просто не стали нападать – возможно, не в последнюю очередь как раз из-за того, что российских войск там не было, а открывать еще и «грузинский фронт», терпя поражение за поражением султану отнюдь не улыбалось. А стать полем боя – не самый лучший вариант для любой территории, даже под «сенью дружеских штыков»…
Кстати сказать, якобы «предавшая» Грузию Екатерина отчего-то позаботилась и о грузинской безопасности, внеся в Ясский договор 1791 года по окончанию русско-турецкой войны пункт об отказе Константинополя от любых претензий к Картли-Кахетии. 
И даже в 1795 году, когда персы захватили и сожгли Тифлис (якобы из-за разрыва Георгиевского трактата), их шах тут же увел свое разбойничье войско форсированными темпами, как только до него дошли слухи (!) о приближении, опять же, всего нескольких батальонов, отправленных с «Кавказской линии» по приказу из Петербурга. 
Такое впечатление, что этот самый «разрыв» является реальным фактом только для современных критиков России, а вот в XVIII веке о нем как-то не ведали. Во всяком случае, основные игроки на Кавказе и Закавказье – и Персия, и Османская порта. Потому и учитывали «российский фактор» в своей политике, боясь излишне «зарываться».
В общем, неча на Россию пенять, коли собственную государственность раннефеодальными заморочками сами разрушили. Так что уже полноформатное присоединение части грузинских земель к Российской империи на рубеже XVIII-XIX веков – всего лишь следствие этого «саморазрушения». Ведь чтобы оставаться полноправным уважающим себя вассалом с широчайшей автономией, надо и собственные силы уметь прилагать…