Ореховский мир: в борьбе за выход к Балтийскому морю

800 лет назад, 12 августа 1323 года был заключён первый межгосударственный договор между Новгородской республикой и Шведским королевством, установивший границы между давними соперниками. Правда, и Новгороду, а позже и Москве, ещё долго пришлось учить шведов уважению к данным им обязательствам…

Если спросить любого об эпизодах шведско-российского противостояния в давние времена, наверняка тут же будет названа знаменитая Невская битва 1240 года, благодаря которой, пожалуй, самый известный и любимый по сей день русский князь Александр получил почётное прозвище «Невский».
Но, наверное, далеко не все знают, что, вообще-то, начало войн со шведами теряется в куда более глубокой старине, в XII веке.
Невская победа князя Александра на фоне и предшествовавших, и последующих столкновений со шведскими интервентами действительно уникальна. И по своей молниеносности (бой продолжался всего несколько часов), и по длительности эффекта «принуждения агрессора к миру». После поражения зятя короля ярла Биргера потомки викингов притихли на полсотни лет. 
С середины 80-х годов XIII века шведская агрессивность на новгородском направлении вновь активизировалась. «Гроза шведов» князь Александр Невский умер в 1263 году, а его потомки, увы, не смогли унаследовать в полной мере полководческие таланты своего великого предка – уникального политика и стратега. Впрочем, бесталанными его потомки тоже не были – именно они смогли объединить порабощённую монголо-татарским игом Русь вокруг Москвы, превратив её в могучую державу. Мощь Руси, несмотря на её формальное подчинение Орде, сознавали и в Швеции, а потому и не рисковали начинать походов даже против Новгорода. 
Вместо этого шведы предпочли окольный путь установления контроля над торговыми путями Новгородской республики, а через неё и всех остальных русских княжеств, да и зарубежной торговли «из варяг в греки» тоже.
Новгород находился сравнительно далеко от Балтийского моря, соединяясь с ним довольно извилистым и труднопроходимым без опытного лоцмана путём, проходящим через Неву, Ладожское озеро и Волхов. Для полного контроля над этим маршрутом не самым добрым соседям достаточно было обеспечить весомое военное присутствие на любом его, даже небольшом участке – например, в устье или на протяжении Невы, или разместив сильный флот в Ладожском озере. Что дало бы возможность взимать крупные пошлины с проходящих судов, вводить эмбарго на поставки определённых товаров или даже полностью блокировать новгородскую торговлю. Что, соответственно, вызвало бы жёсткий дефицит бюджета, ослабление обороноспособности, вплоть до риска полной утраты независимости.

В силу этого на рубеже XIII века противостоящие стороны и поменяли прежнюю тактику. Шведы больше не рисковали начинать авантюры с прямыми нападениями на Новгород, вместо этого пытаясь строить опорные базы на торговых путях новгородцев. Последние же, в свою очередь, делали всё, чтобы обеспечить безопасность судоходства путём строительства уже своих мощных крепостей, а также создавая «пояс безопасности» на территории Карельского перешейка с целью затруднить возможность быстрого продвижения шведских войск к стратегически важным пунктам Новгородской республики. 
Чтобы не получилось, как при отражении шведского нашествия в 1240 году, когда его удалось отразить лишь благодаря уникальным полководческим талантам Александра Невского, вынужденного срочно выступать против превосходящих сил неприятели с одной лишь дружиной. То есть, лишь с подразделениями «постоянной готовности» вместо куда более подходящего для таких целей полноценного новгородского войска.
В рамках такой стратегии новгородцами в 1297 году была построена крепость Копорье на берегу Балтики, в 1310 – Корела в центре Карельской земли и, наконец, в 1323 году Ореховец (Орешек) в центре Ижорской земли, у истоков Невы. 
Шведы, в свою очередь, делали всё, чтобы помешать новгородцам укрепиться на стратегически важных территориях. И поскольку на Балтике, как и в более поздние времена, доминировал шведский флот, то выбить противника с захваченных им прибрежных территорий западной части Карельского перешейка было практически невозможно.
Правда, у воинов шведского короля тоже не получалось продвинуться дальше на восток и юг, захватив контроль над Ладогой и Невой. К тому же, и самому шведскому королю Магнусу в 1323 году было всего 7 лет, и страной правил Регентский совет во главе с матерью короля. По всей видимости, в то время главным для шведов было удержать захваченные за предыдущие 30 лет земли, а не планировать новую экспансию.
Между тем, такое удерживание становилось весьма проблематичным – так, в 1322 году войска Московского и Новгородского князя Юрия Даниловича хоть и не смогли захватить Выборг, но здорово «проредили» его окрестности от находившихся там шведов.
С другой стороны, Новгород тоже не имел достаточно сил для полной победы над противником. В силу чего и согласился на предложение шведской стороны о заключении мира, договор о котором и был подписан 12 августа 1323 года в крепости Ореховец.

Уникальность этого соглашения в том, что это был первый в истории межгосударственный договор между Новгородской республикой и Шведским королевством. Следующий акт такого уровня был подписан лишь спустя более полтораста лет – в конце XV века, с Великим Княжеством Литовским. Да и то, в то время самостоятельность Новгорода была уже больше номинальной – после удачного похода Великого князя Московского Ивана III в 1471 году.
Фактически, Ореховский договор зафиксировал установившийся на тот момент «статус кво» – нахождение западной части Карельского перешейка под контролем шведов, но, вместе с тем, принадлежность Новгороду остальной части этого региона, а также солидного участка прибалтийского побережья по обе стороны устья Невы. Остальные пункты договора носили больше вспомогательный характер вроде обязательств «возвращать беглых холопов» и преступников, права русских промышлять зверя и рыбу на захваченных шведами землях и т.п.
Ещё одним незаурядным свойством этого договора стало его почти что небывалое в истории долгожительство. В самом деле, дипломатических актов под громким названием «вечный мир» в Европе и до, и после было предостаточно. Но документ, подписанный 800 лет назад, действовал целых 273 года до заключения в 1595 году Тявзинского мира.
Впрочем, такое дипломатическое долгожительство, увы, отнюдь не означало реального мирного сосуществования со Швецией все эти годы. Так, первая «последоговорная» война началась уже в 1348 году, развязанная подросшим королем Магнусом, правда, закончившись без особых успехов тремя годами спустя.
Обитателям Северной Европы и, увы, Руси тоже пришлось бороться в это время с другим смертельно опасным противником – эпидемией «чёрной смерти», опустошавшей грады и веси страшнее самых жестоких врагов.
XV век тоже прошёл в почти непрерывных вооружённых конфликтах, в XVI веке небольших стычек стало меньше, зато случилось три полноценных войны. А в начале XVII века, благодаря кризису Смутного времени, шведам удалось осуществить свою мечту – отрезать Россию от выхода к Балтийскому морю. Так что «прорубать окно в Европу» пришлось уже в начале XVIII века Петру I в ходе длительной и кровопролитной Северной войны, завершившейся полным разгромом Швеции. 

К сожалению, этот разгром так и не смог убедить воинственных потомков викингов отказаться от своих горделивых фантазий, окончательный крест на них поставила лишь русско-шведская война, закончившаяся для шведов потерей Финляндии и сменой правящей королевской династии. После чего, наконец, королевство начало реализовывать в своей политике последовательный нейтралитет, ревизию которого Стокгольм рискнул провести только сейчас, подав заявку на вступление в НАТО.
Но, как не без иронии замечал знаменитый министр иностранных дел СССР Андрей Андреевич Громыко: «Дипломатические договора без должной государственной мощи стоят не больше чернил, которыми они написаны». 
Другое дело, что убеждаются в этом любители нарушать такие договора порой не сразу, но от этого факта им все равно не становится менее больно. После чего здравый смысл реваншистов начинает, наконец, преобладать, а желание наказать Россию куда-то испаряется, до следующего такого «урока». Доказательством чего является и история русско-шведских отношений после заключения «вечного мира» в Ореховце.

Художник: Р. Экман.