«Время жизни моей…»

                            Перевёл с армянского Гурген Баренц

Пишу два слова

Пишу два слова
На стекле,
Пишу пальцем,
Пишу
Два слова,
Которых не помню,
Пишу пальцем.
Важным здесь
Является только стекло,
То, на котором
Пишу два слова,
Совершенно не нужных,
Не важных.

 

***

Ты говоришь со мной,
Я не слышу тебя.

Ты смотришь на меня,
Но не видишь в упор.

Между нами двоими
Стоит наш век.

Отведи его в сторону,
Как занавеску
На окнах,

И тогда ты увидишь меня,
И я услышу тебя.

 

Гипсовые статуи

В городе повсюду – гипсовые статуи;
На скамейках, у дверей гостиниц,
На улицах, на тротуарах, в парках.
Город – паноптикум,
Где смерть прячет своё одиночество
И жизнь выглядывает из-под маски.
Не подходите к ним:
Они проснутся,
И, возможно, вы убьёте их
Второй раз.

 

***

Ночной прилив заполнил все углы
Городских улиц.
Здания плещутся среди волн.
Пробуждение – возвращение
И нарушенье пограничной линии;
Стремящиеся друг к другу предметы
Сворачивают со своего пути
И растягиваются в длинных коридорах глаз.
Земля и деревья – в состоянии вечной борьбы.

Я выплываю из глубин прилива,
Пью горькую воду луны и звёзд,
Слышу потрескиванье небесных косточек
И протягиваю к тебе свои руки.

 

А остальное?..

Для Дилана Томаса
Метафорой был человек,
Для меня же метафора – дерево.

Два существования –
И пространства между ними нет.

Оба рождаются,
Растут, поднимаются, живут, мечтают,
Шелестят на ветру,
Склоняются, вновь поднимаются,
Затем – стареют.

А остальное?..
Это тишина.

 

Горизонт

Камень на камень – возвышается стена.
Горизонт закрывается. Но ты не сетуй, смотри
На свой внутренний горизонт.
Чья-то рука перевернула тарелку неба.
Слово на слово –
Горизонт темнеет.
Мечтание поворачивается лицом к тебе.
Ничего не видно. Зажигай лампаду.

 

Концерт воспоминаний

Тишина в зале,
Концерт без песен,
Без музыки;
Инструменты на сцене,
Взволнованные музыканты,
Настраивающие инструменты
И пытающиеся играть;
Медленно гаснущее освещение.
Зрительный зал и сцену
Наполняют лёгкие
Звуки воспоминаний.
Какая-то умершая душа
Открывает глаза.
Бурная и продолжительная
Тишина.

 

***

Твоё тело прикрывает свет,
Которого я не вижу.

Чтобы увидеть его,
Мне нужно обнять тебя.

Когда твоё тело медленно исчезает,
За его пределами
Мерцает свет.

Обнимающие тебя мои руки
Начинают светиться.

 

Эпилог

Ему хотелось выступить с речью,
Но когда он говорил,
Его речь оказывалась совсем не тем,
Какой представлялась ему.
Она оказывалась совсем другой.
Она никуда не годилась.

Он решил замолчать. Но молчанье его
Оказалось совсем не тем,
Каким представлялось ему.
Оно было каким-то другим.

И он от отчаяния и от досады
Махнул рукой.
И все его сразу же поняли.

 

Песня любви

Она шла рядом, опираясь на моё плечо,
Хотя мне самому при этом
Было не на кого опереться.
Я готов был упасть. Но мы продолжали идти
Рука об руку, пересекая день.

 

***

Иногда один всего лишь день
Бывает больше жизни. Иногда
Ты бываешь больше, чем твой день.
Ты иногда говоришь, а иногда
Вздыхаешь, но при этом
Ты в своей жизни вовсе не бываешь
Одним и тем же. И хотя
Реки твоей жизни остаются
В одном и том же русле, в их воде
Отражаются разные звёзды.
Кто подойдёт к тебе, чтобы измерить
Длину пути, который ты прошёл?
Кто будет больше, и кто будет меньше
В любви и смерти, которые не совпадают
С твоими представленьями о них?

 

Пробуждение

Вот ещё один найденный день.
Я нашёл его, но теперь
Всё думаю, куда бы его спрятать.

 

Подобно ребёнку

Подобно ребёнку, который стремится к игрушкам,
Предметам, ко всему, что находится рядом,
Я трогаю тени минувших дней, все те картины,
Которые рассматривают меня 
С пожелтевших стен моей памяти. 
Они твёрже и ощутимее, чем предметы, 
Чем твёрдые, плотные вещи,
К которым стремится ребёнок
И неожиданно плачет –
Громко, истошно,
До тех пор, пока силы
Не покинут его, не осядут
В иле вечности. 

 

***

Хотя все покинуты и одиноки
Под опускающимся занавесом заката,
Одиноки на улице, дома, на площади,
Одиноки в толпе, в которой
Одно лишь сердце катится и бьётся,
И исчезает какая-то женщина –
Дайте мне одиночество.

Папы и мамы гуляют с детьми
По парку,
Катаются на карусели, фотографируются,
Пьют вместе чай на берегу пруда.
Не прощаясь, деревья уходят
В ночную тьму.
Музыка ищет Бога,
Но нигде не находит его 
И цепенеет в воздухе. 
Дайте мне одиночество
На улице, дома, на площади,
Где извращённая ночь оставляет свой след
На лицах людей. Луна всем прохожим бросает
Свои медяки.
Полуоткрытые окна с готовностью обещают
Рассказать тайны ночи. А небо
Застелило постель и проводит сеансы гипноза.
Это и есть одиночество.

 

***

Тех, кто тебя целовал или не целовал;
Тех, кого ты целовал или просто мечтал это сделать,
Больше нет – они сном беспробудным уснули.
Ты, что держишь меня, управляешь моими движеньями,
Мыслями и стремленьями, 
Дозволь мне ещё раз погладить 
Их головы, дай мне сказать им то,
Чего не сказал в своё время,
Дозволь мне им рассказать
О своих днях одиноких. 
А ветер неистово свищет
Снаружи. И всё вокруг то же, что было;
Никаких изменений. Всё те же закрытые окна;
Я их открываю – и вот они смотрят на улицу. 
Что ещё остаётся мне делать?

 

Август

Солнце снимает усталость с моих плеч –
Я больше не могу здесь оставаться,
Потому что лето говорит:
«Собери свои вещи, уедем отсюда. Не медли».
Это моё время,
Настоящее время – 
Время сделать то, что нужно сделать,
Сказать всё то, что следует сказать.
Время для слова,
Время для спасения,
Время для того, чтобы взобраться
На могучие крылья любви –
Время жить;
Наконец, это и есть то самое,
То единственное и совершенное
Время жизни моей –
На орбите созвездия Девы.

 

Зодчий луны

1.
Не критикуйте меня. Мой голос является эхом
Вашего же молчания, которое очень невнятно.

2.
Куда ведёшь меня, противоречье дня
Между моими мыслями
И мною? Ни вперёд не пойти, ни назад,
Ни круга совершить вокруг своей оси.
Куда ты несёшься, куда?

3.
Зодчий Луны, не опирайся на моё плечо:
Это всего лишь тень, какое-то смутное начинание,
Какой-то незаконченный проект.

4.
Срывайте только нижние фрукты.
Те, что повыше, оставляйте солнцу.

5.
Прибавьте света – я не вижу вас.
Фонарь держите выше головы.
Так это вы? Я, значит, вижу вас?
Иль ошибаюсь?
Вблизи вздохнул какой-то террорист.

6.
С тобой вдвоём идём одной дорогой.
Один из нас какой-то невесомый.
Не знаю – кто из нас.

7.
Тот, кто целует тебя, снаряжает тебя
В путь-дорогу, в дальнее плаванье. 

8.
Если возьмёшь мою книгу, увидишь – она для тебя
Написана. Но ты забыла о наших знаках,
С помощью которых нам предстояло
Понять друг друга. Я, к примеру,
Говорю только этими знаками. И ничего другого
У меня нет. И мы вот-вот потеряем друг друга.

9.
Плод несёт ответственность за корни.
Корни постоянно воюют с землёй.
На деле же во всём виноват садовник.

10.
Говори, что известно тебе или то, что тебе не известно.
Показывай то, что ты видишь или показывай то,
Чего не видишь. И что бы не случилось,
Тебя я понимаю, потому что я знаю тебя.
Всё остальное – всего лишь вопросы искусства.

11.
Всё, что случилось, случилось ввиду недостатка
Любви. Что не случилось, не случилось только
Ввиду недостатка любви.
Я помню минувшее, так как живу настоящим.
Я не помню минувшего, так как живу настоящим.

12.
Камни пульсируют в венах текущего дня.
Отлив обнажает сокрытые,
Тайные центры города.

13.
Воображенье двух рук порождает
Новую звезду из недр земли и новую планету,
Карту которой никто ещё в мире не видел.

14.
На телеэкране бежит по пустыне какой-то
Гривастый рыжий лев. Я смотрю на него, но он
Не видит меня. Два параллельных мира 
Живут по соседству, но не доступны друг другу.

15.
Чилоян говорил: «Я потерян – землёй и душой».
Наполовину он был прав: был потерян землёй,
Но душою он не был потерян. Его душа живёт
В его строках. Я отчётливо слышу
Его голос оттуда, хотя он с годами яснеет,
Но никогда не молчит. Ведь душа – она выше земли.

16.
Перед фактом бытия он смутился на миг и поддался
Минутной панике, закрыл глаза, постарался не видеть,
Но с фактами спорить бессмысленно и бесполезно.
Он предпочёл обойти этот факт и при этом
Пошёл по дороге своей, одинокий,
Без бытия, по открытому лезвию времени.

17.
Беря поодиночке факты дней, как кирпичики,
Я строю здание жизни своей, из кирпичиков дней,
Из начала и конца тревог; выравниваю их
С другими жизнями, неукоснительно, но при этом
Не заметно для них, каждый день, каждый час,
На тёмных тропинках бытия и смерти,
На которой мои усилия
Свой свет бросают, покуда вверху раздаются
Слова чужие, которые в мраке кромешном,
Как факты дня, могут стать на мгновенье моими. 

18.
Никакой звук не найдёт отголоска, если его
Не слышит никто и нигде.

19.
Это тело рокочет, словно бурливая речка.
В ней шумят и проносятся все мои дни. 

20.
Фитиль твоих дней никогда не кончается. Ты
Заходишь в свой дом, но он остаётся
На улице, средь фонарей, до самого утра,
Когда ты выходишь из дома. 

21. 
БИОГРАФИЧЕСКИЕ ДАННЫЕ

Имя какого-то отшельника.
Какой-то оратор в пустыне.
Молния, сверкнувшая под солнцем.
Костёр, разожжённый на цветке.
Неординарное какое-то решение.
Какой-то дождь, не дождь, а представление.
И зритель какой-то уснувший.
Небольшое отсутствие отклика.
Какое-то заколоченное окно.
Какой-то не вернувшийся прохожий.
Какая-то не расчерченная улица.
Какой-то бесцельный шаг.
Какая-то деградация в словах.
И пробуждение – вне территории слов.

 

Если невозможно

Если любовь невозможна,
Значит, нужно уйти из жизни,
Если жизнь невозможна –
Остаётся воспоминанье.

Если помнить уже невозможно,
Нужно настежь открыть окно
И впустить уличную сутолоку.
Нужно думать о людях.

Если думать уже невозможно,
Нужно окно затворить, усесться –
В одиночестве, в ожиданье.

Если ждать невозможно, значит,
Вспомни Гамлета, это ведь он говорил:
«Жизнь – лишь отголосок сна…»

Если Гамлета вспомнить не можешь,
Отложи всё в сторонку, а значит –
Живи.

А если и жить невозможно, родная –
Ты ко мне поспеши, приходи, и мы вместе
Погрузимся в то,
Что для нас невозможно.

 

Два плюс один

Два человека на свете –
Мужчина и женщина, –
Их связывает любовь.

Два мирозданья –
Наверху и внизу, 
А между ними –
Абсолютная сила.

Два слова, два слова на свете,
Лишь два слова – другие –
Их бледные тени.

Два слова, и между ними 
Пролегает вся моя жизнь.

Есть и третье, но это слово –
Вне пределов жизни моей.

 

Ночь надвигалась

Крути баранку вправо или влево,
Дорога прямою не станет,
Она вся в ухабах и рытвинах,
И к тому же проходит
Среди неравнозначных дней.

Будь осторожен –
Твое желанье,
Тебе отведённое время,
Пространство
Не совпадают друг с другом,
Их сумма
Не равна твоей жизни.

Ты, Байрон, был вконец разочарован
Своей эпохой, –
Что бы ты сказал
О нашем смутном XXI веке?

Пока я думал обо всём об этом
Таким открытым текстом,
Кто-то мне подмигнул, другой –
Потребовал документы, ещё один
Похлопал меня по плечу
И сказал: «Хочешь номер в гостинице?
В общем – всё, что захочешь».
Ночь надвигалась.

 

Искушение

Блеклый зелёный свет,
Что навевает сон на тротуары улиц
И отрешённые лица прохожих,
Проходит сквозь воздух,
Соединяет в единый призрак
Взгляды ночных фонарей,
Опускается на мятое платье женщины,
Которая жаждет плеча, чтоб на него опереться,
Жаждет руки, которая бы увела
Её из кафе,
Повела бы домой,
Где она станет
Блеклым зелёным светом,
Что навевает сон на тротуары улиц
И на тёмный отрезок аллеи,
Растянувшейся меж двух полудней.

 

***

Пусть твои пальцы ощутят моё сердце,
Которое я потерял.
То, что было моим, –
Уже не моё. Тот, кто жил
Под моим именем, меня не узнает.
Я потерял его.
Только пальцы твои в состоянье найти
То, что я потерял, – 
Незаметно, как дыханье камня,
И ощутимо, как тревожный сон
Земного существа.
Пусть твои пальцы
Нащупают моё сердце, чья тень
Коснулась солёных губ эпохи.
Я в своей деградации
Нахожу твои руки,
Которые должны меня удержать.
Ради меня
Они совершенствуют мир,
Тот, что снаружи –
Весь съёжился и стал одною тенью.

 

Художник: Е. Юшина.