Князь Владимир — собиратель Руси

В начале третьего тысячелетия становится все меньше «белых» пятен на исторической карте России.
Возвращаются народу памятники истории и культуры, связанные с именами великих русских князей, российских императоров, других видных государственных деятелей, полководцев, подвижников Православия, культурной и военной элиты, эмигрировавшей за границу после Гражданской войны, жертв политических репрессий и недальновидной национальной политики.

Так, например, стараниями учёных и краеведов Москвы, Владимира, Твери, Ярославля, Иванова, Александрова, Калязина возвращено доброе имя прекрасного полководца начала семнадцатого века князя Михаила Васильевича Скопина-Шуйского, возглавлявшего первое народное ополчение в период Смутного времени и освободившего ряд русских городов и Москву в 1609—1610 годах от войск Лжедмитрия II. Совместными усилиями администраций названных городов и группы инициаторов создана и успешно осуществляется межрегиональная историко-краеведческая программа «Под княжеским стягом». Программа предусматривает ежегодные экспедиции по местам боёв объединённого русского ополчения и шведского корпуса генерала Якоба Делагарди против польско-литовских захватчиков, а также проведение фестиваля «Отчизны верные сыны» на Каринском поле вблизи города Александрова Владимирской области, где произошла решающая битва войск Скопина-Шуйского с главными силами Лжедмитрия II, после которой была снята осада Троице-Сергиевой Лавры и Москвы, и самозванец бежал в Калугу.
Благодаря данной программе установлен памятный камень на Каринском поле, собрана архивная информация о жизни и деятельности князя М.В. Скопина-Шуйского и его шведского соратника генерала Делагарди, издана научно-популярная книга о них к 400-летию первого освобождения Москвы в Смутное время. Написаны книги и установлены памятники, посвящённые князю Святославу, Екатерине II, Александру II, Николаю II, адмиралу Ф.Ф. Ушакову, генералам М.И. Платову, М.Д. Скобелеву, А.П. Ермолову и многим другим историческим личностям, несправедливо вытесненным на задворки народной памяти в советский период. Адмирала Ушакова канонизировала Русская Православная Церковь и его образ сейчас очень популярен не только в России, но и в Болгарии, Греции и даже Италии. 
Но для любознательных и неравнодушных потомков есть ещё немало тем и исторических имён, требующих более пристального изучения, а возможно и кардинального переосмысления масштаба их личности и вклада в становление нашего Отечества. Это, например, личность самого прославленного русского богатыря Ильи Муромца из села Карачарова, прибывшего к князю Владимиру в стольный Киев, и ставшего главным стражем на границе с Печенегией; это и личность атамана Ермака и его сподвижников; это и великая, но трагическая судьба стрелецкого сотника, а впоследствии казачьего головы Петра Бекетова, проложившего первые русские дороги из Тобольска в Забайкалье и Якутию, построившего там ряд острогов: Братский, Рыбинский, Олёкминский, Тутурский, Якутский, Нерчинский, Иргетский, ставших впоследствии сибирскими городами и посёлками, существующими по сей день. Он был подло оклеветан окружением опального протопопа Аввакума, скоропостижно скончался в Тобольске и никто не знает о месте его захоронения. Неизвестны большинству нынешних россиян доблестный фельдмаршал И.В. Гурко и «Русский Ахилл» — генерал Отто Вейсман. 
Много недомолвок и явных измышлений и вокруг имени святого князя Владимира. Древние летописцы преподносят нам этого великого собирателя и крестителя Руси, создателя православного русского воинства очень двояко, наподобие Никиты Сергеевича Хрущёва, памятник которому сделали наполовину белым и наполовину чёрным. Иконы святого благоверного князя Владимира не так популярны, как его канонизированных потомков — святых благоверных князей Александра Невского и Дмитрия Донского. Православные люди будто стесняются помолиться небесному покровителю Русской Земли, помня неблаговидные сведения из его жития. Прошло более тысячелетия со дня преставления великого князя Владимира, и пора взглянуть более пристально на его личность и источники компрометирующей информации.
Принято считать, что векторным источником в изучении данного вопроса отечественной истории является «Повесть временных лет». Согласно ей, строителем Русского государства является варяг (или полу-варяг) Рюрик и его дружина. Это до сего дня является аксиомой для каждого школьника и студента, переписывается из учебника в учебник, несмотря на изменение эпох и политического строя в России. И только очень узкий круг любителей и исследователей отечественной истории задумываются о том, что в народной памяти, запечатлённой в былинах, почему-то фигурируют совсем иные личности. Главными героями русского эпоса предстают: Великий князь Владимир Красное Солнышко, богатыри Добрыня Никитич, Микула Селянинович, Никита Кожемяка, Илья Муромец, Алёша Попович и другие. Их знают и любят с детских лет все без исключения как сказочных персонажей, но мало кто задумывался, почему именно они и их эпоха навсегда остались в народной памяти? А между тем, на эти вопросы давно ответили выдающиеся историки: Б.Д. Греков, Б.А. Рыбаков, И.Е. Забелин, П.П. Толочко, А.С. Бугай, А.А. Шахматов, Д.И. Прозоровский. Они убедительно доказали, что князь Владимир и его богатыри навсегда прославили собственные имена борьбой за освобождение киевского престола от варяжского узурпаторства, собиранием и объединением русских земель, крещением Руси в православную веру, установлением многолетних мирных отношений с соседними государствами. (Исключением явилась только воинственная Печенегия). Академик Б.А. Рыбаков называет период княжения Владимира Святославича в Киеве с 980 по 1015 год былинным временем Руси.
Владимиров цикл былин сложен о реальных событиях в десятом веке и на столетие старше Несторовского летописного свода и его последующих редакций. К тому же не стоит забывать, что летописцами того времени были преимущественно приближённые к великим князьям священнослужители, далеко не все русские. Они «дипломатично» избегали правдивого изложения всех неблаговидных перипетий вокруг великокняжеского престола, а зачастую попросту фальсифицировали их в пользу того или иного правящего клана. По этой причине Рыбаков считает, что именно былины являются истинно народным учебником истории и доносят из глубины веков до потомков (пусть и в иносказательной форме) сермяжную мужицкую правду своего времени, воспевают не захват власти варягами первоначально в Новгороде, затем и в Киеве, а —  национально-освободительную борьбу славян во главе с Древлянским домом против варяжского засилья.
Калькируя сведения, содержащиеся в былинах, с хроникой летописей, этим историкам удалось восстановить реальную картину героического противостояния, приведшего в 980 году к победе славян и «распасению» Русской земли. Хронология борьбы, места действия, главные герои и их союзники позволяют довольно точно восстановить реальную картину жизни и деяний истинного собирателя и устроителя Руси. Этому может помочь и описание жизни и боевой деятельности былинного богатыря и сподвижника князя Владимира — Добрыни Никитича, которое написано бывшим фронтовым разведчиком Анатолием Членовым.
 
Истоки биографии князя Владимира следует искать в украинском городе Коростене (бывший Искоростень), древней столице Древлянской земли. Это под его стенами в 945 году славяне во главе с князем Малом Нискиничем Древлянским разгромили варяжскую дружину князя-волка Игоря Рюриковича и загнали её остатки в болото под нынешним хутором Игоревка. По решению Древлянской земельной думы алчный узурпатор киевского престола был с позором казнён — разорван на двух берёзах. Летопись не скрывает этого факта истории, но всячески затушёвывает его последствия. В частности, придумывает сказочную месть вдовы Игоря Ольги древлянам, якобы сжёгшей Коростень с помощью воробьёв и голубей, которых она попросила у неразумных горожан в виде «малой» дани.
На самом деле она, осадив город силами варягов под предводительством воеводы Свенельда, требовала выдачи князя Мала, видимо, пообещав за это не уничтожать непокорную древлянскую столицу и её жителей. Дальше Ольга делает парадоксальный шаг. Она не казнит князя, восставшего против неугодного государя, а отправляет его под арест в свою резиденцию — в городе Любече. Так появляется летописный Малко Любечанин и былинный Никита Залешанин. Детей Мала — Добрыню и Малушу — Ольга берёт заложниками (в летописи — рабами) в Киев и оставляет в своём ближайшем окружении. Таким образом, она признаёт неправоту политики ограбления народа, проводившуюся Игорем, и старается смягчить возникшее в стране напряжение, в частности устанавливая особые права и вольности Древлянской и Новгородской земель.
Её единственный сын носит славянское имя Святослав. Через десять лет после гибели Игоря Ольга дарует детям Мала Древлянского полянское дворянство. Ещё через три года, признавая Малушу законной принцессой Древлянского дома, женит на ней Святослава, перед этим даровав свободу и её мятежному отцу. (Летопись эти факты искажает, продолжая называть Малушу рабыней, ключницей Ольги.) Варяжская династия роднится с русской, реабилитируя положение правящего дома в глазах населения. Далеко вперёд смотрела мудрая княгиня, не зря её после смерти Православная церковь причислила к лику святых.
Сын Святослава и Малуши Владимир воспитывается сначала бабушкой Ольгой, а затем дядей Добрыней, ставшим не только полноправным витязем великокняжеской дружины, но и членом Государственного совета. В 970 году десятилетний Владимир получает от отца право на княжение в Новгороде, его опекуном и соправителем является Добрыня. Князем Полянской земли становится старший сын Святослава от другой жены — Ярополк. Средний сын Олег (былинный Вольга) получает Древлянское княжество, столица которого, по понятной причине была перенесена из Коростеня в Овруч. Два брата Олег и Владимир являются проводниками славянской политики. Былины повествуют о приглашении Олегом в свою дружину древлянского землепашца Микулы Селяниновича, дочь которого Настасья Микулична является женой Добрыни и тоже богатыршей. Начинается формирование народного ополчения вместо традиционной дружины из варяжских наёмников.
Но Ярополк подвержен иному мировоззренческому воздействию. Его опекает варяжский воевода Свенельд (в былинах Чёрный ворон Сантал), бросивший Святослава на Дунае во время его возвращения из Болгарии после кровопролитных боёв с византийской армией и практически обрёкший правителя Руси на гибель от рук печенегов на днепровском острове Хортица в 972 году. Свенельду активно не нравилась прославянская политика Ольги. Он всячески пытался настроить Святослава против матери. Но убедившись в невозможности добиться сохранения особого положения варягов при дворе, толкает Великого князя на заклание печенежскому хану Куре и принимается за обработку юного Ярополка. (Летопись выгораживает Свенельда, обвиняя князя в том, что он якобы не послушался «мудрого» совета воеводы и поплатился за свою безрассудность.)
В результате юный властолюбец вначале совершает отцепредательство — не посылает на выручку флоту Святослава благополучно добравшуюся до Киева конную дружину Свенельда. А затем, подстрекаемый всё тем же варяжским интриганом, идёт на братоубийство Олега и замышляет поход на Владимира. Младший брат, не дожидаясь участи Олега, уходит вместе с Добрыней и новгородской дружиной в Швецию. (Летопись не уточняет куда именно, ограничиваясь нейтральным понятием «за границу».) Ничего не сообщается летописцем и о трёхлетнем пребывании русичей вне родины. Где они были, чем занимались? Это знают новгородские былины и шведские хроники. В былинах жена Добрыни Настасья Микулична плавала на корабле вместе с мужем по Варяжскому морю и сражалась с морскими разбойниками. 

Скандинавские хроники говорят о предоставлении убежища князю Владимиру Олафом Тругвассоном. На этот же период приходятся морские походы шведского короля Эрика Сегерсела против викингов, свадьба его дочери с Добрыней, подписание Владимиром союзного договора со Швецией, обеспечившего на два столетия мир на севере Европы. Резонно предположить, что русский воевода княжеских кровей заслужил высокую честь породниться со шведским королевским домом не фактом своей временной иммиграции, а чем-то более значимым. Скорее всего, участием своей эскадры в совместных походах против балтийских пиратов. После чего, заключив союзный договор, получил подмогу от шведов и вернулся через эстскую Колывань (нынешний Таллин) на родную землю. (Становится понятным и происхождение былинного богатыря Колывана Колывановича.)
Стремительным броском отряд Владимира и Добрыни овладел Новгородом, Псковом, пошёл на Смоленск, куда выдвигались сторонники Ярополка. Но Владимировой дружине, возглавляемой Добрыней, ещё не доставало сил, чтобы победить коалиционные войска Ярополка и Свенельда. Отряд остановился в районе Витебска на Западной Двине (нынешняя Республика Беларусь), чтобы собрать союзников. Именно этой необходимостью объясняется сватовство Владимира к Рогнеде — дочери Полоцкого князя-варяга Рогволода, к которой уже заслал сватов Ярополк. Владимиру нужен был союзный договор с полочанами, скреплённый династическим браком, самой надёжной гарантией того времени. Но Рогнеда, как с удовольствием подчёркивает летопись, издевательски отвергла предложение Владимира, она сказала: «Не хочу разуть сына рабыни, но хочу за Ярополка».
Далее летопись сообщает: «Владимир же собрал много воинов-варягов (шведов и эстов, — В.Л.), словен, чуди и кривичей — и пошёл на Рогволода». Полоцк взяли боем. Затем была освобождена от князя-варяга Тура славянская Дреговичская земля, за которой располагалось бывшее родовое княжество Добрыни — Древлянская земля. Там было поднято четвёртое восстание против варяжского засилья. Дружины освобождённых федеральных земель влились в войско Владимира и Добрыни, которое обошло основные силы Ярополка под Смоленском, и устремилось к Киеву. Ярополк был вынужден бежать со Свенельдом и небольшим окружением в город Роден в устье реки Рось.
И опять летопись говорит не о полководческом даре Владимира и Добрыни, не об их стремительном тысячекилометровом освободительном походе от Балтийского побережья до Киева, а о коварстве ярополкова воеводы Блуда, якобы предавшего своего князя. «О, злое коварство человеческое!» — восклицает летописец. Антивладимирская позиция автора повести сказывается на всём протяжении описания языческого периода правления данного князя. И наоборот, всячески героизируется фигура Свенельда, ставшего почему-то дотоле неизвестным Варяжко.

«Варяжко же, — пишет летописец, — увидев, что Ярополк убит, бежал… к печенегам и долго воевал с печенегами против Владимира, с трудом привлёк его Владимир на свою сторону, дав ему клятвенное обещание…»

Привлечение Свенельда — заклятого врага Владимира на свою сторону безо всякого сомнения досужая выдумка фальсификаторов летописи, но вот его бегство к печенегам говорит о многом. Прежде всего о давних тайных связях с ними, об организации устранения Святослава и расплате за эту акцию двумя русскими землями — Уличской и Тиверской, которые после 972 года перешли в состав Печенегии. Но об этих постыдных фактах русской истории периода княжения Ярополка летописцем ничего не сообщается. Весьма скупо упоминается о последующей многолетней героической борьбе Владимира с Печенегией, строительстве им пяти оборонных поясов из крепостей на границе со степью, о походах в Перемышль и Червень, на вятичей и ятвагов, на волжских булгар, будто это были не великие деяния по замирению воинственных соседей, собиранию и устроению Русского государства, а бессмысленные метания ненасытного властителя.
Многие авторитетные исследователи сходятся во мнении, что первоначальный летописный свод был фальсифицирован в период правления Изяслава I. Этот недостойный внук Владимира Святославича проводил прозападную политику и был изгнан киевлянами в 1068 году, но вернул великокняжеский титул через год с помощью польской интервенции. С узурпатором власти долго вёл упорную борьбу законный наследник престола — Всеслав Полоцкий (представитель старшей линии потомков Владимира I). Он провозглашал себя князем Древлянского дома и продолжателем демократической политики Владимира и Добрыни. Летопись изображает его недалёким смутьяном, а былины воспевают во Всеславовом цикле под псевдонимом Волх Всеславич. 
Если бы в этой борьбе победила народная партия, а не клика узурпаторов власти, не было бы никакой варяжской теории в русской летописи, не было бы и её внедрителей в сознание русского народа, не пришлось бы и в устных сказаниях прятать настоящие имена героев за полупрозрачными псевдонимами. Думаю, что в сегодняшней обстановке массового оболванивания населения Украины, новых чудовищных фальсификаций истории, безжалостного уничтожения той части населения, которая не забыла своих корней, становится более очевидной подрывная деятельность «засланных писарчуков» и их властных заказчиков против истинного создателя и радетеля первого Русского государства, раскинувшего свои владения от Карпат до Волги. 
Однако нам негоже идти у них на поводу и стыдиться судьбоносных для Руси деяний нашего Великого князя Владимира Красное Солнышко! Нужно всем миром молиться ему о спасении и благоденствии нашего Отечества. Приведу свою молитву святому благоверному князю Владимиру:

Молитва святому князю Владимиру

Чтоб Русь былинная срослась
Разъединёнными частями,
Пастух Христов — Владимир князь,
Явись сегодня перед нами!

В наследниках согласья нет.
Опять — удельные границы.
И твой отеческий завет
Не помнят правящие лица.

Вновь «печенеги» поднялись.
А русичи — в плену мамоны.
Богатыри передрались
На службе зла и беззаконья.

В тяжёлых тучах небосвод.
Повсюду рыщут волчьи стаи.
Тобою собранный народ
Разбрёлся всюду и страдает.

Ты Киевскую Русь распас
И создал воинство Христово.
Не оставляй, заблудших, нас
И собери в державу снова!

Памятник "Тысячелетие России", возведённый в 1862 г. в Новгороде.
В центре композиции изображён Рюрик со щитом, слева от него — Владимир Креститель

На обложке: «Крещение Руси», фреска работы В.Васнецова в киевском Владимирском соборе. 1895—1896 гг.

​