Этот псевдоним — рокочущий, роковой для раковой опухоли украинства, воинствующего во плоти и духе русского мира, — Ярослав Яструб, принадлежит одаренному поэту, живущему на Украине. Его лицо и настоящее имя мы по понятным причинам до поры скроем, хотя автор не одобрил бы инкогнито, предпочитая оставаться открытым. Однако не он сам готовил эту публикацию, а его товарищи по перу, живущие в РФ (в частности, инициатором выступил поэт и публицист Станислав Минаков), и мы знаем, что ему радостно сознавать, что у него есть свой читатель здесь.

Стихи Яр. Яструба уже публиковались в России, широкой известности он пока не получил. Ярослав не молод и, можно сказать, испытал в жизни всё: и тюрьму, и армейскую службу, и тягость рабочей лямки в разном её виде, и семейные неурядицы, и внутреннее одиночество, и радость творческих озарений, и ласку Бога. Но главное, что, будучи украинцем, смог сохранить в себе ощущение единства с русским космосом и безоглядное доверие руке Господа, управляющей и его личным, и всем русским бытием. Он готов ко всему, и при возможной мобилизации знает, что делать.
Надеемся, читатель оценит по достоинству слово этого незаурядного стихотворца и проникнется пафосом и болью, неизменно и всегда присущим позиции внутреннего противостояния злу, уже разросшемуся до мировых масштабов.

Егор Новосельцев

Часть 1

Гадание на кофейной гуще

Снова ночь расплывётся кофейною гущей по скатерти.
Я гадаю на ней и — опять! — пальцем в небо, как водится.
В третий раз мне прощая моё не слепое предательство,
Петухи, как курки, за туманной завесою взводятся…

Что есть толку любить, если боли в груди не рождается?
Что есть толку не спать, если строчек пекучих не пишется?
Голосит о возмездье набатное зарево, мается.
На заросший порог к нам без спросу и дозволу пришлое.

Откреститься! Уснуть! Закопаться в постели и ворохи.
Нахлобучить колпак благодушно-расхристанной сытости.
Пусть кофейная муть непролазными ляжет заборами,
Оградит мой покой отрицаньем безжалостной бытности…

Только тщетны старанья! И сны, лоскутами разорваны,
Отлетают в «ничто», роковыми гонимые датами.
И глядит на меня, не мигая, мадонна из Горловки,
На зелёной траве с годовалым младенцем распятая.

Врата

Мiсяцю мiй, мiсяцю,
Човнику козачий.
У садку билля води
Парубчина плаче.
Що ти втратив, парубок?
Бiль^* яка тривоже?
Загубився в менi Бог,
Вiдшукать нэ можу…
__________
^*боль
                      Сентябрь 2023

В пустоту

Как коротки затишья на войне,
и смятых снов мгновения недолги.
В расколотой на части тишине
у Снежного упал с небес не снег,
а самолета сбитого осколки…

Кто был палач? Неведомо пока.
Но меркнет слава ветхого Иуды
перед серпом взведенного курка;
и здесь — увы! — уже не станет чуда.

И будет утро, будет новый день.
И упадут и квоты, и тарифы,
и инцидент сойдёт на прецедент,
и от семи ветров слетятся грифы
на тело русской проданной земли,
и снова жертва канет понапрасну,
смочив лишь губы огненному Марсу,
в сырой туман и злые ковыли…

Но это завтра. После. А сейчас —
слепящий нимб и хлипкий звук удара,
и хрупкая беспомощность радаров,
и ломкая недоуменность фраз…
Короткий миг. Реальный жуткий сон —
перевернувшись, рухнет горизонт
рассыпавшись стеклянным звоном стрижьим.

И вот, совсем не пухом становясь —
до крика не родная в этот раз — 
всё шире,
всё быстрей,
всё ближе, ближе 
бугром на грудь навалится земля…

Оборванная дымная петля
багровым шрамом в мареве набухла,
оставив утру: смятое шасси,
степных небес обугленную синь
и на траве нетронутую куклу. 

Комбригу Алексею Мозговому

                                Неплохо в мае умереть…
                                А. Мозговой

И ни гнева, ни слёз.
Только жрущая грудь пустота…

Испокон на Руси 
не в чести бунтари и поэты.
Ты по жизни прошел 
от лавровых ветвей до креста.
И, как всякий мудрец, 
ты, конечно, предвидел всё это.

Умереть по весне?
Да чего там, какой разговор!
В буйстве красок и тем
так нея́сна, размыта утрата.
В этой жизни земной
ты навеки остался Солдатом,
за народную правду — с народом — 
расстрелян в упор…

Поднимается тьма
от набухшего чрева земли.
Зябко бьется свеча
меж поникших гвоздик и пионов.
Ты, ступив на порог
долгожданного горнего дома,
этой чёрною ночью
у Господа нас отмоли!

И причастье приняв,
глядя с кротостью на образа
в отраженьях лампадных — 
до боли, до плача, до крика —
вдруг с надеждой поймаю
мелькнувшие рядом глаза
и улыбку твою
с потускневшего старого лика…

Монолог мёртвого танка

Не смотри, что стальной —
У металла так короток век.
Мне под городом Счастье
Несчастье сломало подковы.
Я лежу на боку
И таращусь во тьму бестолково,
Опрокинутый навзничь
В заросший и слизкий кювет.
Мне глаза расклевали
Любители лёгких побед.
Мне бока ободрали
Любители лёгкой наживы.
Точит ржавчины червь
Равнодушно катки и пружины,
И скрипит под ветрами
Мосластый бойцовский скелет.

В башне сбитой моей —
Знать, уже холодней на земле — 
Принесла три яйца
Тонконогая юркая птица; 
Вот опять в тишине
Мне почудилось: кто-то стучится!
Может, клювик птенца…
Может, дождь по сутулой броне…

И мне дико и страшно
В себе всякий раз ощущать
Эту тонкую нить
Невиди́мо струящейся жизни.
От станка до броска
Отмахав, как в броне, в пессимизме,
Мне поверить в неё — 
Словно с черепа кожу содрать.
Мне поверить в неё —
Непосильно по сути вещей.
Мне с рожденья «убей!»
Жарко в ухо шептало горнило.
Я лежу. Надо мной
Океаном колышутся нивы,
И трава прорастает
Из скошенной ску́лы моей.

И куда-то на юг —
Облака, им пристанища нет. 
Эх, рвануть бы вослед,
Разорвать рубежи и оковы!
…Я лежу на боку,
Опрокинутый в слизкий кювет.
Мне под городом Счастье
Несчастье сломало подковы.

Снайперу, убившему меня

Отменили команду «ложись»,
Ну, а мне наплевать — устал.
Мне под крестиком шведский фашист
Кляксу бурую распластал.

Чуть дыханье попридержав,
Мягко, плавно спустил курок.
В одурелость полынных трав
Отпечаток латунный лёг…

А кукушка-то — вот дела! —
Устыдилась своих щедрот.
Распластав надо мной крыла,
Сиганула с осины — влёт. 

Лишь кузнечиков сонных клир
Свой скрипучий продолжит толк.
Белокурый сангвиник Скилт
От нагара прочистит ствол…

И пойдет по черте дорог,
Убивая тебя, его.
«Лишь работа, — свидетель Бог! —
Money. Личного — ничего».

Я не звал тебя в гости, швед,
И твои не тревожил сны.
Мне до Швеции до твоей — 
Равносильно как до луны.

Мы похожи. Но всё ж, поверь,
Очень разные мы с тобой.
Я погиб на земле — своей.
Ты подохнешь в земле — чужой.

И когда сковырнёшся в пыль
С пулей русскою в голове,
Я склонюсь над тобою, Скилт,
И в глаза загляну тебе.

Великопостное

Горит акация. Теплеет. Завтра Пасха;
Хоть за неявку — обещают «три».
Ты спрашивал, что нового? Будь ласка.
Для пониманья. Вкратце. Сам смотри:

В Великий Пост — постов кругом без счёта.
Нехватка мяса. С яйцами — кто как.
«Оливок» рать в теньке у поворота
Стволами подпирает автозак.

Все крикуны, как встарь, — по заграницам.
Врагов народа ищут мусора.
Из чёрных дыр засаленные лица
Вещают бодро с ночи до утра

Про враг разбит, про кончились ракеты,
Про кофе в Ялте, прочью чушь и жесть,
Про контрнаступленье, где-то, к… лету,
Что канет в Лету, — где и прежних шесть. 

Пошит прикид к лицу весне игривой.
Притёрт ремень — к вспотевшему плечу.
И колосятся в поле свежей нивой,
Кто не рискнул ответить «не хочу».

А кто рискнул, те рядом колосятся.
Раздоры сняты. Небо из прорех
Кропит грибным задумчивое братство
И благодушно осеняет всех.

А за рекой — такая же картина.
Как в зеркале, расходятся круги.
И, связаны единой пуповиной,
Лежат в обнимку бывшие враги.
                                 5 мая 2024 г., Пасха красная

Часть 2. Новое

Во краю моём
то поём, то пьём,
то соплю жуём
втихаря.
Переделами,
беспределами,
что ни делаем,
всё зазря.

Помню, вроде бы,
была родина;
хоть в колдобинах,
а по мне.
Всё по-новому:
гарь еловая,
масть бубновая
на спине.

А в расселины
глаз рассеянных
над тобою и
надо мной
зябко стелется
свет рассеянный
очарованной
тишиной.
                   11 июня 2023

Воскресение

Причащают, когда догорают последние свечи
на протянутых дланях тускнеющих паникадил.
И концами горячих расправленных крыл
Михаил с Гавриилом шутя
задевают за плечи.

А взведенное время, на миг обращенное вспять,
размокает и бухнет вселенскою крохой в потире.
И уже не понять, то ли ты растворяешься в мире,
то ли миром в тебе, колыхаясь,
гудит благодать.

И пещера пуста. И отброшен гранитный утёс
прочь от входа, как мячик, и в ребрах затянута рана.
И с раскрытых небес из-под купола звёздного храма
в мир победно ступает воскресший
незримый Христос.
                                                 Апрель 2023. Пасха

Весы

На пороге иного дня,
Сетью путанной оплетя,
Эта ночь украдет меня,
Убаюкает, как дитя.
И златую метая нить,
Сквозь дырявый карман окна
Будет звезды из луж цедить
И зрачки щекотать луна.
И сквозь гулкость бетонных плит
Вдруг услышу так ясно сам:
Где-то сердце мое скрипит
На невидимых мне весах…

Ноябрьское

С перепоя, с утра так знакомо бесцельно и пусто,
И нудит под ребром отголоском дурацких примет.
Запоздалой травой прорастает отцовское чувство,
Удивленной былинкой сквозь первый ноябрьский снег.

Был — всего в двух шагах. Позови, протяни только руку,
Подтяни, отогрей, за чайком погуди по душам.
Каждый прожитый день открывает иную науку,
Если только её подобрать успеваем, спеша.

Вещевой на плечо. Полминуты на важное что-то,
Что так нужно сказать, вместо глупого слова «звони».
И снежинка в глазу. И срезает серпом поворота
Как сухую лозу, бортовых габаритов огни.

И, как нищий, в горсти зажимая убогую сдачу,
Бормочу в небеса, в вековую безадресность строк:
— Возвращайся, скорей! Вот увидишь, всё будет иначе.
Обещаю тебе… Только ты возвращайся, сынок.
                                                                 30 декабря 2021 г.

Часть 3. Из невошедшего

Круги

А мне кажется, Бог — это там, где я…
Ну, не там, где «Я», а в смысле,
что где-то тут.
Мне порезаться страшно рукой о Его края,
и круги по глазам, как будто
меня зовут
в неизведанный мир атлантических злых широт,
где я не был ни разу,
где сви́тая колыбель
полногрудой медведицей в мой приоткрытый рот
щедро брызжет молочных созвездий
живую трель.
И стираются грани, и ширятся вглубь круги,
и Абду лучезарный с хитринкой
мигает мне,
и пьянит глубина, и не видно уже ни зги
за расплющенным носом
в плывущем моем окне.
                                              Июль 2023

Реюньон

                                 «Говорят, люди перерождаются, и нет тому окончания.
                                 Но что-то должно быть в конце,
                                 Хотя бы начало…»
                                 В.Былинский

Если б поймал меня сказочный джин за бороду
и предложил желание: «Только одно, — закон»,
я попросил бы сделать меня геологом
или маячным смотрителем
с острова Реюньон.
А поскольку смотритель с геологом штуки разные,
хоть и равна с морскою земная ширь —
тут погадать, да море, зараза, дразнится —
я выбираю море, прощай, Сибирь!

Солнца восход под чаячьи крики ржавые,
голый, в пупырышках от росы,
я бы встречал шумным моржовым плаваньем
на острие береговой
косы.
А по ночам, блоковский вид придав лицу,
звёздочку спрятав у фонаря внутри,
снова и снова ждал бы с надеждой Пятницу
или субботу, чёрт её побери!

И пронесясь сквозь буреломы дикие,
смрад орхидей и пенящийся прибой,
эхом далёким, где-нибудь на Маврикии,
мне откликалась выстраданной звездой
та, для которой
сладостна дрожь в руках,
бьющих до боли в сетующий тамтам,
что, как и я, до черноты, до коликов
смотрит упрямо в ночь
через океан.
                                     17 ноября 2023

На обложке: обелиск Славы в сквере Коммунаров, Горловка

​