Объединение Германии: как ФРГ «проглотила» ГДР, оставшись западной марионеткой

28 октября 1988 года состоялась встреча в Москве между Горбачевым и канцлером Колем, ставшая зримой датой начала процесса предательства перестроечной верхушкой интересов своей страны и ее друзей в Восточной Германии. 
Конечно, однозначного мнения относительно того, когда в голову Михал Сергеича пришла «светлая мысль» отдать завоеванные ценой большой крови наших бойцов в победном 45-м немецкие территории в руки сменивших Гитлера хозяев уже нового глобалисткого «Рейха», у историков нет.

Высказывается мнение, что зондаж почвы относительно пресловутого «немецкого объединения» делался Горбачевым и его подельником министром иностранных дел СССР Шеварднадзе еще при встрече в Рейкьявике в октябре 1986 года с американским президентом Рейганом. Причем, как вспоминали тогда о реакции главы Белого Дома, «он был сильно ошарашен». Впрочем, есть мнения, что не только ошарашен — но был еще и не слишком рад подобному предложению. Ведь Рейган-то еще предполагал, что видит перед собой лидера великой державы — с самого заключения мира в мае 45 выступавшей за единую и нейтральную Германию вне военных блоков. И вынужденно отказавшейся от настаивания на таком сценарии лишь после того, как на территории западных зон оккупации бывшие союзники создали подконтрольную лишь им ФРГ, вскоре втянув ее в НАТО. А тут Генеральный Секретарь ЦК КПСС неожиданно вновь заговорил о возможности объединении немцев. А вдруг «платой» за это СССР бы потребовал нейтралитета от новой, уже единой, Германии — по образцу прекрасно себя зарекомендовавшего с 1954 г. внеблокового статуса соседней Австрии? 
Не меньшее беспокойство наметившийся сценарий вызывал и у Франции с Великобританией. Политические элиты которых на память никогда не жаловались — и прекрасно помнили и свои огромные потери в Первой мировой войне (а французы еще — и Седан в 1870-м), и блицкриг Вермахта в мае-июне 1940-го. Когда Париж просто капитулировал, — а британские солдаты смогли убраться из окруженного Дюнкерка, бросив всю тяжелую технику лишь потому, что Гитлер надеялся заключить с Лондоном мир перед началом войны с Советским Союзом. Да, обе эти страны после Второй мировой обрели атомное оружие. Но ведь войны бывают не только «горячими» — да и вообще, главным фактором победы всегда являлась более сильная экономика. Между тем ФРГ лишь недавно уступила свое пятое место в этом рейтинге — в связи с тем, что Россия поднялась уже на 4-е место. И эпитеты «локомотив», «денежный мешок» Евросоюза (а то и вообще «Четвертый Рейх») не зря сложены западными же аналитиками в 21 веке как раз о ФРГ. И можно только представить себе всю степень «головной боли» западных столиц, не исключая США, если бы Берлин начал бы на таком фоне проводить действительно независимую политику прежде всего в своих интересах.
Впрочем, к осени 1988 г. настороженно относившийся к идее объединения Германии Рейган, досиживающий свой второй и последний президентский срок, уже превратился в «хромую утку», по традиции стараясь не влезать в решение по настоящему стратегических вопросов. А на первую роль в американской политике выдвинулся его «вице» (и кандидат от республиканской партии на выборах 1988 года) Джордж Буш-старший. Который в конце октября еще не знал о своей победе на ноябрьских выборах, — а потому тоже старался не отталкивать от себя потенциальных сторонников. Включая и не такую уж малочисленную немецкую диаспору в США. К тому же кто-кто, — а уж американцы знали все «болевые точки» вроде бы «независимых» западногерманских политиков — и не без основания рассчитывали, что смогут держать их под своим контролем и дальше. Да, в конце концов, пока еще ФРГ по любому находилась под контролем и контингентов НАТО (в первую очередь — американского), — и иностранных же спецслужб, того же ЦРУ.
Но в любом случае, момент встречи в Москве был выгадан канцлером Гельмутом Колем (не исключено — что и Горбачевым тоже) очень филигранно. В момент фактического «междуцарствия» в столице «цитадели демократии» — накануне президентских выборов, когда кандидаты в президенты стараются избегать сколь-нибудь резких, а не популистских шагов. 

***

После этой встречи будущая сдача ГДР стала уже больше «делом техники». Хоть, кстати говоря, не такой уж и простой. Ведь в противовес старательно тиражируемым либеральным мифам о «марионеточности сателлитов СССР и истинном суверенитете союзников США» на деле ситуация обстояла как раз наоборот. Все эти «крокодиловы слезы» насчет «зверски подавленных народных выступлений в ГДР, Венгрии, Чехословакии» — на самом деле лишь доказывают, что политика руководства этих стран допускалась Москвой настолько самостоятельной, что их часто «заносило не туда». Ну, а мириться с перспективной превращения союзника во врага ни одна влиятельная страна не будет. 
Просто США добиваются своих целей чаще организацией если не откровенных «майданов» (как во Франции в конце 60-х, когда студенческие протесты в итоге смели слишком уж самостоятельного для Вашингтона де Голля), — то всевозможных скандалов. Образца «чуть не изнасилованной» вероятным кандидатом в президенты Франции Леви Стросс Каном «несчастной горничной». Или «записи ковидной вечеринки» «кровавого паяца» и вдохновителя Киева «воевать до последнего украинца» британского премьера Бориса Джонсона. Что делать — ну не любят американские «демократы» британских «консерваторов», вот и спровоцировали приход к власти патронируемых ими лейбористов. Которых, впрочем, недолюбливают уже «республиканцы» — так что в случае победы Трампа нынешнему британскому правительству тоже может не поздоровиться. Но кстати, когда разожженные не без американского участия студенческие протесты во Франции чуть не вылились в полноценную революцию — соседи по НАТО тоже всерьез задумались о возможности введения в страну своих войск. Отчего протестовали против тех же мер по адресу чехословацких «ревизионистов» крайне вяло — в сравнении с венгерскими событиями 12 годами раньше.
Возвращаясь к ГДР конца 80-х годов — просто «сдать» ее Западу было не очень-то и просто. В стране была крепкая власть Социалистической единой партии Германии и ее союзников. Да — в противовес еще одному западному мифу о «тоталитарной сущности коммунистической Германии» — там существовала вполне себе реальная многопартийная система. Собственно, СЕПГ тоже шла на выборы обычно в составе блока с несколькими другими партиями. А, например, восточногерманская ХДС (христианские демократы — подумать только!) даже имели за собой пост Председателя Народной Палаты! Аналога российской Государственной Думы. Спикером восточногерманского парламента с 1966 по 1989 гг. был лидер ХДС Геральд Геттинг. Ну а то, что посты в правительстве занимали преимущественно члены СЕПГ — так в той же Японии все послевоенные годы практически без перерыва правит одна-единственная Либерально-Демократическая партия. Пусть и позволяющая стать премьерами по очереди лидерам своих отдельных фракций. И почему-то это никто на Западе не называет «тоталитарной угрозой демократии».
Возглавлял же ГДР убежденный коммунист Эрих Хоннекер, начавший борьбу за то, во что верил еще 10-летним мальчишкой, вступив в далеком 1922 г. в детскую коммунистическую организацию по образцу советских пионеров. Опиравшийся на верных соратников — не только министров обороны и госбезопасности, но и экономики. Отчего уровень жизни в стране был, пожалуй, наиболее высоким среди остальных социалистических стран, не исключая и СССР. Формально отставая всего процентов на 20 от соседней ФРГ. 
Однако западные «родственники» как обычно «играли на эмоциях». «Вот, у нас и модных джинсов полно — и разных “электронных игрушек” и “Мерседесов”». — А что пресловутые джинсы — это всего лишь рабочая одежда американских «золотоискателей» (вроде наших «спецовок»), ставшая «последним писком моды» лишь благодаря временному дефициту — это ж напоминать не обязательно. Как и то, что китайский магнитофон-«двухкассетник» в ФРГ стоил хоть и не очень дорого, — но вполне сравнимо с ценой обеда в скромном западнонемецком кафе. А теоретически за несколько лет можно было даже насобирать и на «Мерседес». Но только если, как говорили тогда в СССР: «Не пивши, не евши», — откладывая большую часть зарплаты на вожделенную покупку. Однако ж в Союзе (да и в ГДР) так действительно можно было экономить — основные продукты и услуги стоили баснословно дешево. А на Западе такая экономия была доступна разве что для «бомжей» — за все вроде бы «само собой разумеющееся» (еду, отдых, жилье, лечение) приходилось выкладывать реальные и немалые деньги. 

***

Пока в Москве еще не решили окончательно «сдать» Западу интересы страны во имя «нового мЫшления» и Нобелевской премии для его главного вдохновителя, Хоннекеру удавалось удерживать ситуацию под контролем. В первую очередь — максимально блокируя распространение в восточнонемецких СМИ и телевидении этих самоубийственных идей, несмотря на давление подручных «друга Горби». Но когда «перестройка» начала заставлять все больше «идти в разнос» и советскую экономику — начались проблемы и у экономики ГДР. Ведь добрая половина ее качественной продукции шла на экспорт именно в СССР и другие восточновевропейские страны. Которые своими уже вполне себе «перестроившимися» лидерами все больше ориентировались на Запад — и его продукцию.
Конечно, и определенные экономические трудности ГДР тоже смогло бы пережить. Тем более что они, в сравнении с позднесоветским периодом (когда по воспоминаниям людей старшего поколения, начали выдавать уже даже талоны на носки) могли вызвать лишь завистливое «нам бы ваши проблемы!» Но тут уже вмешался лично Горбачев. Благословив на переворот приехавших к нему в Москву пока еще соратников (а на деле готовых на предательство своего лидера) членов Политбюро СЕПГ. Которые были и сами не прочь «порулить» страной, выведя ее в «светлое будущее гуманного, демократического социализма», — а какой-то «твердокаменный догматик», да еще и серьезно больной, мешал им это сделать, по-прежнему занимая высший пост в стране.
Преданного всеми Хонеккера отправили в отставку на пленуме ЦК СЕПГ 18 октября 1989 года. А уже 1 ноября в разговоре с Горбачевым сменивший прежнего главу ГДР Эгон Кренц узнал от Михал Сергеича, что ни военной, ни финансовой поддержки от него может не ждать. Новое мЫшление и «рукопожатность» в ожидании Нобелевской премии — они такие, поддержка давних стратегических союзников в пику Западу в них никак не вкладывается. Дальше наступила очередь уже западных спецслужб и пропаганды. Усилиями которых ситуация в пока еще социалистической Германии старательно расшатывалась — путем организации все более многочисленных антиправительственных митингов, толп желающих «вырваться на свободу из тоталитарного ада». — завершившихся пресловутым «падением Берлинской стены» 9 ноября 1989 года. Кстати, именно там (совершенно случайно, конечно же — а не по воле дирижеров вроде бы «стихийных народных выступлений») прозвучало требование к объединению Германии.

Кстати, вопреки мифу о «безоговорочной поддержке всего восточногерманского населения Объединения» спустя всего два дня в Берлине прошли мощные митинги с противоположными требованиями сохранения суверенитета ГДР. Впрочем, хоть и сообщается о том, что руководил ими новоизбранный Генеральный Секретарь ЦК СЕПГ Эгон Кренц, — но это уже было «махание руками после драки». Ведь после свержения действительно последовательного борца за государство восточных немцев Эриха Хонеккера (и разрушение создаваемой им на протяжении почти 20 лет эффективнейшей системы обеспечения этой задачи!), дальнейшие шаги его соратников-предателей были больше похожи на судороги при ими же спровоцированной агонии. 
В марте 1990 г. были проведены очередные (и последние в истории) выборы в Народную палату ГДР — на которых ожидаемо победили местные христианские демократы, ранее обычно блокировавшиеся СЕПГ и другими ее союзниками. Новый премьер Лотар де Мезьер сразу взял курс на ускоренный аншлюс с ФРГ. В мае было подписано соглашение о едином экономическом пространстве с западными соседями, с 1 июля общей для пока еще двух стран стала западногерманская марка. А 23 августа Народная палата ГДР подала официальное заявление о вступлении в ФРГ. Разумеется, без референдума — на основании лишь чисто парламентского мандата, полученного на выборах.
Пикантная деталь — Договор об объединении ФРГ и ГДР подписывали 31 августа отнюдь не «первые» лица обеих стран! Но всего-то лишь глава МВД ФРГ Вольфганг Шойбле и парламентский статс-секретарь ГДР Гюнтер Краузе. Как будто речь шла о подписании «бумажки» о межгосударственном сотрудничестве на уровне министров, — а не фундаментальном государствообразующем акте. Тем более что он был одновременно и «государство-отменяющим» — в отношении ГДР. Но вообще, делегирование канцлером ФРГ Гельмутом Колем для заключения договора (он же — фактическая капитуляция верхушки восточных немцев) своего «главного полицая» выглядит очень прозрачным намеком. Дескать, дорогие восточно-немецкие братья, несмотря на то, что вы сливаетесь с нами в, конечно же, дружественном и абсолютно добровольном с вашей стороны экстазе, — но знайте, что у нас для вас не только «блага западного рая на халяву» припасены, но и полицейские дубинки (а то и что похлеще) тоже.

***

Правда, конец августа 90-го в качестве даты объединения Германии не отмечается. Ведь сохранялись еще важные процедурные моменты. Главным из которых было то, что ФРГ хоть и считалась «независимой», но ее независимость была сродни «рыбе второй свежести» (вспоминая объяснения буфетчика Варьете Воланду из «Мастера и Маргариты» Булгакова). Да, в общем, такую же «вторую свежесть» и сохранила в дальнейшем, — но об этом чуть позже. Тем не менее осенью 1990 г. страны-победительницы, чьи войска так и продолжали находиться на территории «независимой» Германии с 1945 г., и без разрешения которых Бонн не мог совершать сколь-нибудь важные шаги, идущие вразрез с мнением западных держав, решили официально утвердить упомянутое «объединение»-поглощение. Что и было сделано 12 сентября в Москве — путем подписания договора, названного «2+4». То есть присоединением к решению ФРГ и ГДР объединиться еще и СССР, США, Англии и Франции. 
Такой формат, кстати, был «протащен» в первую очередь благодаря просто-таки титаническим усилиям Горбачева — бывшие союзники по антигитлеровской коалиции как раз настаивали на формате «4+2» — как бы ставя на первую роль себя, тем самым желая «показать свое место» вроде бы равноправным партнерам по НАТО из Западной Германии. Но не зря ж Михал Сергеичу потом и звание «почетного гражданина Берлина» дали, и памятников наставили — и даже в день его похорон в знак траура спустили государственные флаги по всей Германии. «Отец» ведь их государственности — понимать надо! Главное — не взял с прижимистых западных немцев почти ничего! Потом они сами признавали — «ГДР досталась нам по цене бутерброда».
Нет, ну, 4,5 миллиарда марок на «транспортные расходы» по выводу частей группы советских войск в Германии (отдельные источники говорят и о 12,5 миллиардах) Москве все-таки выдали. Притом что еще в начале 80-х готовы были ассигновать и свыше 100 миллиардов за всего лишь превращение ГДР в нейтральное государство по образцу Австрии! А ВВП этой страны даже в 1989 г. составил 600 миллиардов марок! Да и оставляемая советской армией построенная на немецкой земле инфраструктура оценивалась тоже до триллиона марок… И ведь тоже весь этот вывод был со стороны Горбачева абсолютно добровольным! Потому что статус иностранных войск регламентировался соглашениями, заключенными между союзниками в 45-м и позже, — но никак не с Бонном и Берлином. Чем и воспользовались «западники», — сохранив свое фактическое военное присутствие в ФРГ. Пусть и малость «подсластив пилюлю», проведя «смену вывески» с «просто американских, английских, французских контингентов на немецкой территории» — на «контингенты союзников по НАТО, находящихся ради защиты немцев от внешней угрозы».

***

Но понятно, что замена вывески сути современной немецкой так называемой «независимости» не меняет. Западные источники неустанно именуют так называемый «канцлер-акт» «мифическим» и «конспирологическим». Хотя упоминания о нем нет-нет — да и появляется даже в западных СМИ. А в российских источниках главная суть этого документа изложена с беспощадной точностью:

«Союзники просто выжимают из того, что называется Федеративной Республикой Германия всё, но таким образом, чтобы её население ничего этого не замечало и не воспротивилось произволу. Продажа немецких фирм за границу, передача государственных коммунальных предприятий иностранным „инвесторам“, продажа линий снабжения, мнимое возвращение якобы украденных немецкими оккупантами художественных произведений, отказ от немецких золотых запасов, военная поддержка американского империализма — это и еще многое другое напрочь лишает ФРГ реального суверенитета».

Там же, со ссылкой на и иностранные источники, приводится и отрывок из докладной записки, подготовленной одной из спецслужб ФРГ:

«Уважаемый господин Министр!
Копия номер 4 тайного государственного договора между военными союзниками и переходным правительством Западной Германии от 21.05.1949 г. окончательно исчезла.
Этот тайный государственный договор оговаривал, прежде всего, следующее:

• владение союзниками немецкими газетами, радио и телевидением до 2099 г.
• так называемый Канцлеракт, т.е. письменный документ, который каждый Федеральный Канцлер по требованию союзников подписывает до принесения Присяги.
• владение союзниками золотым запасом Федеративной Республики.

В случае попадания утерянной копии тайного государственного договора не в те руки, советую немедленно отказаться от её подлинности». 

Но даже и многие менее радикальные исследователи тоже довольно скептически относятся к «полной независимости объединенной Германии»:

«Немецкий историк, профессор университета г. Фрайбург Йозеф Фошепот (Josef Fosche-poth) сомневается в том, что Германии удалось восстановить полный суверенитет после объединения и что правительство ФРГ в состоянии прекратить работу американских спецслужб на своей территории. Он приводит следующие аргументы: 

1. Их деятельность базируется на соответствующих двухсторонних договорённостях между ФРГ и США, которые носят секретный характер и неизвестны немецким гражданам; 
2. государственные интересы США плотно включены в немецкую правовую систему, что является следствием оккупации Германии после Второй мировой войны и стремления американцев сохранить контроль над своим союзником на очень длительный срок; 
3. такое положение вещей вытекает из членства ФРГ в НАТО и договорённостей, достигнутых между странами в этом правовом поле; 
4. германо-американское сотрудничество в сфере безопасности относится к неотъемлемым и приоритетным государственным интересам ФРГ.

В этой связи интересна и показательна речь известного оппозиционного политика, представителя немецкой партии "Левая" Г. Гизи, которая была признана лучшей речью 2013 г. Выступая в бундестаге 18 ноября 2013 г., он призвал правительство объясниться и извиниться перед гражданами. Тесное сотрудничество спецслужб Германии, США и Великобритании существовало до и после 11 сентября 2001 г. Но война против террора превратилась в тотальное слежение. Он понимает, что ситуация 1949 г., когда американские и британские спецслужбы начинали свою деятельность, коренным образом отличалась от современной. Были заключены соответствующие соглашения с державами-победительницами. Но объединение Германии и подписание договора "2+4" должны были привести к их отмене. Сложилась ситуация, когда прекратили действовать только договоры, заключённые с четырьмя союзниками — СССР, США, Великобританией и Францией. Т.е. те соглашения, в которых участвовал Советский Союз, но не те, которые ФРГ заключала с тремя, двумя или одним союзником. Их содержание неизвестно».

Собственно, даже то, что точно известно о статусе ФРГ — может вызвать далеко не легкую оторопь. Ведь этой стране, согласно официально не отмененным соглашениям от 1952 и 1954 гг., доселе запрещается проводить референдумы по важнейшим вопросам военно-политической ориентации! Что поделать — Запад же относится к демократии с подчеркнутым (хоть и чисто показушным) пиететом. Так что ему сложно было бы объяснить своим гражданам гипотетическую ситуацию голосования немцев за вывод западных войск из Германии — с игнорированием его результатов. Вот и решили вообще запретить немцам ставить на всенародное обсуждение такие вопросы. И продолжают запрещать до сих пор. Даже неважно — опираясь ли на «букву» соглашений 70-ти с лишним летней давности — или на вполне себе действенный (пусть и секретный) «канцлер-акт».
Попутно нельзя не сказать еще об одном моменте. Регулярных «визгах» западной и доморощенной либеральной пропаганды на тему «ну как же можно игнорировать мнение населения, проживающего на определенной территории, если оно идет вразрез с мнением подавляющего большинства граждан нашей страны?!» — Да точно так — как его игнорировали (и продолжают игнорировать) западные «демократы» в отношении немцев! Которых победили (пусть и лишь благодаря главному вкладу СССР) во Второй мировой войне, — а потому и диктуют им свои условия. Но при этом не устают критиковать Москву в других, абсолютно схожих ситуациях (и не только в середине 20 века) по принципу «это другое!».

***

3 октября 1990 г. все государственные институты ГДР прекратили свое существование — на всей территории прежних двух стран начало действовать законодательство и власть ФРГ. Этот день отныне и является германским государственным праздником. Дальнейшие события показали, что «освящение» нового немецкого государства шефом полиции стало довольно символичным. Ведь обещанные «молочные реки с кисельными берегами» оказались для большинства «выбравших свободу» жителей Восточной Германии больше недостижимой мечтой, нежели реалиями. Вместо этого 71 % трудоспособного населения бывшей ГДР в первые три года потеряли или были вынуждены поменять работу. Свыше 11 тысяч «народных» (то есть государственных предприятий) были проданы «с молотка» — и либо закрылись, либо провели радикальные сокращения штатов, на рыночном «новоязе» политкорректно именуемые «оптимизациями». И даже в 2014 г. численность рабочих мест в прежних «ГДРовских» землях составляла всего четверть от уровня 1989 г.
Из всей 170-тысячной Народной армии страны в «бундесвер» было принято лишь не более 1 %, больше чисто «технических специалистов» самого низкого звена. Офицеров же и унтер-офицеров численностью свыше 50 тысяч человек не просто не приняли в армию объединившейся Германии, — но и мелочно-мстительно даже не засчитали им срок прежней службы в трудовой стаж для будущей пенсии. Ну, а пресловутых «агентов Штази» даже судили и многих приговорили к различным срокам заключения. Ведь они ж смели «вести враждебную деятельность против ФРГ!» Да, в интересах и по приказу собственной страны — ГДР. Но ведь пресловутая «единая Германия»-то так и осталась той самой ФРГ, — правда, «сожравшей» восточную соседку по образцу Австрии Гитлером в 1938 г. Так что все по закону…

Да что там о бывших восточно-немецких военных говорить — если даже последнего главу правительства ГДР Лотара де Мезьера, принесшего Бонну свою страну «на блюдечке с голубой каемочкой», лишили заслуженной по давней традиции «бочки варенья и корзины печенья». То есть поначалу-то даже было ввели в состав правительства ФРГ — пусть и в ранге «министра по особым поручениям». Проще говоря — «старшим — куда пошлют». Но потом «вдруг» узнали о его «сотрудничестве со Штази»! Ну, правда, сотрудничать с органами правопорядка своей страны — это ж такая жуть, однозначно похлеще практикуемой кровавыми маньяками образца Чикатило! Так что лишился этот «мальчиш-плохиш» честно заработанной своим предательством «бочки с корзиной»...
А о большинстве остальных восточных немцев, если не лично угробивших свою страну, то допустивших это своим бездействием, и говорить нечего. Они так и остались в новой «объединенной Германии» «немцами второго сорта». Так что даже «Немецкая волна» была вынуждена признать 5 лет назад, что «осси», составляющие 17 % населения ФРГ, занимают в среднем лишь 1,7 % руководящих должностей. То есть их доля среди руководителей производства, государственных учреждений, других организаций ровно в десять раз ниже, чем у «весси», изначально живших в ФРГ. Практически в это же время 58 % опрошенных жителей пяти земель, которые ранее составляли ГДР, пожаловались на меньшую защищенность от государственного произвола в сравнении с временами социалистической Восточной Германии. А согласно опросу федерального правительства 10 годами раньше, 57 % немцев, живущих в восточной части страны, оценивали жизнь при ГДР скорее позитивно, чем негативно.
И даже по данным «иноагента» Википедии, восточнонемецкой 40 % молодежи, выросшей уже после 1990 г., оценивали жизнь в ГДР положительно. Самой же последней (и очень убедительной!) демонстрацией, иллюстрирующей недовольство восточных немцев, являются провальные для доминирующих в западной части политических партий результаты пока еще местных выборов. Где значительную долю избирательных симпатий завоевали бывшие коммунисты — и «правые» из «Альтернативы для Германии». Так что как ни называй аншлюс благозвучным «объединением», но поглощение родины жителей ГДР с превращением их в «бедных родственников» ФРГ-шных гегемонов (и марионеток США) особой радости со стороны последних не вызывает до сих пор. Увы — «ломать не строить», очень сложно преодолеть последствия неправильного выбора на эмоциях, спровоцированных чужой пропагандой — в чужих же интересах…