Гражданская война в Якутии: мифы и реальность

От редакции

Интересная работа Николая Вознесенского требует, однако, некоторых уточнений. Восстания на «Национальных окраинах» — сиречь «национальные восстания»? В кратком Предисловии невозможно квалифицированно ответить/опровергнуть/подтвердить предваряемый солидный очерк. Ограничусь точечными намеками.

Намёк № 1

Первый русский отряд Петра Бекетова пришел в Якутию в 1632 году. Первое «якутское восстание», которым порой опровергают «идиллию» вхождения Якутии в состав России, — 1682 год, при воеводе Приклонском. Но что к восставшим якутам тогда «присоединились раскольники и казаки» — мягко намекает: не национальное, а социальное столкновение. Тот самый «Бунташный век». Восстание Разина, «Медный», «Соляной», «Стрелецкие…» бунты в Москве… Неокрепшая социальная структура послесмутной России да еще почти добитая Никоновской реформой. Крайняя государственная слабость, ничтожество допетровских военных сил России провоцировали бунты повсеместно. Парадокс, 1682 год свидетельствовал: «Саха-Якутия становилась настоящей Россией! Что Москва, что Якутск — одна картина!»

Намек № 2

Схожий полу-развал страны 1990 гг. «Уральская республика» Эдуарда Росселя: не предусмотренный Конституцией РФ субъект федерации просуществовал с 1 июля по 9 ноября 1993 года и юридически в тот период он мало отличался от «Ичкерии» Джохара Дудаева. «Сон разума рождает чудовищ» — касается и «государственного разума». И продлись то либеральное очарование еще лет …надцать, вослед «Республике» явилась бы и нация — «уральцы» во главе с Урал-баши Росселем.

Намек № 3

Да можно и без «бы». Такой «Сон гос-разума», продлившись (с перерывами) от Александра I до Горбачева, и реально обеспечил рождение государства, а затем и народности — «украинцы». Предлагая термин «вторичная украинизация» в книге, многих статьях, я привлекал внимание к этому тренду. Так что на Якутское и подобные восстания лучше смотреть с учетом этих «намеков». 

Игорь Шумейко

​

Вооруженная борьба в Якутской АССР продолжалась почти до 1930 года. Но можно ли делать на основании этого вывод об «ожесточенном сопротивлении якутского народа Советской власти»? Спору нет, бороться с противниками новой власти в далекой сибирской провинции большевикам действительно пришлось долго. Но, кстати, отнюдь не рекордно долго — в той же Средней Азии, например, крупные отряды басмачей совершали серьезные террористические налеты на советские республики вплоть до середины 30-х годов как минимум. И даже в снятом в 1949 г. советском цветном фильме «Застава в горах» важной частью сюжета как раз и была напряженная работа пограничников и органов госбезопасности по отражению таких налетов. Совершаемой крупной бандов противников Советской власти, обосновавшихся в сопредельном государстве (напоминающем тогдашний Афганистан) «под крылышком» американских «кураторов». 
Причем фильм широко демонстрировался в кинотеатрах страны! То есть успешно прошел проверку на предмет отсутствия «клеветы на советский строй» — в виде допущения существования крупных сил басмачей спустя три десятилетия после победы Октябрьской революции. Можно ли сравнить ситуацию в Якутии с таковой в Средней Азии? Такие попытки нередко делаются, обычно в либеральных СМИ — примером может служить, например, следующая цитата: «Только ограниченный круг руководителей партии и правительства был в курсе того, что антисоветское восстание поддерживает почти все население Якутии». — Что ж, для проверки подобных утверждений лучше всего обратиться к статистическим данным. Начиная с процента населения, принимавшего участие в Гражданской войне. Цифры называются разные — и 4 %, и от 3 до 10 %.

А теперь посмотрим на численность участников антисоветских восстаний в Якутии. Так, в ходе самого крупного из них (позже названного «пепеляевщиной» по имени руководившего им белогвардейского генерала), происходившего в 1921—23 гг., эта цифра не превышала 3 тысяч человек. Это с учетом больше тысячи белогвардейцев, прибывших туда через Охотский край пароходами из Владивостока, позже — напрямую из Харбина. А также — с учетом нескольких сотен их единомышленников, обычно из числа окончательно разбитых в начале 1920 г. войск Колчака. Собственно, и поднявших в 1921 г. мятеж под командованием корнета Коробейникова при идейном руководстве и «спонсорстве» политика и бизнесмена из эсеров Куликовского — позже и призвавших на помощь «варягов» из Владивостока и Харбина. После того как поняли, что не могут эффективно сопротивляться даже относительно мелким отрядам 5-й армии РККА, основным оперативным районом деятельности которой были тогда южные районы Восточной Сибири и Приморье.
Таким образом, отняв от общей численности антисоветских отрядов в 3 тысячи добрую половину, состоящую из белогвардейцев, получаем тоже около полутора тысяч местных жителей. Много это — или мало? Население Якутии в тот период составляло около 250-260 тысяч человек, и всего 10 % из них были русские. То есть якутов (а также эвенков и других коренных народов) в регионе было около 230 тысяч. Соответственно, вышеупомянутые полторы тысячи местных бойцов армии Пепеляева и поддерживающих ее отрядов — это где-то две трети процента от общей численности местных жителей! Это не то, что свидетельство «почти полной поддержки ими антисоветского восстания» — это, что называется, почти «ни о чем»!

***

Особенно это становится ясно при анализе некоторых характерных особенностей коренных народов, населявших Якутию. Принадлежащих к «тюркской» группе — той же, что и большая часть других кочевых народов Сибири и Средней Азии. Но среди кочевников процент воинов традиционно намного больше, чем у народов оседлых! В случае военной необходимости, доходивший в былые времена (вплоть до 18—19 столетий включительно) до пятой части от общей его численности. То есть за оружие при необходимости брались все, кроме женщин, детей и совсем уж дряхлых стариков. 
Характерный момент уже самого последнего относительно крупного мятежа в Якутии — под руководством Павла Ксенофонтова в 1927—28 годах. Когда его «армию» (впрочем, тоже просто «гигантской» численности аж в 750 человек) отогнали от поселка Абага несколькими выстрелами… местные пионеры! То есть всего лишь подростки в лучшем случае. Так что среди коренного населения Якутии имели оружие и как минимум сносно владели им практически все — по крайней мере, мужчины с малых лет. В суровых условиях тайги и тундры в лучшем случае грозило очень быстро остаться без еды, в худшем — самому стать «едой» для медведя, волков или других хищников. А хорошее владение винтовкой, что называется «белке в глаз», позволяло меткому стрелку еще и изрядно улучшить свое материальное положение продажей добытой пушнины — которую не зря называют еще «мягким золотом» за ее ценность. Соответственно, спекуляции на тему «массового сопротивления большевикам со стороны якутов», мягко говоря, беспочвенны. Другое дело, что тому же Колчаку те же местные жители тоже особого сопротивления не оказывали.
В связи с чем «внешний фактор» в конечном счете всегда играл определяющую роль во внутриполитических якутских раскладах — с самого начала Февральской революции. Поначалу — «двоевластие» администраций, признававших власть Временного правительства и Советом рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. После Октября 1917 г. — отказ «временных» от признания Советской власти, и их разгон присланным советской «Центросибирью» отрядом красноармейцев в июле 1918. Но потом, когда Советская власть в Сибири пала, — достаточно скоро были ликвидированы и Советы в Якутии. Не только административно — многие их деятели были физически уничтожены…

***

Осенью 1919 г., когда против «Верховного правителя Сибири» адмирала Колчака вспыхнуло массовое восстание (кстати, главную роль там играли даже не большевики, а эсеры и меньшевики) — власть «поменяла цвет» и в Якутске с окрестностями. Но как только здесь увеличилась доля бежавших после разгрома Колчака его солдат и офицеров (особенно с учетом «приглашенных издали», как бойцы генерала Пепеляева) — маятник качнулся снова в другую сторону… Кстати, хочется привести еще одну цитату из «Коммерсанта», которого обычно сложно заподоздрить в каких-то симпатиях к большевистской власти: 

«Бандитизм в Якутской обл.,— говорилось в обзоре за июль 1922 года,— принявший в прошлом месяце столь угрожающие размеры, когда многочисленными бандами были обложены гг. Якутск и Вилюйск, в июле резко пошел на убыль и стал разлагаться. Объясняется это политическими неурядицами во Владивостоке, откуда банды все время получали поддержку. Офицеры, возглавлявшие все движение, в июле бросают отряды на произвол судьбы и вместе со штабом повстанцев и областным управлением бегут в г. Нелькан. Отряды, оставшиеся без руководителей, из Вилюйского и Якутского районов двинулись в восточном направлении к тому же городу Нелькан».

Кстати, журналисты этого издания приводят этот тезис в противовес известному утверждению, что, дескать, «победить антисоветский мятеж в Якутии в 1921—23 годах получилось лишь благодаря согласию Москвы создать там автономную республику в составе РСФСР». — Спору нет, местными элитами, в том числе и лояльной Советской власти местной интеллигенцией, такое повышение статуса края было встречено с восторгом. Но чисто в военном плане куда больше значение, исходя из вышеприведенного отрывка, имели все же чисто военные факторы — деморализация белогвардейского «ядра» мятежников и их руководителей. Закономерно завершившихся частью бегством, частью —  сдачей в плен Красной Армии генерала Пепеляева сотоварищи. 
Примечательно, что хотя сам этот генерал и получил тюремный срок, — но большинство его соратников попали под амнистию. Большей частью амнистированных воспринятой в качестве некой «абсолютной индульгенции» — так что несколько сотен прощенных «пепеляевцев» вновь взялись за оружие в ходе уже «тунгусского мятежа», начавшегося в мае 1924 г., с провозглашением независимости «Тунгусской республики» на территории значительной части Охотского края… Тем не менее эти несколько сотен прощенных белогвардейцев способствовали непропорционально высокой численности «армии тунгусских повстанцев» — хоть тоже лишь в 600 с лишним человек, но ведь при общей численности тунгусов здесь всего-то в 13 тысяч…

***

Финал Тунгусской республики был закономерным — роспуск ее «руководящих органов» с «армией» вкупе — снова с амнистией ее участников. Которые, опять же в немалой доле, привычно примкнули к новому мятежу против Советской власти — как только тот замаячил на горизонте. Впрочем, надо отдать должное его организатору, Павлу Ксенофонтову — он подошел к делу по-своему очень даже «творчески»! Вместо абсолютно скомпрометировавших себя полной невыполнимостью требований полной независимости образуемых «государств», официально собирающихся проводить радикально антисоветскую политику, он выдвинул лозунг… повышения статуса Якутской АССР до полноценной союзной республики! Со всеми положенными правами и привилегиями — как-то равное с такими «тяжеловесами», как та же РСФСР, Украина и Белоруссия. Требуя представительства в центральных органах власти Союза, самостоятельного решения большинства важных вопросов экономики и внутренней политики, — а СССР до 1936 г., принятия новой Конституции, разрешал в этом плане очень значительную самостоятельность союзным республикам. Но заодно (попутно, так сказать) — с требованиями если не полного запрета, то значительного осложнения приезда в гипотетическую Якутскую ССР «некоренного населения», в первую очередь — русских.
Видимо, для демонстрации и Москве, и своим потенциальным единомышленникам на месте месседжа «я свой, советский — меня бояться не надо!» — Ксенофонтов под конец 1927 г. даже создал Младо-якутскую национальную советскую социалистическую партию конфедералистов. Чуть позже переименованную (видимо, для лучшего понимания местными оленеводами, не знавшими мудреных терминов вроде «конфедерализма») в Младо-Якутскую Национальную Советскую Социалистическую партию середняцко-бедняцкого крестьянства. Себя самого новый «партийный лидер» провозгласил никак не меньше, как «Генеральным секретарем» — то есть, видимо, считая себя и свой «кружок» вполне равным целой ВКП(б)! Для полного сходства Ксенофонтов также создал у себя еще и ЦК с ЦКК (центральную контрольную комиссию).

Вообще, несмотря на чуть замаскированное терминологическое сходство с «младо-турками» (правившими в Османской империи накануне и во время Первой мировой, и санкционировавшими, например, геноцид армян 1915 г.), исходя из политических взглядов этого деятеля, ключевыми в длинном названии его политической силы было два слова — «национальная» и «социалистическая». Увы, в Москве в это время еще не совсем понимали, какой чудовищный смысл имеет эта «гремучая смесь», созданная Гитлером для борьбы с настоящим пролетарским интернационализмом. Ведь НСДАП тогда еще не только не пришла к власти, — но даже не успела создать и сколь-нибудь многочисленных отрядов «штурмовиков», не говоря уже об СС. 
Тем не менее для анализа истинной сущности и реальных замыслов основателя «ксенофонтовщины» у советского руководства хватало и косвенных данных. Например, окончания этим выходцем из ну очень не бедной якутской семьи Петербургского университета в 1917 г. — с последующим отъездом на целых 5 лет в китайский Харбин, ставший после разгрома Колчака настоящим «азиатским центром белой эмиграции». Где несостоявшийся питерский адвокат выполнял явно не роль агента советских спецслужб, — а, скорее всего, наоборот. Правда, после прибытия на Родину Ксенофонтова даже приняли на работу в Якутский Наркомат финансов. Но после начала им «национал-социалисткой фронды» все иллюзии относительно его лояльности Советской власти быстро развеялись. Особенно — после старта его «силовой демонстрации» с требованиями повышения статуса Якутской автономии до уровня союзной республики. 

***

С целью последнего он набрал вооруженный отряд. В который, кстати, с удовольствием брали и бывших «пепелявцев», и ключевых фигур ранее разгромленного «тунгусского мятежа», и прочие «кадры» подобного же рода. Считать которых «сторонниками социализма», да еще в составе СССР, было просто немыслимо. Можно предположить, что даже в маловероятном случае предоставления Якутии статуса союзной республики под руководством таких деятелей, как Ксенофонтов, последние очень быстро бы воспользовались им для следующего логичного для них шага. То есть — полного выхода из состава Союза, на который союзные республики действительно имели право.
К счастью, и Москве, и последовательным местным коммунистам, и даже часто недовольной национальной интеллигенции подобные игры уже смертельно надоели. В самом деле, с автономией у Якутии было все нормально, проводимая по всему СССР политика «коренизации», повышения роли местного населения в управлении, внимание к развитию национального языка и культуры, проводилась вполне последовательно. Достаточно сказать, что именно с середины 20-х годов здесь проводились даже вполне серьезные попытки перевести якутский алфавит с «кириллицы» на «латиницу» — якобы «для лучшего соответствия произношению». Ну, а что латинские буквы будут способствовать и лучшему изучению языка, культуры и идеологии стран, к тому времени ставших самыми заклятыми врагами СССР, — это ж случайное совпадение, не более. Разобрались с которым лишь уже в 30-х годах… 
Так что если на первых порах сопротивление отряду «ксенофонтовцев» приходилось оказывать и юным пионерам, — то позже к этому процессу подключились и более серьезные силы. Впрочем, чаще всего — из органов ОГПУ, «армейцев» к разгрому мятежа практически не подключали, во всяком случае, в смысле управления операцией. Просто не было нужды, — учитывая воистину «микроскопические» масштабы этой «силовой демонстрации конфедералистов», лишь по недоразумению и поныне именуемой «имевшей массовую поддержку населения». 

***

Сам Павел Ксенофонтов, поняв, что «запахло жареным», уже 1 января 1928 г. сдался властям (его сторонники сделали то же в течение последующего месяца) — на этот раз Советская власть была уже не настроена проявлять прежнюю гуманность к откровенным «рецидивистам», пусть и считающих себя «политиками, борющимися за светлые идеалы». 9 декабря 1928 г. старший помощник прокурора Якутской АССР С. Потапов сообщал в Москву:

«В банды в 1927—1928 г.г. были, главным образом, вовлечены рецидивисты — участники прежних движений, в свое время помилованные Соввластью. Большинство бандитов — бедняки и середняки: встречалось немало деклассированного элемента, одиночек, оторвавшихся от производственного труда. Согласно директив центра и сообразно настроениям населения — бандитов-рецидивистов расстреливать, карательная линия особоуполномоченного ОГПУ и прокуратуры заключалась в применении высшей меры наказания ко всем бандитам, состоявшим в бандах с оружием в руках и ранее замешанным хотя бы в одном антисоветском движении».

Собственно, это был уже не запрос в «центр» на тему «что делать с мятежниками», — а «отчет о проделанной работе». В ходе которой до полутора сотен самых активных участников, включая Ксенофонтова (особенно вышеупомянутых «рецидивистов»), было расстреляно, приблизительно столько же приговорено к тюремному заключению. Впрочем, большую часть впервые взявших оружие против Советской власти снова отпустили по амнистии… Как знать, не они ли составили «львиную долю» участников уже нового мятежа, в Булунском округе Якутской АССР, начавшегося в октябре 1929 г., и разгромленного спустя чуть больше 3 месяцев? Просто как и в случае с «Тунгусским мятежом» бросается в глаза относительно непропорционально высокая численность его фигурантов — около 200 человек из всего-то 8-11 тысяч общей численности местного населения. Что без «пришельцев извне» обеспечить было бы достаточно трудно.
Как бы там ни было, — но органы ОГПУ со своими обязанностями справились достаточно быстро. И если не считать отдельных эпизодических беспорядков уровня обычного хулиганства (пусть иногда и достаточно многочисленного), советский закон и порядок прочно укрепились в Якутской АССР. Численность населения которой за прошедший век увеличилась вчетверо, — включая заметный прирост в несколько раз и коренных жителей этих мест. А вооруженное противостояние периода Гражданской войны и десятилетия после ее окончания просто перешли в область лишь исторической науки… 

​