Румыния: как «кондуктора» заменил «король-комсомолец», — а потом ушел и сам

История выхода Румынии из войны на стороне Третьего Рейха порой напоминает то ли «театр абсурда», то ли до сих пор нераскрытую тайну...
В самом деле, обычно при описании этого процесса чаще всего делается акцент на «мужественном поступке короля Михая, не побоявшегося арестовать диктатора Антонеску в своем дворце 23 августа 1944 года». — В более подробных сюжетах, правда, упоминается и о предшествующих событиях — в плане поиска правителями Румынии путей выхода из войны.

Переговоры о чем с представителями союзников начались еще в 1943 году — вскоре после поражения немцев под Сталинградом. Хотя, кстати, англоязычная Википедия, пусть и мельком, сообщает о начале таких контактов со стороны шефа основной румынской спецслужбы «Сигуранца», Эуджения Кристеску, еще с конца 1942 года! Что, в общем, вполне логично — ведь именно в этот период, еще до окончательного разгрома оказавшейся в «котле» 6-й армии Паулюса, понесли тяжелейшие потери румынские армии, занимавшие позиции по бокам «коридора», ведущего в Сталинград от основных немецких сил. В этом смысле даже не столь важно то, что поначалу румынские представители вели речь о возможности заключения сепаратного мира с Англией и США — с опцией продолжения боевых действий против Красной Армии. Пусть и сменившейся по итогам встречи в Каире с представителями всех стран «Большой тройки» на согласие уже не просто выйти из войны, — но продолжить ее в союзе с антигитлеровской коалицией. Так что уже 12 апреля 1944 г. нарком иностранных дел СССР В. М. Молотов вполне открыто объявил официальные советские условия перемирия с Румынией:

• разрыв с гитлеровской Германией и совместная с антигитлеровской коалицией борьба против нее; 
• восстановление довоенной советско-румынской границы; 
• возмещение СССР убытков, причиненных ему действиями румынских войск и оккупацией; 
• освобождение союзных военнопленных; 
• обеспечение союзным войскам свободы передвижения по Румынии в соответствии с потребностями войны.

***

Собственно говоря, удивляться самим по себе подобным условиям для Бухареста, которые даже «заклятый друг» Страны Советов Черчилль называл «великодушными», не приходится. Под конец войны и Москва, и Вашингтон с Лондоном не скупились на обещания союзникам Германии в духе «вернись, я все прощу!». Вплоть до признания той же Австрии — «оккупированной Третьим рейхом стороной» (а не образцовой частью нацисткой Германии, давшей ей шестую часть только высшего генералитета) — и обещаниями множества «плюшек» в случае дистанцирования от Берлина. Помогало это, правда, далеко не всегда, — так что бои за венгерские и австрийские города шли вплоть до конца апреля 1945 года очень даже нешуточные. Удивление вызывает другое. То, что сепаратные переговоры важного союзника Германии шли даже не почти, — а полностью открыто! В отличие, например, от, наверное, всем известных после выхода на экраны сериала «17 мгновений весны» переговоров в Швейцарии между генералом СС Карлом Вольфом и резидентом американских спецслужб Алленом Даллесом. Проходящих в обстановке чрезвычайной секретности, — нарушение которой, вызвавшее резкий демарш Москвы союзникам, собственно, и обусловило их срыв. Хотя, в общем-то, страны «Большой тройки» были вполне автономны друг от друга — в отличие от «смычки» немцев и румын во Вторую мировую. Когда на территории Румынии еще с 1940 года находилось до полумиллиона немецких солдат, обеспечивавших безопасность стратегически важных для Вермахта нефтепромыслов Плоешти. А накануне событий августа 1944 года численность гитлеровской группировки «Южная Украина», по большей части вынужденной в результате наступления Красной Армии отступить как раз на румынскую территорию, достигала 650 тысяч человек! 
И ведь Гитлеру совсем не обязательно было устанавливать в Румынии жесткий оккупационный режим — как в той же Северной Италии после свержения там в апреле 1943 года Муссолини. Достаточно было бы ограничиться точечной спецоперацией — подобно похищению диверсантами Отто Скорцени сына венгерского регента Хорти — с его последующим отречением от власти и передаче ее в руки радикального фашиста Салаши. Вместо этого в Румынии накануне переворота 23 августа 44 года добрых полтора года происходило нечто похожее на сюжет старого советского мультфильма 1978 года «Ограбление по…» — в его разделе «Ограбление по-итальянски». Где обедневший «потомок князей Бриндизи» Марио собирается ограбить банк — и об этом знают все без исключения обитатели городка, не исключая полиции и самих банковских работников. Что ничуть не мешает в финале вполне успешному ограблению указанного финансового учреждения.

***

Так и с готовящейся подготовкой выхода Румынии из войны, — о которой, похоже, не знали разве что люди, абсолютно не интересующие политикой. Но отнюдь не Гитлер и его верный соратник маршал Антонеску, готовые вести «войну до последнего румына». Хотя, опять же, есть данные, что «героическое решение короля о неожиданном для Антонеску его аресте» для румынского «фюрера» было не таким уж и неожиданным. В самом деле, ведь его даже 22 августа 44-го, всего за день до ареста, через одного из лидеров Крестьянской партии Иона Михалаку в очередной (и явно не первый!) раз, хм, настойчиво просили заключить-таки перемирие с СССР. А «кондукатор» в очередной же раз попросил времени на размышления. И даже когда на следующий день король Михай уже официально приказал ему прекратить военные действия — затребовал «тайм-аут» на две недели, дабы немцы могли принять нужные меры для максимального смягчения для себя данного решения. После чего, собственно, и был отстранен от должности премьер-министра — и тут же арестован. 
При этом многие обращают внимание на то обстоятельство, что после ареста Антонеску ну практически никто из местных «силовиков» и военных не предпринял никаких мер по его освобождению из-под стражи! Куда меньше отмечают и то довольно интересное обстоятельство, что шеф упоминавшейся выше Сигуранцы Эуджен Кристеску благополучно оставался в своем кресле еще почти месяц после переворота! Хотя министр обороны, шеф жандармерии, начальник полиции Бухареста были арестованы людьми короля спустя несколько часов после взятия под стражу теперь уже экс-«кондукатора». С другой стороны, такое «политическое долгожительство» шефа политической полиции как раз и объясняет успешность действий пресловутых «заговорщиков». Чьи заседания, организационные решения зафиксированы с точностью едва ли не до часа, — не говоря уже о днях. Причем  подготовка к финальной акции была начата немалой частью румынских политиков и офицеров минимум весной 1944 года. Что опять же без благожелательного отношения спецслужб практически невозможно. Это ж не революционеры-подпольщики, — а вполне уважаемые властью люди, собственно, — и являвшиеся частью этой власти. И пусть даже среди них самих не нашлось бы ни одного «информатора» — так ведь последних обычно вербуют среди шоферов, адъютантов, секретарей. Но тем не менее заговорщики вполне свободно собирались на свои встречи, — принимая там решения, которые по логике должны были закончиться для них трибуналом и расстрелом по обвинению в мятеже…

В общем, ситуация в Румынии накануне переворота августа 44 года при детальном разборе выглядит ну очень непонятно. Разве что допустить варианты, которые для широкой публики не выкладываются. Например, что Антонеску сам негласно состоял в лидерах пресловутого «заговора» — только не против себя и ближайших соратников, а против ставшего уже слишком «токсичным» союза с Третьим рейхом. Надеясь вовремя с него «соскочить», — примерив на себя роль финского лидера, тоже маршала — Маннергейма. Довольно-таки успешно договорившегося с Москвой о выходе Финляндии из войны — и при этом, что было наиболее желанным для финских элит, — не захождении туда войск Красной Армии. 
Возможно, в конце концов, это румынскому «кондуктору» и удалось, — но его погубила нерешительность. Возможно вызванная и прессингом Гитлера, которому, естественно, не улыбался не даже то, что выход из войны уже ну очень потрепанного румынского воинства, — но прежде всего потеря доброй трети нефтедобычи Рейха. Да и как знать, возможно, румынские элиты приняли консенсусное решение сделать Антонеску сотоварищи «козлом отпущения» за «все хорошее», сделанное румынской солдатней и оккупационными властями на оккупированной советской территории. Дескать, это все он, — а нас бедных, только заставили! Потому практически вся армия и спецслужбы после переворота и пальцем не шевельнули для защиты своего «вождя»-кондукатора,  сославшись на то, что они, дескать, «присягу королю давали». Хотя та же присяга королю предыдущему, отцу Михая Каролю II, почему-то ничуть не помешала военным свергнуть его по приказу Антонеску в сентябре 1940 года. 

***

Вскользь можно заметить, что немалую улыбку в описании перипетий румынского переворота 44 года вызывают тезисы образца «восставшие вместе (или под руководством) коммунистов…». Сори, — но численность членов Компартии Румынии на то время (на свободе, по крайней мере) по самым смелым данным не превышала одной тысячи человек! Для организации сколь-нибудь серьезного восстания — это ни о чем. Будь даже все без исключения румынские большевики помесью голливудских киногероев в исполнении Шварцнеггера и Сталлоне в одном флаконе. Даже только в плане «руководства армейскими подразделениями, поддержавшими восстание» тоже. Очень бы их там слушались и офицеры, еще недавно с упоением воевавшие против «безбожных большевиков» вместе с Вермахтом, — и солдаты, большинство из которых недалеко ушли от доморощенных черносотенно-псевдоправославных традиций антикоммунизма и антисемитизма. Максимум в чем могла выражаться роль коммунистов в то время — это «офицеров связи» с Москвой по линии Коминтерна. Пусть и распущенного в 1943 году, — но, понятно, сохранившего все связи с мировым коммунистическим движением. Ну, еще — своего рода «свадебных генералов». Призванных с разрешения короля и согласия румынских буржуазных элит продемонстрировать перед лицом наступающих полным ходом армий 3 и 4 Украинских фронтов «братскую солидарность всех антифашистских сил Румынии», включая дружественных Москве членов КПР. 
К слову сказать, вопреки популярным мифам от «лучших друзей» СССР и России с Запада и их «агентов влияния» — после захода в Румынию частей Красной Армии и ее освобождения от гитлеровцев, власть в этой стране отнюдь не перешла в руки «агентов Москвы». Взять, например, генерала Константина Сэнетеску, — 23 августа 1944 года сначала уговорившего колебавшегося Антонеску таки поехать в королевский дворец навстречу своей роковой судьбе. А вскоре назначенного новым премьер-министром. В его «послужном списке», например, значится:

• участие его подчиненных во время отступления румынских войск из Бессарабии в Дорохойском погроме. 
• С 1941 по 1943 год он командовал 4-м корпусом; 
• с 1943 по 1944 год — был командующим 4-й армии. 
• С премьерства его сняли лишь 2 декабря 1944 года, — но после этого назначили… начальником Генерального Штаба! 

Кстати, сменщиком Сэнетеску стал прежний начальник Генштаба — генерал Николае Рэдеску. Примечательный тем, что хотя до смещения Антонеску и находился с 1942 года в концлагере Тыргу-Жиу, — но отнюдь не за какие-то «коммунистические» или хотя бы либерально-демократические убеждения. Наоборот — из-за того, что возглавлял крайне правую партию «Крестовый поход Румынизма» — группировку, отколовшуюся от «Железной гвардии». То есть оказался радикальнее даже этих совершенно «безбашенных» фашистов-фанатиков, не гнушавшихся откровенным террором даже после своего прихода к власти в 1940 году! Так что даже их прежний соратник, будущий «кондукатор», предпочел их отстрелять-посадить в январе 1941 — будучи вынужден позже интернировать и генерала Рэдеску. Убрать с высшего государственного поста «выгнанного из гестапо за жестокость» (пардон — из «Железной гвардии» за радикализм) бравого «защитника идеалов новой антифашисткой Румынии» удалось лишь в феврале 1945 года… А вот еще один яркий представитель новоиспеченных румынских «борцов с фашизмом» — генерал Ион Раковицэ:

«В октябре 1941 года был награждён орденом Михая Храброго за успешное форсирование Днестра и преследование отступавших советских войск, в ходе которого его силами было захвачено в плен 12 тысяч бойцов и офицеров РККА. В 1942 году Раковицэ был переведен в армейский корпус, с которым вышел на Таманский полуостров и принял участие в захвате советских портов Анапа и Новороссийск. В 1943 году — командовал войсками гарнизона Бухареста. C января по июль 1944 г. Раковицэ возглавлял румынскую 4-ю армию. В апреле-июне 1944 г. в составе немецко-румынских войск противостоял советским частям в ходе Первой Ясско-Кишинёвской операции. После государственного переворота в Румынии 24 августа 1944 года был назначен министром обороны и оставался на этом посту до ноября 1944 года. С мая 1945 года по май 1946 года руководил Генеральной инспекцией по вооружению МО Румынии. С мая 1946 года — генерал армии, командующий 1-й армией».

Лишь в сентябре 1947 года(!) этого недобитого румынского фашиста (пардон — защитника демократии!) удалось отправить в резерв… А ведь таких персонажей в тогдашней Румынии было на порядки больше! Притом что справедливое возмездие за совершенные в годы войны военные преступления на советской территории настигало в прямом смысле слова лишь единицы наиболее скомпрометировавших себя военных и политиков. Увы, куда большее их количество вполне успешно пролезало во власть и «системные» политические партии. Англоязычная Википедия любезно приводит на этот счет следующие просто шокирующие данные: «В отчёте за ноябрь 1945 года указано, что из 15 538 бывших членов Железной гвардии, вступивших в политические партии, 2 258 выбрали Коммунистическую партию Румынии(!), а 3 281 — Социал-демократическую партию».

***

Что ж, по большому счету это во многом объясняет феномен буйного расцвета вполне себе «великорумынского» национализма в лучших традициях довоенной Румынии — уже в Румынии вроде бы социалистической. Правда, при этом меньше всего обращающей внимание на пролетарский интернационализм — в пользу воспевания все того же «величия румынской нации и ее древнейшей государственности». Недаром местные влиятельные сторонники мало-мальски настоящего интернационализма были лишены власти или даже откровенно уничтожены еще в середине 50-х… Но, как бы там ни было — после устранения Антонеску от власти никаким «коммунистическим переворотом» в Румынии и не пахло! Да, ее части воевали теперь уже на стороне Красной Армии. Но, во-первых, преимущественно против своих «естественных врагов» — венгров, по решению Гитлера оттяпавших у Румынии в ходе Второго Венского Арбитража Северную Трансильванию. 
Во-вторых же, перед румынскими вояками в августе 44-го был поставлен нехитрый выбор. Либо сложить оружие — и отправляться в лагеря для военнопленных, с риском рано или поздно оказаться перед советским судом за все те «художества», что они сотворили на советских землях. Либо оставить оружие при себе, — но при этом направить его против бывших союзников, венгров и румын. Большинство избрало второй вариант. Но ясно, что многие из таких «союзников поневоле» при этом «держали фигу в кармане». Надеясь дождаться — нет, конечно, уже не чудесного реванша Гитлера, благодаря очередному обещанному им «вундеваффе», — но хотя бы вступлению на территорию Румынии англо-американских войск. О чем как минимум Черчилль продолжал мечтать едва ли не до конца войны. 

А самих же коммунистов все еще оставалось настолько мало, что даже по ходу выборов 1946 года они получили всего 67 из завоеванных Народным фронтом, в который они вошли, 347 депутатских мандатов! Даже правительство с марта 1945 по июнь 1952 года возглавлял отнюдь не коммунист, но лидер аграрной партии Фронт земледельцев Петру Гроза. Кстати, сам достаточно богатый помещик — пусть и симпатизировавший коммунистам после войны. Так что какая-никакая стабильность в стране поддерживалась лишь наличием расквартированных там войск уже Советской армии, доходящих по численности до 600 с лишним тысяч человек. К слову сказать, в румынские внутриполитические разборки они практически не вмешивались — для этого было вполне достаточно лояльных к СССР органов безопасности и даже всего двух дивизий, сформированных на советской территории из пленных румынских добровольцев еще до переворота 1944 года. Но безусловно, в качестве охлаждающего особо горячие головы местных радикалов важного фактора — такая сила выступала. 

***

Тем не менее стабильность эта все время продолжала находиться под угрозой тех, кто был недоволен реальным влиянием в Румынии сил, лояльных к СССР. В этой связи особенно важно осознать роль короля Михая. Которого зачастую описывают в недалеких исторических очерках в качестве «молодого человека, почти не интересующегося политикой, зато увлеченного спортом» — особенно авиационным. Так что Сталин не только наградил «короля-комсомольца» (которому на тот момент было всего 24 года) высшим полководческим орденом Победа, — но еще и подарил ему самолет По-2. После чего у читателей поневоле возникает вопрос — ну зачем было отстранять от власти такого милого юношу, чем-то напоминавшего стивенсоновского «Принца Флоризеля»?
Увы, реальные действия этого якобы «комсомольца» не то что лояльными, но хотя бы нейтральными назвать было крайне сложно. О первых назначениях на высшие государственные посты откровенных фашистов уже говорилось выше. Но в придачу король постепенно стал становиться и центром собрания всех реакционных сил страны. Которые 8 ноября 1945 года даже устроили массовую антиправительственную демонстрацию, — быстро переросшую в столкновения с силами безопасности. Которую русскоязычная версия иноагента Википедия привычно описывает в духе «зверской расправы над мирными активистами», — но даже англоязычная, пусть и сквозь зубы, упоминает о штурме этими «мирными протестующими» зданий МВД и других силовых структур. Что обычно является вполне достаточными признаками вооруженного мятежа с целью захвата власти.

А еще с лета 1945 года король Михай объявил «королевскую забастовку». То бишь отказался подписывать в качестве главы государства акты, принятые парламентом и правительством. При этом не следует забывать, что еще его величество оставался и верховным главнокомандующим, — на верность которому по старинке приносили присягу и все военные. В то время как среди даже генералов продолжало занимать важные посты немало прежде откровенных, пусть в данный момент и «перекрасившихся», фашистов. Так что в конце 1947 года «король-комсомолец» таки доигрался до объявления себя «персоной нон грата». После чего 30 декабря покинул территорию Румынии. Кстати, куда более цивилизованно, чем его отец Кароль II, — которому пришлось с боем прорываться через заслоны фашистов из «Железной гвардии» на приграничном вокзале Тимишоара — при поддержке немногочисленных подчиненных, сохранивших верность присяге. Михаю позволили уехать без малейших эксцессов, — даже захватив с собой разобранный на запчасти подаренный самолет. Собственно, по большому счету, если не считать, что его фигура использовалась в качестве «знамени» правых сил, этого экс-короля с Румынией мало что и связывало. Ну правда — где его прусская династия Гогенцоллерн-Зигмаринен — и где румыны? Чьи «патриотические» элиты, впрочем, призвали к себе «на царство» прадеда этого «самого румынистого румына», изгнав от власти потомка древних валашских князей еще в конце 19 века. И для чего его было держать дальше — если не брать в расчет королевские связи с европейской аристократией, как один перешедшей в антисоветский лагерь. 
Кстати, и списывать смещение Михая исключительно на коммунистов тоже не стоит. В Румынии и раньше хватало влиятельных политиков, которые без особого пиетета относились к королевской власти. Та же «Железная гвардия» во главе с Антонеску едва выпустила смещенного ими Кароля из страны живым. А его сына Михая допустила до трона лишь при условии его готовности стать их послушной марионеткой. А так, вообще-то, впервые отрубили голову королю Карлу I по приговору парламента еще в «старой доброй Англии», «родине парламентаризма», — в 1649 году, после победы буржуазной революции под руководством Оливера Кромвеля. И после гибели принцессы Дианы авторитет монархии в Англии упал до столь низкого уровня, — что разговоры о референдуме по поводу ее упразднения начали вести даже в правительстве. Так что Михай тоже первый еще легко отделался (шутка). И вообще, он же почти достиг предела «комсомольского возраста» в 27 лет. При этом не захотев из «короля-комсомольца» переходить в «короли-коммунисты» — вот и остался «беспартийным», то бишь «бестронным» (снова шутка).

А Румыния после отъезда своего последнего уже экс-короля окончательно стала республикой. Не очень демократической и не совсем коммунистической, памятуя «особо-националистический» путь, избранный ее послевоенным руководством, конечно. Но хотя бы до горбачевского предательства не примкнувшей к откровенным врагам нашей страны и ее союзников. Так что кровь десятков тысяч советских бойцов, пролитая при освобождении Румынии от гитлеровских войск, стала не напрасной жертвой для создания устойчивой системы социалистических государств Восточной Европы. 

​