Можно ли считать Сибирь российской колонией?

Введение

Причины и перспективы закладки первых сибирских городов в конце XVI — начале XVII вв.

Вопрос о колониальной политике России в отношении Сибири остается актуальным на протяжении нескольких последних столетий.

В свое время радикальной точки зрения в этом вопросе придерживались представители так называемого «сибирского областничества», считавшие Сибирь российской колонией. Наиболее ярко их взгляды прослеживается в работах Г.Н. Потанина и особенно Н.М. Ядринцева, который выпустил к трехсотлетнему юбилею присоединения Сибири к Московскому государству книгу с говорящим названием — «Сибирь как колония». В ней он говорит, что хотя Сибирь осваивалась в результате «вольной народной колонизации» при слабом влиянии со стороны государства на этот процесс. Но при этом автор без весомых доказательств внедряет в сознание читателей мысль о том, что местное население подвергалось эксплуатации со стороны российской администрации: 

«Сначала Сибирь считалась колонией звероловной, затем с начала XVIII века на нее имеют виды как на колонию горнозаводскую, далее обращают ее в колонию штрафную, потом земледельческую, наконец, примешиваются виды торговли с Азией и т.д. Все это давало случай каждому из администраторов вводить свои планы и перестраивать принудительно жизнь общества».

В начале XX века эта точка зрения отчасти остается в ряде публикаций различных авторов, но в тоже время четко отделяется от колониальной политики европейских держав с одной стороны — и России в частности. Так, в энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона были помещены несколько статей на тему о колонизации, посвященные европейской колониальной системе. И отдельно об освоении территории России, написанные исходя из концепции В.О. Ключевского его учеником П.Н. Милюковым. В результате большинством историков и публицистов того периода делался вывод, что у России нет и не могло быть колоний в классическом смысле этого слова. В то время как колониальная политика прослеживается на примерах заморских территорий европейских стран, где эксплуатация местного населения велась на протяжении всего периода их существования — как полноценных колоний со всеми вытекающими отсюда последствиями. 
На современном этапе, когда в связи с обострением внешнеполитических отношений между Россией и рядом европейских стран вновь в печати стал возникать вопрос о колониальной зависимости сибирских территорий от Москвы. При этом авторы подобных публикаций проявляют особый интерес к раннему этапу формирования государственности в Сибири, настаивая на колониальном факторе строительства первых сибирских городов. В нашей статье приводятся факты поэтапного продвижения освоения сибирских территорий, раскрываются цели и задачи, связанные с этим процессом. Думается, читатель в состоянии сам сделать вывод, как непросто шел ход в этом далеко не однозначном процессе освоения малозаселенных земель. А также — какова роль центральной власти и простого населения, в результате чего Сибирь со временем стала полноправной частью России. 

Сибирь до присоединения

Первые сведения о Сибири

…Знакомство русского населения с азиатскими землями за Уралом началось задолго до появления на них первых переселенцев из европейской России. Первые сведения о северной части Сибири (Югре) появляются в русской летописи в 1096 г. В ней приводится рассказ новгородца Гюраты Роговича о посылке им своего «отрока» на Югру и Печеру¹. Привлеченные слухами о богатствах «полнощных стран» туда устремляются предприимчивы новгородцы и уже во второй половине IX в. Югорская земля считалась одной из волостей Великого Новгорода².
Жители Югры неоднократно восставали и пытались освободиться от своих притеснителей. Так в 1187 г. ими было убито сто именитых новгородцев, а в 1194 г. был истреблен почти весь русский отряд, о чем сообщает Новгородская летопись. Наиболее успешный поход за Каменный Пояс был совершен новгородцами в 1364 г.³ Во главе отрядов шли воеводы Александр Абакумович и Степан Ляпа. На Оби они разделились на два отряда: один направился в верховья Оби, а второй — в низовья «до моря». Уже тогда новгородцами были заложены первые русские городки за Уралом, в том числе и Ляпин городок. Но не только новгородцы претендовали на владение сибирскими землями и богатствами. Суздальские князья неоднократно совершали походы в богатую мехами землю. В 1218 г. на пути «за Камень» в Югорскую землю был основан город Великий Устюг, сыгравший огромную роль в освоении Сибири⁴.

Москва и Югра

В свою очередь московские князья не желали оставаться в стороне от борьбы за первенство между новгородцами и суздальцами. С восшествием на Московский престол великого князя Ивана III и заключения им мира с Новгородом из числа устюжан была снаряжена военная экспедиция для похода на Югру. 9 мая 1465 г. под началом Василия Скрябы отряд из добровольцев совершил довольно удачный поход на восточный склон Урала. Во время него двое угорских князя Калпик и Течик были захвачены в плен, привезены в Москву, где признали себя русскими подданными и обязались платить ежегодно дань мехами московскому князю, после чего были отпущены на родину. Но далеко не все югорские князья признали власть Москвы. Многие из них активно сопротивлялись, организовывали набеги на русские и пермские поселения, грабили их, жителей уводили в плен.
Так, князь Асыка в 1481 г. сжег до основания городок Покчу, разорил все близлежащие селения. В ответ Москва снарядила в 1483 г. в Зауралье военную экспедицию под началом Федора Курбского Черного и Ивана Салтыка Травнина⁵. Их отряд поднялся по реке Вишере, притоку Камы, перешел через Уральские горы и вступил на земли Пелымского княжества Асыки. После чего вогулы (манси), возглавляемые сыном Асыки Юшманом, собрали свое воинство и встретили русских возле устья р. Пелым, но потерпели сокрушительное поражение. Затем отряд Курбского двинулся дальше вниз по р. Тавде, пройдя по границе Тюменского ханства, где правил хан Ибак, находившийся в дружественных отношениях с Москвой и пропустил их без боя. Отряд вышел из Тавды на Тобол, Иртыш и Обь. Там они «повоевали» Югру, захватив в плен кодского князя Молдана и еще нескольких князей. Летописец так передает события: «...от Сибири шли по Иртышу реке вниз, воюючи, да на Обь реку великую в Югорскую Землю». 

Весной следующего года в Москву прибыло посольство «от всея земли Кадские и Югорские» с просьбой отпустить пленных обратно на родину. Югорские князья: Юшман, Калпа, Лятик и Пыткей признали власть Москвы, обязались собирать ясак и отправлять его московскому князю. После столь весомой победы в 1484 г. московский государь Иван III стал именовать себя «великим князем Югорским», демонстрируя прочность позиций Москвы в Сибири⁶. Но уже конце 1499 г. он был вынужден вновь направить рать в 4 тыс. воинов в лыжный зимний поход на Югру под началом московских воевод Семена Курбского, Петра Ушатого и Василия Бражника Гаврилова. Пройдя по протоку реки Печоры — Щегору, они вышли к Уральским горам. Там они разделились на два отряда, один из которых направился по хорошо известному русским промысловикам маршруту через Югорский переход, второй отряд двинулся севернее через «Камень щелью». Уже на перевале им пришлось принять бой, в результате которого войско северных князей было разбито.
Русским ратникам удалось захватить 200 оленьих упряжек, которые они использовали во время дальнейшего похода. Достигнув укрепленного городка Ляпина, взяли его штурмом. Всего им удалось занять 40 укрепленных городков и захватить в плен 58 человек князьков и старейшин, после чего полки повернули обратно и вернулись на Русь в 1500 г.⁷ С тех пор начался регулярный сбор дани и доставка ее в Москву непосредственно югорскими князьями⁸. Таким образом, можно констатировать вассальную зависимость проживающих на северо-западе Сибири народов от Московского государства, выражавшуюся главным образом в уплате ясака. При этом следует подчеркнуть, что форма подобной зависимости в своих истоках во многом заимствована из взаимоотношений Руси и Золотой Орды, где русские князья так же занимались сбором дани со своих подданных, а затем самостоятельно отвозили ее в Орду. В случае ее невыплаты следовало ожидать карательных мер со стороны своего сюзерена. Важно, что на тот период в сибирских землях не строились русские поселения, что можно расценить как отсутствие в том острой необходимости или недальновидность политики русского государства. Но со временем эта необходимость возникла, о чем речь пойдет ниже. 

Сибирское ханство

Другим государственным образованием, являющимся южным соседом Югры, было Сибирское ханство, вышедшее, по мнению ряда исследователей, из существовавшего прежде ханства Тюменского. Оно возникло в составе постзолотоордынских государств и находилось под протекторатом Кок-Орды⁹. Его территория включала в себя практически всю Западную Сибирь от восточных склонов Уральского хребта до рек Надыма и Пима на востоке. Большинство населения проживало по берегам рек Иртыша, Оби, Туры, Ишима и др., занимаясь преимущественно охотой и рыболовством. Если на Западном Урале границы Сибирского ханства соприкасались с владениями ханства Казанского, на юго-западе — с Ногайской Ордой, то на востоке не существовало фактически ясных границ.
Там располагались земли «Пегой Орды» селькупов и кетов в бассейнах р. Нарыма и Томи, являвшихся союзником Сибирского ханства и так же выступивших против подчинения Сибири Москве. Население Сибирского ханства по некоторым данным насчитывало в середине XVI в. около 30,5 тыс. человек (мужского пола), селения которых находились на значительном расстоянии друг от друга. После образования в начале XVI в. Бухарского ханства именно оттуда стали направляться правители в Тюменское, а затем Сибирское ханство из рода Шейбанидов (от хана Шейбана)¹⁰. Но в результате обострения политической ситуации в ханстве возникла местная оппозиция из рода Тайбугинов¹¹.

Сведения о происхождении основателей рода «сибирских князей» Тайбуги довольно противоречивы и требуют уточнения. В одном из рукописных источников сибирских татар сообщается, что основатели «аула Сала» прибыли «…на эти земли из Бухары в составе людей Тайбуга-бия, сына Шах-Мурада». — Вместе с ним было 500 человек, основавшие город Искер¹². В другой рукописи, обнаруженной Р.Х. Рахимовым, говорится: «…после было время Шахмурад-хана, его сыном был Тайбуга…»¹³. В территорию, подчиненную «Тайбугин юрту», вошли земли по верхнему Тоболу и Иртышу. По своему административному устройству это государственное образование восприняло наиболее характерные традиции и способы правления постзолотоордынских государств¹⁴. Оно представляло собой непрочный конгломерат владений татарской и угорской знати типа сложного вождества и состояло из отдельных поселений (улусов), во главе которых стояли беки. Ряд исследователей считают, что их улусы часто были гораздо более значительными и сильными, что давало внутреннюю независимости подобных территорий¹⁵. Само же население улуса было полиэтничным, и, надо полагать, бывшие вожди племен сохраняли свои территории, находясь лишь в формальной зависимости от столицы и делегируя Тайбугидам право внешнеполитической деятельности¹⁶.

Династическая борьба

О правлении Тайбугидов так сообщается в русских летописях: «По князе же Мамете княжил Ябалаков сын Агиш. По нем же Маметов сын Казым. По нем Казымовы дети Едигер, Бекбулат»¹⁷. Там же сообщается, что Казыма убили собственные близкие люди, его дети сумели отомстить, разорили улусы убийц и стали сами ими править¹⁸. Все это говорит о внутренней нестабильности Сибирского ханства и методах борьбы правителей с претендентами на власть. Все это не способствовало созданию его авторитета среди аналогичных государственных образований как непосредственно в Азии, так и на европейской территории.
Тем не менее сибирские правители пытались упрочить свое положение путем установления дружественных отношений (насколько это было возможно) с сопредельными государствами, но их низкий политический статус не позволял им вести полноправные политические переговоры с такими соседями, как Казанское и Казахские ханства или Шибанидской Бухаре. В середине XVI в. Сибирское ханство вступило в непосредственные отношения с Москвой. Еще во время правления ханов Махмеда и его сына Касима сибирский юрт поддерживали с ней дружеские связи. Это видно из грамоты царя Федора Иоанновича к хану Кучуму в 1597 г. В ней говорилось, что отец Едигера — Касим и дед Махмед — платили дань великому князю Московскому Ивану III¹⁹.

Союз с Москвой

Так же, как его предшественники, поступал и хан Едигер, правивший совместно со своим братом Бекбулатом. В 1555 г. они направили к Ивану IV послов с просьбой принять Сибирское ханство под руку Москвы, обязуясь ежегодно платить дань в 30 тыс. соболей. Надо полагать, что принятию подобного решения оказали существенное влияние предшествующие тому события, связанные со взятием русскими войсками Казани и Астрахани. Кроме того сибирские правители просили защитить их от нападений со стороны степи претендовавшего на сибирский престол пока еще малоизвестного сына хана Муртазы Кучума. В Сибирь был направлен сын боярский Дмитрий Непейцин, которому поручалось «князя Едигира и всю землю Сибирскую к правде привести» и дань «сполна взять», что тот и сделал. Принимая под свое покровительство сибирский юрт, Москва обязалась: «жаловать и от сторон беречи, под своей рукою держати», за что требовала присылать ежегодно «дани со всякого человека по соболю». Но просьба о защите так и осталась невыполненной, в результате чего в Искере (Кашлыке) вскоре воцарился новый правитель — Кучум²⁰.

Хан Кучум

Источники расходятся в определении точной даты вторжения в пределы Сибирского ханства Кучума, военные отряды которого были набраны в Средней Азии, а так же сформированы из наемников-ногайцев, ставших в дальнейшем ханской гвардией. По одним данным это произошло в 1557 г., по другим — чуть позже. Согласно традиционной точке зрения, в 1563 г. он разгромил войска тайбугинов, выступавших против него, и окончательно захватил власть в Сибирском ханстве. Расправы удалось избежать лишь сыну Бекбулата, князю Сейдяку, который укрылся в Бухаре. Неясны причины, почему именно там он нашел прибежите, поскольку считается, что Кучум опирался непосредственно на поддержку бухарского хана Абдуллы, у которого были в Сибири свои как политические, так и торговые интересы.
Возможно, Сейдяку было предоставлено убежище как одному из претендентов на сибирский престол, чтоб в случае неподчинения Кучума его можно было легко поменять на более послушного ставленника²¹. Кроме того исповедующая ислам Бухара выдвигала далеко идущие цели по насаждению этой религии и в Сибири, жители которой в большинстве своем к тому времени продолжали оставаться язычниками²². Сибирская знать частично признала власть нового правителя, но многие беки и мурзы продолжали оказывать ему военное сопротивление и отказывались платить дань. Одним из таких противников был пелымский князь, а также в большинстве своем северные князья. Однако со временем Кучум подчинил себе и северные угорские племена до устья Иртыша, возможно частично и самоедов (ненцев), а также вогулов по Конде и обложил данью некоторые башкирские племена, обитающие на восточных склонах Урала. Подчинение это можно объяснить не иначе как следствием принуждения к покорности силовыми методами, как еще заметил в свое время А.Н. Радищев «на одной только боязни, как то бывает всегда в завоеванных землях»²³.

Признание власти Москвы

Придя к власти, Кучум, не желая разрыва отношений с могущественным Московским государством, в 1571 г. направил посольство в Москву, которое доставило туда 1 000 соболей. Тем самым он подтвердил обязательства прежних сибирских правителей об уплате дани. Дар был принят и для установления дружественных связей между Москвой и новым правителем Сибирского ханства. В столицу ханства — Искер — был направлен дьяк Третьяк Чубуков. Однако неудачи русских войск в Ливонской войне дали Кучуму возможность изменить свои приоритеты во внешней политике и, покончив к 1572 г. с внутригосударственной оппозицией, он фактически разорвал отношения с Москвой. Враждебность политики Кучума по отношению к Москве особенно усилилась после набега на Москву крымского хана Девлет-Гирея в 1571—1572 гг. Об этом говорит факт нападения на русские городки в Приуралье отрядов из числа вогулов, сибирских татар и ногайцев²⁴.

Ермак в Сибири

Более всего страдали от подобных набегов уральские промышленники Строгоновы, что заставило их призвать на помощь в защите своих городков волжских казаков во главе с атаманом Ермаком. В июле 1579 г. к ним пришли 540 чел. волжских казаков во главе с атаманом Ермаком²⁵. В июле 1581 г. на Строгановские городки было совершено нападение около 700 чел. татар и остяков (из ханства Кучума). Их нападение было отражено казаками Ермака, после чего их отряд направился непосредственно за Урал в Сибирь «воевать Сибирского салтана». Не останавливаясь подробно на самом походе, отметим, что он не был кратковременным мероприятием и мало походил на обычные казачьи набеги за «зипунами», после чего они спешили покинуть опустошенные земли и уйти обратно. Первоначально дружина укрывалась за стенами сибирской столицы в городище Искер, а после неудачной там зимовки перебралась в Карачин городок. Если учесть активное приведение к присяге местного населения на верность московскому царю, то все это дает право сделать вывод о далеко идущих планах Ермака по установлению в Сибири власти Москвы.
В пользу общегосударственных целей похода говорит и отправка из Москвы в помощь казакам воеводы князя Семена Болховского, а с ним «голов Ивана Киреева да Ивана Васильевича Глухова» с воинским отрядом в 300 человек²⁶. И они, согласно летописям, были в подчинении у «разбойного атамана», что уже само по себе вызывает большие сомнения, если только не допустить, что Ермак имел более высокий титул, чем присланные воеводы. Здесь стоит упомянуть о точке зрения на личность легендарного атамана ряда казанских историков, среди которых наиболее радикальные высказывания принадлежат Габдельбару Файзрахманову, бездоказательно заявившему, будто бы: «Казаки Ермака уничтожили большое количество татарского населения, включая женщин, детей и стариков»²⁷.

Расширение русских земель в предшествующие века

На наш взгляд, поход казаков являлся не иначе как продолжением предшествующих ему событий, связанных с присоединением Сибири к российской короне. Если рассмотреть внешнюю политику московских великих князей во второй половине XV—XVI вв., то из нее явствует не только цель, но и причины похода, заключавшаяся в стабилизации военно-политической обстановки восточных земель, находящихся в непосредственной близости с границами Русского государства. Пережив множество нашествий со стороны соседей, Москва тем самым обезопасила себя от потенциальной угрозы от одного из последних улусов Золотой Орды, правители которого вынашивали планы расширения сферы своего влияния не только в Азии, но и на европейской территории. В период правления Московским государством Иваном III — он присоединил:

• Ярославское (1463), 
• Димитровское (1472), 
• Ростовское (1474) княжества, 
• Новгородскую землю, 
• Тверское княжество (1485), 
• Белозерское княжество (1486), 
• Вятскую (1489), 
• часть Рязанской, 
• Черниговскую, 
• Северскую, 
• Брянскую и 
• Гомельскую земли. 

В 1467—1469 гг. Иван Васильевич успешно вел военные действия против Казани, в итоге добившись ее вассальной зависимости. В 1471 г. совершил поход на Новгород и после битвы на Шелони 14 июля 1471 г. включил Новгородские земли в состав Русского государства. После войн с Литовским великим княжеством (1487—1494 гг.; 1500—1503 гг.) к Руси отошли многие западно-русские города и земли. Согласно Благовещенскому перемирию 1503 года в состав русского государства вошли:

• Чернигов, 
• Новгород-Северский, 
• Стародуб, 
• Гомель, 
• Брянск, 
• Торопец, 
• Мценск, 
• Дорогобуж. 

Прирастание Сибирью

По этому поводу Р.Г. Скрынников писал следующее: «Русское государство было как никогда близко к тому, чтобы закрепиться в Западной Сибири. Иван III даже присвоил себе титул “князя Кондинского и Обдорского”. Однако вскоре плоды сибирских побед были утрачены»²⁸. А С.В. Бахрушин таким образом высказал свое мнение по этому вопросу: «Печерский путь был слишком отдален от Москвы, чтобы им можно было совершать прочное присоединение Зауралья»²⁹. Если бы не гибель Ермака в ночь с 5 на 6 августа 1584 г. и своевременная помощь из Москвы, вполне возможно не случилось бы временного разрыва в несколько лет между этой печальной датой и закладкой первых сибирских городов. Тому помешала смерть Ивана IV (18 марта 1584) и нерасторопность административного аппарата. В августе 1584 г. оставшиеся в живых сподвижники Ермака ушли из Сибири вниз по Иртышу и Оби, а затем через Уральский хребет в Россию³⁰.

Летом 1585 г. в Сибирь был послан воевода Иван Мансуров с отрядом стрельцов и казаков, который основал на правом берегу Оби Большой Обский городок. Присоединение Сибири продолжалось затем строительством сети укрепленных городов и тем самым распространением в крае русского влияния. Тактика скоропалительных военных походов была изменена на тактику последовательного закрепления на новых землях путем строительства там крепостей.

Примечания:

¹ Повесть временных лет. Ч.1. Подготовка текста Д.С. Лихачева, М.-Л., 1950.
² Памятники русского права. М., 1953. С. 136-137. 
³ Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. Под ред. А.Н. Насонова. М.-Л., 1950. С. 229. 
⁴ Устюжский летописный свод. М.-Л., 1950. С. 45. 
⁵ Носилов К.Д. У вогулов. Очерки и наброски. По следам князя Курбского (из путешествия по Северному Уралу). Изд. А.С.Суворина, 1904, С. 214.
⁶ Миненко Н.А. Хождение за «Камень»: Начало Азиатской России: новая версия // Родина. 2000. №5. С.71.
⁷ Милюков П.Н. Древнейшая разрядная книга. М. 1901. С. 25. 
⁸ История Сибири с древнейших времен до наших дней. Т. 1. Ленинград, 1968. С. 369. 
⁹ Канат Ускенбай. Улусы первых Джучидов. Проблема терминов Ак-Орда и Кок-Орда // Тюркологический сборник. 2005: Тюркские народы России и Великой степи. [Электронный ресурс]: http://www.kyrgyz.ru/?page=303 
¹⁰ Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). Т. 36. Сибирские летописи. Ч. 1. Группа Есиповской летописи. М., 1987.
¹¹ Сыроечковский В.Е. Мухаммед-Герай и его вассалы // Ученые записки Московского университета. — 1940. Т. 2. Вып. 61; Исхаков Д.М. К вопросу об этносоциальной структуре татарских ханов (на примере Казанского и Касимовского ханств XV—сер. XVI вв.) // Панорама-Форум. 1995. № 3.
¹² Усманов М.А., Шайхиев Р.А. Образцы татарских народно-краеведческих сочинений по истории Западной и Южной Сибири // Сибирская археография и источниковедение. Новосибирск, 1979. С. 91.
¹³ Рахимов Р.Х. Астана в истории сибирских татар: мавзолеи первых исламских миссионеров как памятники историко-культурного наследия. Тюмень, 2006. С. 13.
¹⁴ Маслюженко Д.Н. Сибирские Шибаниды в конце XV—первой половине XVI в. // Формирование и взаимодействие уральских народов в изменяющейся этнокультурной среде Евразии: проблемы изучения и историографии. Чтения памяти К.В.Сальникова. Уфа, 2007. С.288-296. 
¹⁵ Маслюженко Д.Н., Менщиков В.В. Этнополитические условия падения Сибирского ханства Кучума и начало освоения Сибири русскими // Вестник КГУ. № 3. Серия «Гуманитарные науки». Вып.1. Курган, 2005.
¹⁶ Трепавлов В.В. История Ногайской Орды. М., 2002. С. 325.
¹⁷ Сибирские летописи. Ч.1. Группа Есиповской летописи // ПСРЛ. Т.36. М., 1987. С. 48.
¹⁸ Там же. С. 119. 
¹⁹ РГАДА. Ф. 131. Татарские дела. 1597 г., № 1. Лл. 7-8. Грамота царя Федора Иоанновича к сибирскому царю Кучуму. 
²⁰ ПСРЛ. Патриаршая или Никоновская летопись. М., 1965. Т. 13. С. 248. 
²¹ Софронов В.Ю. Откуда земля сибирская пошла. 2001. Екатеринбург. С. 66. 
²² Бояршинова З.Я. Население Западной Сибири до начала русской колонизации. Томск, 1960. С. 117.
²³ Радищев А.Н. Полное собрание сочинений. Т. 2. М.-Л., 1941. С. 151. 
²⁴ Дополнение к актам историческим. Т. 1.СПб., 1846. № 117. 
²⁵ Сибирские летописи. СПб., 1907. С. 8-9. 
²⁶ Сибирские летописи. СПб., 1907. С. 283. 
²⁷ Файзрахманов Г.Л. История сибирских татар с древнейших времен до начала XX века. Казань, 2002. С. 192. 
²⁸ Скрынников Р.Г. Сибирская экспедиция Ермака. Новосибирск, 1982. С. 103-104. 
²⁹ Бахрушин С.В. Научные труды. Т. III. Ч. 1. М., 1955. С. 77. 
³⁰ Сибирские летописи. СПб., 1907. С. 299. 

​