Союз художников Коржевых. К 100-летию великого живописца

Нина КАТАЕВА 28 ноября 2025 14

«Все члены моей семьи — художники, — написал когда-то народный художник СССР, академик Гелий Коржев, — а все вместе мы составляем маленький союз, где есть почти все специальности: живописцы, скульпторы, монументалисты, прикладники, дизайнеры. Нет графиков, но растёт маленький внук, и есть надежда, что он заполнит этот пробел. Это, конечно, шутка, но радостно, что искусство будет жить в нашей семье, когда старших представителей уже не будет».

Эта «шутка» припомнилась мне, когда с группой коллег я оказалась на экскурсии «Мир династии Коржевых» в загородной резиденции скульптора-монументалиста Ивана Коржева, того самого «маленького внука» Гелия Михайловича. Это была даже экскурс-программа, по которой мы отправлялись в путешествие длиною в три поколения. Экскурсоводом был сам Иван Владимирович Коржев, он провёл нас по дому, который строился по эскизам его матери Ирины Гелиевны, дочери народного художника. Ирина Коржева была художником по стеклу, и с созерцания её мерцающих люстр, многоцветных витражей, светильников, бра, абажуров и зеркал началась экскурсия, провести которую помог отцу внук художницы Александр.

Иван Коржев в своём саду

Мы побывали в мемориальных комнатах Гелия Коржева, а также экскурсовод показал нам свою мастерскую. Скульптор-монументалист, архитектор Иван Коржев, которому исполнилось полвека, работает в жанрах реалистического портрета, монументальной скульптуры, живописи и графики. Ученик профессора Суриковского институт Михаила Переяславца, в качестве основной творческой идеи исповедует концептуальный реализм, так что нам немало пришлось призадуматься, знакомясь с десятками работ Коржева в его саду со скульптурами.

Пугачёв. Чингисхан. Волошин

Скульптор известен серией монументальных образов великих исторических личностей: Чингисхана, Александра Македонского, Сиддхартхи Гаутамы, Северина Боэция, Марка Аврелия, Спартака, Иды Рубинштейн. Здесь могучие предводители — Иван Грозный и Иван Болотников, Джордано Бруно, готовый взойти на костёр, и Емельян Пугачёв, в клетке едущий в Первопрестольную... Здесь пророк Мани и Арсен Моторола Павлов. Радищев, Лермонтов и Максимилиан Волошин. Неподалёку от них кружатся в экстазе странствующие суфийские монахи в белых одеждах, и при взгляде на всех этих персонажей соглашаешься с мнением комментаторов, что место многим из этих фигур на городских площадях, перед учреждениями культуры. Прекрасно, что почти всем скульптурам повезло, большинство из них стоят перед библиотеками, театрами и в скверах, чего стоят только памятник Михаилу Юрьевичу Лермонтову, который украшает два города в России — Магнитогорск и подмосковный Подольск. В том числе оказался и памятник великому русскому просветителю Николаю Ивановичу Новикову, бюст которого в 2012 году установили в атриуме Всероссийской библиотеки иностранной литературы имени её основательницы Маргариты Рудомино. В саду скульптур Новиков соседствует с Чингисханом.

Иван Грозный, Радищев Ивана Коржева

Иван Коржев — автор композиции античных муз Эрато (лирическая поэзия) и Терпсихоры (танец) для центрального фасада Большого театра (2011), а также автор памятника для семейного захоронения известных российских промышленников и меценатов Строгановых в Москве. В параллель с созданием скульптур Коржев активно занимается реализацией архитектурных проектов. Например, силами его «Арт-бюро 21» в области архитектуры и дизайна осуществлено более 250 проектов, среди которых парки, фонтаны, посёлки, мемориалы, частные резиденции, интерьеры. Открыта Галерея с образцами скульптур Ивана Коржева.
Изваяния живут не только под открытым небом, некоторые из них нуждаются в особых условиях хранения, и для этого вполне подошёл «батискаф», бывший когда-то детским бассейном. По круговой спускаемся вниз и окунаемся в ощутимую прохладу, где на стенах на разных уровнях укреплены маленькие скульптуры. Мелкая пластика, в которой исполняются те же скульптурные портреты, жанровые и фантазийные сценки.
После «батискафа», по логике вещей, следовало устремиться ввысь, именно это мы сделали. Поднимаемся по лестнице на уровень четвёртого-пятого этажа и оказываемся в китайском зале с гонгами — дисками из латуни, колотя по которым мягкой колотушкой, можно сыграть целую симфонию. Интересно, что после первого удара, даже самого слабого, звук гонга заполняет всё пространство, в котором находитесь, а если ударять будете посильнее и по нескольким дискам сразу, звуки, сгущаясь, создадут ту самую симфонию, не похожую на исполняемые на обычных инструментах. Акция называлась — медитация «Явный и нежданное чаяние». Звучание доходило до громового, и это было великолепное пред-завершение экскурсии по саду скульптур. Мы вышли ещё и на открытую площадку на крыше, где нас поджидала статуя Владимира Ильича в белом, в кепке, надвинутой на глаза, и с котёнком на руках. Иван Коржев сказал, что уважает этого человека, потому что он действительно радикально изменил мир.

Три возраста Гелия Коржева

Идёт Год 100-летия автора «Поднимающего знамя»

Летом, 7 июля, исполнилось 100 лет народному художнику СССР Гелию Коржеву (1925—2012), академику, одному из столпов соцреализма, яркому представителю «сурового стиля» 1950—1980-х. Живописец оставил немало загадок потомкам: будучи, как никто, признанным властью, он никогда не был «придворным» художником, не вступал в партию, не писал заказных портретов вождей и полотен с партийных съездов. Руководить Союзом художников РСФСР согласился лишь «на общественных началах», то есть отказался от зарплаты, служебной машины и не устраивал персональных выставок. Свобода творчества была ему всего дороже.

Именно его триптих «Коммунисты» в 1960-х стал символом оттепели и классикой советского реализма. Его картины печатали в учебниках, на плакатах, открытках и марках, — я сама познакомилась с его «Поднимающим знамя»; музыкантом, исполняющим «Интернационал»; и скульптором, лепящим бюст Гомера, шагнув в мастерскую с полей Гражданской войны; — на цветной вкладке журнала «Огонёк». А его серия «Опалённые огнём войны» (1962—1967), в которую вошли «Проводы», «Мать», «Облака сорок первого» и картина «Следы войны», с которой пристально смотрел на вас одним глазом воин с обожжённым лицом, потрясала самых закалённых и заставляла протестовать генералов, мол, как воспитывать молодых солдат на такой «жести»? Но художник видит в своих героях людей несломленных, для него это образы победителей, которых не следует приукрашивать. Сейчас все эти работы хранятся в Русском музее.

«Следы войны». «Облака сорок первого»

К этому периоду относятся десятки полотен, к темам героев Гражданской и Великой Отечественной художник обращался и в более поздние времена. Но в конце 80—начале 90-х, в период развала страны Советов, на полотнах Коржева появляется серия «Мутанты» с фантастическими тварями, полу-людьми и полу-зверями, написанными в стилистике Босха. Они так уверенно чувствуют себя на полотнах, словно вещают: «Мы здесь, среди вас, надо только нас разглядеть!» Сам художник в 90-х и нулевых, вступив в свой третий возраст, удалился от мира. До самой кончины писал картины на библейские темы, и знали о них лишь искусствоведы и западные коллекционеры, которых интересовала живопись советских художников-шестидесятников. Таким образом немалая часть наследия Коржева оказалась в зарубежных музеях и частных коллекциях.
Узнать о том, как кое-что из картин удалось вернуть на родину, а главное, услышать и увидеть самого Гелия Михайловича можно в документальном фильме студии «Галакон» (автор сценария и режиссер Светлана Тернер) «Поднимающий знамя», в котором приняли участие Анастасия и Иван Коржевы, дочь и внук художника, а также сотрудники российских музеев, искусствоведы. Специально к столетию Гелия Коржева американский коллекционер Рэймонд Джонсон предоставил создателям фильма уникальное видео мастера, записанное двадцать лет назад.

***

Гелий Коржев родился в Москве, в семье ландшафтного архитектора Михаила Петровича Коржева, под руководством которого или с его участием были созданы все московские парки, бульвары и скверы. Он был одним из основоположников советской парковой архитектуры, и ему немало пришлось сражаться с чиновниками, отвоёвывая земли от застройки под парки. Недаром среди профессионалов его прозвали «Дон Кихотом ландшафтным». Мама Гелия — Серафима Михайловна — преподавала русский язык и литературу. У художника было две сестры — Ветта и Эльдина: родившиеся в XIX веке, давали детям необычные имена.
Интерес к художеству у Гелия был очевиден: мальчик с ранних лет посещал детские художественные студии, а в 1939 году поступил в только что открывшуюся Московскую среднюю художественную школу. Учился вместе с Петром Оссовским, Дмитрием Краснопевцевым, Львом Котляровым, Валентином Пурыгиным и многими другими ребятами, ставшими в будущем известными художниками. ...Будущее манило, но началась война, и в сентябре 1941-го Школу отправили в Башкирию, в село Воскресенское. Обучение и здесь интенсивно продолжилось, благо, что село оказалось историческим, и в нём легко обнаруживались следы Емельяна Пугачёва. К занятиям живописью добавились сельхозработы, в помощь местным жителям. А после работ сельчанки приносили художникам маленькие фотографии своих мужей и сыновей-фронтовиков, просили написать портреты. И мальчишки с удовольствием это делали, когда заканчивались огрызки карандашей, писали промасленными угольками. Приходилось ещё ликбез проводить: женщинам не нравились тени на лицах. На память о мальчишках-художниках в селе осталась картинная галерея из их работ.

Гелий Коржев, "В дороге". 1962, холст, масло.
Самарский областной художественный музей

В 1943-м вернулись из эвакуации, а через год Гелия Коржева без экзаменов приняли в Московский художественный институт (с 1948 года Суриковский), где он продолжил учиться у педагогов Василия Почиталова, Сергея Герасимова и Николая Максимова. С 1951-го художник преподает в Московском художественно-промышленном училище, заведует кафедрой монументально-декоративной живописи, потом возглавляет Творческую мастерскую Академии художеств СССР. Со временем избирается её действительным членом. В период с 1956-го по 1987-й год многократно выезжает в командировки за границу. За картины «Беседа», «Облака сорок пятого», «Дон Кихот» — удостоен Госпремии СССР, за цикл картин «Опалённые огнём войны» — Госпремии РСФСР имени Репина, орденов Трудового Красного Знамени и Ленина. Художник не раз становился депутатом Верховного Совета РСФСР, был председателем Союза художников, но в середине 1980-х, когда началась горбачёвская перестройка, ушёл со всех своих должностей. За революционный триптих «Коммунисты» в 1961 году Гелий Коржев был удостоен золотой медали Академии художеств СССР.

«Это честная работа, — говорит ведущий научный сотрудник Русского музея Ольга Мусакова, — в центре триптиха человек, поднимающий знамя, он из тех, кто способен подняться сам и повести за собой людей. Редкий ракурс: мы смотрим на него откуда-то сверху, из будущего, а он на нас из своего далёкого прошлого. Картина, замкнутая рамой, представляется сжатой пружиной, кажется, что когда он встанет, то всё взорвётся, есть ощущение динамики. И негласно звучит вопрос: "А найдется ли следующий, готовый поднять это знамя?" Возможно, Гелий Михайлович, сам того не осознавая, вкладывал в картины пророческие смыслы, я назвала бы их притчами, настолько многозначно их содержание. Они волнуют глаз и будоражат слух, и звучат, как "Хоральная прелюдия" Баха».

Гелий Коржев. Беседа. 1985–1990. Холст, масло. Государственный Русский музей

«Поднимающему знамя» созвучна «Беседа» (1985): на фоне решётки старого храма изображены слепой старец и Владимир Ильич, но беседующими их сложно назвать, поскольку хотя и стоят рядом, их фигуры разнятся размерами. Каждый из них в своём времени. И Ленин с газетой «Правда» за пазухой и спрятанными в карманах руками словно уменьшен до заданной величины и смотрится как бы на фоне старца. Глаз не разглядеть, прикрыты козырьком кепки, а старец открыт зрителям своей слепотой и внутренним зрением, спокойствием, и первое, о чём думаешь при взгляде на него, это о том, что за его спиной тысячелетняя опора в виде церкви, и ему не надо сомневаться, по правильному ли пути идёт. Ленин как всегда взволнован революционным моментом, и вряд ли эти двое найдут точки соприкосновения в своей «беседе». Художник пять лет писал «Беседу», сделал десятки эскизов, бросал, возвращался, и в результате получил за неё Ленинскую премию.

Справа: Гелий Коржев. В дни войны. Эскиз, 1953. Холст, масло. Частное собрание, США.
Слева: Гелий Коржев. В дни войны, 1954. Холст, масло. Государственный музей искусств Узбекистана, Ташкент

Мучительным оказался для Гелия Коржева поиск своего пути после смерти Сталина. Тогда, в 1954 году, на выставке молодых московских художников он представил свою первую работу «В дни войны», на которой изобразил солдата, в раздумье сидящего перед огромным белым холстом. Искусствоведы усмотрели в руках у солдата эскиз с портретом Сталина, но портрет вождя не задался, и Коржев закрасил холст. Но по чистой случайности идея с пустым холстом «выстрелила», и Гелия Коржева без кандидатского стажа приняли в СХ СССР. Ничего удивительного, в стране всё менялось, и трудно было предположить, куда поведут её новые лидеры. Для художника наступил период неудач, а однажды он услышал от Бориса Иогансона, искавшего в мастерских молодых художников работы для выставки, что «этот парень безнадёжен». Классическое испытание на прочность.

"Влюблённые". Натюрморт

Через несколько лет после жёсткой критики Коржев показал на выставке картину «Влюблённые» (1959), и это была та самая «живая» картина, мощно заряженная энергетикой, о коих они любили говорить с отцом. ...На каменистом берегу моря, рядом со старым мотоциклом расположилась немолодая пара, которая, похоже, не так часто видится и потому ценит каждую из минут, проведённых вместе. От картины веет тихой радостью, а главное, она пронзает зрителей токами любви. В поздней любви людей всегда есть тайна, потому так задумчивы лица мужчины и женщины, немало переживших в этой жизни, и сейчас загоревших не в шезлонгах у моря, а на тяжелой работе... Неслучайно картина понравилась недавно избранному президенту Академии художеств СССР, и это вновь был Борис Иогансон, он даже назвал Гелия Коржева «художником мысли и глубокого настроения», вряд ли вспомнив о своей прежней оценке.
Когда-то в детстве Гелий Коржев услышал от отца очень важные слова: «Вот, смотри, белый лист — это огромная ценность, потому что на нём может быть нарисована мадонна Леонардо, а может — непонятно что, уважай чистый лист!» В серии про Дон-Кихота Коржев наделил «странствующего рыцаря» чертами своего отца, но между первым портретом (1980), на котором в глазах героя горит огонь веры, и последним, где его одолевают сомнения, проходит двадцать лет. И борец за справедливость умирает, разочаровавшись почти во всём. Трагично поверженный, с болью в глазах, он будто бы говорит людям: «Всё было напрасно, ничего изменить нельзя». Но заметим, что сдался-то рыцарь, а не художник...
В конце 1970-х на холстах Гелия Коржева появились те самые мутанты. И начался второй его «возраст», оказалось, с того, что к нему пришёл его внук Иван и попросил нарисовать «то, чего не было». Дед нарисовал слона — «Нет, его я знаю». Нарисовал собаку — «И её видел, вон она ходит. Нарисуй то, чего я не видел». — Пришлось включать фантазию. И от того общения с внуком остался ряд карандашных зарисовок полумистических существ: полусобака, полу-лев, полупетух, но, что интересно, все они были добрыми. А потом как предчувствие стали появляться монстры, они не давали спокойно жить, возникали на бумаге, в эскизах, лезли на холсты... К примеру, начинал художник рисовать человека, а у него вырастал птичий клюв или ноги мутанта, а у другого вообще ничего человеческого не было, но порой они не были лишены обаяния... И хотя обыденность этой созданной среды, отмечали искусствоведы, была такая же живописная, и пластический приём был тот же, это была совершенно другая жизнь.

Гелий Коржев. Триумфаторы, 1993–1996. Частное собрание, США

Коржев назвал их «тюрликами». И говорил, что среда эта была очень политизирована, он даже использовал из неё некоторые элементы, например, серые знамена в «Триумфаторе» (1996). Тюрлик с окровавленным мечом в руке (всех победил!), находясь под серыми знамёнами, топчет красное знамя. На земле лежат жертвы и сидят люди с типичными лицами 90-х... Таким образом художник создал параллельную вселенную, утверждая, что тюрлики существовали всегда, просто не все их видят. Ну, а кто видит, наверняка узнаёт в них и свои собственные черты.
В Новой Третьяковке на выставке, открывшейся к 80-летию Великой Победы, представлены четыре работы Гелия Коржева из собрания галереи. В частности, картина «Облака сорок пятого» (1985), написанная на склоне у деревни Рюмниково под Ростовом Ярославской области. У художника там был дом. На картине на этом склоне сидит пожилая пара, у мужчины допотопный деревянный протез... Лица героев обращены к зрителям, за их спинами — облака. Война давно закончилась, но эти двое не просто так приходят сюда. Они ждут кого-то, и всегда будут ждать, так устроен человек, который любит... В следующий раз, когда они снова придут на склон, другими будут только облака.
Гелий Михайлович говорил, что он «не художник военной темы, хотя война оставила неизгладимый след в его биографии». В «военных» картинах его замысел был шире — «высокие, героические качества в человеке, их суровое, даже трагическое торжество, мера разочарования в столкновении человека с капиталистической изнанкой жизни, попирающей подвиг…» Вспомним «Следы войны» — портрет того самого солдата с одним глазом. Сначала вы ужасаетесь тому, что видите на гигантском полотне, потом понимаете, что человек этот не сломлен и не нуждается в сочувствии. Американский искусствовед Мэтью Боун, ведущий интервью с Коржевым в фильме, называет эту картину одним из шедевров XX века.

Подростком Коржев влюбился в Киру, звезду художественной школы, но роман у них начался по возвращении из Башкирии. Став женой Коржева, студентка рассталась с мечтой об актёрстве, писала картины, занималась домом и детьми. Они вырастили двух дочерей, и Коржев не начинал новую картину, не обсудив замысел с женой. Кира была его музой, подобно девушке, которая позировала на его полотне «Художник» (1961) уличному рисовальщику. Побывав в Париже, Коржев переписал этот сюжет как трагедию художника. Верно говорят, что для лучших произведений живописи времени не существует, и критики единодушно признали, что в этой картине художник «специально смещает временные границы, эпохи у него как бы перетекают одна в другую, и в одном моменте происходит охват всех времён».
Перестройку Коржев назвал «абсолютно пустым, голым, как поле, временем, по которому ему некуда идти». — И принял решение ни в чём не участвовать, если идти вперёд, то дорогами отцов и дедов, а не рожденными в других странах на потребу других людей. 25 лет он прожил затворником. А на его холстах рождались новые для него сюжеты: «Благовещенье», где Мария горестно предчувствует судьбу ещё не родившегося сына; «Осень прародителей» со знакомым пейзажем из Рюмниково: возможно, именно так он представлял старость? Или картина «Лишённые рая», как во «Влюблённых», вновь полная токов любви: на ней художник изобразил человека, бережно несущего дорогую для него ношу. Она, эта пожилая женщина, и возможность быть с ней рядом и заботиться о ней — всё, что у него осталось, и он благодарен судьбе за это.

В 2007 году умерла Кира, именно в это время в Музее русского искусства в Миннеаполисе Рэймонд Джонсон готовил первую в жизни Гелия Коржева персональную выставку, но открытие состоялось без художника. Американцы признали ценности художника общечеловеческими. А в 2016 году в Третьяковской галерее состоялась большая посмертная выставка работ Коржева, на которой экспонировались 30 его картин из Музея в Миннеаполисе. Благодаря переговорам с меценатами на самом высшем уровне из Америки в Россию вернулись четыре полотна художника: «Благовещенье», «Дон Кихот», «Триумфатор» и — прекрасная «Маруся».