Великая Победа и постмодернизм

Мы живём в удивительное время. Порой единственное, что остаётся – это удивляться. Самое удивительное – это какая-то всеобщая безотносительность вещей и дел ко всему и всем. Всё вокруг словно существует само по себе, без связи между собой и с действительной жизнью. Сегодня, например, говорят о демографической катастрофе в России, а назавтра – вывозят из страны детей в США. Сегодня рассказывают об отравлении некачественными продуктами, завтра - отменяют их сертификацию.

Известно, что производство, построенное на капитале, не нацелено на удовлетворение действительных потребностей человека. Цель владельца капитала – извлечение прибыли, здесь нет места человеколюбию. Не производство затевается ради потребителя, а потребитель существует ради увеличения доходов хозяина производства. Человек для субботы, одним словом…

А в наше время не только материальное производство оказалось оторванным от действительной жизни, но и так называемое «духовное». Производители духовных благ – интеллектуалы, люди творческих профессий – в какой-то момент и, возможно, незаметно для себя отказались свидетельствовать о состоянии общества и откликаться на нужды людей. Взамен предпочли лепить что-то хаотичное, безотносительно к тому, что происходит вокруг.

Оно бы и хорошо: свобода творчества – участь завидная для любого художника. Но дело в том, что творит наш художник не совершенства ради, а с самой наикорыстнейшей целью – продать созданное (и как можно дороже!) тому самому обществу, с интересами и нуждами которого он не желает ни считаться, ни соотноситься как-либо. «Мы называем эпоху, в которой живём, эпохой постмодерна, – сказал на встрече с общественностью Архангельска Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл, – <…> и наибольшим достижением этой эпохи считается свобода человека, которая ориентирована на свободный выбор. Человек сам является автономным носителем окончательных решений, что есть добро, а что – зло. <…> Так постепенно размываются границы между добром и злом».

Речь, разумеется, идёт об общей направленности, что не подразумевает полное исчезновение традиционных взглядов и форм. Однако, если носители и продолжатели традиций пока не вымерли окончательно, то превращаются постепенно в людей, вызывающих усмешки, как со стороны элиты, так и со стороны «прогрессивного большинства». Традиционное постепенно становится не просто немодным, отныне – это негласное прибежище бездарей и ретроградов, зовущих, по старой памяти, к добру, что наводит скуку на современника. Поскольку современник ждёт не увещеваний и призывов стать «чище и добрее», но пинка, способного пробудить в нём глубинные, разрушительные начала.

Часто приходится слышать, что интеллектуалы, презревшие традиции, – а это, как правило, либо те, кто придерживается либеральных убеждений, либо те, кто не имеет убеждений вовсе, – более талантливы, ибо более интересны. Однако вряд ли кто-то станет отрицать, что талантливое далеко не всегда интересно, равно как интересно не всё, что талантливо. Диалог с читателем (зрителем, слушателем и пр.) вести гораздо проще, призвав в помощники не великое и прекрасное, но любопытное, страшное и эрогенное.

В сказке А.Н. Толстого «Золотой ключик или приключения Буратино» есть эпизод, когда Буратино, возжелавший вместо школы попасть в кукольный театр, пристаёт к респектабельному мальчику, ожидающему представления. Буратино, которому нужны деньги на билет, последовательно предлагает мальчику купить у него то курточку, то колпачок, то азбуку. Но поскольку гардероб у Буратино бумажный, мальчик только презрительно отзывается: «Ищи дурака… Твоим колпачком только ловить головастиков…» Но как только Буратино предлагает купить азбуку, мальчик немедленно достаёт четыре сольдо. А всё дело в том, что азбука была настоящей…

Происходи эта история в наше время, Буратино не пришлось бы расставаться с азбукой – сошла бы и бумажная куртка. Достаточно было бы назвать производителя бумаги, вспомнить цифру годового дохода руководителя ЦБК, добавить, что бумага экологически чистая, а точно в такой же курточке Пьеро назначал свидание Мальвине – и вопрос был бы решён. Современный потребитель как материальной, так и духовной продукции, при огромных своих аппетитах, довольствуется, можно сказать, малым. Точнее, он неразборчив и всеяден. Неразборчивость потребителя и безразличие к нему производителя касается не только пар писатель-читатель, режиссёр-зритель, композитор-слушатель, но и, пожалуй, самой сакральной пары: власть-народ.

Власть, если только она не оккупационная, всегда вынуждена формулировать свою собственную идею, растолковывая, таким образом, необходимость своего существования. При всём, казалось бы, сегодняшнем недовольстве властью, народ России проявил себя весьма покладистым, а точнее - опять-таки неразборчивым потребителем. Неразборчивость эта выражается, прежде всего, в усвоении производимого властью духовного продукта. Например, весьма прочно оказалось вколочено в общественное сознание всё то искажённое и надуманное, что когда-то было измышлено разрушителями СССР как собственное алиби. Постепенно под эгидой власти сформировались новая мифология и новый пантеон, также усвоенные и принятые народом.

Понятно, что каждому времени нужны свои герои, мученики и мудрые старики. Но власть в этом деликатнейшем деле проявила себя как типичный постмодернист, избрав на роль мудрого старика А.И. Солженицына и тут же призвав противодействовать попыткам фальсификации истории. То, что в данном случае «произвела» власть, существует без связи с реальностью и без связи между собой. С чистой совестью можно сказать, что А.И. Солженицын и это самое противодействие – «две вещи несовместные», поскольку наш «мудрый старик» бо́льшую часть своей жизни посвятил именно тому, чему теперь нужно противодействовать, то есть как раз таки фальсификации истории.

О том, как именно он это делал, написано сегодня немало исследовательских и свидетельских трудов. И мы не ставим задачу подробно останавливаться на том, например, обстоятельстве, что все цифры и факты в главной книге А.И. Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ» (1) – или, как назвал её В.С. Бушин, «Бестселлер для Митрофанушек» (2) – взяты не из документальных источников, а со слов неких людей, чьих адресов и паспортных данных автор не приводит, а зачастую не называет их и поименно. Такой источник знаний величается в народе ОБС – Одна Баба Сказала. Очень может быть, что таким образом допустимо собирать фольклор, но никак не писать историю новейшего образца, потому что в этом случае неизбежны ложь и та самая фальсификация, о которой так много говорили… Из всех фактов, что собрал со слухов А.И. Солженицын, хочется остановиться на одном, не требующем исследований и доказательств, но вопиющем своей очевидностью.

В части I, главе V всем известной и никем никогда до конца не прочитанной книге «Архипелаг ГУЛАГ» есть такая фраза: «От корма кони не рыщут». Пословицей этой писатель пытается объяснить то, что совершено было генерал-лейтенантом А.А. Власовым и иже с ним. Со слов А.И. Солженицына выходит, что А.А. Власов не нарушал бы воинскую присягу и не изменял бы своему Отечеству, если бы само Отечество того не заслуживало. Из чего можно сделать закономерный вывод, что всякий низкий, аморальный поступок по отношению к другому человеку или совокупности людей плох только в том случае, если эти люди представляются хорошими и удобными. Таким образом, нет ничего абсолютного, всякая нематериальная ценность и добродетель условны. Впрочем, если А.А. Власову так не нравилось его Отечество, он мог бы не жить в нём и не служить ему. Тогда и предательства не было бы. Но уж если назвался груздем, то, как говорится, полезай в кузов.

Это общие выводы. Что же касается частного, то всё в той же V главе I части «Архипелага» А.И. Солженицын предлагает уже порядком замороченному читателю свою версию истории генерала Власова, которая сводится к тому, что Власов – суть скромный народный герой. А было дело так…

Родился Андрей Андреевич Власов в крестьянской семье, в Нижегородской губернии в 1900 году. Окончил духовное училище, прошёл Гражданскую войну, после чего остался служить в Красной Армии. В 30 лет вступил в партию, к 40 годам стал генералом. То есть сделал стремительную и головокружительную карьеру.

В марте 42-го принял командование 2-ой Ударной Армией, которую Сталин «гнал» на прорыв ленинградской блокады, причём «гнал» «по развезённой болотистой местности, без продовольствия, без вооружения, без помощи с воздуха». Так прямо и написано в книге А.И. Солженицына. Это странное сообщение оставим на суд историков. Но, думается, если бы Красная Армия – с ведома и по воле главнокомандующего – голодной бродила по лесам и степям и, вдобавок, пускалась бы в наступление «без вооружения», – 65-летие Победы праздновал бы сегодня кто-нибудь другой. Что уж говорить о возмущении «развезённой болотистой местностью»!.. Уж какая есть.

Оказавшись в плотном немецком кольце, Армия под командованием А.А. Власова погибла. Сам он сдался в плен, после чего окончил свою жизнь не в лагере для военнопленных и не на полях сражения, а на виселице, по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР. За активную шпионско-диверсионную и террористическую деятельность против Советского Союза.

«Тут, конечно, была измена Родине! – восклицает А.И. Солженицын. – Тут, конечно, было жестокое предательство! Но – сталинское!» И дальше глубокомысленно подмечает: «Измена – это не обязательно преданность!» Если это опечатка, то единственная во всей книге. Если нет – с этим как раз таки трудно не согласиться. Измена – это совсем даже не преданность, а нечто совершенно противоположное.

Дальше вообще начинается какой-то водевиль. Посидев немножко в лагере для высших пленных офицеров, Власов соглашается, чтобы под его именем объединились все противобольшевистские формирования, которых в СССР образовалось на тот момент столько, что своей численностью они едва ли не превосходили действующую армию. Но объединиться в какую-то организованную силу у них не получалось. И выходило что-то вроде: «Земля у нас богата и обильна, а порядку в ней нет». Понимая это, горе-освободители надеялись на немцев, как на Рюрика, Аскольда и Дира. Немцы тоже это понимали. Но не все. А только «от группы немецких военных с ограниченным влиянием, средним положением по службе». Немцы с ограниченным влиянием обращались к немцам с неограниченным влиянием, чтобы те пересмотрели военную доктрину Третьего Рейха ради германо-русского союза и русской народной армии. Но влиятельные немцы так и не вняли этим уговорам, а потому РОА каким-то чудом появилась перед самой развязкой.

Всё это время генерал Власов в скромной «самодельно сшитой, никакой армии не принадлежащей шинели – коричневой, с генеральскими красными отворотами и без знаков различия» самовольно (!) ездил по оккупированной немцами территории и выступал «в переполненных смоленском и псковском театрах, говорил о целях освободительного движения, притом открыто – что для России национал-социализм неприемлем, но и большевизм свергнуть без немцев невозможно». Прослышав об этих генеральских самоволках, немцы Власова изолировали и выступать запретили.

 В дальнейшем имя А.А. Власова использовалось исключительно в пропагандистских целях. Сам же он вообще ни о чём таком не знал и до последней минуты надеялся сначала на Германию, потом на Англию и США, что те помогут освободить Россию от коммунистов. В целом со страниц «Архипелага» А.А. Власов смотрит этаким тихим и слабоумным человеком, так что невольно задаёшься вопросом: «Но помилуйте! Как же он дослужился до генерала?!». Кроме того, совершенно непонятно, с чего бы Власову, крестьянскому сыну, воевавшему в Красной Армии ещё в Гражданскую, а к 40 годам ставшему советским генералом, быть настолько недовольным советской властью? Правда, А.И. Солженицын даёт ответ на этот преткновенный вопрос, но крайне невразумительный. Оказывается, родители генеральши Власовой были раскулачены. Генеральша внешне отреклась (!) от них, но втайне им помогала. Как видим, «отрекаться» – это вполне в традициях семейства Власовых. И поскольку тестя раскулачили, а жена была вынуждена от него отречься, генерал Власов тоже решил отречься. От воинской присяги.

Вот как охарактеризовал А.А. Власова П.В. Мультатули: «Власов всю жизнь предавал всех и вся. Церковь, служению которой хотел посвятить жизнь, Сталина, которому присягал и которым «восхищался», Родину, которой был обязан всем, солдат и командиров 2-й Ударной армии, от которых сбежал, своих покровителей, немецких генералов, новых покровителей – Гиммлера и СС. Власов предавал жён, предавал любовниц, предавал вождей, генералов, солдат. Предательство стало для него нормой жизни, определённым содержанием. Результат такой жизни мог быть один – верёвка на шее…» (3)

Ещё более красочную характеристику в передаче петербургского «Исторического радиоклуба» 12 июля 2009 г. дал А.А. Власову В.Д. Мелентьев – ветеран Великой Отечественной войны, полковник, профессор Академии тыла и транспорта. В.Д. Мелентьев рассказал, что, будучи в 1939 году военным советником в Китае, А.А. Власов был отозван на родину за пьянство, прогулки по борделям и катания на рикшах.

Тональностью своей рассказ А.И. Солженицына об А.А. Власове напоминает рассказ упыря Варенухи о похождениях Стёпы Лиходеева. Но читая про наступление «без вооружения», про генеральшу Власову, про солдат, которых Родина и Сталин обрекли глодать лошадиные копыта, разумный читатель, подобно Римскому, постепенно прозревает: «…Всё – ложь! Ложь от первого до последнего слова!»

Очень может быть, что А.А. Власов когда-то сказал сам в себе так: «Если бы не проклятая советская власть, не носил бы я этот дурацкий генеральский мундир, а был бы справным псаломщиком, а может быть даже дьяконом или иереем в родном Ломакино». А может быть, он сказал так: «Эх, посмотри, как люди-то живут! Ты вот нацепил генеральские погоны и в ус не дуешь! А люди мучаются, по тюрьмам мыкаются! Для того ли ты воевал в Гражданскую? Нет! Долой диктатуру пролетариата – ошиблись мы, братцы. Да здравствует демократия западного образца!»

Можно, конечно, посочувствовать генералу Власову – что мы, звери?.. Можно пожалеть о том, что возникшее вдруг и ни с того, ни с сего желание бороться против коммунистического строя, завело весьма, как свидетельствуют историки, талантливого военачальника на виселицу и покрыло его имя позором. Можно пожалеть его и за то, что в самый ответственный момент своей жизни он струсил и, сидя за бутылкой самогона в обществе шеф-повара столовой штаба 2-ой Ударной Армии М.И. Вороновой, с которой, по некоторым данным, состоял в неуставных отношениях, крикнул немецкому патрулю: «Nicht schissen. Ich bin general Wlasow» (4). «Эх, – хочется сказать – Андрей Андреевич! Ну, как же так!..» Но вся наша человечность так и останется человечностью, а воинская присяга, долг солдата и честь офицера так и останутся присягой, долгом и честью. Кроме того, даже если генерал Власов или его сподвижники уговаривали «влиятельных немцев» отказаться от уничтожения СССР и порабощения народов, его населяющих, совершенно опять же непонятно, на какой ответ в этом случае они рассчитывали. Зато абсолютно понятно, что Власов и Ко примкнули к той силе, которая открыто заявляла о намерении разорить и уничтожить нашу страну, для которой русские и другие народы СССР были недочеловеками, годными разве для рабского труда, медицинских опытов и галантерейной промышленности – из их кожи получались неплохие перчатки и абажуры. Понятно и то, что поступок свой генерал Власов совершил не после изнурительного плена и пыток, что хоть как-то, хоть отчасти могло бы оправдать его. А.А. Власова не обливали на морозе ледяной водой и не выжигали на груди пятиконечных звёзд – существование его всегда было весьма сносным. Поэтому, как ни крути, – ни понять, ни оправдать А.А. Власова, с точки зрения традиционной системы ценностей, не представляется возможным. С точки зрения постмодернизма, А.А. Власов был вправе делать всё, что считал нужным…

Не так давно петербургский священник о. Георгий (Митрофанов) выпустил книгу «Трагедия России: «Запретные темы» истории XX века в церковной проповеди и публицистике», где с яростью неофита и бесстрашием пророка клеймит всех и вся и превозносит генерала Власова, утверждая, что предательство тот совершил, когда вступил в Красную Армию. В 42-м году, нарушив присягу и перейдя на сторону врага, генерал Власов совершил будто бы акт покаяния. Вот такая вот логика…

Эти логические экзерсисы не остались незамеченными общественностью, и о. Георгию был немедленно дан отпор, в том числе и представителями духовенства. Но, к великому сожалению, от тех, кто совершенно справедливо обличил о. Георгия, то и дело приходится слышать слова симпатии к А.И. Солженицыну, который не просто оправдывает сбившегося с путей истинных генерала, но и воздаёт ему хвалу. Как может соотноситься между собой неприятие власовщины и почтение к её апологетам?!.

Но в том-то всё и дело, что на просторах постмодернизма ничто ни с чем не должно соотноситься. Всё существует само по себе и себя ради.

На свете так заведено, что ничто не появляется из ничего и не исчезает в никуда. И даже то, что существует себя ради, не остаётся бесплодным. Плоды же постмодернистских проектов, в основе своей губительных и направленных на разрушение, так же ничего, кроме разрушения, предложить не могут. Человеку стоит сказать постмодернистское «А», как в скором времени ему придётся сказать постмодернистское «Б», чему, возможно, он сам уже не обрадуется. Стоит сегодня провозгласить успех самоцелью, как завтра станет неизбежной творческая импотенция. Стоит начать презирать традицию, как таковую, стоит восстать против традиционного общества, как завтра падёт семья, и свальный грех станет нормальной формой взаимоотношений. Стоит записать Солженицына в «мудрые старики», как завтра же Власов окажется героем и примером для подражания. И мы можем сколько угодно возмущаться апологиями этого малодушного человека, но он никуда не исчезнет, пока не исчерпает себя постмодернистский проект «Солженицын», а сам А.И. Солженицын не исчезнет из когорты «мудрых стариков».

Всё, что происходит с нами сегодня нелепого и ужасного, – это естественное следствие происходившего вчера, это то, что мы заслужили, став постмодернистами, предпочтя видимость реальности.

Реальность незыблема и непреложна: советский народ под водительством Сталина выиграл Великую Отечественную войну, отстояв своё право на существование в тех границах, которые судила ему история. Отдавшие за это свои жизни – герои. Нарушившие воинскую присягу – предатели. Нравится кому-то или нет, хочется кому-то другого прошлого или нет – это ровным счётом не имеет никакого значения, поскольку всё было именно так и никак иначе. Даже если совершалось это вопреки чьим-то желаниям и грёзам.

Осталось достаточно много здравомыслящих людей, которые говорят: «Нет героизации генерала Власова!» Но те же самые люди кричат порой: «Ура Солженицыну!» Но там, где Солженицын, там будет и Власов, там будет фальсификация и пересмотр. А там, где фальсификация и пересмотр, там будет поставлено под сомнение наше право на существование – и как государства, и как народа. И если окажется сегодня, что А.И. Солженицын и А.А. Власов были правы, ополчившись против «тоталитарного советского режима», завтра РФ как правопреемница СССР исчезнет, умрёт от истощения аннексиями и контрибуциями. Спасти нас от этого может только отказ от постмодернистских игр и возврат к нашим традиционным ценностям, когда ничто не поколеблет в нас уверенности, что азбука – это вещь, потому что по ней можно выучиться читать. А бумажные курточка и колпачок годятся разве для того, чтобы ловить головастиков.

Всё зависит от нас самих. А пока всё, что нам остаётся, – перестать удивляться чему бы то ни было…

________________________

(1) А.И. Солженицын Собрание сочинений в девяти томах. М., «Терра», 1999 г.

(2) В.С. Бушин «Александр Солженицын. Гений первого плевка». М., «Алгоритм», 2005 г.

(3) П.В. Мультатули «Власов. История предательства». http://ei1918.ru/soviet_union/vlasov_istorija_predatel_stva.html

(4) «Не стреляйте. Я генерал Власов» (нем.)