Дела с китайцами

Много лет в нашей семье ощущалась недосказанность и даже тайна, когда заходил разговор о дедушках и бабушках моих родителей, о том, как они попали в Туркестан. В семейном альбоме я видела несколько странных фотографий – овалы с аккуратно вырезанными мужскими головами или фотографии – половинки, на которых сидели только женщины. На мои вопросы мама и бабушка отвечали, что срезаны эполеты, по которым можно узнать чин военных, но рассказывать об этом нельзя никому. В хрущевскую оттепель мама принесла от двоюродной сестры два больших старинных портрета и, повесив над пианино, сказала, что на них мои прадедушка и прабабушка. Седой генерал с длинными усами, увешанный орденами и медалями, неизменно вызывал интерес у наших гостей, но родители от прямых ответов уклонялись, молча усмехаясь, когда мои друзья принимали его за Буденного.

Впервые о должности прадеда мама рассказала после показа по телевидению фильма «Огненные дороги». В фильме рассказывалось о жизни узбекского драматурга Хамзы, который родился и работал в Коканде. Среди множества персонажей многосерийной ленты оказался Виктор Медынский, кокандский уездный начальник. Возмущенная несоответствием фактов при сохранении фамилии, мама сказала, что уездным начальником в Коканде служил старший брат бабушки, Константин Викторович Мединский. Его расстреляли в двадцатых годах по решению «тройки», а не растерзали на улице восставшие женщины, как сочинили создатели фильма. А Виктор Юлианович Мединский его отец, тот самый генерал на портрете, умер и похоронен в Самарканде задолго до революционных событий в Туркестане. Он тоже жил в Ферганской области, но в Новом Маргелане, и был губернатором. Больше мама и сама не знала, и мне дознаваться не советовала.

Шли годы, менялись времена, стали реабилитировать «бывших», открывались архивы, люди начали генеалогические поиски. Решила искать и я, но знала так мало, что на успех почти не надеялась. Единственной зацепкой были сведения из очерка Жана-Даниеля Берже (перевод Рената Тазиева) о пребывании в Фергане французского путешественника Жозефа Мартена. Историю Матрена я много раз слышала от бабушки и не сомневалась в достоверности имен, дат и должностей.

В архиве мне показали полку с описями дел из Канцелярии Туркестанского генерал-губернаторства. Не думаю, чтобы мне довелось еще когда-нибудь испытать почти мистическое чувство от погружения в прошлое, охватившее меня при соприкосновении с пожелтевшими страницами документов. Уже в первый день обнаружилось несколько папок с фамилией прадеда, но прежде них заказать к выдаче я решила интригующее дело №1041 из фонда И-19 « О болезни ИМПЕРАТОРСКОГО полномочного комиссара генерал-майора Мединского и вызове к нему врача». Что такое «императорский комиссар», я представляла себе смутно, хотя должность внушала почтение, а болезни и врачи были мне близки, медицина – моя профессия. Любопытно было узнать, откуда вызывали врачей в далекий отсталый, как нас учили, Туркестан и почему об этом осталось дело в архиве. По моим предположениям такое могло случиться только ради приезда столичных светил. Но все оказалось гораздо прозаичнее.

На следующий день архивариус принесла невзрачную серую папку со старыми листками, исписанными простым карандашом. Это были тексты нескольких отчаянных телеграмм, взывающих о помощи со штампом города Оша. «Продолжительное пребывание на значительной горной высоте сильно расстроило мое здоровье и, хотя я спустился в урочище Танштар, силы ослабевают с каждым днем все больше и больше. Врача нет, положение беспомощное. Усерднейше прошу распоряжения Вашего превосходительства о командировании немедленно ко мне врача. Независимо от отпуска средств из казны, мною ему будет уплачено еще 500 рублей. Прошу скорейшего ответа. Генерал-майор Мединский. 13 июля 1883 года». Прадед обращался к военному губернатору Ферганы, своему начальнику, еще раза два, сообщая, что очень ослаб и вновь «усерднейше просил о скорейшей присылке хорошего врача», но помощь пришла не скоро. Долго шла подшитая тут же переписка между ферганскими и ташкентскими чиновниками о том, кто должен оплатить вызов врача. Телеграф тогда провели только до Оша, а между ним и урочищем Танштар с заготовленным текстом телеграмм скакал на коне казак-посыльный. Из Оша сообщение передавали в Новый Маргелан военному губернатору, а тот, в свою очередь, связывался с Ташкентом. Тем временем состояние больного ухудшалось. Поэтому и присылал Мединский несколько телеграмм и обещал щедрое вознаграждение, - четверть своего годового жалования. Наконец, областной ферганский врач, доктор медицины, Статский советник с неразборчивой подписью командировал младшего врача 7-го Туркестанского линейного батальона Новгородцева из Оша в ущелье Танштар, к полномочному комиссару. Далее были подшиты телеграмма Новгородцева из кишлака Артыш, где он начал оказывать помощь Мединскому, рапорт областного врача от 5 сентября 1883 года о возвращении Новгородцева из командировки, а также финансовый отчет в канцелярию генерал-губернатора. Передо мной лежало обыденное дело об обосновании затрат в 120 рублей на командировку врача.

Более месяца Новгородцев лечил генерала и только осенью Мединский смог продолжить работу. Из всего прочитанного я поняла только то, что у прадеда возникла горная болезнь, а при каких обстоятельствах предстояло выяснить. Работники архива посоветовали поискать послужной список прадеда, но в нем оказалось не меньше загадок. Понятно, что можно было проконсультироваться с историками, но, охваченная азартом искателя, я захотела обо всем узнать сама.

Из послужного списка следовало, что «ИМПЕРАТОРСКИМ полномочным комиссаром для разграничения Туркестанского генерал-губернаторства с Западным Китаем» Виктор Юлианович Мединский был «назначен по ВЫСОЧАЙШЕМУ полномочию, данному 9 марта 1882 года», но еще раньше, 12 июля 1864 года, «за отличие в делах с Китайцами» он был награжден орденом Св, Анны 3 степени с мечом и бантом. Прежде всего, за ответом на возникшие вопросы я решила обратиться к современникам прадеда, М.А. Терентьеву и А.И. Серебренникову, разыскав их труды в публичной библиотеке. Они помогли мне расшифровать найденные в архиве документы и восстановить события, участником которых стал Виктор Юлианович Мединский. Постепенно передо мной открывалась полная драматических моментов история русско-китайского разграничения, происходившая в 19 веке, но еще более поразили меня сведения, полученные из современных источников. Оказалось, что старая история не только не закончилась, но в ней постоянно упоминается имя прадеда.

Воспитанник Сибирского кадетского корпуса В.Ю. Мединский служил старшим адъютантом в Штабе отдельного Сибирского корпуса в Омске, когда 3 мая 1863 года губернатор Западной Сибири и командир корпуса генерал Александр Иосифович Дюгамель назначил его помощником Начальника Алатавского Округа и Киргиз большой орды, позже переименованного в Семипалатинскую область. В крепость Верный к месту нового служения артиллерии поручик Мединский прибыл 27 мая, а через четыре дня произошло чрезвычайное происшествие в китайском городе Чугучаке. Начальник Округа генерал Г.А. Колпаковский срочно отправил туда военный отряд и своего нового помощника.

 Происходящее в середине 19 века присоединение к России казахских и киргизских земель вызвало необходимость согласования новых рубежей. Русско-китайская граница оказалась самой протяженной и спорной, а поэтому неспокойной. Положение осложнялось тем, что местное население вело кочевой образ жизни, а кочевники не признавали ни границ, ни подданства. Они пасли свои стада то на русской, то на китайской территории, провоцируя пограничные конфликты. Русские и китайские власти не особенно разбирались в социальных отношения казахов и киргизов, поэтому часто граница проходила по исконным киргизским пастбищам, разделяя роды и племена. Для разрешения противоречий в 1860 году в Пекине был заключен «Дополнительный договор между Россией и Китаем» о размежевании от маяка Шабин-Дабага, установленного в 18 веке, до кокандских владений. Мединский прибыл в Верный как раз в то время, когда в Чугучаке работала назначенная в июне 1862 года разграничительная комиссия.

Чугучак был известен всему европейскому купечеству. Здесь проходил древний караванный путь, и располагалась русская фактория. От России в разграничительной комиссии работали полковник И.Ф. Бабков, служивший обер-квартирмейстером Сибирского корпуса, кульджинский консул хорунжий Колотовкин, синолог И.И. Захаров, а так же их помощники геодезисты и астрономы капитан А.Ф. Голубев, К.В. Струве и капитан Андреев. Кроме того, там стояли русские пограничные военные отряды. Переговоры затягивались. Стороны различно трактовали статьи Пекинского договора, особенно спорили о рыбном озере Зайсан, приносившем большие прибыли сибирским казакам. Каждая сторона считала его своим. Китайцы хитрили, высылая своих людей на пограничные территории передвигать знаки в русскую сторону. Они закапывали каменные доски с надписями в приграничных землях и показывали их потом как подтверждение принадлежности земель Китаю. Русские выставили свои караулы на спорных землях и организовали зайсанскую экспедицию. В целях психологического воздействия на китайцев спустили на воды озера пароход «Ура», который вошел в Черный Иртыш. По Чугучаку поползли слухи о предстоящем выселении китайцев, народ нервничал.

И вот случилось. 31 мая на реке Борохудзир произошел вооруженный конфликт. Капитан А.Ф. Голубев проводил астрономические наблюдения в урочище Айдарли-Кум. Его сопровождал отряд казаков. Недалеко располагался китайский пограничный пикет Борохудзир, командир которого пригласил русских в гости. Однако как только отряд въехал на территорию пикета, китайцы открыли огонь. Командир отряда поручик Е.Антонов был смертельно ранен, но «пробился к своему отряду, где умер на следующий день». Ранили хорунжего Елгина, 6 нижних чинов, 3 казаков взяли в плен. Четверо погибли. Цинская стража преследовала русских до урочища. На другой день нападение китайцев повторилось. Капитан Голубев отвел отряд на Куш-Мурун, опасаясь окружения, и вместе с Кушмурунским отрядом Майора Морица Густавовича Лерхе отбил наступление. Срочно сообщили генералу Дюгмелю. Александр Иосифович отдал приказ отправить казаков из Верного для усиления пограничных войск. К месту конфликта подошли 1,5 взвода пехоты, 25 казаков, сотня киргизов во главе с Тезеком Нуралиевым, взвод конно-артиллерийской казачьей батареи. С ними и прибыл артиллерии поручик Виктор Юлианович Мединский.

17 июня Кушмурунский, Айдарлыкский и Кегенский отряды подошли к китайской границе, а 18 уже произошла перестрелка у пикета Борохудзир. 29 июня, понеся значительные потери, китайские отряды покинули пикет. Бои шли все лето и осень. 22 июня бились близ урочища Кушмурун, потом на реке Большой Каракар, откуда казаки преследовали китайские отряды до Кайнарского ущелья и 12 июля выдворили за русские пределы, 22 июля столкнулись при Бель-булаке. 15 и 16 сентября китайцы напали на русский транспорт у реки Чалкалды-су. На территорию конфликта китайцы стянули до 5 тысяч человек. Терентьев пишет, что у них на вооружении были даже боевые слоны. Только с наступлением холодов русские отряды вернулись на зимние квартиры.

Волнения перекинулись на Кульджу, где китайцы осадили русское консульство. 8 июля 1863 года заведующий консульством хорунжий Колотовкин сообщал Дюгамелю: «Претерпевая притеснения и оскорбления от местных жителей, я неоднократно обращался к кульджинским властям с просьбой о содействии». Просьбу не приняли, Колотовкин и другие сотрудники посольства бежали, взяв печати, документы и казну. Только буря и темнота ночи, писал Колотовкин, спасли их от преследования китайцев. Утром послы укрылись в Кульджинском отряде, перебравшись через реку Или. В Кульдже в русской фактории остался только один сторож-казак и китайская стража, но в ноябре 1864 года дунгане захватили Кульджу и разграбили факторию.

Причиной столкновения на Борохудзирском посту оказалось недоразумение. Китайские солдаты, не зная, что их командир пригласил русских в гости, подумали, что те пришли завладеть землями военных поселенцев солонов и сибо. Солдаты вышли из повиновения китайских офицеров и напали на русских. Хуже всего пришлось пленным. Их не только «казнили самым варварским способом в одном из солонских городков», но по рассказам очевидцев съели. В таких условиях о продолжении переговоров по разграничению думать не приходилось.

 Для погашения конфликта в Верный 22 августа прибыл генерал-губернатор Западной Сибири А.О. Дюгамель. Военному министру Милютину он сообщал о прекращении военных действий, но предупреждал о возможной мести китайцев киргизам, помогавшим русским. Больше всех они угрожали султану Тезеку, не признавая его переход в российское подданство и считая своим гражданином. В связи с этим, генерал Дюгамель уговаривал Милютина пойти на уступки китайцам в разграничении. Но восстание китайских мусульман (дунган) вынудило Китай согласиться, и 25 октября 1864 года китайские комиссары подписали Чугучакский протокол в русском варианте. Однако уже через некоторое время Китай стал вновь предъявлять претензии и спорить о границах с Россией, которые, кроме того, менялись в связи с продвижением русских в глубь казахских степей.

 Вот такие события стояли за несколькими словами из послужного списка о награждении прадеда за «дела с китайцами». Запись сделана на основании приказа №6735 от 12 июля 1864 года, в котором генерал-майор Кроиерус объявлял о Монаршей милости: «Государь Император Всемилостивейше соизволил пожаловать награды за отличие, оказанное в делах с китайцами в июне 1863 года». Первой в списке стоит фамилия прадеда: «Помощнику начальника Алатауского Округа и Киргиз Большой Орды артиллерии поручику Мединскому орден св. Анны 3 степени с мечами и бантом». Меч и бант означали, что награда за военные заслуги. Наградили многих, в том числе и « киргиз Большой и Дикокаменной Орд за оказанную ими храбрость в делах с китайцами». Мориц Густавович Лерхе получил еще и звание подполковника.

 Позже Мединский был награжден двумя другими степенями ордена Анны, второй степени в 1874 году, а самую высшую он получил через 20 лет после своих первых «дел с китайцами» и что примечательно, за те же дела, но не военные, а разграничительные.

Ко времени покорения Кокандского ханства и образования на его территории Ферганской области Виктор Юлианович от поручика артиллерии дослужился до генерал-майора и работал помощником военного губернатора Ферганы. Расширение границ Туркестанского губернаторства вызвало необходимость возобновления договоренностей с Китаем по пограничным вопросам.

 12(24) февраля 1881 года в Санкт-Петербурге стороны подписали «Договор между Россией и Китаем об Илийском крае», согласно которому за Россией закреплялась западная часть Илийского края, а на остальной территории восстанавливалась власть Китая. Стороны определили границы разделенных частей до черты, установленной Чугучакским протоколом. Кроме того, обе стороны назначали комиссию, которая должна была провести разграничение между Семиречьем и Ферганской областью и Кашгарией. От России в комиссию вошли: заместитель командующего войсками Сырдарьинской области генерал-майор А.Я. Фриде, помощник военного губернатора Ферганской области и председатель Ферганского областного правления генерал-майор В.Ю. Мединский, начальник штаба Западно-Сибирского военного округа И.Ф. Бабков, полковник Генерального штаба И.В. Певцов, эксперт-востоковед Н.Н. Пантусов, а также топографы, геодезисты, переводчики, проводники и охрана.

Работы по размежеванию начали летом 1882 года и до наступления зимы, пока перевалы из-за снега не утратили проходимости, поставили знаки в Тарбагатае, от с. Нарынкол до перевала Кара-Дабан в Джунгарском Алатау, далее от реки Нарынкол до перевала Бедель. Разграничение этой части стороны подтвердили согласительным Кашгарским протоколом 25 ноября 1882 года.

Летом 1883 года знаки установили от истоков реки Ак-Кабы до устья реки Алкабек, а также от перевала Кара-Дабан до перевала Хабар-Асу. В это лето заболел Виктор Юлианович и работы проводили А.Я. Фриде и И.В. Певцов. Далее граница между Ферганской областью и Кашгарией шла по горным хребтам Тянь-шаня от перевала Бедель до перевала Узбель на Памире. Ответственность за этот участок была возложена на В.Ю. Мединского. Идти предстояло безлюдными незаселенными местами, где всегда можно было ожидать нападение киргизских племен, подданных Китая.

Когда я нашла на карте указанные в документах перевалы, оказалось, что в 2005 году я видела издалека те горы, где находится Бедель. Мы отдыхали на озере Иссык-Куль и ездили на горный водопад в ущелье Джеты-Огуз, недалеко от Китая. Поднявшись так высоко, насколько хватило сил, я долго любовалась на уходящую в бесконечность гряду гор, окутанную облаками. Между Иссык-Кулем и Китаем лежит непроходимый горный массив – Терский Алатау, южнее горы Какшаал-тоо и другие хребты Тянь-Шаня тянутся до самого Памира. Край таинственный, чудесный, не изведанный. Отсюда начинается самый мощный хребет Тянь-Шаня, Какшаал, протяженностью до 400 км, покрытый ледниками, с отвесными стенами скал, прорезанными узкими глубокими ущельями, на дне которых с ревом бьются о камни студеные реки. Высота пиков достигает 6000-7000 метров. Высокая разреженность воздуха и непредсказуемость погоды, когда за сутки путников могут посетить все времена года, труднодоступность переходов делает туристические маршруты в горах Какшаал-тоо опасными и в наши дни, при наличии современных средств связи, вертолетов, туристических баз, служб спасения и прочих достижений 21 века. Знаменитые пики Победы, Хан-Тенгри, Военных топографов, Данкова и другие стали местом паломничества туристов и альпинистов из всех стран мира. Но даже при современном оснащении не всякий сумел их покорить, сколько легкомысленных смельчаков осталось лежать в ледяных могилах! И вертолеты бессильны в разреженном воздухе.

 Наши прадеды продвигались без специального оснащения, где на лошадях по узким горным тропам между высокими скалами, а где вброд по бурным рекам, держась за их хвосты, чтобы не снесло. Бывало, приходилось лезть по утесам, стирая до дыр подошвы сапог об острые камни, снимать с лошадей вьюки с провиантом, инструментарием и оружием, необходимым для защиты от недругов, перекладывая на солдат, чтобы обессиленные лошади не сорвались в пропасть. В самый разгар лета температура могла упасть до минусовой, особенно ночью. Казаки расстилали башлыки на дно попавшейся на пути канавки, ложились вместе, и спали до утра, согревая друг друга. Стирались не только солдатские сапоги, но и ноги лошадей. В таких случаях прибегали к испытанному в горных походах методу: подшивали кожаные подметки на сбитые лошадиные ноги. Трудно приходилось, но российские солдаты и казаки во все времена отличались выносливостью и сметливостью, да и офицеры, особенно из Корпуса военных-топографов не были избалованы. Они уже преодолели сотни верст по знойным среднеазиатским степям, по сибирским болотам, кавказским хребтам, составляя карту Российской Империи.

Зима 1883 года снова прервала разграничительные работы. Экспедиция приступила к ним весной 1884. В отправной точке, на перевале Бедель, уже стояли по обеим сторонам дороги два пограничных знака. От них и направился отряд генерала Мединского на запад по хребту Какшаал-тоо от перевала к перевалу, на каждом устанавливая знаки и описывая границу. Всего поставили 28 деревянных, обструганных в верхней части столбов, служивших пограничными знаками, на которых расписались генерал Мединский и китайский уполномоченный Ша. Кроме того, впервые составлялись карты местности, незнакомой и русским, и китайцам. Карты и тексты описания границы, составленные в 4 экземплярах на русском, китайском и маньчжурском языках тоже подписывали оба представителя, удостоверяя согласие сторон. За несколько месяцев первопроходцы преодолели тяжелейший путь на огромной высоте, устанавливая столбы почти на каждом перевале, вплоть до памирского урочища Иркештам. Здесь поставили последний знак, дальше в связи с невозможностью пройти, знаки не ставили, а описывали границу словесно. С перевала Узбель есть спуск в долину озер Ранг-куль и Зор-куль, соединенных друг с другом протоком. Место великолепное, окружено разноцветными скалами, красота первозданная, природа не испорчена человеком до сих пор. Альпинисты, побывавшие в тех местах, видели знаменитую рангкульскую пещеру, так причудливо освещаемую солнцем, что кажется, будто в ней горит огонь. Киргизы никогда не поднимались в пещеру, считали, что в ней живет дракон с огненной пастью. Дальше Ранг-Куля не пошли, конечным пунктом разграничения был перевал Узбель.

Со стороны Китая Ранг-кульская долина ограничена горным хребтом Сарыкол. Согласно прежним договоренностям сторон до окончательного установления границ, рубежами считались естественные преграды, поэтому для членов комиссии логичным было принять Сарыкольский хребет за дальнейшую разграничительную линию. Не имея ни точных карт, ни сведений о границах Кокандского ханства на Памире, правопреемником которого себя считала российская сторона, комиссары льства и оппозиции в Киргизииы переговоров, результаты которых у многих вызвали недоумениее отдают. ные государства. има. согласились на приблизительную формулировку протокола с тем, чтобы в дальнейшем уточнить линию.

Закончив разграничение, комиссия возвратилась в Новый Маргелан, где 22 мая 1884 года был подписан протокол, известный в истории русско-китайских отношений, как Ново-Маргеланский. От России его подписал генерал-майор В.Ю. Мединский, а от Китая - Ша. В начале 1885 года Виктор Юлианович вместе с другими членами комиссии был Всемилостивейше представлен к награде и 30 августа 1886 года получил орден Св. Анны первой степени.

Однако китайцы, подписавшие Ново-Маргеланский договор, соблюдать его не стали, повторялась история с Чугучакским договором 1864 года. Все договоры о прохождении русско-китайской границы Китай считал неравноправными, кроме того, каждая сторона по-своему интерпретировала пункты протоколов. На этот раз камнем преткновения стало озеро Ранг-куль. Китайцы претендовали на пастбища рядом с озером. В пункте 3 Ново-Маргеланского протокола значилось, что от перевала Узбель (на картах обозначен, как Кызыл-джиик) «граница России поворачивает на юго-запад, а Китая на юг», но не оговаривалось подробно, как она огибает озеро Ранг-куль. Считал ли Мединский, что озеро, лежащее далее перевала Узбель, можно не описывать подробно, ведь в его задачу входило разграничение до перевала, или сказалась болезнь, и он оказался недостаточно прозорливым, не знаю. Однако «фраза Мединского», как до сих пор называют ее историки, стала политическим основанием для китайцев считать Ранг-куль своим. Местность вокруг озера была незаселенной, только в ущельях хребтов, окружавших высокогорное озеро, стояли зимние кочевья памирских киргизов, поэтому несколько лет до Ранг-куля никому не было дела. Но в конце 90-х годов англо-российские отношения на Памире обострились, и союзники британцев - китайцы поставили рядом с озером свои пикеты. Тогда этот участок границы Россия объявила спорным, но как ни просил генерал-губернатор Туркестана Розенбах внести поправки в протокол, не добился. Российское правительство понимало, что не озеро Ранг-куль было причиной разгоревшегося кризиса, а вновь возникший панический страх Британии за Индию. Любые русские экспедиции на Памир англичане рассматривали как подготовку похода на Индию, тем более, что не мало русских военных считали воплощение идеи Петра Великого вполне возможным. Соперничество Англии и России за Памир, развернувшееся в конце 1880-х и начале 1890-х годов, потом назовут частью «Большой игры», «Схваткой на Крыше Мира», о почти детективных событиях напишут воспоминания многие их участники, трактуя каждый по-своему одни и те же факты, им посвятят свои произведения историки, журналисты и писатели последующих столетий.

А в 1890-е годы конфликт России и Китая вызванный спором за пограничное озеро Ранг-Куль закончился силовым путем. Точку в нем поставил казачий отряд полковника Ионова, который проделал немыслимый путь по горам Памира из Нового Маргелана в долину озера Ранг-Куль. По дороге казаки одержали победу над афганцами, а с берегов озера прогнали китайцев и построили свои укрепления. В то же время успешные действия российской разведки и донесения англичан о хорошей подготовке и выносливости русских отрядов вынудили Англию, Афганистан и Китай в 1895 году подписать договор о разграничении на Памире. И вновь Россия считала вопрос окончательно решенным, а Китай договор «неравноправным», поскольку, по мнению китайских дипломатов, Цинская Империя была ослаблена и не могла соперничать с сильной Россией.

Десятки лет оставались два государства при собственном мнении о линии границы, даже когда обе державы стали социалистическими, однако на пересмотре договоренностей никто особенно не настаивал. Дружба закончилась в середине 20 века, и Китай тут же предъявил претензии на территории в Приморье, Приамурье и Средней Азии, всего 1500 кв. км. В 1964 году появился еще один спорный участок в районе перевала Бедель. Начались пограничные конфликты. Но самыми трагичными оказались события не в Киргизии, а на острове Даманский в 1969 году, когда обе стороны в военном столкновении понесли большие потери. Применялись и артиллерия, и противотанковые орудия и даже установка «Град».

Затем наступило затишье. Однако после распада Союза споры возобновились. Новые правительства сели за столы переговоров, результаты которых вызвали в части общества недоумение, а в Киргизии острое противостояние правительства и оппозиции. Страницы периодической печати запестрели забытыми широкой публикой заглавиями русско-китайских договоров и протоколов, которые вынули из архивов для нового подробного изучения политики и дипломаты. И вот тут больше всех досталось членам Императорских комиссий по разграничению, за то, что не соответствовали их карты современным, не точными оказались описания, не везде поставили знаки, а если и поставили, то за столетие многих уж нет на месте. В жарких спорах о том отдавать или не отдавать спорные земли Китаю и что за это попросить только один С. Чериков догадался воздать должное людям, в тяжелейших условиях проложившим основную межу по горным хребтам Тянь-Шаня. Они сделали все, что могли в тех условиях и в соответствии с уровнем геодезии и топографии своего времени. Нужно отметить, что в 19 веке уровень российской геодезической науки был очень высок, и занимал одно из первых мест в мире. Геодезисты и топографы были оснащены новейшими приборами. Еще в начале 19 века военные топографы измеряли линии мерной цепью, а углы астролябией, а к середине уже гордились достижениями науки и техники – мензулой с кипрегелем, нивелирами и теодолитами с дальномерами. Конечно, применялась только наземная мензульная съемка, а координаты долготы и широты получали с помощью астрономических наблюдений. В труднодоступных местах приходилось использовать полуинструментальные и глазомерные методы, брать за основу для съемок реки, дороги и хребты, но ведь аэрофототопография, лазерные нивелиры и рулетки, электронные теодолиты, компьютерная обработка данных и космическая съемка – достижения внуков и правнуков российских военных топографов и геодезистов. Тем более велика перед нами заслуга российских военных топографов, членов разграничительных комиссий, работавших в разное время, и военных отрядов их охранявших. Присягнув Императору и Отечеству, они выполнили поставленные задачи, и в те времена это называлось патриотизмом. Карты, составленные в 19 веке, хотя и уточнялись советскими специалистами в 1930-40-х годах, но используются и поныне, а линии установленных границ очерчивают контуры современных государств. Что касается споров об отдельных участках, то разрешать их дело современных политиков. И они решили. По новым договоренностям Россия уступила острова сначала Даманский, потом Тарабаров и половину Большого Уссурийского, а Киргизия около 90 тысяч гектаров земли в ущелье Узенги-Кууш недалеко от перевала Бедель, на стыке Джеты-Огузского и Ат-Башинского районов. Вчера одни посылали своих солдат воевать за каждую пять земли, сегодня другие мирно и тихо ее отдают, а завтра? Времена и нравы так переменчивы!

Источники:

1. А. И. Серебренников. Туркестанский край. Сборник материалов для истории его завоевания. 1864 г. Часть 1. Издание 1914 года.

2. М.А. Терентьев. История завоевания Средней Азии. СПб, 1905 год.

3. ЦГА РУЗ, фонд И-1, оп. 33, дело 518, л. 26-29

4. ЦГА РУз, фонд И-19, оп.1, дело 1041

5. В.А. Моисеев. Россия и Китай в Центральной Азии.

6. С. Чериков. На стыке империй. http://www.analitika/org/articl.php?

7. В.А. Бугаевский. Изменение подходов китайской внешней политики. Начало процесса нормализации. www.coldwar.ru

8. Вадим Ночевкин. Общественно-правовая газета «Дело». http://www.analitika/org/articl.

9. «Кыргыстан сегодня». Интервью с С. Аламановым, руководителем кыргызской части кыргызско-китайской пограничной комиссии. Ноябрь-декабрь 2005 г. http://www.analitika/org/articl.

10. РИА «Новый регион». Софья Кораблева. Россия передает Китаю полтора острова, чтобы предотвратить войну за Сибирь.