Уже пятнадцать лет нет с нами владыки Иоанна. С годами всё яснее и четче понимаешь, что, вероятно, никто не смог сказать о нашем времени так глубоко и так четко, как он. Несколько лет назад я обратил внимание, что статьи и книги митрополита Иоанна дают более полные и исчерпывающие ответы на вопросы современной, текущей жизни, чем многие, самые добросовестные разработки сегодняшних политологов. И с каждым годом это ощущение становится все сильнее…

Много лет в нашей семье ощущалась недосказанность и даже тайна, когда заходил разговор о дедушках и бабушках моих родителей, о том, как они попали в Туркестан. В семейном альбоме я видела несколько странных фотографий – овалы с аккуратно вырезанными мужскими головами или фотографии – половинки, на которых сидели только женщины. На мои вопросы мама и бабушка отвечали, что срезаны эполеты, по которым можно узнать чин военных, но рассказывать об этом нельзя никому...

Первая мировая война, обозначившая своей кровавой метой рубежи новых, до той поры невиданных исторических катаклизмов, явилась исключительно суровым, поистине роковым и судьбоносным периодом в жизни армянского народа... Общественно-политическая деятельность Ованеса Туманяна в годы первой мировой войны и Геноцида – всего лишь фрагмент его неустанной борьбы во имя спасения родины, армянского народа, во имя его национального, духовного и культурного возрождения.

В небе летают ракеты,
Самолеты и воробьи…
Но где же ты, аист, где ты?
Где позывные твои?..

Два века оно простояло
В суровой калмыцкой степи,
И мудрым, участливым стало
И, ветви раскинув свои...

Листья летят вверх, вниз,
Стегают нас по лицу,
Они хотят сказать –
Это все, что было доселе.
Все остальное нам даст зима...

У противоположного конца моста становится видна фигура в темном. Темное, драповое, длиннополое пальто от «Большевички». Черная суконная фуражка надвинута на самые брови. Незнакомцу лет тридцать. Стоит полусогнувшись, облокотившись на перила, но что-то неуловимо выдает в нем военного, переодетого в штатское, причем тоже казённое. Курит и внимательно смотрит в сторону приближающегося к нему старика. Тот наконец замечает его, и стук на какое-то время, сбившись с такта, приобретает характер затухающей аритмии. Но старик продолжает свой путь, теперь уже не так беспечно...

На этот раз Новый год Федор Коноплич решил встретить не в уютной городской квартире, как это было в течение последних лет его жизни, а в той хате, где когда-то родился. Начал собираться в неблизкую дорогу спозаранку. В вещевой мешок положил транзисторный радиоприёмник, приличный шмат сала, кольцо копченой колбасы, буханку хлеба, банку шпрот, трехлитровую бутылку воды, поллитровку...

Дача у Михаила Ивановича особым шиком не блистала, да и какой там шик – стандартные шесть соток и маленький неказистый домишко посередине. Тем не менее, именно этот клочок земли, расположенный в пятнадцати километрах от Москвы, сегодня превратился в эдакий молодёжный островок, брызжущий весельем...

...Я с Иваном приятельствовал. Это он только мне рассказал, что Героем стал, оттого, что плавать не умел. И что плакал много, когда с немцем бился, смерти боялся и ждал, а она обошла его. Да про то, как за банку меда едва под распыл не попал, так это он только мне сказывал, вот.

День выдался сырым, ненастным. Холодный ветер гонял из стороны в сторону колючую водяную пыль, дерзко швыряя ее в лица прохожим. Толкая в спины, чтобы не заслоняли простора, он гнал людей с мокрых мостовых назад в тепло уютных квартир. В такую погоду редкий горожанин отправится за обновками, и, значит, торговли сегодня не жди. Влад это знал точно: не первый год за прилавком. Ему и самому сейчас меньше всего хотелось торчать на улице, но профессия обязывала. Ничего не попишешь, надо как-то зарабатывать на хлеб насущный...

Возможно, кто-то возразит, что «классикам» позволено то, что позволено Юпитеру. Но таких «классиков» в машущем рукой ХХ веке было пруд пруди. Кто сейчас вспомнит их имена? Мало того, в этой экологической войне, объявленной литературе, все равно побеждает тот, кто руководствуется простыми, но от этого не перестающими быть актуальными, истинами: не плюй в колодец, не рой другому яму и т.п... от подобного заразного вторжения растет потребность нырнуть в чистую, ну может, чуть подсоленную, глубокую, хорошую прозу. Благо ее в нашем приветливо кланяющемся двадцать первом веке немало.