Творческая командировка

Нахожусь под сильным впечатлением от встреч с читателями, работниками библиотек, людьми старшего поколения из Новогрудка, Любчи, Кореличей, Мира, Еремичей, Синявской Слободы.
Эта земля в белорусской истории особенная. Она славится не только средневековыми замками магнатов Радзивиллов, князей Чарторийских, Вингельштейнов, графа Желтовского, крепостями, старинными костелами и церквами, но и плеядой выдающихся соотечественников, как, например, известный ученый в области астронавтики Борис Кит, писатели и поэты Ян Чечёт, Владислав Сырокомля, Янка Брыль, Владимир Колесник, Ольга Ипатова.

Моя творческая поездка была связана с поиском материалов для новой книги. Есть такое понятие – «живая история», реставрация прошлого через рассказы живых свидетелей и участников событий, часто повседневных, лишенных какого-то героизма и парадности. Но такие свидетельства особенно ценны,  так как непосредственно такими людьми сохраняется дух минувшего, всплывает много интересных деталей и фактов.
Вот и меня новогрудская газета «Новае жыццё» свела через интервью, которое я дала местной газете,  именно с таким хранителями истории и краеведения,  повидавшими век пожилыми люди, но их памяти и живости ума может позавидовать более молодое поколение.
Назову их имена – это медсестра Елена Павловна Новик из Любчи (87 лет), Гайко Владимир Фомич из деревни Кудовичи, бывший директор сельской школы (82 года), Николай Леонидович Василевский, в прошлом журналист газеты “Звязда” (79 лет), сейчас пенсионер, летом живет на малой родине в деревне Синявская Слобода, откуда родом писатель Владимир Колесник.
Этот лесной край граничит с Налибокской пущей, в годы отечественной войны здесь действовало сильнейшее партизанское движение, в глухих, недоступных местах создавались семейные отряды, где в землянках переживали  военное лихолетье мирные жители из ближайших деревень. Всего хватило им – и героического, и трагического, и смешного, и бытового.
Взгляд на партизанское движение сегодня  совсем не такой однозначный и прямолинейный, какой существовал, к примеру, даже  двадцать лет назад, тогда изрядно подкрепленный советской идеологией.

В деревнях и сейчас жив дух кровной родни, там все так крепко срослось и замешено,  плохое, и дурное, вечное и случайное, но без такого крутого замеса не может быть правды жизни, в ней больше соли, чем сахара, и не важно, что троюродный брат матери служил в полиции, а дядька по отцу был партизанским комиссаром.
–     Ой, як хлопцы за дзяўчат страляліся! А што хочаце, жыццё маладое, сілай бралі, – рассказывает бабушка Алена, она уже слабо видит, голубые глаза водянисты, но она бодра, у сарая за низкой калиткой можно увидеть ее небольшое хозяйство – цветных кур-несушек, на крылечке умываются два серых котенка-подростка, под старой яблоней сохнет в тазу выбранный лук, на веревке висят гирлянды из головок сизого чеснока. В ее доме на лето собираются семьями внуки с правнуками…

Вынуждена искать и находить, распутывая сложные нити человеческих судеб, разрушенных двумя войнами, «жизнью пад паляками», трагическими обстоятельствами партизанской войны, послевоенного времени.
Много тайн и загадок, отсутствующих звеньев жизненной цепочки,  но если целенаправленно искать, быть внимательным собеседником, прошлое начинает постепенно открывать свои потаенные ходы и дверки, подавать знаки и делать подсказки.

***
Когда о землях, удаленных от столиц и больших городов, говорят – глубинка, я понимаю это понятие  как ГЛУБИНА.
Представьте себе реку, на его поверхности стремительное течение несет ветки деревьев, коряги, всякий мусор, а на глубине – тишина и спокойствие, там, в темных глубинах почти ничего не меняется, но многое сохраняется.
Так и жизнь в глубинке, в старинном местечке, полуживой и часто заброшенной деревне с с  тремя-пятью живыми хатами, основательна и нетороплива, старики помнят многое, до пятого колена, если не дальше. Они не суетливы, мудры, не угнетены, радостны, не жалуются сильно на хвори и болезни, говорят с прошлым в пятьдесят-семьдесят лет на расстоянии вытянутой руки.
Старики умеют ценить малые радости, примеряя день нынешний с прошлыми испытаниями и потерями, и по их пониманию ничего не может быть сравнимо с жизнью после войны.
–    Голыя, босыя, галодныя, без даху над галавой, але жывыя, і дзеткі з намі.

Сегодня, когда в мире многие стремятся растворить прошлую память, привести к  неким общепринятым стандартам, сделать все и вся одинаковым и предсказуемым, (глобализация на дворе) хочется, чтобы жизнь в глубинке продолжалась. Пока жива глубинка, с ее куделью-памятью, традициями, с плохим и хорошим, центр и дальше будет подпитываться ее жизнетворящими корнями. Только глубинка, с ее генетической памятью предков может удержать всех нас от распада, беспамятства и безымянной  дикости.
Пусть живет белорусская глубинка!  Среди полей и лесов, с ее тихими старыми погостами,  где так много скромных деревенек. Они плотно застроены низкими хатами, сложенными из серо-черных отесанных бревен, часто с заколоченными окнами и огородами, заросшими травой. Старики доживают свой век, не в состоянии осилить, ставшими им в тягость, когда-то плодородные сотки, а ведь они кормили, выручали, поднимали детей.

Молодые возвращаются на малую родину летними месяцами, не обремененные сельскими горячими заботами: собрать бы грибов-ягод, поставить на зиму банки с засолами и маринадами, вывести на отдых детей, покупаться, позагорать.
Но среди заброшенных хат-завалюшек, уходящими  подгнившими венцами в самую землю, встречаются новостройки,  они играют на солнце чистыми окнами, отличаются ухоженными дворами, красивыми заборчиками,  пышными кустами цветущих гортензий, где-то ремонтируются отцовские дома, даже отстраиваются новые, ставятся у воды баньки.
А сколько мы встретили, проезжая мимо скошенных и убранных полей, аистов! Они выстраиваются на фоне синего неба в длинные цепочки из черно-белых графических фигурок. Такой утонченный застывший пейзаж на японской миниатюре.
Но оказывается все проще.  Отряды мышей-полевок в пустом поле привлекают повышенное внимание птиц. У аистов сейчас  большой сезон охоты, в конце августа отлет на зимовку, пора хорошенько подкрепиться перед скорым путешествием в теплые страны.
В деревнях на крышах, столбах, верхушках деревьев птицы настроили огромные гнезда, похожие на мини-аэродромы. В них рядом с родителями на тонких, сухих ногах несмело топчется птичий молодняк! Они уже пробуют летать, становятся на окрепшее крыло.

Жива глубинка!