В поисках украинской идентичности

События на Украине показали, что за все двадцать с лишним лет независимости в стране так окончательно и не оформилось то, что принято называть украинской идентичностью. Вдруг оказалось, что после трубадурных речей местных национал-патриотов об украинцах, как отдельном от русских народе, коими пестрели газетные заголовки в период провозглашения украинской независимости, вопрос определения культурных и этнических рамок украинской идентичности остается открытым. И, прежде всего, в самой стране под названием «Украина».
Проблема в том, что очертить реальные культурно-географические границы украинской идентичности на Украине никто не может. Все заявления украинских политиков, которые, будто бы, знают, где начинается и заканчивается истинная Украина в культурном, психологическом и цивилизационном смысле, суть политические лозунги на потребу дня, а не взвешенная и правдивая констатация факта.
Есть вопросы, на которые у украинских политиков нет ответов.
Почему культурная и психологическая дистанция между жителем украинского Днепропетровска и российского Хабаровска меньше, чем между тем же жителем Днепропетровска и жителем Тернополя? Ведь Тернополь – это западно-украинский город, а именно Западная Украина и в советские времена, и сегодня преподносится в качестве образцового примера украинской идентичности. Почему же немалая часть жителей Украины не вписывается в формат примерных украинцев? Не нонсенс ли, что в рамках одного и того же народа его части так не похожи друг на друга?
Как мы определим границы ареала, где украинская идентичность начинается и заканчивается? Определение географических границ украинского государства тут не поможет. Если украинская идентичность начинается на Западной Украине, почему же заканчивается, чуть ли, не в центре страны, не доходя до ее юго-восточных пределов?
Не поможет и анализ ономастической лексики, т.е. изучение географических названий украинских городов и фамилий украинских жителей. Многие города на Украине всегда назывались по-русски, и лишь с выделением при советской власти украинского наречия в отдельный язык (из политических соображений) за ними закрепились украинизированные названия. Это не удивительно, ведь такие города, как Мариуполь, Елисаветград, Харьков, Донецк, Луганск, Херсон, Одесса, Николаев, Днепропетровск превратились из голой степи или сельских хуторов в крупные населенные пункты лишь при царской власти.
Да и украин в истории было несколько: рязанская, сибирская украина и т.д., а слово «украинец» употреблялось в том же значении, что и слово «баварец» в Германии или «сицилиец» в Италии. Но в Киеве это предпочитают не вспоминать, и самозабвенно режут скальпелем по живому, пытаясь разделить неделимое.
Не легче обстоит дело с антропонимикой. Человек с русской фамилией, оканчивающейся на – «ов» где-нибудь в Ивано-Франковске может быть ярым украинским националистом и русофобом, а носитель украинской фамилии, оканчивающейся на «-ко» где-нибудь в Донецке будет приверженцем общерусской идеи.
Не облегчит ситуацию и определение границ ареала распространения украинского языка. Известно, что на разных его вариациях разговаривают определенные группы населения от Карпат до Белгородской и Воронежской обл. России. При этом тот, кто живет ближе к Карпатам, считает, что говорит на отдельном от русского языке и является представителем отдельного от русских народа.  Чем дальше от Карпат, тем меньше сторонников такого подхода, и чем ближе к России, тем все большее число носителей украинского языка считают себя частью общерусского народа и придерживаются научно обоснованного мнения о том, что украинский язык – одно из наречий русского литературного языка. В пользу этого довода, между прочим, в XIX в. высказывались многие зарубежные языковеды (хорват Ватрослав Ягич, чех Любор Нидерле и др.). Болгарские лингвисты, например, считают македонский язык второй литературной нормой болгарского языка. Чем не аналогия с украинским языком? И за это болгар не обвиняют в империализме и шовинизме, а признают за ними научную правоту.
Как раз выделение малороссийского наречия в отдельный украинский язык дает сегодня украинским националистам повод заявлять, что Белгородская, Воронежская обл. и Кубань – это оккупированные Россией украинские земли.
И тут мы приходим к выводу, что единственные реальные границы, которыми обладает украинская идентичность – это границы политические. По политическим соображениям украинское наречие было выделено в отдельный язык. По политическим соображениям киевские идеологи в 1990-х заявляли о курсе на строительство политической (!) украинской нации. По политическим соображениям в украинцы «записались» такие этнические великороссы, как Владимир Державин (он так и говорил, что стал украинцем по выбору), Дмитрий Шелкоперов (он же основоположник интегрального украинского национализма Дмитро Донцов), Мыкола Хвылевой (он же поэт Николай Фитилев, ярый сторонник сталинской украинизации), и такие этнические немцы, как лингвист Юрий Шевелев (Шнайдер) и «неоклассик украинской литературы» Юрий Клен (Освальд-Эккарт Бургардт).
То, что только политические границы являются для украинства главенствующими, превращает саму Украину в нестабильного соседа. Как известно, каждое государство старается обзавестись такими соседями, которые четко знают, где начинается и заканчивается их территория и ареал распространения их культуры. Украина, с этой точки зрения, сосед ненадежный. Мало того, что  киевские власти на протяжении всей украинской независимости только  и делали, что пытались жителей Луганска и Одессы  переделать в «щирих українців», так еще периодически на украинскую политическую сцену выскакивают персонажи, требующие идти на Россию войной, а русских на Украине объявляют «пятой колонной». Недавнее высказывание Юлии Тимошенко в телефонном разговоре с Нестором Шуфричем о том, что русских на Украине нужно уничтожать атомным оружием, тому очередное доказательство.
Украинские националисты сами не могут определиться со своими границами, и выдвигают территориальные претензии и к России, и к Белоруссии, и к Приднестровью, и к Польше, и к Словакии, и к Румынии, и к Венгрии. Такого соседа не пожелаешь и врагу. А ведь именно радикалы превратились после Евромайдана в заметную политическую силу.
Возможно, рубежи культурно-цивилизационного украинства совпадают с границами Западной Украины, которая считается эталоном украинского патриотизма и украинской культуры? К этой точке зрения склоняются многие, только вот незадача: в старые времена Галичина Украиной не считалась. Ее «зачислили» туда потом, задним числом, после присоединения к СССР в 1939 г. Украиной считалась сегодняшняя центральная часть страны, откуда вышло много знаменитостей, внесших вклад в строительство и укрепление Российской империи и Советского Союза, и где украинские националисты окопались только с распадом СССР (опять-таки, из политических соображений). Так, значит, Украина – это (мало)русская земля?