Скоротечный век дочери Павла

Скоротечный век дочери Павла

Дочь Павла I Александра в свое время почти не привлекала внимание соотечественников, и если в Венгрии русскую царевну, которая жила в этой стране всего год с небольшим, помнят до сих пор, то в России после свержения Романовых поддерживать память о ней долгое время было просто некому. Между тем Александра Павловна заслужила право быть отнесенной к числу замечательных дочерей России.

Если ехать через Будапешт северной трассой  и свернуть направо, к Будайским холмам, то на вершине ближайшего из них неожиданно сверкнет золотом православный крест. Вы  не в столице, хотя без дорожных указателей, не заметили бы, что из нее уже выехали и находитесь в городке Юрём. В переводе с венгерского это слово означает «полынь». Двести с лишним лет назад на этом холме не было ни храма – белой базилики в классическом стиле (она служит постаментом черному гранитному обелиску, на котором водружен крест), ни домов, с дороги закрывающих церковь. На заросшем полынью пустынном холме часто останавливалась карета с фамильным гербом Габсбургов. Из нее выходили полюбоваться открывавшимся с вершины видом венгерский наместник Йожеф Габсбург и его восемнадцатилетняя жена Александра.

Их брак замышлялся как политический. Война с Наполеоном побуждала австрийцев искать поддержки сильного восточного соседа.  При этом отношение Австрии к России нельзя было назвать безупречным и вызывало усиливающееся раздражение русского царя. Свадьба дочери Павла и венгерского наместника состоялась практически одновременно с разрывом союзнических отношений двух империй.  Что касается Александры и Йожефа, то их отношения совсем не копировали межгосударственные: этот брак из династического превратился в союз двух сердец.  Красота русской царевны, ее чистая душа, восприимчивый ум и непосредственность пленили правителя Венгрии. Он обещал молодой жене на полюбившемся ей Юрёмском холме свить семейное гнездо -  воздвигнуть родовой замок.

Александре в Венгрии решительно нравилось. После холодного равнинного Петербурга ее поразили огромные валы холмов, которые, нахлынув, топили в своей зелени окрестные села и скатывались в нагретый солнцем Дунай. Она посоветовала мужу, решившему составить венгерский  флаг по образцу французского, сделать одной из его трех полос – зеленую. Так русская царевна оказалась причастной к созданию венгерской национальной символики – красно-бело-зеленого триколора, который и сегодня является государственным флагом этой страны.

На официальных приемах Александра Павловна стала появляться в венгерской национальной одежде, давая дворянам понять, что негоже им чураться обычаев своего народа. При ней венгерский чардаш впервые зазвучал в аристократических салонах. Русская царевна была тонким знатоком музыки. Есть в столице Венгрии улица  Алкоташ, что по-венгерски значит «произведение». Ее название – память о том восторге, который охватил местное общество, когда великий Гайдн приехал в Будапешт и впервые исполнил только что написанную им кантату - «Праздничную».  Его концерт был подарком Александры Павловны мужу: готовясь к именинам  Йожефа, она съездила в Вену, избегая огласки, встретилась с композитором, договорилась с ним о поездке в Будапешт, где взяла на себя заботы  и расходы по предстоящему концерту; она же пригласила цвет венгерского общества и знатоков музыки  на выступление Гайдна. Концерт прошел с полным успехом.

Австрийский двор с беспокойством следил за ростом популярности прекрасной жены венгерского палатина: сначала ее полюбили придворные, затем круг венгерских дворян, особенно тех, кто принадлежал к культурному слою. За год дочери русского царя было посвящено столько гимнов, сколько за всю свою жизнь не получала ни одна австрийская императрица, за исключением, разве, Елизаветы Баварской. Александра щедро раздавала золото бедным – свое, а не мужа, что весьма ценилось. Ездила обычно в простой карете с одним сопровождающим, часто останавливалась в деревнях  и беседовала с селянами, особенно если это были сербы  (их и сейчас живет в Венгрии немало), язык которых она понимала, или швабы – венгерские немцы – немецким она владела не хуже французского. Народ называл ее королевой, что импонировало венгерскому наместнику, но, конечно, не могли одобрять в Вене, помнившей, как мятежный Ракоци встречался с Петром I, в надежде на поддержку своих планов стать королем Венгрии.  В Британском музее сохранилась переписка царевны со священником и одновременно дипломатом Андреем Самборским (Павел наказал дочери слушаться о. Андрея), из которой можно заключить, что и этому российскому самодержцу не вовсе чужда была идея создания отдельной венгерской монархии. В Вене о переписке скорее всего знали. Как Йожеф Габсбург относился к идее стать королем, сведений нет; известно только, что у него были отличные отношения с Павлом. Таким образом, красивая, блестяще образованная, прекрасно разбиравшаяся в искусстве молодая женщина, которую горячо любил младший брат императора и венгерский народ, могла, действительно, создать немало проблем для Вены. Йожефа и Александру вызвали в столицу и не позволяли возвращаться в Венгрию. Они смогли уехать в Буду только тогда, когда войска Наполеона стали подходить к Австрии. И тогда, не исключено, в Вене решились на крайнее средство…

Официальная версия  ее кончины – смерть в результате родов, хотя и в венгерской и русской столицах говорили о том, что царевну отравили. Она на шесть дней пережила свою дочь, век которой длился всего несколько часов.  По странному или роковому стечению обстоятельств через восемь дней после ее смерти в Михайловском замке в Петербурге заговорщиками был убит Павел I.

Говорят, умирая, Александра просила Йожефа не забывать данное ей обещание энергично отстраивать Пешт и заботиться о его жителях. Это была ее идея: придать году черты современной европейской столицы, в частности Вены, красоту которой она особенно ценила. Йожеф остался верен наказу любимой жены. Имперский характер архитектуры Бельвароша –  центра нынешнего Будапешта, действительно, вызывает ассоциации с Веной и, таким образом, несет на себе отпечаток вкуса дочери Павла I.

Принц был неутешен. 14 лет после кончины жены он хранил траур. А на Юрёмском холме, вместо родового замка, приказал построить   храм во имя святой мученицы Александры, небесной покровительницы царевны. Небольшую каменную церковь  поставили над склепом, в который положили тело Александры Павловны. К храму-усыпальнице от северной трассы провели улицу с русским названием Павловна.

Романовы не забывали это место. До 1917 года здесь располагалась русская православная миссия. Святейший Синод отпускал на содержание церкви и причта 20 тысяч рублей. Среди многочисленных пожертвований храму особо выделялся великолепный иконостас васнецовской школы, подаренный Александром III.

Но мировая война и революции смели империи Романовых и Габсбургов. Юрёмская церковь пришла в запустение. В 1930 году ее обокрали первый раз, в 1968 году – второй.

Наконец, очистив церковь от дорогих икон и церковной утвари, грабители весной 1981 года проникли в склеп, унесли перстень русской царевны вместе с пальцем. Их, впрочем, нашли: единственный случай, когда преступление в Юрёмском храме  было раскрыто.  Тогда решено было перенести тело царевны в Королевский замок. Здесь, на высоком дунайском берегу, с которого открывается великолепная панорама венгерской столицы, находится фамильная усыпальница Габсбургов. Перезахоронение дало повод допустить к останкам Александры Павловны  медиков в надежде, что те прольют свет на загадочные обстоятельства ее кончины. Из их заключения следовало, что царевна все равно была приговорена: у нее развивалась скоротечная чахотка и жить, даже если бы роды прошли благополучно, ей оставалось не больше трех месяцев. Диагноз – смерть в результате отравления – они не поставили; есть, однако обстоятельства, позволяющие предположить, что на заключение врачей повлияли обстоятельства конъюнктурного порядка (скажем, опасение получить неблагоприятную реакцию Австрии или вызвать нежелательную симпатию к русским – в СССР началась перестройка и венгерская оппозиция набирала силу, стремясь создать единый антикоммунистический фронт).  Но сама царевна ставит под вопрос их беспристрастность. Дело в том, что тело дочери русского царя практически не подверглось тлению, руки хорошо сохранились, и на кистях  до сих пор отчетливо видны красные пятна, о которых свидетельствовали бывшие у одра умиравшей.  Пятна эти видны на снимках, сделанных во время эксгумации. Они не что иное, как следы брома, который обычно проявляется при избыточном содержании в организме. «Бром известен как яд и мог содержаться в снадобьях, которыми поили жену венгерского наместника», - пояснил мне, показывая  снимки, Янош Пап, инженер-химик, искусствовед, реставратор. Этого человека в шутку называют последним поклонником Александры Павловны. Он собрал документы, связанные с жизнью дочери Павла, написал о ней книгу.

Приехав в Юрём после ограбления, Янош Пап увидел, в каком жалком состоянии находится эта частица истории России на венгерской земле (Россия ему не чужда, потому что он, по его словам, связан родством с фамилией Шереметьевых). Все стекла усыпальницы выбиты, дождь и снег разрушали то немногое, что оставили церкви грабители. На ее территории, где находится единственное в Венгрии русское православное кладбище, местные жители устроили свалку. Первым делом Янош Пап вставил стекла, провел электричество, чтобы можно было работать вечерами. Вывез пять машин мусора. Ремонтные работы необходимо было вести параллельно с реставрационными, и здесь его познаний было недостаточно. Художники-реставраторы, к которым он обратился, заламывали такие цены, что он решил сам освоить эту профессию и поступил в Венгерскую высшую школу прикладного искусства. Сокурсники, а потом его ученики (Янош стал преподавателем в этой школе) помогали ему возрождать достопримечательность Уремского холма. Затем поддержку их усилиям стал оказывать приехавший в  Венгрию из Москвы священник о.Иоанн Кадар, назначенный настоятелем храма Преподобного Сергия в Будапеште. Среди его прихожан нашлись жертвователи на нужды Юрёмской церкви,  часть средств на восстановление памятника дало правительство Венгрии, к реставрации подключился Фонд русской церковной культуры. Были отремонтированы стены,  покрыта медью крыша (в соответствии с первоначальным проектом) проведен дренаж почвы – крипту, где находилась гробница Александры Павловны, перестало заливать водой.

Постепенно налаживалась храмовая жизнь: сначала это были панихиды в день памяти русской царевны (16 марта) и службы в честь ее святой – мученицы царицы Александры (день прославления - 6 мая). Их вел о. Иоанн Кадар. Вскоре встал вопрос о том, чтобы у Юрёмской церкви был свой священник, и в 2001 году им стал протоиерей Николай Ким. С его приходом возрождение  Юрёмской церкви пошло быстрее, чему немало способствовало то, что батюшка по своей светской специальности - инженер. К работе по восстановлению православной святыни он привлек специалистов из России. Территорию храма по периметру обнесли кованым ограждением, обустроили гидроизоляцию фундамента, возвели мемориальную стену, привели в порядок могилы. В храме службы стали регулярными.

6 мая 2004 года престольный праздник в Юрёмской церкви  посетил эрцгерцог Михаил Габсбург. Убедившись в том, что храм-усыпальница восстановлен,  праправнук палатина Йожефа согласился вернуть останки великой княгини на историческое место их упокоения. 6 сентября того же года, в день 200-летия освещения Храма св. мц. царицы Александры после Литии в крипте Габсбургов состоялось их торжественное перенесение Юрём.    Божественную  Литургию совершил представитель Русской Православной Церкви при европейских международных организациях епископ Иларион (ныне митрополит  Волоколамский, председатель Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата). Ему сослужил протоиерей Иоанн Кадар и ряд других клириков.

Я спросил о. Иоанна, почему, по его мнению, оказалось нетленным тело русской царевны: ее гроб неоднократно заливало водой, он находился в склепе, где десятки лет стоял запах сырости, казавшийся неистребимым.

- Бог знает, но не будем забывать, что она была человеком чистым, исполненным любви к людям.

Янош Пап, которому я задал тот же вопрос, осторожно заметил, что Йожеф приказал забальзамировать покойную. «Но как химик отмечу одну странность:  Александра Павловна была похоронена в платье, украшенном ста десятью серебряными украшениями. За двести лет они должны были почернеть. Но большинство их выглядит так, как будто их только вчера вынесли из мастерской ювелира.

Владимир Смык

.

Если ехать через Будапешт северной трассой  и свернуть направо, к Будайским холмам, то на вершине ближайшего из них неожиданно сверкнет золотом православный крест. Вы  не в столице, хотя без дорожных указателей, не заметили бы, что из нее уже выехали и находитесь в городке Юрём. В переводе с венгерского это слово означает «полынь». Двести с лишним лет назад на этом холме не было ни храма – белой базилики в классическом стиле (она служит постаментом черному гранитному обелиску, на котором водружен крест), ни домов, с дороги закрывающих церковь. На заросшем полынью пустынном холме часто останавливалась карета с фамильным гербом Габсбургов. Из нее выходили полюбоваться открывавшимся с вершины видом венгерский наместник Йожеф Габсбург и его восемнадцатилетняя жена Александра.

Их брак замышлялся как политический. Война с Наполеоном побуждала австрийцев искать поддержки сильного восточного соседа.  При этом отношение Австрии к России нельзя было назвать безупречным и вызывало усиливающееся раздражение русского царя. Свадьба дочери Павла и венгерского наместника состоялась практически одновременно с разрывом союзнических отношений двух империй.  Что касается Александры и Йожефа, то их отношения совсем не копировали межгосударственные: этот брак из династического превратился в союз двух сердец.  Красота русской царевны, ее чистая душа, восприимчивый ум и непосредственность пленили правителя Венгрии. Он обещал молодой жене на полюбившемся ей Юрёмском холме свить семейное гнездо -  воздвигнуть родовой замок.

Александре в Венгрии решительно нравилось. После холодного равнинного Петербурга ее поразили огромные валы холмов, которые, нахлынув, топили в своей зелени окрестные села и скатывались в нагретый солнцем Дунай. Она посоветовала мужу, решившему составить венгерский  флаг по образцу французского, сделать одной из его трех полос – зеленую. Так русская царевна оказалась причастной к созданию венгерской национальной символики – красно-бело-зеленого триколора, который и сегодня является государственным флагом этой страны.

.

На официальных приемах Александра Павловна стала появляться в венгерской национальной одежде, давая дворянам понять, что негоже им чураться обычаев своего народа. При ней венгерский чардаш впервые зазвучал в аристократических салонах. Русская царевна была тонким знатоком музыки. Есть в столице Венгрии улица  Алкоташ, что по-венгерски значит «произведение». Ее название – память о том восторге, который охватил местное общество, когда великий Гайдн приехал в Будапешт и впервые исполнил только что написанную им кантату - «Праздничную».  Его концерт был подарком Александры Павловны мужу: готовясь к именинам  Йожефа, она съездила в Вену, избегая огласки, встретилась с композитором, договорилась с ним о поездке в Будапешт, где взяла на себя заботы  и расходы по предстоящему концерту; она же пригласила цвет венгерского общества и знатоков музыки  на выступление Гайдна. Концерт прошел с полным успехом.

Австрийский двор с беспокойством следил за ростом популярности прекрасной жены венгерского палатина: сначала ее полюбили придворные, затем круг венгерских дворян, особенно тех, кто принадлежал к культурному слою. За год дочери русского царя было посвящено столько гимнов, сколько за всю свою жизнь не получала ни одна австрийская императрица, за исключением, разве, Елизаветы Баварской. Александра щедро раздавала золото бедным – свое, а не мужа, что весьма ценилось. Ездила обычно в простой карете с одним сопровождающим, часто останавливалась в деревнях  и беседовала с селянами, особенно если это были сербы  (их и сейчас живет в Венгрии немало), язык которых она понимала, или швабы – венгерские немцы – немецким она владела не хуже французского. Народ называл ее королевой, что импонировало венгерскому наместнику, но, конечно, не могли одобрять в Вене, помнившей, как мятежный Ракоци встречался с Петром I, в надежде на поддержку своих планов стать королем Венгрии.  В Британском музее сохранилась переписка царевны со священником и одновременно дипломатом Андреем Самборским (Павел наказал дочери слушаться о. Андрея), из которой можно заключить, что и этому российскому самодержцу не вовсе чужда была идея создания отдельной венгерской монархии. В Вене о переписке скорее всего знали. Как Йожеф Габсбург относился к идее стать королем, сведений нет; известно только, что у него были отличные отношения с Павлом. Таким образом, красивая, блестяще образованная, прекрасно разбиравшаяся в искусстве молодая женщина, которую горячо любил младший брат императора и венгерский народ, могла, действительно, создать немало проблем для Вены. Йожефа и Александру вызвали в столицу и не позволяли возвращаться в Венгрию. Они смогли уехать в Буду только тогда, когда войска Наполеона стали подходить к Австрии. И тогда, не исключено, в Вене решились на крайнее средство…

.

Официальная версия  ее кончины – смерть в результате родов, хотя и в венгерской и русской столицах говорили о том, что царевну отравили. Она на шесть дней пережила свою дочь, век которой длился всего несколько часов.  По странному или роковому стечению обстоятельств через восемь дней после ее смерти в Михайловском замке в Петербурге заговорщиками был убит Павел I.

Говорят, умирая, Александра просила Йожефа не забывать данное ей обещание энергично отстраивать Пешт и заботиться о его жителях. Это была ее идея: придать году черты современной европейской столицы, в частности Вены, красоту которой она особенно ценила. Йожеф остался верен наказу любимой жены. Имперский характер архитектуры Бельвароша –  центра нынешнего Будапешта, действительно, вызывает ассоциации с Веной и, таким образом, несет на себе отпечаток вкуса дочери Павла I. .

Принц был неутешен. 14 лет после кончины жены он хранил траур. А на Юрёмском холме, вместо родового замка, приказал построить   храм во имя святой мученицы Александры, небесной покровительницы царевны. Небольшую каменную церковь  поставили над склепом, в который положили тело Александры Павловны. К храму-усыпальнице от северной трассы провели улицу с русским названием Павловна.

Романовы не забывали это место. До 1917 года здесь располагалась русская православная миссия. Святейший Синод отпускал на содержание церкви и причта 20 тысяч рублей. Среди многочисленных пожертвований храму особо выделялся великолепный иконостас васнецовской школы, подаренный Александром III.

Но мировая война и революции смели империи Романовых и Габсбургов. Юрёмская церковь пришла в запустение. В 1930 году ее обокрали первый раз, в 1968 году – второй.

Наконец, очистив церковь от дорогих икон и церковной утвари, грабители весной 1981 года проникли в склеп, унесли перстень русской царевны вместе с пальцем. Их, впрочем, нашли: единственный случай, когда преступление в Юрёмском храме  было раскрыто.  Тогда решено было перенести тело царевны в Королевский замок. Здесь, на высоком дунайском берегу, с которого открывается великолепная панорама венгерской столицы, находится фамильная усыпальница Габсбургов. Перезахоронение дало повод допустить к останкам Александры Павловны  медиков в надежде, что те прольют свет на загадочные обстоятельства ее кончины. Из их заключения следовало, что царевна все равно была приговорена: у нее развивалась скоротечная чахотка и жить, даже если бы роды прошли благополучно, ей оставалось не больше трех месяцев. Диагноз – смерть в результате отравления – они не поставили; есть, однако обстоятельства, позволяющие предположить, что на заключение врачей повлияли обстоятельства конъюнктурного порядка (скажем, опасение получить неблагоприятную реакцию Австрии или вызвать нежелательную симпатию к русским – в СССР началась перестройка и венгерская оппозиция набирала силу, стремясь создать единый антикоммунистический фронт).  Но сама царевна ставит под вопрос их беспристрастность. Дело в том, что тело дочери русского царя практически не подверглось тлению, руки хорошо сохранились, и на кистях  до сих пор отчетливо видны красные пятна, о которых свидетельствовали бывшие у одра умиравшей.  Пятна эти видны на снимках, сделанных во время эксгумации. Они не что иное, как следы брома, который обычно проявляется при избыточном содержании в организме. «Бром известен как яд и мог содержаться в снадобьях, которыми поили жену венгерского наместника», - пояснил мне, показывая  снимки, Янош Пап, инженер-химик, искусствовед, реставратор. Этого человека в шутку называют последним поклонником Александры Павловны. Он собрал документы, связанные с жизнью дочери Павла, написал о ней книгу.

.

Приехав в Юрём после ограбления, Янош Пап увидел, в каком жалком состоянии находится эта частица истории России на венгерской земле (Россия ему не чужда, потому что он, по его словам, связан родством с фамилией Шереметьевых). Все стекла усыпальницы выбиты, дождь и снег разрушали то немногое, что оставили церкви грабители. На ее территории, где находится единственное в Венгрии русское православное кладбище, местные жители устроили свалку. Первым делом Янош Пап вставил стекла, провел электричество, чтобы можно было работать вечерами. Вывез пять машин мусора. Ремонтные работы необходимо было вести параллельно с реставрационными, и здесь его познаний было недостаточно. Художники-реставраторы, к которым он обратился, заламывали такие цены, что он решил сам освоить эту профессию и поступил в Венгерскую высшую школу прикладного искусства. Сокурсники, а потом его ученики (Янош стал преподавателем в этой школе) помогали ему возрождать достопримечательность Уремского холма. Затем поддержку их усилиям стал оказывать приехавший в  Венгрию из Москвы священник о.Иоанн Кадар, назначенный настоятелем храма Преподобного Сергия в Будапеште. Среди его прихожан нашлись жертвователи на нужды Юрёмской церкви,  часть средств на восстановление памятника дало правительство Венгрии, к реставрации подключился Фонд русской церковной культуры. Были отремонтированы стены,  покрыта медью крыша (в соответствии с первоначальным проектом) проведен дренаж почвы – крипту, где находилась гробница Александры Павловны, перестало заливать водой.

Постепенно налаживалась храмовая жизнь: сначала это были панихиды в день памяти русской царевны (16 марта) и службы в честь ее святой – мученицы царицы Александры (день прославления - 6 мая). Их вел о. Иоанн Кадар. Вскоре встал вопрос о том, чтобы у Юрёмской церкви был свой священник, и в 2001 году им стал протоиерей Николай Ким. С его приходом возрождение  Юрёмской церкви пошло быстрее, чему немало способствовало то, что батюшка по своей светской специальности - инженер. К работе по восстановлению православной святыни он привлек специалистов из России. Территорию храма по периметру обнесли кованым ограждением, обустроили гидроизоляцию фундамента, возвели мемориальную стену, привели в порядок могилы. В храме службы стали регулярными.

6 мая 2004 года престольный праздник в Юрёмской церкви  посетил эрцгерцог Михаил Габсбург. Убедившись в том, что храм-усыпальница восстановлен,  праправнук палатина Йожефа согласился вернуть останки великой княгини на историческое место их упокоения. 6 сентября того же года, в день 200-летия освещения Храма св. мц. царицы Александры после Литии в крипте Габсбургов состоялось их торжественное перенесение Юрём.    Божественную  Литургию совершил представитель Русской Православной Церкви при европейских международных организациях епископ Иларион (ныне митрополит  Волоколамский, председатель Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата). Ему сослужил протоиерей Иоанн Кадар и ряд других клириков.

Я спросил о. Иоанна, почему, по его мнению, оказалось нетленным тело русской царевны: ее гроб неоднократно заливало водой, он находился в склепе, где десятки лет стоял запах сырости, казавшийся неистребимым.

- Бог знает, но не будем забывать, что она была человеком чистым, исполненным любви к людям.

Янош Пап, которому я задал тот же вопрос, осторожно заметил, что Йожеф приказал забальзамировать покойную. «Но как химик отмечу одну странность:  Александра Павловна была похоронена в платье, украшенном ста десятью серебряными украшениями. За двести лет они должны были почернеть. Но большинство их выглядит так, как будто их только вчера вынесли из мастерской ювелира.