21 июля 2015 795
Ю. Г. Милославский
«Ваши родственники не велят Вам больше жить...»
«Что означали эти слова, я не понимаю», - признавался 18-летний электрик  Филипп Проскуряков, которому «охота была посмотреть Царя», почему он и решил «записаться в охрану» т. наз. Дома Особого Назначения  в Екатеринбурге (он же – дом Ипатьева, от же – дом Поппеля, он же «тюрьма № 2»), где содержался Государь-Страстотерпец Николай II Александрович,  Его Августейшая Семья и верные слуги Ее. Допрос охранника  длился  три дня: с 1 по 3 апреля 1919 г. Вел допрос следователь по особо важным делам Омского окружного суда (назначение получено во второй половине  1918 г.) Николай Алексеевич Соколов: с 7 февраля 1919 г. он стал четвертым в ряду тех,  кому досталось вести Царское Дело, начатое 31/18 июля 1918 г., - такова дата, проставленная на самом первом протоколе.  Юный охранник путается, часто недоумевает своим же словам, предлагает иные, более подходящие, по его мнению варианты «приговора», будто бы произнесенного Я.Х. Юровским в полуподвальной комнате нижнего этажа Ипатьевского дома, - за мгновение перед убийством Русского Царя и иже с Ним в душную июльскую ночь со вторника на среду с 16 на 17 июля... Слов этих Проскуряков сам не слыхал. Ему их, будто бы, передал то ли старший разводящий, то ли начальник внешней охраны ДОНа Павел Медведев. Подтвердить или опровергнуть это – некому. Сам П. Медведев вот уж три недели как мертв. Он скончался в тюремной камере то ли от тифа, то ли – от сердечного приступа. Данные разнятся.
.
Дата преступления, совершенного в Доме Ипатьева – также лишь вероятность, впрочем, высокая.  Вот сделанное по горячим следам  следователем-судьей И.А. Сереевым протокольное описание черновика объявления о «казни Николая Романова»: «1918 года сентября 5 дня. /.../производил осмотр документов, присланных при предложении прокурора Екатеринб. окружного суда от 31 августа с/г. По осмотру оказалось: /…/
.
3) Листок белой бумаги в виде узкого прямоугольника (6.1/2 х 4.1/8 вершка) с печатным, черного цвета, штемпелем: „Российская Федеративная Республика Советов. Уральский Областной Совет рабочих, крестьянских и армейских депутатов. Президиум". /.../. В правом верхнем углу проведена пунктирная линия, заканчивающаяся печатной цифрой 1918. Ниже этой линии, в расстоянии около 1/2 вершка, начинается, написанный серым карандашом, беглым почерком, текст следующего содержания:
.
„В виду приближения контрреволюционных банд к Красной столице Урала - Екатеринбургу и в виду возможности того, что коронованному палачу удастся избежать народного Суда (раскрыт заговор белогвардейцев с целью похищения бывшего царя и его семьи) Президиум Ур. Обл. Сов. Раб. Кр. и Кр. Арм. Депутатов Урала, исполняя волю революции, постановил расстрелять бывшего царя Николая Романова, виновного в бесчисленных кровавых насилиях над русским народом. В ночь с 16 на 17 июля приговор этот приведен в исполнение. Семья Романова, содержавшаяся вместе с ним под стражей, эвакуирована из города Екатеринбурга в интересах общественного спокойствия. Президиум областного совета Раб. Кр. и Красно Арм. Депутатов Урала". В тексте сделаны следующие поправки: /.../ Цифры „с 16 на 17" написаны так: в каждой цифре карандашом написана только единица „1", а цифры „6" и „7" написаны на оставленных местах красными чернилами; в цифре 17 и единица обведена красными чернилами [подчеркнуто автором статьи].
.
Приведенный здесь черновик извещения (взятый сборника Н.Г. Росса, «Гибель Царской Семьи, Посев, 1987, Франфурт на/М. - подборка копий документов Царского Дела из собрания ген. М. К. Дитерихса, с поправками по собр. Р. Вильтона), позже подробно описывался и Н.А. Соколовым. Важно, что писался он до событий в ДОНе, которые принято относить к 16-17 июля н.с. 1918 г. А первоначально эти же события датировались ночью с 15-го на 16-е того же месяца/года. Итак, черновик официального собщения о расстреле Государя был набросан предварительно — с пропусками для уточненных дат. В этом нет ничего неожиданного. Но в сочетании с постоянными утверждениями о строжайшей тайне, в которой готовилось и совершалось убийство, само легкомыслие, с которым подобный документ был оставлен нетронутым для нужд «белого» следствия, заставляет призадуматься. Постоянные ссылки на панику, с которой «красные» покидали Екатеринбург, не принимаются: напротив, все делалось достаточно спокойно и планомерно. Успели даже расплатиться с хозяином ДОНа за арендованное помещение.
.
Исследование всего того, что связано с Царским Делом, постоянно сталкивается с тремя основными категориями трудностей:
а) вопиющая неполнота опубликованных (доступных) материалов;
b) различного рода искажения, лакуны и тому под. феномены, изобилующие в материалах опубликованных;
c)прямые фальсификации.
.
Когда, на исходе 2007 года мы, т.е., я, грешный, с моим другом и соавтором, замечательным православным публицистом Андреем Львовичем Рюминым, взялись за разбор опубликованных материалов по Царскому Делу, предполагая подготовить всего-то скромный обзор имеющихся источников, нам и в голову не приходило, каково положение вещей в этой области. Уже вскоре выяснилось, что исследователь, предпринимая даже самые первичные шаги в направлении научного, или,  по старинке, - хотя бы научно-популярного подхода к материалам Царского Дела, вынуждается начинать буквально с "азов". "Азы", в данном случае, заключаются в пониманиии, того, что составить упорядоченный обзор существующих на данный момент документальных (точнее — документированных) материалов следствия – невозможно. Все надо пересматривать заново.  А уж делать какие-либо выводы в принципе недопустимо до завершения возобновленного следствия по уголовному делу об исчезновении Царской Семьи из дома Ипатьева в Екатеринбурге.
В процессе упорядочения того немногого, что было доступно, выяснилось: в нашем распоряжении нет достаточных данных, позволяющих с минимальной необходимой степенью достоверности считать, будто бы классическая версия гибели Царской Семьи соответствует действительности как целое, — или хотя бы в частностях.
.
То, что имеющиеся в Отечестве подлинные документы следственного Царского Дела до сих пор не были опубликованы полностью, с необходимыми комментариями, равно и то, что Царское Дело позволено было закрыть до завершения расследования, есть, дерзнем сказать,  наш национальный позор.
.
Мы вправе спросить себя: представлены ли исчерпывающие доказательства убийства Царя-Страстотерпца Николая Александровича, всех членов Его Августейшей Семьи и слуг в доме отставного инженер-капитана Ипатьева в ночь с 16 на 17 июля 1918 года? Ответ, если мы будем справедливы и нелицеприятны, может быть только отрицательным. В нашем распоряжении —  догадки, гипотезы, более или менее допустимые/резонные предположения. Но существуют, по крайней мере, столь же весомые подтверждения того, что часть членов Семьи могла пострадать в иное время и в ином месте, при иных обстоятельствах.
Мученические Акты Царственных Страстотерпцев будут со временем дополнены и исправлены. В истории Церкви такое случалось.
Повторимся: в Царском Деле, каким оно предстает перед нами сегодня, содержится слишком много неясного. Процент сведений, недоступных для исследования, чересчур высок, чтобы признать это случайностью.
.
Мы далеко не знаем всей правды. И в этой связи я позволю себе привести часть высказывания Председателя Синодального отдела по взаимодействию Церкви и общества, о. протоиерея Всеволода Чаплина. —  «Нужно дать ясный ответ, кто это сделал...»  Надо ли говорить, что ответ этот нужен  не Самим Царственным Страстотерпцам, стоящим у Престола Божия. – Он необходим всем нам,  чтобы лукавые умолчания перестали, наконец, истязать совесть всея Руси.
.
Но Церковь смиренно не требует больше того, что Ей, Церкви, насущно необходимо. Она настаивает на подтверждении подлинности останков, которые ей с настойчивостью предлагают признать Св. Мощами Царственных Страстотерпцев. Сознательно не касаясь причин этой настойчивости, не задавая излишних вопросов, в Своем подходе к проблеме принадлежности «екатеринбургских останков» Церковь проявляет сугубую осторожность. Будем откровенны: старание каких-то мiрских сил (властей), где бы эти силы и власти не находились, скрыть от нас правду о страданиях Царской Семьи  —  может быть вменено в ничто: правда об этих страданиях будет нам явлена во благовремении, когда Господь сочтет, что это  пойдет на пользу нашему спасению. Но предложить Своей пастве поклониться останкам неведомых людей, величая их Честными Мощами – Церковь не может.
В процессе следственной работы с предполагаемыми останками Царской Семьи были нарушены все принципы, на которых вообще зиждется доказательная медицина. Проще сказать, и в 90-е годы, и в 2000-е  изъятие останков, их доставка в место временного сохранения, условия проведения анализов  — таковы, что следствие, окажись оно в необходимости действовать в условиях «нормального» состязательного судебного процесса, потерпело бы полнейшее фиаско. Оно не смогло бы доказать ни того, что данные останки обнаружены именно там, где им утверждается, ни того, что образцы, представленные для анализа, взяты именно от этих останков.
Но Церковь даже не упоминает об этом.
Поздним летом 1998 года профессор Л.А. Животовский,  лауреат Государственной премии РФ, главный научный сотрудник Института общей генетики РАН, руководитель Центра ДНК-идентификации человека ИОГен РАН, —  ведущий российский эксперт в своей области, сказал мне буквально следующее:  если бы дело о "екатеринбургских останках" рассматривалось в суде, то оно должно было бы быть отправлено на доследование за недостаточностью имеющихся ДНК-доказательств. Собственно, Лев Анатольевич цитировал свой же собственный доклад на слушаниях в Государственной Думе РФ 24 июля того же 1998 года.
.
Наш разговор происходил в штате Нью-Джерси, в доме одного из основателей т. наз. Российской Зарубежной комиссии по расследованию судьбы останков Царской Семьи. Я прибыл туда как продюсер и ведущий телевизионных программ: Русский Лицей и Русские Американцы. С весны 1995 г. по сентябрь 1999 г. они еженедельно выходили в североамериканский эфир по спутниковому тарелочному каналу Этнической Телерадиокомпании (EABC). Выходили, покуда компания эта не объявила о своем банкротстве.
Справедливости ради добавим, что члены Зарубежной Комиссии разделяли традиционный взгляд на судьбу Царских останков (т.е. сожжение тел), и на этом основывалось их отношение к «останкам екатеринбургским».
Не без труда Зарубежной Комиссии удалось получить благословение Архиерейского Синода  Русской Православной Церкви заграницей  — на изъятие для  генетического анализа частицы почивающих в крипте храма Св. Равноапостольной Марии Магдалины в Гефсиманском Саду  честных Мощей Новомученицы Елизаветы Феодоровны – сестры Государыни. Еще больших трудов потребовало изыскание необходимых для этого анализа средств. Лишь в 2000-х годах старания Комиссии увенчались успехом.
Исследования проф. Л. А. Животовского и проф. А. Найта (университет Беркли, Калифорния), а также японского исследователя г-на Тацуо Нагаи, опровергли утверждения, будто бы «екатеринбургские останки» — это останки членов Семьи Романовых.
.
«Мы сопоставили результаты [анализа частицы мощей св. Новомученицы Елизаветы – ЮМ] ДНК с анализами останков, определенных государственной комиссией как останки Императрицы, и оказалось, что они очень сильно различаются», – сообщил позже проф. Л.А. Животовский. — Между тем, по его словам, митохондриальные ДНК сестер должны абсолютно совпадать.  Он также подверг сомнению аутентичность биологических образцов, анализ которых в 1994 году позволил Государственной комиссии сделать вывод, что обнаруженные в Свердловской области останки принадлежат членам Семьи Царя-Страстотерпца Николая II.
«Исследования последних лет показали, что после смерти организма ДНК начинает очень быстро деградировать, "рубится" на части, и чем больше времени проходит, тем эти части становятся короче, – заявил ученый. – За 80 лет без создания специальных условий отрезки ДНК длиной больше 200-300 нуклеотидов не сохраняются. А при анализе 1994 года, выводами которого оперировала Госкомиссия, удалось выделить отрезок длиной 1223 нуклеотида". При этом, как отметил проф. Животовский, Екатеринбург не находится в зоне вечной мерзлоты, где эти останки могли бы сохраниться без значительных повреждений цепочек нуклеотидов.
.
Да и то сказать, будь в распоряжении «соловьевского следствия» подлинные свв. Мощи Царственных Страстотерпцев — они, пожалуй, без колебаний предъявили бы их Церкви и всему мiру, с легкостью избежав неприятных распросов о том, где же в действительности были обретены останки Царской Семьи. Подлинные останки не потребовали бы всех этих непристойных ухищрений и повторных генетических анализов, поскольку анализы получили бы стороннее подтверждение в виде, например, исторической экспертизы и т.п. Тогда не пришлось бы по сей день "мемуаризировать" проблематику Царского Дела, - и продолжать крутиться-вертеться, словно Иуда на адской сковородке.
........................................................................................................................................................
К середине лета 1918 года  великобританские интересы в Москве представлял фактически исполняющий должность генерального консула Островной Империи Роберт Брюс Локкарт (интересующимся отечественной историей ХХ века это имя хорошо знакомо).  Одиноко жившему в гостинице «Elite» британцу приходилось, по его собственному выражению, заниматься «дипломатическим хождением по туго натянутому канату».  17 июля 1918 г., в среду Локкарту позвонил Лев Михайлович Карахан  еще в марте назначенный заместителем народного комиссара по иностранным делам, — и уведомил, что  бывший Государь Николай II Александрович был казнен. Скупая запись от 17-го  в дневнике Локкарта выглядит следующим образом: «Распоряжение Троцкого о том, что английские и французские представители лишены права на перемещение на основании их контрреволюционных  симпатий...  Сообщено, что Император был застрелен в  Екатеринбурге».
Итак, великобританский консул был первым официальным лицом из числа иностранных предствителей в столице, которому сочли нужным срочно передать это известие.
.
Локкарт тотчас же отправил в Лондон дипломатическую депешу, где, в частности, писалось: «...ночью 16 июля [Царь] расстрелян по распоряжению екатеринбургского Совета... ЦИК в Москве одобрил эту акцию».   Утверждают, будто депеше потребовалось десять дней, чтобы достичь «Форин Оффиса». Сомнительно. Зато сводку новостей по «большевистскому радио»  в Европе приняли много раньше (кстати, тогдашняя российская радиостанция располагалась в Царском Селе, неподалеку от  Александровского дворца, откуда Царская Семья начала свой последний земной путь).
В любом случае, получается, что большевистское начальство, вопреки тому, что иногда утверждается и по сей день, вовсе не собиралось скрывать факт цареубийства. Напротив, оно словно бы с некоторой назойливостью афишировали это событие.
В субботу, 20 июля 1918 года молодой граф Луи де Робьен, атташе посольства Франции, которое очутилось в Вологде, занес в свою памятную книжку: «Император был казнен в Екатеринбурге... по сведениям достойного доверия агента, полученным по телеграфу, Совет Комиссаров в Москве одобрил казнь, но указал: 'прежде всего, это не должно стать известным'».
Что именно «не должно»? Расстрел? Одобрение, данное Москвой? Но ведь уже 18 июля 1918 г. о нем рассказывалось в бюллетене коммунистического пресс-бюро, где и появилось заявление от имени председателя ВЦИК Я.М. Свердлова. А 19 июля Свердлов сообщил о произошедшем на заседании президиума ВЦИКа, - и грозная новость пошла по газетам.
.
Вечером 21 июля 1918-го года, за четыре дня до вступления чехов в Екатеринбург, в тамошнем «новом демократическим театре» состоялся митинг, на котором «товарищ Филипп» - Шая Исаевич Голощекин оповестил горожан о том, что 17 июля был расстрелян «бывший царь Николай Романов». Из зала сразу же раздались возгласы: «Покажите тело!» «Товарищ Филипп» замялся и увел разговор в сторону.
23 июля 1918 г.  –  в газете «Уральский Рабочий» появилась передовая статья за подписью Г. Сафарова «Казнь Николая Кровавого», а также сообщение о состоявшемся 19 июля в Москве заседании президиума ЦИКа.
.
Как бы то ни было, первым о злодействе в Екатеринбурге поспешили уведомить представителя Лондона.
Но, быть может, желательно было скрыть обстоятельства гибели Государя, Его Семьи и оставшихся верными Им слуг? Если и признать это первостепенной тайной, которую убийцы решили сохранить, то такое решение, как мы увидим, было  ими вскоре отменено.
Осенью 1919 года к главе архива «Истпарта» профессору Михаилу Николаевичу Покровскому, прославленному своим изречением «История – это политика, опрокинутая в прошлое», — и  будущему то ли автору, то ли соавтору известной «Записки» Я.Х. Юровского, —  явился корреспондент чикагской газеты «Дейли Ньюз» Исаак Дон Левин. Данные, полученные от Михаила Николаевича, позволили Дону Левину поместить в своей газете (выпуск от 5 ноября 1919 года) следующее сообщение:
«Николая Романова, бывшего царя, его жены, четырех дочерей и их единственного сына Алексея без всякой тени сомнения нет в живых. Все они были казнены 17-го июля 1918 года и их тела были сожжены».
.
Напомним: эта публикация увидела свет до появления (в 1920 году) книги «Последние дни Романовых» — корреспондента газеты «Таймс» Роберта Вильтона. Еще позднее — в 1922 году вышла книга главного распорядителя следствия генерал-лейтенанта М.К. Дитерихса “Убийство Царской Семьи и членов Дома Романовых на Урале” И только в 1925 году появилась книга «Убийство Царской Семьи».
Но молодой, амбициозный (впоследствии – более чем известный) американский корреспондент уже знал, к каким выводам придет следствие, — следствие которое далеко еще не завершилось.
На эту из ряда вон выходящую осведомленность еще в 90-х годах обратил внимание православный историк и журналист Леонид Болотин.
Но Болотин оставил без внимания то, что нам, как мы уж говорили, представляется самым существенным: большевики не только не скрывают своего злодеяния. Они публично, на весь свет, поддерживают еще не увидевшие свет выводы ген. Дитерихса, Роберта Вильтона, —  и позицию Н.А. Соколова, который еще только ведет следствие, врученное ему в феврале 1919 г.   Согласимся, что это, в своем роде, знаменательно.
.
Что, в таком случае,  скрывается? Только собственно место захоронения Убиенных?  Или нечто совсем иное?
Это вопрос вопросов в  Царского Деле. И ответа на него мы не знаем по сей день.
Мы не знаем и того, что вынудило Совнарком пойти на несколько необычный по тому времени шаг, т.е. приглашение американского газетчика  в святая святых «Истпарта»?
.
Как бы то ни было, все известные нам сегодня косвенные доказательства, которыми обыкновенно оперируют, защищая классическую версию Цареубийства, никак не могут считаться неопровержимыми, — или даже достаточными, способными устоять в ходе судебных слушаний, которые, мы уповаем, все же состоятся.
Это, в частности, относится и к сверхсекретной шифрованной телеграмме от 17 июля 1918 г., за подписью председателя Уралсовета А.Г. Белобородова на имя секретаря Совнаркома Горбунова: «Передаите Свердлову что все семеиство постигла та же участ что и главу оффициально семия погибнет при евакуации».
Телеграмма была изъята только на исходе января 1919 г. из здания Екатеринбургской Телеграфной Конторы.  Как могли большевики, покидая Екатеринбург без какой-либо спешки и паники, оставить в руках «беляков» столь чудовищную улику? Позднейшие исследования показали, что шифр, который был использован при составлении телеграммы,  достаточно хорошо известен, поэтому рассказ о необычайных трудностях при работе над нем, как он приводится в книге «Убийство Царской Семьи», вызывает недоумение. То, что зовется «подписью», никак не совпадает с безспорными образцами подписей Белобородова (таких документов в архивах  достаточно). Возможно, что это не попытка фальсификации, а просто указательная надпись, сделанная неизвестным лицом.
Поистине чудесным образом доставшийся следствию единственный свидетель расстрела Царской Семьи, будто бы  даже участник его, Медведев, по свидетельству самого ген. Дитерихса, по документам звался… Бобылевым.  В первом протоколе допроса указывается на это обстоятельство, - и перемена фамилии объясняется секретностью полученного Медведевым задания: он должен был взорвать мост через Каму, чтобы таким образом задержать наступление на Пермь войск генерала Пепеляева. Мост остался цел, а Медведев-Бобылев перешел на сторону своего недавнего противника.  И стал рассказывать посторонним о своем участии в екатеринбургской трагедии (!)
.
Сегодня мы вправе поинтересоваться: как произошло, что самое это Дело, это злодейство оказалось возможным, а вернее– оказалось (или только показалось?) неотвратимым? Как сталось, что Помазанник Божий и все иже с Ним были, в точности по евангельским словам, преданы на пропятие?
.
С точки зрения организатора спецоперации даже минимального уровня секретности - выбор для ее проведения относительно роскошного (оборудованного по последнему слову тогдашней сантехники), расположенного на одном из самых видных мест в центре Екатеринбурга здания, с открытым для наблюдателей-соседей внутренним двориком, был не лучшим. Более того, в ходе консультаций со специалистами у нас не осталось серьезных сомнений в том, что содержащуюся в центре города Царскую Семью, при той системе (и составе) охраны, которая там существовала, могла бы освободить группа хотя бы относительно опытных пластунов/егерей.  А таковые в числе участников «белых» и тому подобных формирований — были в наличии. Члены такой группы имели возможность просочиться в город по одиночке, потому что рассказы о «герметическом перекрытии» Екатеринбурга не соответствовали фактическому положению дел. Речь, конечно, идет не о лобовой попытке захвата ДОНа, что было бы делом рискованным, — для Узников. — Но группа могла бы занять дом Попова, где пребывали чины всей внешней охраны, обезвредить тех, кто в данный момент там находился, дождаться прихода с вахты очередного караула — и, переоблачась, отправиться на вахту к дому Ипатьева в качестве новой смены. Понятно, что всему этому должна была предшествовать разведывательная и оперативная подготовка. Но мы не видим даже следов чего-либо подобного.
.
Все могло бы произойти и гораздо проще, окажись у «белых» в качестве заложников достаточно слабо охраняемые лидеры «уральцев» и/или их семьи. Ведь они совершенно безпрепятственно ходили по городу, ночевали в своих жилищах, устраивали веселые пикники на лесных полянках. Крайнее жизнелюбие этих персон взяло бы свое в первые же часы — или того меньше — обсуждения темы с членами диверсионной группы.
И наконец, «белые» части, подступающие к Екатеринбургу,  не озаботились хотя бы изданием ультиматума, коим все заинтересованные гласно оповещались, напр., листовками с аэроплана, - такая возможность была, - что в случае, если с головы Царя и Его Семьи упадет хоть один волос, все без изъятия (не только имеющие прямое касательство к содержанию Царской Семьи в заключении) советские, партийные, красноармейские и т.п. чины, которые окажутся в досягаемости данных вооруженных сил, будут расстреляны в 24 часа с момента их ареста. Действие этого ультиматума объявлялось бы безсрочным, покуда Узники дома Ипатьева не будут найдены живыми и здоровыми.
.
Особо стоит вопрос о соседях. В этой связи упомянем, что среди прочих бумаг, обнаруженных судьей И. А. Сергеевым, имеется и запрос: кто обитает в соседних зданиях, находящихся возле ДОНа? Действительно, сосед соседу рознь. И если местом содержания для Узников, которых, к тому же, планируют тайно убить (или тайно увезти) избирается дом, расположенный почти рядом с консульствами Франции и Великобритании, то вновь приходится задуматься.
.
1 апреля 1918 года состоялось заседание Президиума ВЦИК, на котором было постановлено укрепить охрану Узников в Тобольске «и в случае возможности немедленно перевезти всех арестованных в Москву». По прошествии пяти дней, 6 апреля, постановление обновили: теперь речь шла о переводе «всех арествованных на Урал»; особо почеркивалась необходимость «срочного исполнения». Что изменилось за эти дни?
.
Нет нужды рассуждать о внезапно возникшем секретном заговоре с целью убийства Царской Семьи именно в Екатеринбурге. На наш взгляд, на заседании вопрос мог быть поставлен достаточно просто. — А есть ли нам смысл в нынешней ситуации вступать в серьезный конфликт с «уральцами», дабы заставить их сохранить Царскую Семью в живых? Мы  сейчас исходим из того, что «уральцы», по каким-то своим соображениям, чем бы эти соображения ни диктовались, — желали уничтожить Узников. Но существует и другое предположение: «уральцам» (т.е. начальствующему ядру) желательно было сберечь Семью в качестве заложников — только для самих себя, а не отдавать Ее Москве.
.
Участники заседания 6 апреля пришли к выводу:  никакой особой нужды в живой Царской Семье нет. Ведь никто из условных «интересантов» вовсе на настаивает на Ее освобождении, никто не предлагает в обмен какие-либо «концессии», никто не грозит, что в случае Ее гибели, «наступят  последствия». Т.е., Русский Царь и Его Семья – никому не нужны.
.
Все прочее стало естественным результатом именно этого, главного, обстоятельства.
.
Пуще того. В Москве (а потом и в Екатеринбурге) могли прийти к выводу, что от упомянутых «интересантов» можно добиться каких-то уступок и «концессий» именно в качестве награды за исчезновение Царской Семьи. Для изучения этой гипотезы необходимо скрупулезное исследование всех материалов и всех реальных аспектов реальной политики реальных правящих кругов стран Антанты и САСШ в отношении России – после исчезновения (убийства) Государя и всех прочих. Наше предварительное ощущение таково, что именно тогда эта реальная политика и начала исподволь меняться в сторону большей, т.с., приемлемости «красных» сравнительно с «белыми». Во всяком случае, оснований для предпочтения именно «белых» перед «красными» внезапно стало меньше.
.
Так что обмен, пожалуй, в каком-то смысле состоялся.
.
Насколько можно судить на основании опубликованных по настоящее время материалов, «представители интересантов», т.е. ответственнные лица великих держав, сосредоточенные в Екатеринбурге, должны были наблюдать за ситуацией, — чтобы и в самом деле не произошло непредусмотренного освобождения/побега/обмена кого-либо из членов Царской Семьи. «Интересанты»  полагали целесообразным пребывание Ее в полной изоляции. Для этого с самого начала, еще весной-летом 1917 г., были предприняты шаги, чтобы предотвратить отъезд Семьи за пределы России, где подобную изоляцию было бы намного сложнее обезпечить - под более или менее благовидным предлогом. С этой же целью состоялось и перемещение Семьи в Тобольск, что давало дополнительные гарантии нерушимости принципа изоляции.
.
«Интересанты» специально не поощряли насильственных действий, предпринятых в отношении Царской Семьи в 1918 году. В их задачу входило лишь т. наз. «сдерживание и отбрасывание». Шансов на восстановление подлинной Русской Монархии, казалось, не было никаких. Но «интересанты» хотели бы исключить даже теоретическую возможность чего-либо в этом роде, предотвратить самомалейшую возможность зарождения «зоны комплиментарности», питательной среды, где, в иных обстоятельствах, мог бы прозябнуть росток Монархической реставрации в России.
.
Они погибли, сгинули, потому что никто и никогда всерьез не пытался Их выручить: ни военными, ни дипломатическими, ни какими угодно путями.— Мы сейчас не касаемся спора о том, когда в точности и при каких обстоятельствах, Семья пострадала. Главное заключается в том, что по крайней мере часть Семьи — имела все шансы уцелеть. Само бесовское выкаблучивание-коловерчение лжи, которое длится по сей день вокруг Их гибели, служит подтверждением этого переломного события в нашей истории: Царская Семья могла быть спасена.
.
Святые Царственные Страстотерпцы, молите Бога о нас!

В канун Праздника Казанской иконы Божьей Матери журнал КАМЕРТОН предлагает читателям материал Юрия Милославского, посвящённый расстрелу Царской семьи 17 июля 1918 г.

.

Известно, что царствование Николая II ознаменовалось особым почитанием чудотворного Казанского образа. 14 ноября 1894 года сразу после венчания император Николай II Александрович и императрица Александра Фёдоровна отправились в Казанский собор (Санкт-Петербург). Из дневника Николая II: «…В десять минут первого начался выход в большую церковь, откуда я вернулся женатым человеком. Нам поднесли огромного серебряного лебедя от семейства. Переодевшись, Аликс села со мной в карету с русской упряжкой, и мы поехали в Казанский собор...»

Летом 1904 г. в Казани была похищена явленная в 1579 году Казанская икона Божией Матери, а также икона Спасителя, обе в драгоценных ризах. Утрата святыни, с которой связано становление русского государства, стала символичной: приближалась Русско-японская война, а за ней - революция 1905 г., Первая мировая война, Октябрьская революция и конец династии Романовых…

.

«Что означали эти слова, я не понимаю», - признавался 18-летний электрик  Филипп Проскуряков, которому «охота была посмотреть Царя», почему он и решил «записаться в охрану» т. наз. Дома Особого Назначения  в Екатеринбурге (он же – дом Ипатьева, от же – дом Поппеля, он же «тюрьма № 2»), где содержался Государь-Страстотерпец Николай II Александрович,  Его Августейшая Семья и верные слуги Ее. Допрос охранника  длился  три дня: с 1 по 3 апреля 1919 г. Вел допрос следователь по особо важным делам Омского окружного суда (назначение получено во второй половине  1918 г.) Николай Алексеевич Соколов: с 7 февраля 1919 г. он стал четвертым в ряду тех,  кому досталось вести Царское Дело, начатое 31/18 июля 1918 г., - такова дата, проставленная на самом первом протоколе.  Юный охранник путается, часто недоумевает своим же словам, предлагает иные, более подходящие, по его мнению варианты «приговора», будто бы произнесенного Я.Х. Юровским в полуподвальной комнате нижнего этажа Ипатьевского дома, - за мгновение перед убийством Русского Царя и иже с Ним в душную июльскую ночь со вторника на среду с 16 на 17 июля... Слов этих Проскуряков сам не слыхал. Ему их, будто бы, передал то ли старший разводящий, то ли начальник внешней охраны ДОНа Павел Медведев. Подтвердить или опровергнуть это – некому. Сам П. Медведев вот уж три недели как мертв. Он скончался в тюремной камере то ли от тифа, то ли – от сердечного приступа. Данные разнятся.

.

Дата преступления, совершенного в Доме Ипатьева – также лишь вероятность, впрочем, высокая.  Вот сделанное по горячим следам  следователем-судьей И.А. Сереевым протокольное описание черновика объявления о «казни Николая Романова»: «1918 года сентября 5 дня. /.../производил осмотр документов, присланных при предложении прокурора Екатеринб. окружного суда от 31 августа с/г. По осмотру оказалось: /…/

.

3) Листок белой бумаги в виде узкого прямоугольника (6.1/2 х 4.1/8 вершка) с печатным, черного цвета, штемпелем: „Российская Федеративная Республика Советов. Уральский Областной Совет рабочих, крестьянских и армейских депутатов. Президиум". /.../. В правом верхнем углу проведена пунктирная линия, заканчивающаяся печатной цифрой 1918. Ниже этой линии, в расстоянии около 1/2 вершка, начинается, написанный серым карандашом, беглым почерком, текст следующего содержания:

.

„В виду приближения контрреволюционных банд к Красной столице Урала - Екатеринбургу и в виду возможности того, что коронованному палачу удастся избежать народного Суда (раскрыт заговор белогвардейцев с целью похищения бывшего царя и его семьи) Президиум Ур. Обл. Сов. Раб. Кр. и Кр. Арм. Депутатов Урала, исполняя волю революции, постановил расстрелять бывшего царя Николая Романова, виновного в бесчисленных кровавых насилиях над русским народом. В ночь с 16 на 17 июля приговор этот приведен в исполнение. Семья Романова, содержавшаяся вместе с ним под стражей, эвакуирована из города Екатеринбурга в интересах общественного спокойствия. Президиум областного совета Раб. Кр. и Красно Арм. Депутатов Урала". В тексте сделаны следующие поправки: /.../ Цифры „с 16 на 17" написаны так: в каждой цифре карандашом написана только единица „1", а цифры „6" и „7" написаны на оставленных местах красными чернилами; в цифре 17 и единица обведена красными чернилами [подчеркнуто автором статьи].

.

Приведенный здесь черновик извещения (взятый сборника Н.Г. Росса, «Гибель Царской Семьи, Посев, 1987, Франфурт на/М. - подборка копий документов Царского Дела из собрания ген. М. К. Дитерихса, с поправками по собр. Р. Вильтона), позже подробно описывался и Н.А. Соколовым. Важно, что писался он до событий в ДОНе, которые принято относить к 16-17 июля н.с. 1918 г. А первоначально эти же события датировались ночью с 15-го на 16-е того же месяца/года. Итак, черновик официального собщения о расстреле Государя был набросан предварительно — с пропусками для уточненных дат. В этом нет ничего неожиданного. Но в сочетании с постоянными утверждениями о строжайшей тайне, в которой готовилось и совершалось убийство, само легкомыслие, с которым подобный документ был оставлен нетронутым для нужд «белого» следствия, заставляет призадуматься. Постоянные ссылки на панику, с которой «красные» покидали Екатеринбург, не принимаются: напротив, все делалось достаточно спокойно и планомерно. Успели даже расплатиться с хозяином ДОНа за арендованное помещение.

.

Исследование всего того, что связано с Царским Делом, постоянно сталкивается с тремя основными категориями трудностей:

а) вопиющая неполнота опубликованных (доступных) материалов;

b) различного рода искажения, лакуны и тому под. феномены, изобилующие в материалах опубликованных;

c)прямые фальсификации.

.

Когда, на исходе 2007 года мы, т.е., я, грешный, с моим другом и соавтором, замечательным православным публицистом Андреем Львовичем Рюминым, взялись за разбор опубликованных материалов по Царскому Делу, предполагая подготовить всего-то скромный обзор имеющихся источников, нам и в голову не приходило, каково положение вещей в этой области. Уже вскоре выяснилось, что исследователь, предпринимая даже самые первичные шаги в направлении научного, или,  по старинке, - хотя бы научно-популярного подхода к материалам Царского Дела, вынуждается начинать буквально с "азов". "Азы", в данном случае, заключаются в пониманиии, того, что составить упорядоченный обзор существующих на данный момент документальных (точнее — документированных) материалов следствия – невозможно. Все надо пересматривать заново.  А уж делать какие-либо выводы в принципе недопустимо до завершения возобновленного следствия по уголовному делу об исчезновении Царской Семьи из дома Ипатьева в Екатеринбурге.

В процессе упорядочения того немногого, что было доступно, выяснилось: в нашем распоряжении нет достаточных данных, позволяющих с минимальной необходимой степенью достоверности считать, будто бы классическая версия гибели Царской Семьи соответствует действительности как целое, — или хотя бы в частностях.

 

То, что имеющиеся в Отечестве подлинные документы следственного Царского Дела до сих пор не были опубликованы полностью, с необходимыми комментариями, равно и то, что Царское Дело позволено было закрыть до завершения расследования, есть, дерзнем сказать,  наш национальный позор.

.

Мы вправе спросить себя: представлены ли исчерпывающие доказательства убийства Царя-Страстотерпца Николая Александровича, всех членов Его Августейшей Семьи и слуг в доме отставного инженер-капитана Ипатьева в ночь с 16 на 17 июля 1918 года? Ответ, если мы будем справедливы и нелицеприятны, может быть только отрицательным. В нашем распоряжении —  догадки, гипотезы, более или менее допустимые/резонные предположения. Но существуют, по крайней мере, столь же весомые подтверждения того, что часть членов Семьи могла пострадать в иное время и в ином месте, при иных обстоятельствах.

Мученические Акты Царственных Страстотерпцев будут со временем дополнены и исправлены. В истории Церкви такое случалось.

Повторимся: в Царском Деле, каким оно предстает перед нами сегодня, содержится слишком много неясного. Процент сведений, недоступных для исследования, чересчур высок, чтобы признать это случайностью.

.

Мы далеко не знаем всей правды. И в этой связи я позволю себе привести часть высказывания Председателя Синодального отдела по взаимодействию Церкви и общества, о. протоиерея Всеволода Чаплина. —  «Нужно дать ясный ответ, кто это сделал...»  Надо ли говорить, что ответ этот нужен  не Самим Царственным Страстотерпцам, стоящим у Престола Божия. – Он необходим всем нам,  чтобы лукавые умолчания перестали, наконец, истязать совесть всея Руси.

.

Но Церковь смиренно не требует больше того, что Ей, Церкви, насущно необходимо. Она настаивает на подтверждении подлинности останков, которые ей с настойчивостью предлагают признать Св. Мощами Царственных Страстотерпцев. Сознательно не касаясь причин этой настойчивости, не задавая излишних вопросов, в Своем подходе к проблеме принадлежности «екатеринбургских останков» Церковь проявляет сугубую осторожность. Будем откровенны: старание каких-то мiрских сил (властей), где бы эти силы и власти не находились, скрыть от нас правду о страданиях Царской Семьи  —  может быть вменено в ничто: правда об этих страданиях будет нам явлена во благовремении, когда Господь сочтет, что это  пойдет на пользу нашему спасению. Но предложить Своей пастве поклониться останкам неведомых людей, величая их Честными Мощами – Церковь не может.

В процессе следственной работы с предполагаемыми останками Царской Семьи были нарушены все принципы, на которых вообще зиждется доказательная медицина. Проще сказать, и в 90-е годы, и в 2000-е  изъятие останков, их доставка в место временного сохранения, условия проведения анализов  — таковы, что следствие, окажись оно в необходимости действовать в условиях «нормального» состязательного судебного процесса, потерпело бы полнейшее фиаско. Оно не смогло бы доказать ни того, что данные останки обнаружены именно там, где им утверждается, ни того, что образцы, представленные для анализа, взяты именно от этих останков.

Но Церковь даже не упоминает об этом.

Поздним летом 1998 года профессор Л.А. Животовский,  лауреат Государственной премии РФ, главный научный сотрудник Института общей генетики РАН, руководитель Центра ДНК-идентификации человека ИОГен РАН, —  ведущий российский эксперт в своей области, сказал мне буквально следующее:  если бы дело о "екатеринбургских останках" рассматривалось в суде, то оно должно было бы быть отправлено на доследование за недостаточностью имеющихся ДНК-доказательств. Собственно, Лев Анатольевич цитировал свой же собственный доклад на слушаниях в Государственной Думе РФ 24 июля того же 1998 года.

.

Наш разговор происходил в штате Нью-Джерси, в доме одного из основателей т. наз. Российской Зарубежной комиссии по расследованию судьбы останков Царской Семьи. Я прибыл туда как продюсер и ведущий телевизионных программ: Русский Лицей и Русские Американцы. С весны 1995 г. по сентябрь 1999 г. они еженедельно выходили в североамериканский эфир по спутниковому тарелочному каналу Этнической Телерадиокомпании (EABC). Выходили, покуда компания эта не объявила о своем банкротстве.

Справедливости ради добавим, что члены Зарубежной Комиссии разделяли традиционный взгляд на судьбу Царских останков (т.е. сожжение тел), и на этом основывалось их отношение к «останкам екатеринбургским».

Не без труда Зарубежной Комиссии удалось получить благословение Архиерейского Синода  Русской Православной Церкви заграницей  — на изъятие для  генетического анализа частицы почивающих в крипте храма Св. Равноапостольной Марии Магдалины в Гефсиманском Саду  честных Мощей Новомученицы Елизаветы Феодоровны – сестры Государыни. Еще больших трудов потребовало изыскание необходимых для этого анализа средств. Лишь в 2000-х годах старания Комиссии увенчались успехом.

Исследования проф. Л. А. Животовского и проф. А. Найта (университет Беркли, Калифорния), а также японского исследователя г-на Тацуо Нагаи, опровергли утверждения, будто бы «екатеринбургские останки» — это останки членов Семьи Романовых.

.

«Мы сопоставили результаты [анализа частицы мощей св. Новомученицы Елизаветы – ЮМ] ДНК с анализами останков, определенных государственной комиссией как останки Императрицы, и оказалось, что они очень сильно различаются», – сообщил позже проф. Л.А. Животовский. — Между тем, по его словам, митохондриальные ДНК сестер должны абсолютно совпадать.  Он также подверг сомнению аутентичность биологических образцов, анализ которых в 1994 году позволил Государственной комиссии сделать вывод, что обнаруженные в Свердловской области останки принадлежат членам Семьи Царя-Страстотерпца Николая II.

«Исследования последних лет показали, что после смерти организма ДНК начинает очень быстро деградировать, "рубится" на части, и чем больше времени проходит, тем эти части становятся короче, – заявил ученый. – За 80 лет без создания специальных условий отрезки ДНК длиной больше 200-300 нуклеотидов не сохраняются. А при анализе 1994 года, выводами которого оперировала Госкомиссия, удалось выделить отрезок длиной 1223 нуклеотида". При этом, как отметил проф. Животовский, Екатеринбург не находится в зоне вечной мерзлоты, где эти останки могли бы сохраниться без значительных повреждений цепочек нуклеотидов.

.

Да и то сказать, будь в распоряжении «соловьевского следствия» подлинные свв. Мощи Царственных Страстотерпцев — они, пожалуй, без колебаний предъявили бы их Церкви и всему мiру, с легкостью избежав неприятных распросов о том, где же в действительности были обретены останки Царской Семьи. Подлинные останки не потребовали бы всех этих непристойных ухищрений и повторных генетических анализов, поскольку анализы получили бы стороннее подтверждение в виде, например, исторической экспертизы и т.п. Тогда не пришлось бы по сей день "мемуаризировать" проблематику Царского Дела, - и продолжать крутиться-вертеться, словно Иуда на адской сковородке.

........................................................................................................................................................

К середине лета 1918 года  великобританские интересы в Москве представлял фактически исполняющий должность генерального консула Островной Империи Роберт Брюс Локкарт (интересующимся отечественной историей ХХ века это имя хорошо знакомо).  Одиноко жившему в гостинице «Elite» британцу приходилось, по его собственному выражению, заниматься «дипломатическим хождением по туго натянутому канату».  17 июля 1918 г., в среду Локкарту позвонил Лев Михайлович Карахан  еще в марте назначенный заместителем народного комиссара по иностранным делам, — и уведомил, что  бывший Государь Николай II Александрович был казнен. Скупая запись от 17-го  в дневнике Локкарта выглядит следующим образом: «Распоряжение Троцкого о том, что английские и французские представители лишены права на перемещение на основании их контрреволюционных  симпатий...  Сообщено, что Император был застрелен в  Екатеринбурге».

Итак, великобританский консул был первым официальным лицом из числа иностранных предствителей в столице, которому сочли нужным срочно передать это известие.

.

Локкарт тотчас же отправил в Лондон дипломатическую депешу, где, в частности, писалось: «...ночью 16 июля [Царь] расстрелян по распоряжению екатеринбургского Совета... ЦИК в Москве одобрил эту акцию».   Утверждают, будто депеше потребовалось десять дней, чтобы достичь «Форин Оффиса». Сомнительно. Зато сводку новостей по «большевистскому радио»  в Европе приняли много раньше (кстати, тогдашняя российская радиостанция располагалась в Царском Селе, неподалеку от  Александровского дворца, откуда Царская Семья начала свой последний земной путь).

В любом случае, получается, что большевистское начальство, вопреки тому, что иногда утверждается и по сей день, вовсе не собиралось скрывать факт цареубийства. Напротив, оно словно бы с некоторой назойливостью афишировали это событие.

В субботу, 20 июля 1918 года молодой граф Луи де Робьен, атташе посольства Франции, которое очутилось в Вологде, занес в свою памятную книжку: «Император был казнен в Екатеринбурге... по сведениям достойного доверия агента, полученным по телеграфу, Совет Комиссаров в Москве одобрил казнь, но указал: 'прежде всего, это не должно стать известным'».

Что именно «не должно»? Расстрел? Одобрение, данное Москвой? Но ведь уже 18 июля 1918 г. о нем рассказывалось в бюллетене коммунистического пресс-бюро, где и появилось заявление от имени председателя ВЦИК Я.М. Свердлова. А 19 июля Свердлов сообщил о произошедшем на заседании президиума ВЦИКа, - и грозная новость пошла по газетам.

.

Вечером 21 июля 1918-го года, за четыре дня до вступления чехов в Екатеринбург, в тамошнем «новом демократическим театре» состоялся митинг, на котором «товарищ Филипп» - Шая Исаевич Голощекин оповестил горожан о том, что 17 июля был расстрелян «бывший царь Николай Романов». Из зала сразу же раздались возгласы: «Покажите тело!» «Товарищ Филипп» замялся и увел разговор в сторону.

23 июля 1918 г.  –  в газете «Уральский Рабочий» появилась передовая статья за подписью Г. Сафарова «Казнь Николая Кровавого», а также сообщение о состоявшемся 19 июля в Москве заседании президиума ЦИКа.

.

Как бы то ни было, первым о злодействе в Екатеринбурге поспешили уведомить представителя Лондона.

 

Но, быть может, желательно было скрыть обстоятельства гибели Государя, Его Семьи и оставшихся верными Им слуг? Если и признать это первостепенной тайной, которую убийцы решили сохранить, то такое решение, как мы увидим, было  ими вскоре отменено.

Осенью 1919 года к главе архива «Истпарта» профессору Михаилу Николаевичу Покровскому, прославленному своим изречением «История – это политика, опрокинутая в прошлое», — и  будущему то ли автору, то ли соавтору известной «Записки» Я.Х. Юровского, —  явился корреспондент чикагской газеты «Дейли Ньюз» Исаак Дон Левин. Данные, полученные от Михаила Николаевича, позволили Дону Левину поместить в своей газете (выпуск от 5 ноября 1919 года) следующее сообщение:

«Николая Романова, бывшего царя, его жены, четырех дочерей и их единственного сына Алексея без всякой тени сомнения нет в живых. Все они были казнены 17-го июля 1918 года и их тела были сожжены».

.

Напомним: эта публикация увидела свет до появления (в 1920 году) книги «Последние дни Романовых» — корреспондента газеты «Таймс» Роберта Вильтона. Еще позднее — в 1922 году вышла книга главного распорядителя следствия генерал-лейтенанта М.К. Дитерихса “Убийство Царской Семьи и членов Дома Романовых на Урале” И только в 1925 году появилась книга «Убийство Царской Семьи».

Но молодой, амбициозный (впоследствии – более чем известный) американский корреспондент уже знал, к каким выводам придет следствие, — следствие которое далеко еще не завершилось.

На эту из ряда вон выходящую осведомленность еще в 90-х годах обратил внимание православный историк и журналист Леонид Болотин.

Но Болотин оставил без внимания то, что нам, как мы уж говорили, представляется самым существенным: большевики не только не скрывают своего злодеяния. Они публично, на весь свет, поддерживают еще не увидевшие свет выводы ген. Дитерихса, Роберта Вильтона, —  и позицию Н.А. Соколова, который еще только ведет следствие, врученное ему в феврале 1919 г.   Согласимся, что это, в своем роде, знаменательно.

.

Что, в таком случае,  скрывается? Только собственно место захоронения Убиенных?  Или нечто совсем иное?

Это вопрос вопросов в  Царского Деле. И ответа на него мы не знаем по сей день.

Мы не знаем и того, что вынудило Совнарком пойти на несколько необычный по тому времени шаг, т.е. приглашение американского газетчика  в святая святых «Истпарта»?

.

Как бы то ни было, все известные нам сегодня косвенные доказательства, которыми обыкновенно оперируют, защищая классическую версию Цареубийства, никак не могут считаться неопровержимыми, — или даже достаточными, способными устоять в ходе судебных слушаний, которые, мы уповаем, все же состоятся.

Это, в частности, относится и к сверхсекретной шифрованной телеграмме от 17 июля 1918 г., за подписью председателя Уралсовета А.Г. Белобородова на имя секретаря Совнаркома Горбунова: «Передаите Свердлову что все семеиство постигла та же участ что и главу оффициально семия погибнет при евакуации».

Телеграмма была изъята только на исходе января 1919 г. из здания Екатеринбургской Телеграфной Конторы.  Как могли большевики, покидая Екатеринбург без какой-либо спешки и паники, оставить в руках «беляков» столь чудовищную улику? Позднейшие исследования показали, что шифр, который был использован при составлении телеграммы,  достаточно хорошо известен, поэтому рассказ о необычайных трудностях при работе над нем, как он приводится в книге «Убийство Царской Семьи», вызывает недоумение. То, что зовется «подписью», никак не совпадает с безспорными образцами подписей Белобородова (таких документов в архивах  достаточно). Возможно, что это не попытка фальсификации, а просто указательная надпись, сделанная неизвестным лицом.

Поистине чудесным образом доставшийся следствию единственный свидетель расстрела Царской Семьи, будто бы  даже участник его, Медведев, по свидетельству самого ген. Дитерихса, по документам звался… Бобылевым.  В первом протоколе допроса указывается на это обстоятельство, - и перемена фамилии объясняется секретностью полученного Медведевым задания: он должен был взорвать мост через Каму, чтобы таким образом задержать наступление на Пермь войск генерала Пепеляева. Мост остался цел, а Медведев-Бобылев перешел на сторону своего недавнего противника.  И стал рассказывать посторонним о своем участии в екатеринбургской трагедии (!)

.

 

Сегодня мы вправе поинтересоваться: как произошло, что самое это Дело, это злодейство оказалось возможным, а вернее– оказалось (или только показалось?) неотвратимым? Как сталось, что Помазанник Божий и все иже с Ним были, в точности по евангельским словам, преданы на пропятие?

.

С точки зрения организатора спецоперации даже минимального уровня секретности - выбор для ее проведения относительно роскошного (оборудованного по последнему слову тогдашней сантехники), расположенного на одном из самых видных мест в центре Екатеринбурга здания, с открытым для наблюдателей-соседей внутренним двориком, был не лучшим. Более того, в ходе консультаций со специалистами у нас не осталось серьезных сомнений в том, что содержащуюся в центре города Царскую Семью, при той системе (и составе) охраны, которая там существовала, могла бы освободить группа хотя бы относительно опытных пластунов/егерей.  А таковые в числе участников «белых» и тому подобных формирований — были в наличии. Члены такой группы имели возможность просочиться в город по одиночке, потому что рассказы о «герметическом перекрытии» Екатеринбурга не соответствовали фактическому положению дел. Речь, конечно, идет не о лобовой попытке захвата ДОНа, что было бы делом рискованным, — для Узников. — Но группа могла бы занять дом Попова, где пребывали чины всей внешней охраны, обезвредить тех, кто в данный момент там находился, дождаться прихода с вахты очередного караула — и, переоблачась, отправиться на вахту к дому Ипатьева в качестве новой смены. Понятно, что всему этому должна была предшествовать разведывательная и оперативная подготовка. Но мы не видим даже следов чего-либо подобного.

.

Все могло бы произойти и гораздо проще, окажись у «белых» в качестве заложников достаточно слабо охраняемые лидеры «уральцев» и/или их семьи. Ведь они совершенно безпрепятственно ходили по городу, ночевали в своих жилищах, устраивали веселые пикники на лесных полянках. Крайнее жизнелюбие этих персон взяло бы свое в первые же часы — или того меньше — обсуждения темы с членами диверсионной группы.

И наконец, «белые» части, подступающие к Екатеринбургу,  не озаботились хотя бы изданием ультиматума, коим все заинтересованные гласно оповещались, напр., листовками с аэроплана, - такая возможность была, - что в случае, если с головы Царя и Его Семьи упадет хоть один волос, все без изъятия (не только имеющие прямое касательство к содержанию Царской Семьи в заключении) советские, партийные, красноармейские и т.п. чины, которые окажутся в досягаемости данных вооруженных сил, будут расстреляны в 24 часа с момента их ареста. Действие этого ультиматума объявлялось бы безсрочным, покуда Узники дома Ипатьева не будут найдены живыми и здоровыми.

.

Особо стоит вопрос о соседях. В этой связи упомянем, что среди прочих бумаг, обнаруженных судьей И. А. Сергеевым, имеется и запрос: кто обитает в соседних зданиях, находящихся возле ДОНа? Действительно, сосед соседу рознь. И если местом содержания для Узников, которых, к тому же, планируют тайно убить (или тайно увезти) избирается дом, расположенный почти рядом с консульствами Франции и Великобритании, то вновь приходится задуматься.

.

1 апреля 1918 года состоялось заседание Президиума ВЦИК, на котором было постановлено укрепить охрану Узников в Тобольске «и в случае возможности немедленно перевезти всех арестованных в Москву». По прошествии пяти дней, 6 апреля, постановление обновили: теперь речь шла о переводе «всех арествованных на Урал»; особо почеркивалась необходимость «срочного исполнения». Что изменилось за эти дни?

.

Нет нужды рассуждать о внезапно возникшем секретном заговоре с целью убийства Царской Семьи именно в Екатеринбурге. На наш взгляд, на заседании вопрос мог быть поставлен достаточно просто. — А есть ли нам смысл в нынешней ситуации вступать в серьезный конфликт с «уральцами», дабы заставить их сохранить Царскую Семью в живых? Мы  сейчас исходим из того, что «уральцы», по каким-то своим соображениям, чем бы эти соображения ни диктовались, — желали уничтожить Узников. Но существует и другое предположение: «уральцам» (т.е. начальствующему ядру) желательно было сберечь Семью в качестве заложников — только для самих себя, а не отдавать Ее Москве.

.

Участники заседания 6 апреля пришли к выводу:  никакой особой нужды в живой Царской Семье нет. Ведь никто из условных «интересантов» вовсе на настаивает на Ее освобождении, никто не предлагает в обмен какие-либо «концессии», никто не грозит, что в случае Ее гибели, «наступят  последствия». Т.е., Русский Царь и Его Семья – никому не нужны.

.

Все прочее стало естественным результатом именно этого, главного, обстоятельства.

.

Пуще того. В Москве (а потом и в Екатеринбурге) могли прийти к выводу, что от упомянутых «интересантов» можно добиться каких-то уступок и «концессий» именно в качестве награды за исчезновение Царской Семьи. Для изучения этой гипотезы необходимо скрупулезное исследование всех материалов и всех реальных аспектов реальной политики реальных правящих кругов стран Антанты и САСШ в отношении России – после исчезновения (убийства) Государя и всех прочих. Наше предварительное ощущение таково, что именно тогда эта реальная политика и начала исподволь меняться в сторону большей, т.с., приемлемости «красных» сравнительно с «белыми». Во всяком случае, оснований для предпочтения именно «белых» перед «красными» внезапно стало меньше.

.

Так что обмен, пожалуй, в каком-то смысле состоялся.

.

Насколько можно судить на основании опубликованных по настоящее время материалов, «представители интересантов», т.е. ответственнные лица великих держав, сосредоточенные в Екатеринбурге, должны были наблюдать за ситуацией, — чтобы и в самом деле не произошло непредусмотренного освобождения/побега/обмена кого-либо из членов Царской Семьи. «Интересанты»  полагали целесообразным пребывание Ее в полной изоляции. Для этого с самого начала, еще весной-летом 1917 г., были предприняты шаги, чтобы предотвратить отъезд Семьи за пределы России, где подобную изоляцию было бы намного сложнее обезпечить - под более или менее благовидным предлогом. С этой же целью состоялось и перемещение Семьи в Тобольск, что давало дополнительные гарантии нерушимости принципа изоляции.

.

«Интересанты» специально не поощряли насильственных действий, предпринятых в отношении Царской Семьи в 1918 году. В их задачу входило лишь т. наз. «сдерживание и отбрасывание». Шансов на восстановление подлинной Русской Монархии, казалось, не было никаких. Но «интересанты» хотели бы исключить даже теоретическую возможность чего-либо в этом роде, предотвратить самомалейшую возможность зарождения «зоны комплиментарности», питательной среды, где, в иных обстоятельствах, мог бы прозябнуть росток Монархической реставрации в России.

.

Они погибли, сгинули, потому что никто и никогда всерьез не пытался Их выручить: ни военными, ни дипломатическими, ни какими угодно путями.— Мы сейчас не касаемся спора о том, когда в точности и при каких обстоятельствах, Семья пострадала. Главное заключается в том, что по крайней мере часть Семьи — имела все шансы уцелеть. Само бесовское выкаблучивание-коловерчение лжи, которое длится по сей день вокруг Их гибели, служит подтверждением этого переломного события в нашей истории: Царская Семья могла быть спасена.

.

Святые Царственные Страстотерпцы, молите Бога о нас!

Средняя оценка: 2.84595
Проголосовало: 370