В трех соснах

На Медиафоруме Общероссийского народного фронта в Петербурге в который уже раз зашла речь о нашей национальной идее. И в который уже раз президент РФ Владимир Путин особо подчеркнул роль патриотизма: «Что касается России, очень важно чувство патриотизма, национальной идентичности, что в некоторых странах утрачивается. К сожалению для них. У нас это внутри есть, у нас это в сердце — любовь к Отечеству». Кроме этого, свое выступление президент завершил совами Дмитрия Лихачева: «Патриотизм кардинально отличается от национализма. Национализм — это ненависть к другим народам. А патриотизм — это любовь к своей родине».

.

Между тем, наверное, все помнят, как Владимир Путин говорил и такое: «Самый большой националист в России — это я. Но самый правильный национализм — это выстраивание действий и политики так, чтобы это пошло на благо народа». И в другом месте: «Медведев будет более свободен от того, чтобы доказывать свои либеральные взгляды. Но он не менее в хорошем смысле слова русский националист, чем я».

.

Пожалуй, такое разночтение в терминах на самом высшем уровне как нельзя более свидетельствует о том, что проблемы с общей идеологией страны, с выстраиванием ее политической системы никуда от нас не делись. Мы по-прежнему блуждаем в десяти «-измах», как в трех соснах, путаясь в понятиях, используя одни и те же термины, но вкладывая в них совершенно разное содержание. Что такое сегодня русский патриотизм, империализм, консерватизм, национализм, коммунизм, либерализм?

.

До сих пор наши власти решали задачи национальной и политической идентификации граждан довольно примитивно: через отношение к Крыму, отношение к победе в Великой Отечественной войне, через отношение к суверенитету России. Поэтому на всех общественно-политических ток-шоу с одной стороны бок о бок выступают коммунисты и консерваторы, православные и националисты, рыночники и антирыночники — а противостоят им западники. Те, кто готов отдать и Крым, и суверенитет за право войти в общемировую «цивилизацию» на любых ролях — хоть тушкой, хоть чучелком, хоть колонией, хоть частями.

.

Нельзя сказать, чтобы эта схема не работала. Патриотизм как общая платформа для самых разных политических сил оказался эффективнее прежде всего потому, что он естественен. Любовь к Родине — это все та же любовь, которая, как мы знаем, движет солнце и светила. Однако же в политическом смысле созданная конструкция отличается шаткостью. Убери из уравнения тех самых западников («пятую колонну»), и все быстро может начать рассыпаться.

.

Особенно такая опасность обостряется в преддверии выборов. Патриотизм патриотизмом, но проводить в Думу надо своих кандидатов. А культура политический дискуссии ровно та, какую мы видим на телеэкранах. Но если там многие господа стоят по одну сторону, являя собой некую политическую сборную, то перед выборами каждый из них будет сам за себя, общее должно уйти на второй план, на первый должны выйти отличия — а в чем они состоят, никто толком и не знает.

.

Чем, к примеру, коммунисты в России отличаются от консерваторов, если мы возьмем не экономическую, а политическую часть их платформы? Лидеры КПРФ очень редко говорят нам о классовой борьбе. В то время, когда в Испании коммунисты вместе с другими левыми выходят на демонстрации в поддержку ЛГБТ, наши коммунисты придерживаются вполне традиционных ценностей. И это ведь не сегодня началось. Так было уже в Советском Союзе. Тогда как наши консерваторы, в отличие от их западных коллег, не испытывают никакого сакрального трепета перед крупным капиталом, идеологически его не обслуживают, да и сама частная собственность вряд ли входит в пантеон их основных ценностей.

.

Еще более не определен русский национализм. Часть русских националистов, допустим, совершенно спокойно во время украинских событий отправилась в Киев воевать на стороне своих украинских коллег, а другая часть, называя себя националистами, прекрасно относится к идеям империи. Кто-то из них поддерживает создание нескольких русских государств на территории современной России. Кто-то поддерживает Путина. Кто-то при этом называет себя и социалистом, не боясь возникающего знакомого сочетания. И при этом все они считают себя националистами, хотя некоторые из них стреляют друг в друга на юго-востоке Украины.

.

А еще есть антифашизм. Для нашей страны это никакая не абстракция. Это сильнейшая родовая травма. Быть антифашистом столь же нормально, как дышать. Этим, надо сказать, широко пользовались в 90-х годах прошлого века наши западники, когда они эксплуатировали понятие «красно-коричневые». Это ведь тоже действовало до определенной поры. До тех пор, пока не стало понятно, что издеваясь над русским народом, западники не бичуют его пороки, не шутят и не иронизируют. Пока не стало понятно, что они попросту народ ненавидят и сами, по сути, являются нацистами. Только тогда страна стала прозревать – и отшатнулась в ужасе от бывших благодетелей.

.

Но и до сих пор в головах царит изрядная идеологическая каша. Редкие серьезные работы, в которых авторы пытаются хоть как-то прояснить ситуацию, теряются на фоне бесконечных колонок, написанных по сиюминутным информационным поводам. Это, безусловно, ослабляет идеологическую устойчивость страны, ее способность противостоять современным вызовам. Многое работает на интуитивном и эмоциональном уровнях, уровень философский практически отсутствует.

.

Изнутри, конечно, эти вещи не так заметны. Но у нас есть Украина под боком. Для нас там четко видны конвульсии национального самосознания. С одной стороны, люди там полагают, что строят самостоятельную украинскую политическую нацию. С другой — жаждут внешнего управления. С одной стороны, люди там открыто отрекаются от своей истории, сносят памятники не только Ленину, но и советским военачальникам, как в соседней Польше. С другой стороны, активно используют во внутренней пропаганде паттерны Великой Отечественной, называя россиян «рашистами» и сравнивая бандитку Савченко с летчицей Гризодубовой. С одной стороны, поднимают на знамя антисемита Бандеру. С другой — утверждают, что никакого нацизма на Украине нет, потому что у них президент еврей. Никакого диссонанса люди при этом не чувствуют. С пеной на губах они доказывают, что запрета русского языка на Украине не существует. И столь же яростно у себя на форумах обвиняют тех, кто говорит по-русски, в непатриотичности, зачастую делая это на русском же языке.

.

Политическая шизофрения на Украине достигает небывалых высот. А ведь дело там дошло до такого именно тогда, когда у них убрали их собственную «пятую колонну» — сторонников России. Кого-то выгнали в эмиграцию, кого-то убили, кого-то загнали в подполье или посадили, кто-то остался в Крыму и Донецке.

.

Теперь у них существует множество партий, каждая из которых суперпатриотична, обмотана с головы до ног в жовто-блакитное, каждая ориентируется на Европу и США, все собачатся друг с другом, бегают из партии в партию, отличить их друг от друга невозможно. Все они постоянно обвиняют друг друга в работе на Путина. Экономика разваливается, народ нищает, уже и на западе страны появляются целые районы, неконтролируемые центральной властью. Хаос в головах (напополам с жаждой наживы) рождает закономерный хаос в стране.

.

Можно, разумеется, испытывать тихую радость, думая, что у нас самих все совершенно иначе. Что мы настолько далеко ушли от 90-х, насколько это возможно. На деле же мы до сих пор так и не приступили к созданию настоящей политической системы, которая избавит нас от страха перед вопросом «а что будет после Путина?» и вопросом «а что будет, если элиты вновь нас предадут?».

.

Патриотизм — отличная отправная точка. Но хочется иметь перед собой какой-то образ нашего с вами общего будущего. Русскую мечту, если хотите. Хотелось бы иметь политический механизм, который отработает хотя бы века три. Поскольку двадцати спокойных лет нам никто никогда не даст, ждать, когда все это закончится — санкции, давление, конфликты на границах, информационные и экономические войны — бессмысленно.