19 ноября 2016 83
Митриваныч, кот Кузя и Государыня-рыбка
Кузя сызмальства не был домашним. Бабушка Маруся с утра выходила на дворовую скамейку, и он с радостью осваивал необъятный простор с раскидистыми кустами и деревьями, где постоянно шныряла мелкая и крупная, смешная, страшная и прочая живность. Но бабушка Маруся собралась в дальний переезд и отдала его – ещё безымянным котёнком – соседу. Так Кузя перебрался с первого этажа на четвёртый и уже там обрел своё имя. Имя ему не понравилось, и он в отместку назвал дядьку Митриванычем. Дядька оказался строгим, попытки шкодить пресёк решительно, но сразу же отвёл Кузе уютное место и каждое утро не ленился провожать во двор; махнув рукой, поднимался завтракать и пропадал на весь день. Возвращался по вечерам, и его приветливый голос неизменно отвлекал от дворовых дел. А когда слякотной зимой Кузя подхватил хворь, от которой потускнел мир, а из ушей потекла кровь, Митриваныч справился с бедой, и стал Кузя всё понимать, а проще сказать: всё чувствовать и даже предчувствовать. Жизнь раскрасилась в новые цвета, хотя и не только светлые. Когда Митриваныч замирал в кресле с сердечными перебоями, Кузя решительно запрыгивал на колени, а то и припадал к груди. Исцеляя, неустанно урчал успокоительное: «Митриваныч… Митриваныч…» Ладилась у них жизнь, но, как это всегда и случается, однажды…
- Вот какие дела, Кузя, - вздохнул Митриваныч, - юбилей послезавтра.
На незнакомое слово Кузя насторожённо повёл хвостом.
- Колгота начнётся, шум-гам, ты уж под ноги-то не суйся, - поучал Митриваныч. – Они все – люди хорошие, посидят, пошумят, да разойдутся. А мы дальше заживём.
- Да разберусь я. Ты, главное, сам не суетись. А то опять успокаивать придётся.
- Ладно, - засмеялся Митриваныч. – Я тоже разберусь.
Произносить слова вслух Кузе было не с руки. Да и зачем, когда и без них понимание есть?
Юбилей оказался колготой с зазывными запахами, но Кузя у стола не маячил. Наведался в комнату, лишь когда Митриваныч отправился провожать гостей. И увидел у окна стеклянный шар с водой, где шевелила красными плавниками франтоватая рыба. Кузя подсел рядом, долго глядел на эту ленивую мямлю, пока с досады не фыркнул.
- Краснопёрка лупоглазая.
- Сам ты лупоглазый, - услышал безмолвный ответ, и удивился, что случалось с ним крайне редко.
- Ты кто такая, чтоб обзываться?
- А ты сам мысли не распускай. Я-то, может, Государыня-рыбка – подарок от друзей.
Кузя долго соображал, что делать с этой негаданной напастью. «Порвать её, что ли?»
- Я те порву! – ощерилась так, что и жабры вздулись. – Ишь, выдумал – государынь рвать.
Кузя опешил. А ведь государыня! Удружили гости дорогие, теперь начнётся: то корыто, то хоромы. Беда в дом пришла.
- А ты не болтай, так и беды не будет.
Щёлкнул замок в двери, вошёл в комнату Митриваныч, глянул.
- Смотри, Кузя, - сказал значительно.
- Буду я в воду лезть.
Зевнул сладко.
- Спать пора.
Началась у них жизнь втроём. Кузя не болтал, Государыня даже не мурлыкала, так что всё опять ладилось. Поначалу, правда, раздражало, что Митриваныч к аквариуму отвлекался: какую-то тарахтелку с воздушными пузырьками пристроил, да каждое утро пыль щепотью подсыпал, но скоро и это стало привычным, беды не сулило, а Кузя с Государыней не прочь были и посудачить. Кузе это нравилось; он так наловчился о дворовых приключениях рассказывать, что Государыня во весь рот изумлялась. Но и она такие прабабкины истории знала, что Кузя только головой крутил.
- Давай и мы что-нибудь Митриванычу подарим.
- Глупостями не занимаюсь, - отрезала Государыня. – Не всё людям нужно, на что они зарятся.
- А ты знаешь, чего он хочет?
- Конечно знаю. Машину он хочет.
Кузя от волнения даже когти выпустил.
- И ты можешь?
Государыня сделала задумчивый круг.
- Вот когда надумает – куда на ней ездить, тогда и я рассужу. А пустых хлопот у него и без этого полно.
- Так на работу, - заикнулся Кузя.
- На работу для его сердца полезнее пешком ходить. Особенно с утра, по свежему воздуху.
Вздохнул Кузя; права краснопёрка.
Но машина всё-таки появилась; подмурлыкал Кузя нужную мысль, и сказал Митриваныч как-то вечером сокровенную фразу:
- Эх, ребята, столько мест на земле хороших – лесов да озёр, да степей ковыльных. Один Урал чего стоит, вот бы где побывать, да душой умягчиться. А как их объедешь?
Вздохнул, улыбнулся.
- Да и вас одних не оставишь.
«Не печалься, ступай себе с Богом». Померещилось Кузе, или впрямь Государыня шепнула? Попытался у неё узнать, но она только хвостом махнула: «Не путайся с разговорами». К зиме Митриваныч стал рассеян и молчалив, у вечернего стола не разгибал спины, а когда зацвела сирень, нагрянула вдруг опять колгота с друзьями. Да какая! Кузя только и понял, что Митриваныч заслужил памятник при жизни. Памятника Кузя не видел, но однажды вечером увидел новенький серебристый автомобиль.
- Ну что, Кузя, поедем в субботу в лес?
С автомобилем Кузя освоился, пока Митриваныч коврики стелил и чехлы прилаживал. Но в лес ехать отказался.
- Не лесной я кот, - объяснил Государыне. – Ещё ужалит какая зараза. Да и ему спокойнее.
- И то правда, - согласилась она. – Пусть осваивается перед Уралом.
- Как же ему от нас уехать? Я-то не пропаду, а тебя ж не бросишь. Государыня же, - съязвил, - а я государынь кормить не умею.
Шевельнулись насмешливо плавники.
- Ты чем бабушку Марусю поминаешь?
Кузя дёрнул хвостом от возмущения.
- Добром поминаю, сто раз говорил.
- Приезжает она на побывку. Вот и поживёт с нами.
Через два дня увидел Кузя бабушку Марусю у самого подъезда. Затрусил наверх, дорогу указывая.
- Да какой же ты красавец-то стал пушистый, - слышал снизу. – Ну, веди, веди.
Он, конечно, в комнату повёл, но Митриваныч с бабушкой Марусей на кухне наладились чаёвничать да разговаривать.
- Говорила я, что этот котёнок радость принесёт, хоть и нескладный он был. Небось он Вам помог такое дело сделать, что даже я об этом по радио услышала. Это ж скольким людям оно поможет! Сущее волшебство.
- Да и золотая рыбка подсобила, - посмеивался Митриваныч. – Истая Государыня, хоть и не морская. Глядел на неё, глядел… А углядел, выходит, в себе. Потом, правда, пришлось поспать вполглаза и пожить в ползарплаты.
А аквариумная Государыня подмигивала Кузе. «Глупые они всё же – люди-то. Совсем уж забыли, что самое главное волшебство во взаимной сердечности живёт». И Кузя согласно подмигивал в ответ.
Кузя сызмальства не был домашним. Бабушка Маруся с утра выходила на дворовую скамейку, и он с радостью осваивал необъятный простор с раскидистыми кустами и деревьями, где постоянно шныряла мелкая и крупная, смешная, страшная и прочая живность. Но бабушка Маруся собралась в дальний переезд и отдала его – ещё безымянным котёнком – соседу. Так Кузя перебрался с первого этажа на четвёртый и уже там обрел своё имя. Имя ему не понравилось, и он в отместку назвал дядьку Митриванычем. Дядька оказался строгим, попытки шкодить пресёк решительно, но сразу же отвёл Кузе уютное место и каждое утро не ленился провожать во двор; махнув рукой, поднимался завтракать и пропадал на весь день. Возвращался по вечерам, и его приветливый голос неизменно отвлекал от дворовых дел. А когда слякотной зимой Кузя подхватил хворь, от которой потускнел мир, а из ушей потекла кровь, Митриваныч справился с бедой, и стал Кузя всё понимать, а проще сказать: всё чувствовать и даже предчувствовать. Жизнь раскрасилась в новые цвета, хотя и не только светлые. Когда Митриваныч замирал в кресле с сердечными перебоями, Кузя решительно запрыгивал на колени, а то и припадал к груди. Исцеляя, неустанно урчал успокоительное: «Митриваныч… Митриваныч…» Ладилась у них жизнь, но, как это всегда и случается, однажды…
.
- Вот какие дела, Кузя, - вздохнул Митриваныч, - юбилей послезавтра.
На незнакомое слово Кузя насторожённо повёл хвостом.
- Колгота начнётся, шум-гам, ты уж под ноги-то не суйся, - поучал Митриваныч. – Они все – люди хорошие, посидят, пошумят, да разойдутся. А мы дальше заживём.
- Да разберусь я. Ты, главное, сам не суетись. А то опять успокаивать придётся.
- Ладно, - засмеялся Митриваныч. – Я тоже разберусь.
.
Произносить слова вслух Кузе было не с руки. Да и зачем, когда и без них понимание есть?
Юбилей оказался колготой с зазывными запахами, но Кузя у стола не маячил. Наведался в комнату, лишь когда Митриваныч отправился провожать гостей. И увидел у окна стеклянный шар с водой, где шевелила красными плавниками франтоватая рыба. Кузя подсел рядом, долго глядел на эту ленивую мямлю, пока с досады не фыркнул.
.
- Краснопёрка лупоглазая.
- Сам ты лупоглазый, - услышал безмолвный ответ, и удивился, что случалось с ним крайне редко.
- Ты кто такая, чтоб обзываться?
- А ты сам мысли не распускай. Я-то, может, Государыня-рыбка – подарок от друзей.
Кузя долго соображал, что делать с этой негаданной напастью. «Порвать её, что ли?»
- Я те порву! – ощерилась так, что и жабры вздулись. – Ишь, выдумал – государынь рвать.
.
Кузя опешил. А ведь государыня! Удружили гости дорогие, теперь начнётся: то корыто, то хоромы. Беда в дом пришла.
- А ты не болтай, так и беды не будет.
Щёлкнул замок в двери, вошёл в комнату Митриваныч, глянул.
- Смотри, Кузя, - сказал значительно.
- Буду я в воду лезть.
Зевнул сладко.
- Спать пора.
.
Началась у них жизнь втроём. Кузя не болтал, Государыня даже не мурлыкала, так что всё опять ладилось. Поначалу, правда, раздражало, что Митриваныч к аквариуму отвлекался: какую-то тарахтелку с воздушными пузырьками пристроил, да каждое утро пыль щепотью подсыпал, но скоро и это стало привычным, беды не сулило, а Кузя с Государыней не прочь были и посудачить. Кузе это нравилось; он так наловчился о дворовых приключениях рассказывать, что Государыня во весь рот изумлялась. Но и она такие прабабкины истории знала, что Кузя только головой крутил.
.
- Давай и мы что-нибудь Митриванычу подарим.
- Глупостями не занимаюсь, - отрезала Государыня. – Не всё людям нужно, на что они зарятся.
- А ты знаешь, чего он хочет?
- Конечно знаю. Машину он хочет.
Кузя от волнения даже когти выпустил.
- И ты можешь?
.
Государыня сделала задумчивый круг.
- Вот когда надумает – куда на ней ездить, тогда и я рассужу. А пустых хлопот у него и без этого полно.
- Так на работу, - заикнулся Кузя.
- На работу для его сердца полезнее пешком ходить. Особенно с утра, по свежему воздуху.
Вздохнул Кузя; права краснопёрка.
.
Но машина всё-таки появилась; подмурлыкал Кузя нужную мысль, и сказал Митриваныч как-то вечером сокровенную фразу:
- Эх, ребята, столько мест на земле хороших – лесов да озёр, да степей ковыльных. Один Урал чего стоит, вот бы где побывать, да душой умягчиться. А как их объедешь?
Вздохнул, улыбнулся.
- Да и вас одних не оставишь.
.
«Не печалься, ступай себе с Богом». Померещилось Кузе, или впрямь Государыня шепнула? Попытался у неё узнать, но она только хвостом махнула: «Не путайся с разговорами». К зиме Митриваныч стал рассеян и молчалив, у вечернего стола не разгибал спины, а когда зацвела сирень, нагрянула вдруг опять колгота с друзьями. Да какая! Кузя только и понял, что Митриваныч заслужил памятник при жизни. Памятника Кузя не видел, но однажды вечером увидел новенький серебристый автомобиль.
.
- Ну что, Кузя, поедем в субботу в лес?
С автомобилем Кузя освоился, пока Митриваныч коврики стелил и чехлы прилаживал. Но в лес ехать отказался.
- Не лесной я кот, - объяснил Государыне. – Ещё ужалит какая зараза. Да и ему спокойнее.
- И то правда, - согласилась она. – Пусть осваивается перед Уралом.
- Как же ему от нас уехать? Я-то не пропаду, а тебя ж не бросишь. Государыня же, - съязвил, - а я государынь кормить не умею.
Шевельнулись насмешливо плавники.
.
- Ты чем бабушку Марусю поминаешь?
Кузя дёрнул хвостом от возмущения.
- Добром поминаю, сто раз говорил.
- Приезжает она на побывку. Вот и поживёт с нами.
.
Через два дня увидел Кузя бабушку Марусю у самого подъезда. Затрусил наверх, дорогу указывая.
- Да какой же ты красавец-то стал пушистый, - слышал снизу. – Ну, веди, веди.
Он, конечно, в комнату повёл, но Митриваныч с бабушкой Марусей на кухне наладились чаёвничать да разговаривать.
- Говорила я, что этот котёнок радость принесёт, хоть и нескладный он был. Небось он Вам помог такое дело сделать, что даже я об этом по радио услышала. Это ж скольким людям оно поможет! Сущее волшебство.
- Да и золотая рыбка подсобила, - посмеивался Митриваныч. – Истая Государыня, хоть и не морская. Глядел на неё, глядел… А углядел, выходит, в себе. Потом, правда, пришлось поспать вполглаза и пожить в ползарплаты.
.
А аквариумная Государыня подмигивала Кузе. «Глупые они всё же – люди-то. Совсем уж забыли, что самое главное волшебство во взаимной сердечности живёт». И Кузя согласно подмигивал в ответ.
Средняя оценка: 2.84116
Проголосовало: 277