Гомункул, или Эксгумации по-украински

Олег Мономах

Гомункул, или Эксгумации по-украински

В связи с ликвидацией в Праге захоронения «відомого українського письменника, громадського діяча» Александра Олеся (А.И. Кондыбы, 1878 – 1944) и поднятым в киевских СМИ по этому поводу пиар-шумом, возникло несколько побочных соображений – об украинстве как таковом и украинской литературе… Но вначале по существу: могила была ликвидирована в соответствии с действующим законодательством Чехии. СМИ разъяснили, общий смысл разъяснения таков: «3 января 2017 г. власти Праги принудительно эксгумировали останки украинского поэта Александра Олеся и его жены. По законам страны родственники должны оплачивать аренду кладбищенской земли. До последнего момента оплату производил некий чешский украинец, умерший накануне и теперь сам захороненный своим наследником на историческом Ольшанском кладбище в могилу Олеся…»

В общем-то, событие банальное, проблема известная, спокойно разрешаемая – так или иначе – общественными или государственными структурами. Но спокойно – это в какое-то другое время, в другом государстве. На Украине, разумеется, тут же встрепенулся Институт национальной памяти (ИНП), который решил тему расширить, углубить, а процесс возглавить. Планов – громадьё. Перед ИНП вновь открылись головокружительные перспективы, сулящие их бюджету, подисчерпанному на ниве борьбы с советским прошлым. Тема перезахоронения «выдающихся украинцев» сулит расширение кормовой базы ИНП и лично её шефа Вятровича, человека с лицом немецкого проходимца. В ИНП полагают, что на Украине должны быть перезахоронены – с лёту называют семь имён: «Дорошенко, Головатый, Олесь, Бандера, Шухевич, Петлюра, Винниченко...» Спохватываются и добавляют: «Сотни героев, которые жили Украиной!» Да что там сотни, подумав, решают: тысячи и сотни тысяч! И возникает проект превращения Украины в просторное кладбище. Деятели ИНП утверждают: «Так сложилось, что за пределами Украины находится более 250 тыс. могил выдающихся деятелей украинской истории…» Вероятно, в том списке есть Гоголь и Булгаков? Они могли бы назвать любую цифру, список подлежит расширению. Ещё при Ющенко, в 2006 году, прах Довженко они намеревались обменять на прах Юрия Долгорукого. Не иначе, это от большого ума и чистой совести. В «украинцы» они смело зачисляют людей, которые бы оскорбились, если бы услышали подобное при жизни. Но у них в списках и благоверный вел.кн. Ярослав Мудрый, чьи святые мощи были украдены и теперь пребывают в США. Он бы точно удивился, если бы его назвали «украинцем». Упомянутый Ющенко недавно записал в украинцы Достоевского, Репина, Чайковского… Тут, как говорится, с пациентами спорить не приходится, диагноз в общих чертах понятен.

Но повод для разговора всё-таки возникает... «Скандал в Чехии» спровоцировал на Украине интерес к творчеству и судьбе поэта, чей прах в Европе был лишён последнего пристанища.

Имя Александра Олеся, как и большинства эмигрантов, в школьную программу при советской власти не входило. Теперь входит. Дети в 10 классе изучают этапы непростой судьбы литератора-националиста, который, набравшись «освободительных идей», с 1905-го года оплакивал Украину, традиционно проклиная цепи и рабство. Он ждал могучего Самсона, который разорвёт путы. Ну а известная искра, которая оставила в его ночном небе след, никогда потом не должна быть забыта на победном пиру. Примерно так, вполне лирично, традиционно слезливо и, как водится, с проклятиями. Первый сборник виршей Олеся вышел в Петербурге. Удивляться не приходится. Точно, как у Т. Шевченко, который и канонизировал в малороссийском сочинительстве проклятия, нытьё и богохульства, собственно исключительно всё то, что и стало отличать «украинскую литературу» от общерусской. Стало её брендом.

Неспроста в романе Ивана Тургенева «Рудин» (1856, при жизни Шевченко) возник пассаж:

« - …если б у меня были лишние деньги (то есть мог бы бездельничать. – О.М.), я бы сейчас сделался малороссийским поэтом.

- Это что еще? хорош поэт! - возразила Дарья Михайловна, - разве вы знаете по-малороссийски?

- Нимало; да оно и не нужно.

- Как не нужно?

- Да так же, не нужно. Стоит только взять лист бумаги и написать наверху: "Дума"; потом начать так: "Гой, ты доля моя, доля!" <…> И дело в шляпе. Печатай и издавай…»

Авторы этих концептуальных заметок приходилось видеть материалы к диссертации по теме «Богохульства, нытьё и проклятия в творчестве Т.Г. Шевченко». Тема хоть и широка, просто огромна, но не факт, что диссертация была защищена. Тема как бы запретна – при всех режимах. Так и кажется, что неспроста в наследии Достоевского не оказалось упоминаний о Шевченко (хотя после ссылки, когда они были «в моде у передовой общественности», они вместе выступали на литературных вечерах; Достоевский был и на похоронах Шевченко). Ни слова. Словно бы кто вычистил огоньком.

Нытьё в творчестве Олеся – доминирующая нота. Ныне самое известное стихотворение, которое юзают в сети в виде листовки, презентуя Олеся, это «Європа мовчала» («Европа молчала», 1931 года). Состоит оно из обширного набора претензий к Европе, обвинений, нытья.

Сочинение в известном смысле онтологическое – для украинства и идеологии Украины. Европа создала Украину и потому ответственна за неё, как Парацельс перед каким-нибудь гомункулом. Вирш лишний раз подтверждает вывод известного историка-эмигранта Н.И. Ульянова об искусственном создании Украины силами, заинтересованными в развале России. Процитируем из его знаменитого «Происхождения украинского сепаратизма» (1966) лишь один пассаж: «… обилие теорий, и лихорадочное культурное обособление от России, и выработка нового литературного языка не могут не бросаться в глаза и не зарождать подозрения в искусственности национальной доктрины…» Ну и далее по тексту http://lib.ru/POLITOLOG/ulianow_ukraina.txt о тех силах Европы, для которых Русь – Россия, Святая Русь – была вековечным врагом и соблазном. Он показывает, как и когда поляками стало насаждаться употребление слов «Украина» и «украинцы», их не устраивала ни «Малороссия», ни «Малая Русь». Потом поляки вступили на путь расового толкования термина «украинец», выведя его из никому неведомой орды «укров», вышедшей якобы из-за Волги в VII веке… Искусственно сочинённый Западом народ – вычлененный из части русского народа, его диалект, превращённый ангажированными «учёными» в язык с сочинённым алфавитом и словарём, всё это упёрлось в то, что Украина как произведение политического творчества постоянно нужна подпитка-поддержка извне, как механическому сердцу необходим свой особый движок. В периоды, когда Русь едина, развитие общего организма идёт нормально, к своей цели, которая людям не всегда бывает ясна. Но поле того, как жителям части Руси внушили, что они нерусские, то есть их искусственно вырвали из русского народа и отстранили от тех задач, которые на народ возложены Богом и историей, Украина лишилась четвёртого своего измерения – божественного смысла. Смыслом не может быть золотой батон или золотой унитаз, которые якобы сулит Европа.

Олесь не понимает причины, но чувствует: Европа по всем пунктам виновата перед Украиной. Виновата она в том, что молчала, когда она боролась с неведомыми палачами и ждала сочувствия; молчала, когда Украина в неравной борьбе, «исходя кровью и слезами», ждала помощи (не дождавшись сочувствия). А когда Украина (тут вновь в виршах хронологический сбой) работала на пана, когда и скалы немые шевелились, то и тогда Европа молчала. А когда Украина умирала с голода (речь о голоде начала 1920-х, охватившем не без помощи Запада огромные территории Поволжья, Украины, Казахстана, Башкирии), Европа опять молчала. Ну и продолжала молчать, когда Украина прокляла жизнь и стала целой могилой, «когда слёзы катились и у демона зла. Європа мовчала».

.

В сетях в комментариях к стихотворению мы видим противопоставление украинской и русской литератур. Несхожесть именно в том и обнаруживается, что общерусская литература светоносна и в самых страшных своих текстах – хоть в «Солнце мёртвых» Ивана Шмелёва, хоть в «Архипелаге Гулаг» Александра Солженицына. Заметим, светоносна и народная малороссийская песенная культура, как и общерусская, то есть как то, что не создавалось искусственно, но возникало из живого дыхания народа.

У эмигранта Ивана Бунина в его мрачные времена тонко замечено («Косцы», 1921), потому и без нытья о русском: «Ты прости-прощай, родимая сторонушка!» — говорил человек — и знал, что все-таки нет ему подлинной разлуки с нею, с родиной, что куда бы ни забросила его доля, все будет над ним родное небо, а вокруг — беспредельная родная Русь, гибельная для него, балованного, разве только своей свободой, простором и сказочным богатством. <…> И из всяческих бед, по вере его, выручали его птицы и звери лесные, царевны прекрасные, премудрые и даже сама Баба-Яга, жалевшая его «по его младости». Были для него ковры-самолеты, шапки-невидимки, текли реки молочные, таились клады самоцветные, от всех смертных чар были ключи вечно живой воды, знал он молитвы и заклятия, чудодейные опять-таки по вере его, улетал из темниц…»

У гомункула, созданного Европой, этим колдуном-Парацельсом, ничего такого нет, нет у него веры во спасение, но лишь вера в пресловутую Европу, совершенно чужую, уже лишающую поэта и последнего пристанища. И чем скорее народ прочувствует, что был обманут и уготовлен на уничтожение в качестве этакого антивещества, АнтиРоссии, тем шанс на выживание-исцеление у народа реальней.

Гомункул должен быть выдавлен из Украины, и желательно не по капле как тот пресловутый раб, но единым махом. Но такого без потрясений ждать не приходится.

В связи с ликвидацией в Праге захоронения «відомого українського письменника, громадського діяча» Александра Олеся (А.И. Кондыбы, 1878 – 1944) и поднятым в киевских СМИ по этому поводу пиар-шумом, возникло несколько побочных соображений – об украинстве как таковом и украинской литературе… Но вначале по существу: могила была ликвидирована в соответствии с действующим законодательством Чехии. СМИ разъяснили, общий смысл разъяснения таков: «3 января 2017 г. власти Праги принудительно эксгумировали останки украинского поэта Александра Олеся и его жены. По законам страны родственники должны оплачивать аренду кладбищенской земли. До последнего момента оплату производил некий чешский украинец, умерший накануне и теперь сам захороненный своим наследником на историческом Ольшанском кладбище в могилу Олеся…»

В общем-то, событие банальное, проблема известная, спокойно разрешаемая – так или иначе – общественными или государственными структурами. Но спокойно – это в какое-то другое время, в другом государстве. На Украине, разумеется, тут же встрепенулся Институт национальной памяти (ИНП), который решил тему расширить, углубить, а процесс возглавить. Планов – громадьё. Перед ИНП вновь открылись головокружительные перспективы, сулящие их бюджету, подисчерпанному на ниве борьбы с советским прошлым. Тема перезахоронения «выдающихся украинцев» сулит расширение кормовой базы ИНП и лично её шефа Вятровича, человека с лицом немецкого проходимца. В ИНП полагают, что на Украине должны быть перезахоронены – с лёту называют семь имён: «Дорошенко, Головатый, Олесь, Бандера, Шухевич, Петлюра, Винниченко...» Спохватываются и добавляют: «Сотни героев, которые жили Украиной!» Да что там сотни, подумав, решают: тысячи и сотни тысяч! И возникает проект превращения Украины в просторное кладбище. Деятели ИНП утверждают: «Так сложилось, что за пределами Украины находится более 250 тыс. могил выдающихся деятелей украинской истории…» Вероятно, в том списке есть Гоголь и Булгаков? Они могли бы назвать любую цифру, список подлежит расширению. Ещё при Ющенко, в 2006 году, прах Довженко они намеревались обменять на прах Юрия Долгорукого. Не иначе, это от большого ума и чистой совести. В «украинцы» они смело зачисляют людей, которые бы оскорбились, если бы услышали подобное при жизни. Но у них в списках и благоверный вел.кн. Ярослав Мудрый, чьи святые мощи были украдены и теперь пребывают в США. Он бы точно удивился, если бы его назвали «украинцем». Упомянутый Ющенко недавно записал в украинцы Достоевского, Репина, Чайковского… Тут, как говорится, с пациентами спорить не приходится, диагноз в общих чертах понятен.

Но повод для разговора всё-таки возникает... «Скандал в Чехии» спровоцировал на Украине интерес к творчеству и судьбе поэта, чей прах в Европе был лишён последнего пристанища.

Имя Александра Олеся, как и большинства эмигрантов, в школьную программу при советской власти не входило. Теперь входит. Дети в 10 классе изучают этапы непростой судьбы литератора-националиста, который, набравшись «освободительных идей», с 1905-го года оплакивал Украину, традиционно проклиная цепи и рабство. Он ждал могучего Самсона, который разорвёт путы. Ну а известная искра, которая оставила в его ночном небе след, никогда потом не должна быть забыта на победном пиру. Примерно так, вполне лирично, традиционно слезливо и, как водится, с проклятиями. Первый сборник виршей Олеся вышел в Петербурге. Удивляться не приходится. Точно, как у Т. Шевченко, который и канонизировал в малороссийском сочинительстве проклятия, нытьё и богохульства, собственно исключительно всё то, что и стало отличать «украинскую литературу» от общерусской. Стало её брендом.

Неспроста в романе Ивана Тургенева «Рудин» (1856, при жизни Шевченко) возник пассаж:

« - …если б у меня были лишние деньги (то есть мог бы бездельничать. – О.М.), я бы сейчас сделался малороссийским поэтом.

- Это что еще? хорош поэт! - возразила Дарья Михайловна, - разве вы знаете по-малороссийски?

- Нимало; да оно и не нужно.

- Как не нужно?

- Да так же, не нужно. Стоит только взять лист бумаги и написать наверху: "Дума"; потом начать так: "Гой, ты доля моя, доля!" <…> И дело в шляпе. Печатай и издавай…»

Авторы этих концептуальных заметок приходилось видеть материалы к диссертации по теме «Богохульства, нытьё и проклятия в творчестве Т.Г. Шевченко». Тема хоть и широка, просто огромна, но не факт, что диссертация была защищена. Тема как бы запретна – при всех режимах. Так и кажется, что неспроста в наследии Достоевского не оказалось упоминаний о Шевченко (хотя после ссылки, когда они были «в моде у передовой общественности», они вместе выступали на литературных вечерах; Достоевский был и на похоронах Шевченко). Ни слова. Словно бы кто вычистил огоньком.

Нытьё в творчестве Олеся – доминирующая нота. Ныне самое известное стихотворение, которое юзают в сети в виде листовки, презентуя Олеся, это «Європа мовчала» («Европа молчала», 1931 года). Состоит оно из обширного набора претензий к Европе, обвинений, нытья.

Сочинение в известном смысле онтологическое – для украинства и идеологии Украины. Европа создала Украину и потому ответственна за неё, как Парацельс перед каким-нибудь гомункулом. Вирш лишний раз подтверждает вывод известного историка-эмигранта Н.И. Ульянова об искусственном создании Украины силами, заинтересованными в развале России. Процитируем из его знаменитого «Происхождения украинского сепаратизма» (1966) лишь один пассаж: «… обилие теорий, и лихорадочное культурное обособление от России, и выработка нового литературного языка не могут не бросаться в глаза и не зарождать подозрения в искусственности национальной доктрины…» Ну и далее по тексту http://lib.ru/POLITOLOG/ulianow_ukraina.txt о тех силах Европы, для которых Русь – Россия, Святая Русь – была вековечным врагом и соблазном. Он показывает, как и когда поляками стало насаждаться употребление слов «Украина» и «украинцы», их не устраивала ни «Малороссия», ни «Малая Русь». Потом поляки вступили на путь расового толкования термина «украинец», выведя его из никому неведомой орды «укров», вышедшей якобы из-за Волги в VII веке… Искусственно сочинённый Западом народ – вычлененный из части русского народа, его диалект, превращённый ангажированными «учёными» в язык с сочинённым алфавитом и словарём, всё это упёрлось в то, что Украина как произведение политического творчества постоянно нужна подпитка-поддержка извне, как механическому сердцу необходим свой особый движок. В периоды, когда Русь едина, развитие общего организма идёт нормально, к своей цели, которая людям не всегда бывает ясна. Но поле того, как жителям части Руси внушили, что они нерусские, то есть их искусственно вырвали из русского народа и отстранили от тех задач, которые на народ возложены Богом и историей, Украина лишилась четвёртого своего измерения – божественного смысла. Смыслом не может быть золотой батон или золотой унитаз, которые якобы сулит Европа.

Олесь не понимает причины, но чувствует: Европа по всем пунктам виновата перед Украиной. Виновата она в том, что молчала, когда она боролась с неведомыми палачами и ждала сочувствия; молчала, когда Украина в неравной борьбе, «исходя кровью и слезами», ждала помощи (не дождавшись сочувствия). А когда Украина (тут вновь в виршах хронологический сбой) работала на пана, когда и скалы немые шевелились, то и тогда Европа молчала. А когда Украина умирала с голода (речь о голоде начала 1920-х, охватившем не без помощи Запада огромные территории Поволжья, Украины, Казахстана, Башкирии), Европа опять молчала. Ну и продолжала молчать, когда Украина прокляла жизнь и стала целой могилой, «когда слёзы катились и у демона зла. Європа мовчала».

.

В сетях в комментариях к стихотворению мы видим противопоставление украинской и русской литератур. Несхожесть именно в том и обнаруживается, что общерусская литература светоносна и в самых страшных своих текстах – хоть в «Солнце мёртвых» Ивана Шмелёва, хоть в «Архипелаге Гулаг» Александра Солженицына. Заметим, светоносна и народная малороссийская песенная культура, как и общерусская, то есть как то, что не создавалось искусственно, но возникало из живого дыхания народа.

У эмигранта Ивана Бунина в его мрачные времена тонко замечено («Косцы», 1921), потому и без нытья о русском: «Ты прости-прощай, родимая сторонушка!» — говорил человек — и знал, что все-таки нет ему подлинной разлуки с нею, с родиной, что куда бы ни забросила его доля, все будет над ним родное небо, а вокруг — беспредельная родная Русь, гибельная для него, балованного, разве только своей свободой, простором и сказочным богатством. <…> И из всяческих бед, по вере его, выручали его птицы и звери лесные, царевны прекрасные, премудрые и даже сама Баба-Яга, жалевшая его «по его младости». Были для него ковры-самолеты, шапки-невидимки, текли реки молочные, таились клады самоцветные, от всех смертных чар были ключи вечно живой воды, знал он молитвы и заклятия, чудодейные опять-таки по вере его, улетал из темниц…»

У гомункула, созданного Европой, этим колдуном-Парацельсом, ничего такого нет, нет у него веры во спасение, но лишь вера в пресловутую Европу, совершенно чужую, уже лишающую поэта и последнего пристанища. И чем скорее народ прочувствует, что был обманут и уготовлен на уничтожение в качестве этакого антивещества, АнтиРоссии, тем шанс на выживание-исцеление у народа реальней.

Гомункул должен быть выдавлен из Украины, и желательно не по капле как тот пресловутый раб, но единым махом. Но такого без потрясений ждать не приходится.