Остап Вишня про «украинско-немецкую самостийную дыру»
Остап Вишня про «украинско-немецкую самостийную дыру»
«САМОСТИЙНЫЙ И АВТОКЕФАЛЬНЫЙ РАЙ» ОСТАПА ВИШНИ
http://webkamerton.ru/2017/04/samostiinyi-i-avtokefalnyi-rai-ostapa-visni
ПРО ИЗВЕЧНЫЕ ТРИДЦАТЬ УКРАИНСКИХ СРЕБРЕНИКОВ
http://webkamerton.ru/2017/06/pro-izvecnye-tridcat-ukrainskih-srebrenikov
Продолжая наш экскурс по произведениям Остапа Вишни, предлагаю избранно познакомится с циклом произведений классика советской украинской «усмишки». «Самостійна дірка». А вообще — это целая вереница из двадцати одного произведения политических памфлетов, направленных против бандеровской националистической, а точней нацистской идеологии, многие постулаты которой, увы, стали официальной политикой современной Украины. Верно также подмечено, что особенно беспощадно О. Вишня высмеивал слабость у украинцев инстинктов гражданского и национального единства, их инертность, анахроничные черты в психологии и мышлении, которые так дорого обошлись Украине. Ну и сказано, что нынешней украинской власти хочется напомнить историю ОУН, которую они сейчас возвеличивают. Лучше всего это могут сделать люди, при жизни которых ОУН, как теперь говорят оранжевые правители, «выборювала незалэжнисть Украйины». А лучший способ напоминания — блистательный юмор истинного патриота.
Итак, продолжим дело популяризации «украинской культуры ХХ века» — читаем — в нашей редакции перевода на русский язык — две «гуморески», два коротюсеньких фельетона Остапа Вишни, объединенных темой «українсько-німецькой самостійной державной дірки».
* * *
Первый опус: «Украинско-немецкая националистическая самостийная дыра».
Эпиграфом автор взял, как он уверяет, реальный факт: «В некоторых селах украинско-немецкие банды прячутся в убежищах, сделанных в виде выкопанных в земле больших нужников».
«И потянули Ивана Темного строить украинскую, самостийную, даже от разума не залэжную державу. Побрел Иван Темный на государственную работу. Пришел, смотрит: стоит государственное строение, такое же, как и у царей и у цесарей бывало, — в такие помещения и цари и цесари пешком ходили.
Удивился сперва Иван Темный, что нужно в такую державную дыру лезть, но, подумав, полез: ведь вся самостийная держава в нее лазит, потому что другого государственного хода нет, к тому же очень уж ему эту самую самостийность нахваливали.
И недаром нахваливали, потому что такой самостийной державы, у которой для всего населения вместе с правительством государственными границами была бы только дырка, свет еще не видал.
Полез Иван Темный в державу.
Навстречу ему на четвереньках лезет глава державы. Иван говорит:
— Здоровеньки булы!
А глава украинской державы на государственном языке отвечает:
— Гутен таг!
— Як ся маєте? (Как поживаете? — Переводч.) — спрашивает Иван.
А глава украинской державы:
— Вас?
— Да нет, это я вас спрашиваю!
Подошло к Ивану державное население — человек пятнадцать, а может, и двадцать, и показывают Ивану государственную территорию.
— Вот в этом углу, — говорят, — горы, а в этом углу — море! Хай живе самостийна дэржава!
И начал Иван Темный строить свою державу, украинскую и самостийную.
Иван Темный — от деда-прадеда селянин, всю свою жизнь по хозяйству трудился, зерно и скотину выхаживал.
Появились и тут у Ивана целые табуны блох, стада вшей. Оброс Иван вместо ржи и пшеницы волосами и на лице, и в носу, и в ушах.
Пришел как-то он темной ночью домой, насмерть перепугал детей, застращал жену.
Так и жил в самостийной украинской державе Иван Темный, почесываясь да из немецкого автомата в честных своих земляков постреливая.
Жил до тех пор, пока не пришла жена, схватила его за свалявшиеся космы, вытащила из державной дырки, привела к представителям Советской власти, поклонилась и сказала:
— Простите, товарищи, моего Ивана Темного! Позвольте ему жить дома и честно работать. А я хоть украинско-националистических вшей у него из головы вычешу да ржавой косой шерсть на нем обрежу! Простите, может, из него еще человек получится!
Простила Советская власть Ивана Темного, обдуренного, затурканного агентами гестапо — украинско-немецкими националистами.
Живет теперь Иван Темный не в державной дырке, а в своей собственной хате.
Живет, работает...
Только детки Ивановы иногда ночью просыпаются, вспоминают, как их батька украинско-немецкую державу строил, начинают дрожать от ужаса и крепче прижимаются к своей маме».
Это была от Вишни «гумореска» 1945-го года. Остается только сказать, что Советская власть простила этих «иванов темных», да оказалось, что не всех следовало прощать, недоделанное дело выбухнуло страшной кровью спустя многие годы, когда уже и не верилось в возможность возрождения бандеровщины и украинской ксенофобии.
* * *
А вот из этого «самостийного» цикла — «гумореска» 1946-го, «И чорт отказывается...»
Читаешь про «парад вооруженных дырочных сил», и дивишься прозорливости автора, ведь почти что начертанную им картину, скажем, «кому продаться» или парада в этом году на «дэнь нэзалэжности» мы видели на Крещатике в нынешнем, 2017-м году, то есть спустя 71 год. И смеяться бы, да печаль жирна, как сказал поэт.
«В новогоднюю ночь собрались возле верховной схроны все атаманы самостийной и ни от кого не зависимой дыры на большое совещание.
На раду прибыли: Бандера, Мельник, Шмуляк, Мудрый, Левицкий, Чуйко, Базяк да еще человек около трех из государственных самостийной дыры мужей.
Перед совещанием приняли парад вооруженных дырочных сил.
Перед атаманом продефилировало аж одиннадцать человек немоторизованной пехоты, прогарцевали верхом на осиновых колах два человека кавалерии, а позади шел батареец с бузиновой пукалкой — то была самоходная артиллерия.
Парад принимал сам Степан Бандера, а командовал парадом сам Андрей Мельник.
Василь Шмуляк, как председатель национального в дыре комитета, стоял и качал головой:
— Так-так! Наша берет! С такими орлами да с такой техникой мы от Карпат до Дона всех и вся победим!
После торжественного парада спустились в верховную схрону на новогоднее большое совещание.
Совещанию предстояло быть программным. Нужно было решить основной и главнейший вопрос: кому в наступающем году продаваться?
— Прошу слова относительно повестки дня! — прогнусавил Бандера.
— Пожалуйста! — сказал председатель.
— Имею добавление к повестке дня!
— Пожалуйста!
Бандера откашлялся.
— Повестка дня, я считаю, должна быть такой: первое — «Кому в наступающем году продаваться?»; второе — «За сколько продаваться?».
— Кто по этому поводу хочет высказаться? — спросил председатель.
— Я! — крикнул Андрей Мельник.
— Пожалуйста!
— Я против дополнения к повестке дня. Не можем мы здесь назначать цену. По-моему, сколько дадут.
Проголосовали.
Второй пункт повестки дня отбросили. Сошлись на том, что продаваться за столько, сколько дадут.
Докладывал о том, кому в наступающем году продаваться, Андрей Левицкий, очень в этом деле опытный лис, начавший продаваться еще со времен недоброй памяти Центральной рады... И кому только он в своей жизни не продавался!
Доклад он изложил в историческом аспекте.
— Господа! — начал он. — Продаваться — дело для нас не новое. Продавались мы и немцам еще вильгельмовым, и Келеру, и Скоропадскому, и Краснову, и Деникину, и Врангелю, и Геллеру, и Пилсудскому, и французам в Одессе, и румынам, и туркам, и японцам «Зеленый клин» (Дальний Восток — Переводч.) продавали, и мадьярам, и гитлеро-гестаповцам; теперь вот новым господам за доллары продались. У меня просто голова трещит, кому мы еще не продавались!
— Как кому? — крикнул Бандера.
— Ну а кому? — спросил Левицкий.
— Готтентотам! Вот кому!
— Готтентотам? Так готтентоты далеко! Аж на юге Африки!
— Лишь бы деньги! То ничего, что далеко! — пробурчал Бандера.
— Готтентоты — бедняки! Что они могут дать? — вмешался в спор Шмуляк.
Продаваться готтентотам не согласились.
— Ну, тогда только чорту! — махнул рукой Левицкий.
Постановили продаться черту.
Не надо забывать, что действие происходило в англо-американской оккупационной зоне, а там черти есть. Послали делегацию к Вельзевулу, самому главному черту.
Вельзевул как раз копыта чистил, в новогодний поход собирался.
Чертенок-слуга доложил Вельзевулу:
— Делегация из самостийной дыры к вам пришла продаваться!
— Это те продажные шкуры, предатели, мошенники, гестаповцы, что торгуют Украиной и сапоги всем, кто пятак даст, лижут? — спросил с возмущением Вельзевул.
— Ага! — говорит чертенок-слуга.
— Гони их, мерзавцев, в три шеи. Чтоб и духу их здесь не было! Я не гестаповец. Я честный черт! Да мне на них плюнуть противно! Гони!
Прогнал черт делегацию.
...Верховные правители самостийной дыры решили и в наступающем году, если удастся избежать виселицы, лизать сапоги тому пану-хозяину, который больше заплатит».
* * *
Хотелось бы многозначительно и сокрушенно написать: «вот и весь сказ», однако украинская действительность, увы, продолжает свои лукавые письмена, с теми же «незалежными» болячками в головах, с теми же мыслями — кому подороже продаться. Как сказал мой друг-хохол, окончивший советский технический вуз и даже присягавший Советской Армии, офицер запаса (в начале 1990-х, впрочем, переприсягнувший самостийной дырке Украине), «под Советами, под Москвой мы уже были, может, под НАТО лучше будет, теперь нас хоть научат уму, как жить правильно». Но уже никто, даже американцы, денег давать на «самостийну дырку», в которой все всё крадут, не желает. А как «жить правильно» — мы теперь видим по катастрофической депопуляции и убеганию украинского населения, ни с каким голодомором не сравнить: на момент распада Советского Союза население УССР составляло 52 млн человек, на момент государственного переворота в 2014 г. — 46 млн, а сейчас эксперты гадают, сколько же осталось: 30 или уже 25 миллионов.
